Пантера

— Я принята! Я принята! — от радости я прыгала по квартире. Слова словно сбрасывали с меня бремя ожидания и сомнений. Этот момент стал не просто победой; это воплощение мечты; возможность начать что-то новое; новый этап в жизни. Меня не приняли в прошлый сезон, но я не отчаявшись, подала заявку на шестой. И вот оно! Как говорится «раз в год и палка стреляет». «Катя, по погонялу — Пантера. Родилась в Питере, всю жизнь прожила в детском доме вместе с сестрой. Образование — школа. Как дошла к жизни хуёвой? Я же говорю, детский дом. Ну и если углубляться то: мама зечка покойная, батя алкаш отбитый, отчим долбоёб такой же; бабушка есть вроде неплохая, но мы с сестрой с ней не контачим. Отношения с сестрой? Чудесные. Она лучший человек в моей жизни. Надо будет — сдохну за неё. Ближе неё нет у меня никого, понимаете? У нас с ней всего-то год разницы, но она всегда брала ответственность за нас обеих. Нужны деньги? Она их найдёт. Телефон новый нужен? Намутит. Она лучшая, ясно? Люблю тебя.» Кажется, в визитке я сказала всё, что хотела. Главное, сказала о своей чудесной, прекрасной, неотразимой… Продолжать могу много, сестре. Собираться на проект не стрёмно, понимаю, что в первый день нас набухают и будет происходить лютый пиздец, а я такое люблю. Особенно если брать в учёт, что в прошлом, чем только я не занималась… В детском доме были на выбор разные секции, я была на всех. Начиная с гимнастики, заканчивая кикбоксингом, который, кстати, понравился мне больше всего. Поэтому совсем не стрёмно находится с такими же как я в одном пространстве. — приветики-и… — протянула уже бухая блонди, протягивая мне руку, ну, как может конечно, для знакомства. — я, ик, Настюха. — усмехнувшись, пожала её руку, становясь поближе, тоже планируя выпить. — я Катюха. — осмотрев содержимое, поняла, что выбор невелик, но намутить что-то можно. Не обращая внимания на руку Насти на своём плече, начала действовать. Взяла в руку шейкер, заливая в него водку и вишнёвый сок, закидывая туда остатки льда, начала работать ручками. Закончив, разлила в два бокала, беря один себе, второй давая блонде в её дрожащие руки. — уже люблю тебя, Катюх. — она ещё больше навалилась на меня, на что я лишь усмехнулась. — взаимно, зай. Тебе бы отдохнуть. — присела, перекидывая её себе на плечо, отнесла к более менее удобному для неё месту. — сиди тут, ок? — предвидя то, что она может отхватить и не сможет ответить, усадила. Но давать указания бухому человеку, бред ещё тот. — сиди и не рыпайся, блять! — чуть толкнула, заметив её порывы встать. — я ушла. — заметив приход новых «девочек», пошла в их сторону. — Привет. — произнесла забитая татухами подруга, протягивая мне руку. — я Маха. Маха-рукопаха. — на это я лишь усмехнулась. Самоуверенна, значит далеко не последняя тут будет. — Катя. — протянула руку в ответ. — Катя Пантера. — в манеру ей, представилась кликухой, на что она присвистнула. — а хули так? — я хотела сказать, но она перебила, — хотя нет, вижу. — задумалась, — волосы чёрные, фигурка ничё, проворная в постели наверное? — усмехнулась. — в октагоне. — прошептала ей на ухо и она ничего не сказав прижала меня к себе, чуть приобнимая. — споёмся. И мы действительно спелись, вечером этого же дня меня решили поставить в претендентки на выгон, ахерела я конечно, знатно. Не поняла, схуяли так. — Кто за то, чтобы Катерина покинула нас сегодня? — спросил какой-то мужик. — кто руку подымет, переломаю. — лишь улыбнулась Маше, понимая, что она действительно это сделает, за что я благодарна. В агрессии меня лучше не видеть, это моя главная проблема. Могу убить в порыве злости, даже не почувствовав за это вину. Руку против меня не поднял никто, тогда-то, спокойно выдохнув, подошла к новоиспеченной подруге, обнимая её. Готовая я конечно, но стоять могу, вроде… — я такая бухая, это пиздец. — прошептала это ей куда-то в плечо, из-за разницы в росте, как по мне, со стороны мы угарно выглядим. — пошли посидим. — она увела меня в сторону. Каждую неделю мы поддерживали друг друга. Нашей традицией стало держаться за руки во время выгона, чуть сжимая, когда звучат наши имена. Я радуюсь за неё, как за себя, когда ей вручают белую ленту, плачу вместе с ней из-за чёрной. Она так же. Мы