***
Но ни через десять минут, ни через двадцать, ни через полчаса Лу не приходит. На звонки тоже не отвечает. Зная о побочках лекарств, имеющих накопительный эффект, Кей волновался, что она могла случайно заснуть. Такое пару раз происходило, когда на работе выдавалась свободная минутка. Набрав Йонасу, Кей спросил, не звонила ли Лу, а получив отрицательный ответ, занервничал ещё больше. Йонас, услышав о неприятностях подруги, сразу сорвался с места и поехал к дому Лу. Благо, сейчас он был совсем недалеко. Псионики встретились на лестничной площадке. Йонас настойчиво ломился в дверь и мучил кнопку звонка, а Кей всё ещё пытался дозвониться до напарницы. — Йонас…я её не чувствую, — если бы спала, чутьё пси-эмпатии уловило бы хоть чьё-то присутствие, кроме него самого и взволнованного хилера рядом. — Что значит «не чувствуешь»? — Я вообще никого, кроме тебя, здесь не чувствую. Помолчав секунду, Йонас, прежде барабанивший по крепкому металлу, начал выламывать дверь. Сейчас как нельзя кстати был бы телекинез. Крепкое железо не поддавалось. Услышав звяканье в кармане куртки, парень ёмко, но содержательно выругался и вспомнил про дубликат ключей от блока Лу, которые она оставила ему на всякий случай. С того дня он ни разу не вытаскивал их из кармана повседневной куртки. Хилер и эмпатик вихрем влетели в жилой блок. Девушка лежала на полу рядом с пустым пузырьком снотворного и разлитой газировкой. Черный полупрозрачный стаканчик с горсткой таблеток и порошка внутри мирно покоился рядом с остальными баночками и блистерами. — Лу! Быстро оценив состояние подруги, Йонас отчеканил: — Помоги её перевернуть и вызови скорую, — перевернув тело Лу, Йонас прочистил дыхательные пути от рвоты и положил одну руку на её живот. Парня затошнило. Применять пси, не зная симптомов и точного диагноза было опасно. — В Термитник? Проще сразу катафалк. — Да хоть лошадь доштормовую, главное быстрее! — «Главное до больницы доехать, пока пульс есть…», думал едва держащийся в сознании Йонас. — Прекрати хилить. Сейчас надорвёшься до кровавых слёз или того хуже — упадёшь рядом с ней. Один я вам обоим помочь точно не успею. Положим её в мою машину. Скажи, как сделать это безопаснее. Чётко следуя всем инструкциям медика, Кей соорудил из гладильной доски некое подобие носилок. Парни вынесли Лу к машине. Едва закрыв дверь автомобиля, Стоун вдавил педаль газа в пол, параллельно вспоминая события последних дней. После третьего покушения на работе ничего из ряда вон выходящего (если так можно выразиться с учётом их должности) не происходило. А второе Лу восприняла спокойно. Настолько, насколько это вообще возможно. Что могло её так довести, эмпатик искренне не понимал. — Под твоим креслом есть аптечка. Она достаточно большая, почти фельдшерская. Посмотри, может там есть что-нибудь полезное. Йонас благодарно кивнул и быстро нашёл в чемоданчике электронный интубатор. Выставив кнопками пол, возраст и вес, молниеносно продезинфицировал трубку и ввёл в трахею псионички. Прибор загудел, равномерно нагнетая кислород в лёгкие Лу. Йонас дёрнулся, впервые услышав простыню крепких термитных ругательств со стороны всегда спокойного и невозмутимого Кея. Голографическая интерактивная карта показывала, что все приёмные отделения ближайших больниц переполнены. Придётся ехать в Центр. — До больницы дотянет? Ехать ещё минут 20. — Да, — пугающе спокойно ответил Йонас, снова перетягивая на себя симптомы практически летального отравления.***
Дотащив девушку до больницы, Йонас хотел устроить скандал врачам, не желавшим принимать вне очереди псионичку, несмотря на то, что у двух чистых в приёмном отделении, в отличие от Лу, состояние не было критическим. Однако стоило Кею показать дежурному администратору их жетоны, её сразу же приняли и провели все необходимые процедуры в срочном порядке. Кей ушёл, чтобы отогнать машину на парковку, а Йонас остался переговорить с лечащим врачом, после чего отправился в уборную — устранять последствия небезопасного применения пси. Прочистив желудок в мужском туалете, парень вышел во двор к машине Стоуна. — Жить будет, — коротко отрапортовал псионик, усевшись на переднее сиденье. — В твоей аптечке есть что-нибудь от отравления? — Таблетки, порошок и что-то типо ингалятора. Не знаю, как этим пользоваться, тебе виднее. — Ага, понял, — кивнул Йонас, бегло изучая состав лекарств. Взяв бутылку воды, которая очень кстати нашлась в бардачке, парень высыпал порошок прямо в