меняю радугу на солнце

      юнги наркоман. не тот, который страдает от чувства вины или любви, нет, самый настоящий наркоман. построивший свою репутацию как самого прилежного и весёлого ученика, что однажды даже подумывал взять парочку цветастых таблеток и восседая на столе директора, отбить руку другой, попадая пилюлями прямо себе в рот, с фразой: «вы видели, я попал?», растягивая улыбку от уха до уха, потому что накрыло, максимально по идиотски, но так заманчиво разрушить чужие ожидания, будто он им ещё что-то должен, кроме как просто находится здесь.       все свои семь лет он так и прожил, хотя сейчас и шестнадцать, кого-то бы это испугало, но кто поверит. родители улыбаются ему будь то завтрак или ужин, а мин всегда повторяет их, только более сладко, растягивая момент до последнего, зависая сначала на них по очереди. они думают, что эта его особенность их умиляет, а юнги это только забавляет, снова кивая себе на свои догадки: «не поняли».       кому не захочется ощутить всё чувство «эйфория» от А до Я, когда оно звучит уж слишком привлекательно, ведь именно его не хватает половине населения мира. удовольствие разлагается внутри, цепляясь своими нитями за нервную систему, играя интересную для организма мелодию. тело расслабляется и кажется, что ещё чуть-чуть и оно рассыпется на атомы, также уносясь по кругу, приглашая в танец головокружение, а ему хочется, хочется ещё ощутить, снова, больше. доза за дозой ныряют в его и без того пустой желудок, снова довольно урча как кот на животе, грея уже изнутри и тот счастливый крестом ложится на пол своей комнаты, засыпая в спокойствии.       — поскорее бы выходные, надеюсь всё в силе, ребят, мы договаривались. - на соседней парте слышится возня, а после два цепких омута останавливаются, переключаясь между двумя парнями.       — да всё в поряде, хоби. - парень с задней парты посмеивается, хватая тыкающий в него палец недовольного. — юн тоже не отвертится. - в этот раз следует кивок на мина, лежавшего на своих руках, уставившегося в окно.       — вы знали, что облака носят носочки? - тот хихикает от «увиденного», поворачиваясь уже к друзьям. улыбка расплывается сама собой, не разлучаясь с губами шатена.       — надеюсь не грязные хотя бы, - наиграно морщится Хосок, тыча того в бок. — а то теперь понятно, почему в дождь вонять начинает.       ребята привыкли к такому другу, он и не бывает другим, так они думают. для них удивительнее всего будет, если тот останется без своей фирменной лыбы, оголяющей дёсны хоть на минуту. а внутри самого шатена блаженство, смотреть на них как на дурачков, хотя если брать бывалые события, быть должно с точностью наоборот.       он отточенными движениями играет со всем оркестром его окружения, делая вид, что дирижирует своим составом, будто в руках не незаконное, а сама деревянная палочка, только та уже вздулась и покрылась пятнами неизвестного происхождения, оставляя ладони потными после каждого к ней прикосновения. от нехватки руки дрожат и повисают в воздухе, будто хотят поднять что-то с силой мысли, но те только ухают вниз поперёк тела, вместе с сердцем, которое останавливается в самый разгар развязки композиции.       юнги ловит на себе взгляд заинтересованных красивых глаз, на них смотрят из-под тяжка, выцепляя в момент только их двоих, бешеный ритм залепляет прямо в лёгкие, давясь приостановившимся в них обрабатывающимся кислородом, а потом приторно улыбается, максимально медленно тянет уголки губ в широкую дурацкую улыбочку, в желании испугать чужой интерес, но блондин смотрит пристально, оценивая его, и если бы он стоял, то мог бы с лёгкостью сказать, тот бы рассматривал с головы до пят, однако они сидят, а рассматривать перестают из-за встающего в ушах звона школьной трели.       — эй, может накостыляем ему? - всё-таки это не ушло от внимания намджуна, потому что он упорно тыкал закрытой ручкой куда-то между лопаток мину.       — пускай солнце купается в лучах сколько положено, - тянет низко шатен, чтобы второй его услышал. — тучи тоже имеют право на бурю.       тычки прекращаются, и юнги понимает — его маленькая победа. хихикнув всё-таки пытается сконцентрировать своё внимание на уроке, продолжая посматривать изредка на одноклассника перед собой.       зрачки разбухают в яблочной оболочке, впопыхах становясь больше. парень знает меру, знает сколько нужно, чтобы ощутить чувство прекрасного, отключая мозг на доли секунды каждую минуту. тянущееся удовольствие ноет в районе грудной клетки и он забрасывает в себя ещё, для полного удовлетворения, как возбуждение перед сексом, только здесь оно обеспечено, а там неизвестно, что может пойти не так. пилюли не стесняются, не уговаривают прекратить и не кричат остановится, когда они уже на грани отказа, лишь послушно идут в рот, ощущаясь на кончике языка как что-то божественное, да, если бы они были богом, он бы поклонялся им изо дня в день, не давая продохнуть. ласкал языком до полного счастья, делая одолжение только себе и никому более. он доволен. ему нравится.       