словно стали теми самыми гирьками на весах, которые делают их на одном уровне. Именно она держит меня, когда я хочу переебашить Танка вдоль и в поперек. — хорошо на подсосе, а, Пантера? — издевательски протягивает Таня, выводя меня из себя. — да я хотя бы не бегаю от одной к другой, как что не так. — кулаки до ужаса чешутся, но стоящая рядом Маша, помогает сдерживать себя. — ну да, лучше же с одной водится, и сдохнуть, когда она кинет тебя, да, Кать? — я рванула вперёд, но меня остановили, и моя подруга, которая старалась сдержать меня, въебала ей. — Таня, фильтруй базар, иначе зубы скоро по полу собирать будешь. Я забрала её оттуда, заводя в ванную. — зачем ты это сделала? — сегодня выгон, это может пиздец как повлиять. Лучше уж я, чем она. — выгон. — всё что она смогла на выдохе сказать. — дура, какая же ты дура… — протянула, но всё же обнимая Машу. Шли мы на улицу как на убой. Голова в пол у обеих, но руки по-прежнему вместе. — Мария, зачем вы ударили Татьяну? — Лаура Альбертовна начала свой обряд «отчитывания». — Таня оскорбила Катю, я не смогла сдержаться. — я лишь крепче сжала её руку. — Вам не кажется, что вы подражаете Анастасии Петровой? — я вздрогнула, обращая взгляд на преподавателей. — Вы издеваетесь? — её голос задрожал. — отправьте меня тогда домой, я ж Настя Петрова, класс, — она встала, отпуская мою руку, — у-у, Настюха… — ушла в дом. — зачем вы? — разочарование скользит в моём голосе и взгляде. Ушла за ней. — Маш, давай поговорим, умоляю. — она закрылась в комнате. — свалили к хуям! — крикнула на операторов, которым всё нужно запечатлеть, но сейчас я не шучу, разъебу всё к чертям. — моя хорошая, они ушли, открой, пожалуйста. — последнее слово просто прошептала на выдохе, чувствуя этот противный ком, который подступает к горлу. — зачем они это делают? — всё бы сделала, чтобы не видеть её слёз. — слушай меня, хорошо? — дождавшись её кивка, начала. — вы с Настюшкой не похожи, правда. Я тебе это говорю как человек, что прожил с ней 18 лет. — что блять? — Глаза её широко раскрылись, челюсть опустилась, а губы слегка приоткрылись в ахуе. — Маш, меня зовут Екатерина Петрова, Анастасия Петрова моя сестра. И я официально заявляю, вы разные. Чертовски разные. Но обеих вас я люблю до безумия, веришь? — она заторможено кивнула. — пойдём, ты должна показать им свою силу. — хмыкнула. — наверное, это вас и объединяет, вы очень сильные, самые сильные люди, которых я встречала. Поэтому, грудь вперёд и пошла. — взяв её за руку, подняла обнимая. — я верю в тебя. Не ведись на провокации. — отстранилась, понимая голову, чтобы заглянуть ей в глаза. — хочешь познакомиться с Настей? — кивок. — пойдём. Как я смогла достать телефон? Да легко, преподаватели знают меня и я объяснила ради чего он нужен, поэтому без проблем всё получилось. — Настюш… — с улыбкой протянула, глядя в экран, желая оказаться в теплых объятьях сестры. — Кать, тебя выгнали? — волнуется. — не выгнали. — улыбнулась. — с тобой познакомиться хотят. — кто? — непонимание на её лице, как же я соскучилась всё-таки. — а ты угадай, — хитро посмотрела в телефон, с первого раза. — красотка, как догадалась? — да у вас там такое взаимодействие, что неудивительно. Смотрите друг на друга как парочка, — она резко замолчала, — вы мутите? — она закричала, а я заржала, посмотрев на рядом сидящую Машу. — нет, не мутим. — а хотелось бы? — вот люблю её за эту прямоту, обеим нам досталась от родственников дорогих. — мне? — задумалась, — возможно. — а Маше? — я повернула телефон к подруге, которая ни с того ни с сего засмущалась. — хотелось бы. — тут уж и на мои щёки румянец лёг. — сеструха, две минуты дела, не благодари. Как потрахаетесь, наберёшь. — Настя, блять! — но она уже отключилась, а я отложив телефон, прижала руки к горящим щекам. — можно? — Маша подсела ко мне, забирая мои же руки от щек, заменяя их своими. Получив мой кивок, мы слились в поцелуе и в нём отражалась не только страсть, но и осторожность, словно мы открывали новую страницу своего взаимопонимания. — люблю тебя, моя неотразимая Мария Лебедева. — произнесла настолько нежно, что мне даже показалось, что это не я. — и я тебя, моя Катерина Петрова. — кажется, это начало нашей общей, очень интересной истории.