рот, запив несколькими глотками воды. — Я думал, порошки нужно разводить и только потом употреблять. — Херня. Вода просто катализатор, ускоряет химическую реакцию. От того, что запьёшь порошковое лекарство, а не растворишь в воде, ничего не случится. Разве что, подействует медленнее, чем обычно. — Тебе виднее, — бездумно повторил Кей, механически возвращая лекарства на место в аптечке. Беседа ни о чём совсем не отвлекала от мыслей о подруге, лежащей в палате реанимации. Только лишь немного спасала от давящей тишины. — Как себя чувствуешь? Йонас невесело усмехнулся. — Физически или ментально? Кей, нервно дёрнул уголком губ: — Ментально я и сам знаю. Ты лечил Лу почти всё время, пока мы ехали. Выглядел так, будто рядом с ней упадёшь в больнице. — Пойдёт. Пару дней проблююсь и нормально. Я ж не надорвался даже. Просто отравление подцепил. Кей шумно выдохнул и растёр руками лицо. Проморгался и посмотрел на бледно-зелёного Йонаса. Оставлять его одного в таком состоянии было небезопасно. А зная по рассказам Лу, насколько хилер упрямый и недоверчивый, уговорить его самого сходить в больницу не получится. — Я живу недалеко. Заедем — переоденешься хоть в чистое. — Ок.***
— И нахрена ты это делаешь? — вежливо поинтересовался Бэр, в очередной раз выплюнув содержимое желудка в ведро, любезно поставленное Кеем рядом с диваном, на котором лежал Йонас. Как он сюда попал, псионик не помнил. — Что именно? — уточнил эмпатик и тут же наткнулся на многозначительный взгляд парня напротив. — ну, во-первых, я не знаю, где ты живешь. А отключился ты ещё у меня в машине. — Да ну? — хмыкнул Йонас, намекая на то, что со своей должностью узнать нужный адрес для Кея не такая уж и проблема. — Во-вторых, я не люблю без надобности лишний раз кататься по Термитнику, — и прежде, чем тот успел что-то ответить, добавил, — а в-третьих, не хочу, чтобы Лу осталась без любимого человека, когда очнётся. Формулировка последнего предложения звучала обнадёживающе. Не если — когда. Однако суть всё ещё оставалась бредовой. Бэр смерил приятеля недоумевающим взглядом. — Чё? Кей вдруг улыбнулся. — Пока мы ехали, я всё время чувствовал твоё волнение. Сначала не обратил внимания — не до того было. Потом вспомнил ощущения…специфические. За друзей волнуются по-другому. Йонас всё ещё смотрел на Кея с недоверием, однако отрицать ничего не стал. — Не помню, чтобы ты ко мне прикасался. У тебя вторая ступень? — Такие сильные эмоции и с четвёртой ступенью можно считать без касания, если очень постараться, — не переставая улыбаться, ответил эмпатик, — у меня третья. — Допустим, ты прав. Хотя я вообще не понимаю, почему обсуждаю это с тобой. — Можем перестать, если хочешь. — Но с чего ты взял, что она тоже что-то чувствует по отношению ко мне? — спросил Йонас, проигнорировав предложение Стоуна. Вместо ответа Кей всё с той же загадочной улыбкой кинул в руки хилеру ещё один пакетик порошка и бутылку воды. «Простым друзьям ключи не оставляют.»***
Лу проснулась в дорого обустроенной палате с тёмно-коричневыми стенами и приятной подсветкой со всех сторон. Такие она видела только в доштормовых фильмах и журналах для***
На следующий день зашёл Йонас. Молча положил руку на лоб, перетянул на себя часть головной боли, не прекращавшейся уже много часов, и также молча вышел из палаты, буркнув напоследок что-то о том, что разочарован. Лу делала вид, что спит, хотя прекрасно понимала, что Йонас знает её от и до, видит её насквозь, как и она его. Он тоже злился. Не так сильно, как Кей, но всё же злился. Лу никак не могла понять, в чём главная причина его злости — их недавний конфликт или её «попытка суицида»? В какой момент с человеком, который понимал её с полуслова и знал, что она хочет сделать ещё до того, как Лу об этом подумает, стало так сложно? Головой она понимала, что даже серьезный конфликт не разрушит многолетнюю дружбу, — они оба для этого слишком принципиальные. К тому же, из одной социальной группы. Лу никогда не отвернулась бы от него, даже если бы очень захотела. Но думает ли Йонас так же? Теперь она уже не была так уверена. Лу всегда была готова вывернуть душу наизнанку, выплеснуть всё, что накопилось, и сама подставить другу плечо в нужный момент, даже если никогда не говорила этого вслух. И он об этом знал. И всегда был готов сделать тоже самое. Потому что доверял. Потому что ценил. Потому что они всегда были самыми близкими людьми друг для друга, о чем оба тоже знали. Лу не верила, что всё может закончиться вот так. По крайней мере, не хотела в это верить.***