его ловят чужие руки со спины, закрывая рот ладошкой, которая пахнет чем-то похожим на мёд и тянут в темноту неведомого. тесное помещение давит на спину, обдавая её холодными мурашками, отдалённо чувствуя впереди чьё-то тепло. так непривычно и так хорошо. лампочкой над ними щёлкают, распространяя свет на приближённые объекты уже известной всем кладовой инвентаря для уборки школы. шатен бы посмеялся, от резкого воспоминания, что она всё ещё существует, но момент не тот.       — я знаю, что ты скрываешь. - такие же вблизи более привлекательные и манящие глаза, всё ещё смотрящие на него с искоркой интереса, на что снова тянет улыбнуться уже более искренне. — твои зрачки. - блондин бестактно касается брови и щеки, раздвигая для рассмотрения, информируя себя побольше. — ты балуешься наркотой.       — браво, шерлок, - и мысли не было, чтобы скинуть руку с лица, подставляясь, лишь бы ощутить на себе касание чужой ладони. хмыкает, но уже по-детски, завидев растерянное лицо напротив. — каков будет исход, солнце, светящее ярче обычного? - спина немного зудит от стены позади, хотя мин полностью уверен, что это она жмётся к нему, стараясь быть ближе, быть рядом, дыша с ним, только не тем воздухом, у неё он грязный и не чистый, от чего ему становится противно, и попытка отойти усугубляется только толчком в грудь, прижимая его обратно к ней. — что, планируешь вылечить или покалечить сильнее?       наиграно надувает губки, но с той же широченной улыбкой, что выглядит скорее устрашающе, и кажется, не юнги тут заперли с чимином, а его с ним.       — планирую отобрать сегодняшнюю дозу. - дерзко заявляет парень, а мин лишь смеётся с его уверенности.       — прости, погода перестала быть грустной, поэтому бог послал тебя. - прыскает в кулак, стараясь подавить ещё одну бурю, бьющую по костям.       — как это? - такого даже сам мин юнги не ожидал, не подозревая, что такое возможно может и случится, но не сегодня и не сейчас. его крепко прижимают к себе, фиксируя руки по швам, а в личное пространство лезут совсем уж игривые ручки, осматривая каждый сантиметр его сумки. шатен чувствует уже сменившийся холод на чужое редкое тепло, проходящееся вдоль спины, а он и не дёргается, приятно. — ты же обычно достаточно берёшь с собой, сейчас только третий урок, а ты уже всё съел?       он смотрит улыбаясь, помятый с покрасневшими щеками от такой близости. глаза пак не отводит, предельно ясно смотрит в лицо напротив, изучая заново, а мину льстит такое внимание и вместо ответа, только опускает голову, кратко кивает. снова приятное липкое чувство расползается, от чего даже мозг начинает свой мыслительный процесс, что немного удивило его самого. этот парень всегда вызывал чувства как наркотическое вещество, разом становилось весело лишь от пойманого взгляда полумесяцев. ему нравится.       — солнце должно светить, а не прятаться. - говорит мин ласково, когда видит грусть в прекрасных глазах. — я могу подарить тебе радугу в следующий раз. - и лицо блондина всё-таки расслаблено тянется в улыбке, от чего на душе становится так спокойно, как кораблю среди медленных волн посреди океана.       — я хочу всю радугу. - он удивлённо смотрит, хлопая ресницами, делая ещё одну попытку вырвать с подкорки сознания решение важное для него. «он хочет всю». теперь печаль мелькает и в нём, но кости ноют от выпирающей боли, бьющегося о стенки в агонии органа.       — всю, всю отдам. - шепчет шатен, а когда видит радость, окончательно срывает поводок своего безудержного сердца.       мин подсел на это чувство. ему хочется кричать и плакать, когда ему его недостаточно. в детстве его накачали, а потом он просто не смог сдержаться, всё брал и брал, пока не доходило до точки кипения, вырывающимися из уст эмоций прекрасного. на душе становилось спокойно, так хорошо, что можно лезть на стены, юнги знал меру, пока не встретил чимина. блондин перевёлся к ним ещё два года назад и с тех пор, ему становилось всё охотнее и охотнее пообщаться с его личной пилюлей для хорошего сна. ему казалось ещё чуть-чуть и всё, прозвучит последний аккорд, отгораживая его от влечения, но каждый раз мелодия наливалась новыми звуками или красками, помогая ей звучать снова и снова бесподобно, неповторимо ранее озвученным. пак заполнял ту пустоту, которую шатен ощущал с самого начала. кусочек витал в пространстве, осознавая свою никчёмность перед другими, более большими обрубками. знать ещё ему вовсе не хотелось. ему нравится.       