Через несколько дней, когда Лу практически восстановилась, пришёл Доган. — Ну хоть ты понимаешь, что это не было самоубийство?! — уже отчаявшись найти человека, который ей поверит, уставшим голосом спросила Лу. — я что, выгляжу настолько жалкой? Доган, молча стоявший несколько минут у окна, повернулся и посмотрел на неё с сочувствием. — Знаешь, почему меня хотели уволить из службы спасения? — Лу вопросительно подняла бровь. Она помнила как сильно Доган напился на одной из их совместных посиделок. Из всего пьяного бреда, что друзья от него услышали, понятен был исключительно факт возможного увольнения. Ни причин, ни поводов Ирма и Йонас из него так и не вытянули. — на одном из вызовов в подвале с железной дверью застряло несколько человек. Я должен был подстраховать других и «подержать» над дверью обломки здания, которое вот-вот бы рухнуло. Когда все вышли, я пытался аккуратно отпустить потолок, но случайно уронил крупный обломок на себя и одного хилера. Другие телекинетики нас быстро вытащили. Начальство решило, что это была попытка самоубийства, а у меня просто сдали нервы. Я даже не надорвался тогда. Просто отвлёкся на секунду и пси дали сбой. Меня заставили проходить переаттестацию и дополнительное обследование у психиатра. Но по большому счёту не выгнали только из-за высокой лояльности и просьбы коллег. Если всё действительно так, как ты говоришь, я тебя верю. Но как тебе помочь, я не знаю, правда. Убедить остальных в том, что ты не пыталась себя убить, очень сложно. Особенно в твоём положении. Хотя, наши скорее всего проверят. — К чёрту остальных, — тихо проговорила Лу. — Как Йонасу это объяснить? На других действительно было плевать. Судя по словам Кея, увольнять её пока не собираются. Сейчас её интересовали только два человека — лучший друг и напарник. Оба очень быстро уходили и оба смотрели на неё с жалостью и злостью. Во взгляде Догана было лишь сочувствие. — Почему они мне не верят? — девушка старательно сдерживала слёзы, пытаясь осознать что происходит и придумать, что ей делать. Доган опустился на стул рядом с койкой девушки и протянул руки для лёгких дружеских объятий. Да, Лу всегда строила из себя непоколебимую скалу и непробиваемую колючку. Но даже самые крепкие скалы и самые колючие существа однажды хотят просто отпустить весь груз, который давит их своей тяжестью, и упасть во что-то лёгкое, простое и понятное. Во что-то, от чего не нужно ждать никакого подвоха. В случае скалы по имени Лу — это были простые и понятные объятия, которые не имели никакой подоплёки и ни к чему не обязывали. Крепко зажмурившись, всё ещё пытаясь сдержать слёзы, девушка упала в объятья друга и всхлипнула один раз, всё же пуская по щекам горячей дорожки солёных капель, некрасиво стекающих по подбородку и капающих на пол. Лу терпеть не могла показывать свою слабость, но всё же знала, что Доган её никогда за это не осудит. Как и Том, Ирма, Тина… Йонас. Даже Кей. Никто из них не отвернётся от Лу из-за её слабости. Девушка распахнула глаза. Мимолётная мысль, в своей неоспоримости звучавшая как постулат, вдруг вызвала в её голове непривычную лёгкость. Одна единственная мысль, такая же простая и понятная, как объятия Догана, придала ясность ума и позволила трезво оценить ситуацию. Она ведь не станет плохим человеком от того, что покажет себя слабой близким людям. Они не перестанут поддерживать или полагаться на неё, если она скажет, что не в порядке. Они не перестанут ей доверять. Она ведь…точно такой же человек, как и все. Странно, почему она не думала об этом раньше. Вероятно, сказывались первобытные инстинкты Термитника, заставлявшие не просто надевать пуленепробиваемую броню, выходя на улицу, а самой превращаться в бронированную машину. Это одновременно закаляло, придавало уверенности и делало из обычной девушки-псионика оголённый комок нервов, который с каждым днём всё сильнее норовит взорваться. Доган молчал, не нарушая тишину. В этой тишине Лу нашла больше ответов, чем могли дать в своих наставлениях все психиатры, начальники и проповедники вместе взятые. Лу была благодарна ему за эту тишину. Такую простую и понятную…такую нужную и ценную. — Отдыхай. Тебе надо набраться сил. А Йонасу…выпустить пар. Думаю, он сейчас как раз этим и занимается.***
Йонас проходил последний этап лечения от отравления. А именно дезинфицировал все внутренности и внешности крепким алкоголем. Заглядываясь на постоянницу «Утконоса», одетую максимально вызывающе, парень подумал о том, чтобы забыться в чужом теле на одну ночь. Уйти от проблем, не думать и не жалеть себя хотя бы несколько часов. Представил возможный сценарий и…поспешно отогнал ненужные мысли. Сейчас они казались не горячими и развратными, а чересчур пошлыми и мерзкими. В добавок ко всему — абсолютно неуместными и неправильными. Он так и не признался Лу в чувствах, и даже будучи в ссоре чувствовал, что секс с незнакомкой из бара будет ощущаться им самим как предательство. Телефон в кармане куртки завибрировал, оповещая о пришедшем сообщении. На экране светилось имя, отзывавшееся одновременно трепетом и болью в уставшем сердце. Лу: заеду? Прочитав несколько раз короткое СМС с глупой улыбкой на лице, Йонас быстро напечатал ответ. Йонас: Ок. По дороге домой купил бутылку минералки и натуральный сок и, закурив, принялся ждать подругу, пытаясь очередной сигаретой скрыть от самого себя предвкушение предстоящей встречи.***
Увидев Лу на пороге квартиры, Йонас, не думая ни секунды, прижал девушку к себе, зарывшись носом в растрёпанные волосы. — Ты меня иногда так бесишь, ты в курсе? — Я в курсе, что тебе алкоголь язык развязывает, причём сильно. Пустишь? — Колючка… — фыркнул хилер, не обратив внимания на её слова. Глубоко вздохнув, Йонас отпустил Лу и пропустил в квартиру. — прежде чем ты что-то скажешь, я хотел… Извиниться за тот раз…когда накричал. Прости, я не должен был так себя вести. Извинятся Йонас не любил и делал это только когда действительно косячил и участвовал себя виноватым. Его слова не могли не вызвать у неё лёгкой улыбки. — Забыли, — Лу достала из кармана пачку натуральных сигарет и кинула другу в знак примирения. — я не об этом хотела поговорить. Кею я уже всё объяснила, теперь твоя очередь. А то растрепали про меня херни всякой, еле-еле отмазалась, чтобы в медкарту суицидальное поведение не внесли. Я не пыталась себя убить, окей? Просто перенервничала и случайно схватила банку со снотворным вместо стаканчика с другими таблетками. Они похожи очень. Йонас молчал. О том, что он её хилил кроме того раза в палате, Лу не знала. Но догадалась сама, когда обратила внимание, что рана на ноге превратилась в едва заметный шрам. — Ты это…сильно помялся из-за меня? — Нет. — Врёшь, — утвердительно сказала Лу. Хилер ничего не ответил. — Спасибо…что помог Кею тогда. Без тебя он бы меня не вытащил оттуда, — «от дороги к Единому», закончила про себя Лу. Несколько секунд тишины казались вечностью. Натянутой, но спокойной и безопасной вечностью. Первым заговорил Йонас: — Возможно, сейчас не самое подходящее время, но боюсь, что завтра я буду уже слишком трезвым, чтобы сказать это вслух, — парень достал из кармана джинс ключи от блока Лу, на котором был дурацкий брелок в форме шприца, подаренный Тиной на один из дней рождения, и положил на стол перед собой. — ты мне нравишься. Давно. Ещё со времён интерната. Я влюблён в тебя уже много лет. И ты себе даже представить не можешь, как сильно я испугался в тот вечер. Хилер ненадолго замолчал, будто подбирая слова, но Лу готова была поставить свой мотоцикл на то, что он прокручивал в голове кадры того, как они с Кеем нашли на полу её бессознательное тело. — Если это не взаимно, — Йонас молча придвинул связку ближе к девушке. — если я могу на что-то рассчитывать, оставь их у меня. Лу, с замиранием сердца смотревшая на человека, о котором в тайне ото всех (а иногда и от самой себя) мечтала уже не первый год, медленно перевела взгляд на ключи. Взяла связку в кулак, подошла к двери… …и положила в карман куртки Йонаса, висящей на крючке у входа. Йонас улыбнулся самой тёплой улыбкой, на которую только был способен. Такой простой и понятной, лёгкой и нежной, нужной и ценной, любящей и любимой. Такой обычной, но такой значимой. Лу подошла к парню и коротко поцеловала, обняв за шею и проигнорировав запах дешёвого алкоголя, которым он баловался, когда денег оставалось впритык. — Завтра вечером я веду тебя в самый пафосный ресторан города, — заговорщически прошипела Лу, вспомнив, что у Йонаса завтра выходной. И плевать, если на это улетит вся её зарплата. — и только попробуй отказаться. — Значит с утра мы идём приводить в порядок твой блок. А то мы с Кеем немного надругались над твоей гладильной доской, — засмеялся Йонас, обняв Лу за талию. — Извращенцы, — засмеялась Лу, нежно глядя в глаза любимого человека. — как скажешь.