он отдаёт всё, ведь столько времени только брал, в надежде теперь получить ещё уже не от самой игры, а от человека. первые дни его ломает так сильно, чувствуя глубоко внутри недосказанность перед своими эмоциями. активно чешет язык, уговаривая его забыть блаженство от попадающего на него эликсира благодати, но ему приходится только терпеть жжение в месте, которое когда-то было его союзником. юнги корчится на полу от безудержной боли в области сердцевины, он умоляет перестать быть настолько к нему враждебной, с просьбой о тихом поскуливании, но та и слышать не желает, будто отрастила все человеческие части тела, бьёт ими по самому живому, задевая его здравый смысл, перекидывая его на задний план ещё одного самобичевания. голова на её стороне, ведь она подкидывает снова безудержные воспоминания о хорошем, когда не раздумывая мин испил из божественного фонтана ту самую воду, забирая с собой мешок с золотом со дна. он не в силах терпеть тянется к очередной точке невозврата, хочет снова вкусить этот запретный плод, но приходит в себя, когда одна из таблеток почти касается его острого кончика языка, отдёргивает себя, выбегая из комнаты вместе с печатающим данным им же самим обещанием: «я отдам ему всю».       его хандрит снова уже в школе. пот течёт ручьями, выбирающие самые длинные и долгие пути, стекая прямо в положенную тетрадь перед собой, хотя он предполагал, что влага будет капать в его мешки под глазами. шатен злобно натягивает капюшон выше, с желанием скрыть состояние безумно медленной, как настенные стрелки часов, каторги. снова жжёт, будто сейчас он сгорает на самом диком огне адского пламени.       — дружище, - окликает его чон, но шатен активно сопротивляется животному инстинкту повернуться к нему лицом. чужая рука ложится на плечо, слегка сжимая в поддерживающем жесте. — выглядишь хреново. - юнги умудряется хмыкнуть на столь очевидное наблюдение, но лишь ведёт плечом, смекая приятелю, чтобы тот наконец оставил в покое.       — может домой пойдёшь? - уже вклинивается намджун, чуть склоняясь, чтобы зоркие глаза учительницы не пали на их потасовку.       — нет.. - мин делает усилие, чтобы голос звучал ровно, но ком подступающий к горлу мешает его прочистить, усугубляя состояние сильнее любой вины за содеянное. — я в порядке. - друзья оставляют пока попытки донести его разуму правильность их беспокойства, но шатен уверен, через пять минут те снова начнут накачивать его уже поучениями о собственном здоровье.       парень чувствует на себе взгляд, но поднимать собственный побаивается. вдруг на него смотрят с отвращением такие прекрасные омуты. ему хочется жить в своём выстроенном мире, где даже сахарная вата солёная, потому что так вкуснее. он замирает, когда пухлые губы одаривают его самой красивой улыбкой в эти неутолимо холодные дни для него, и его отпускает. вся духота внутри испаряется, будто и не было вовсе. там снова чувствуется тепло от слегка проходящих сквозь стёкла в оконных рамах лучей, падающие каждое утро на лицо, щипля глаза от еле сдержанного сияния. сердце наконец подчиняется, вставая на место от бунта, собирая ноющие косточки по крупицам, восстанавливая всё в единое целое. тело мелко дрожит от накатанных неизведанных чувств, на которые так и хочется взять курс для покорения. щёки розовеют под пристально настойчивыми полумесяцами. он доволен. ему нравится.       чимин бегло кивает в сторону двери, явно намекая на что-то, но шатен даже думать не хочет. мысли улетучиваются и он расплывается уже в идиотской улыбке вновь. он видит как собеседник по взгляду хихикает, возвращая взор на доску и на учителя, и юнги готов поспорить, что тот всё ещё также улыбается, только уже скрытно, пряча свою радость за учебником корейского.       — я принёс всё. - на этот раз сам снимает рюкзак с плеч, протягивая в руки своей новой зависимости.       они также стоят в кладовой, усыпанной теми же предметами уборки, что и в прошлый раз, шатен уже успевает подумать: «хоть не украли». он снова улыбается.       — спасибо. - чужие руки медлят, прежде чем забрать подношение старшего.       — что ты будешь с ними делать? - интересуется обладатель карих глаз, не сводя их со своей ноши.       — смою в унитаз, - на этот раз в его лице виднеются искорки беспокойства. — хочешь посмотреть?       — не знаю, - грустно опускает голову мин, уже отходя от состояния непонимания. стадия принятия прошла успешно, ведь перед ней была депрессия. — я слишком далеко зашёл, чимин.       — мне больше нравилось «солнце». - юнги резко поднимает голову, округляя глаза в ещё большей неуверенности в себе, как на зло яро краснея.       блондин тихо смеётся куда-то в ладошку, отсвечивая лишь полумесяцами.       — прости, что поставил тебя в неловкое положение. - начинает тараторить от нескончаемых лезущих в голову мыслей. — я не хотел тебя обидеть.       — разве это слово считается оскорбительным?       — нет, но, может тебе было неприятно и я просто, не думаю, что это плохо правда, мне кажется наоборот даже подходит тебе, ну, то есть, я не имею ввиду, что ты солнце, прям, которое глаза щиплет, а то, которое такое светлое и тёплое и… - юнги окончательно краснеет под внимательным взглядом, закрывая лицо руками и отступая к уже прохладной стене, но теперь она ощущалась по-другому, как что-то обычное, а не сверхъестественное. — боже, забудь, что я наговорил.. пожалуйста.       до него дотрагивается тепло, опуская руки, вкладывая их в собственные, и это выглядит достаточно смешно, ведь ладошки пака меньше его, а он накрывает ими же и его. губы трогает лёгкая улыбка.       — юнги-хён, - тихо зовут его, призывая поднять лицо с уже успокоившуюся от бурления кровь, которая недавно приливала к щекам. — я хочу стать твоим собственным чувством эйфории.       в груди что-то начинает трепетать, опускаясь ниже, потому что он не сразу осознаёт сказанное чужими устами. шатен изучает выражение напротив на наличие смешинок, но ни одна мышца не дёргается, в ожидании ответа, а у мина в горле что-то стопорится уже который раз за эту неделю.       чимин наклоняется ближе, бессовестно обдавая губы тёплым воздухом, всё также смотря на загнанного парня, у которого после его действий сердце в бешеном ритме заходится, оставаясь на попечении уже давно расширенных лёгких, его разрешение спрашивают, сладко смакуя такой драгоценно-хрупкий момент, оба рассматривают друг друга впритык и в их взглядах читается томительное блаженство за всё время знакомства.       юнги не сдерживается, припадает к таким манящим пухлым губам своими, очерчивая острым языком середину, в которой уж очень хочется оказаться, забиваясь в этот круг по новой. он снова чувствует это спокойствие в душе, снова тепло пропитывающее уже каждый лоскуток его бледной кожи, держится, чтобы не забрать всё сразу себе, пряча от посторонних глаз. улыбка блондина проскакивает в поцелуй, и шатен готов поклясться, она от облегчения, которое долгое время сковывало его дыхание при виде невозможно яркого солнца. снова желание присвоить проскакивает на другом конце разумного, а руки такого желанного парня ложатся на его талию, очерчивая, водя до рёбер, в которых чувствуется уже еле трепыхающееся сердце, а после возвращаются, сминая ткань толстовки под своими хоть и короткими, но цепкими пальцами. жмёт к себе ближе, узнавая, что от стены за спиной целующего уже рвотный рефлекс, если не доходило до конвульсий в безудержном танце. пак вызывает всё больше смешанных эмоций, впечатление о нём меняется каждый раз, даруя снова восхитительные чувства, от которых как бы мину не было стыдно, просто крышу сносит. так удовлетворённо себя старший не чувствовал с самого начала этих беспощадных семи лет, ему не хватало именно чимина. именно этот лучик света, в его уже возникшей вокруг темноты, всё граничащей с апатией и идиотским решением. он запускает пальцы в мягкие блондинистые волосы, удивляясь снова, что они намного мягче, чем мог себе представить. будто шёлк, нежно касаются его фаланг и юнги не может сдержать томного выдоха. поцелуй углубляют, кажется для него звёзды никогда не были настолько близко, что ещё чуть-чуть и он коснётся ими кончиками подушечек, сподвигая их светится ещё ярче, но уже другими цветами. его губы кусают почти болезненно и он готов выть от мысли, что хочет снова ощутить это. пальцы гуляют по чужому затылку бездумно, массируя загривок, надавливая посильнее, стараясь поймать каждую мелочь парящую в воздухе, лишь бы запомнить этот момент, прокручивая на репите каждое утро, день или ночь, без зазрения совести вспоминая как младший припечатывает его к себе, с желанием стать ближе, не допуская миллиметра между ними. костлявые бабочки, опустившиеся на дно желудка буквально восстают из пепла его оставшихся там надежд. снова синие краски обдают крылья красивым насекомым, кутая их в свою во истину бессмертную пыльцу. они наконец отрываются, оба загнано дышат, черпая ртом воздух, как воду во время сушняка, когда горло скорбит по утрате, царапая себя своими когтями изнутри.       — с тобой хорошо, - шёпотом начинает юнги всё также прирывисто дыша. — без тебя плохо. - и улыбка трогает губы напротив.