Простой жизни вполне достаточно

Он встаёт рано утром, когда первые солнечные лучи попадают в комнату, через незашторенные окна. Совершает все утренние процедуры, пьет на кухне крепкий кофе без сахара и выходит навстречу новому дню. Его верная спутница — гитара терпеливо ждёт своего часа в чехле за спиной. В его крови звучит музыка, а в волосах гуляет ветер. Его пальцы огрубели от тонких струн, что перебирают из дня в день. А его глаза видят больше, чем позволено обычному человеку. Он поверженный бог, который ждёт. Ждёт, что его найдут. Каждый день он едет одним и тем же маршрутом: пять остановок на метро, десять ступенек в подземном переходе и три вдоха перед смертью. Он играет одну и ту же мелодию, в надежде, что однажды ее услышит тот, кто должен. Он поет о новом и старом, о прошлом и будущем, о встречах и расставаниях. А в его сердце все ещё живёт надежда. В его памяти сверкает алая лента вплетенная в длинные волосы и яркая улыбка. Сейчас у него нет имени, но когда-то его звали… Теперь это не имеет значения. Он поправляет на запястье белую ленту с изображением облаков, делает три вздоха и закрывает глаза. «Меняется ли человек спустя десятилетия?» «Я люблю раннюю весну и люблю позднюю осень…» «Я люблю странника, возвращающегося домой…» «Простой жизни вполне достаточно». Его сердце болит как и прежде, но чуточку меньше. Сегодня песня приносит тихую грусть и не вызывает гнева. Неужели он привык? Неужели он начал забывать? Неужели… — Лань Чжань! — звучит в его голове, — Лань Чжань! Давно забытое имя, повторенное дважды заставляет открыть глаза. Белый пиджак с ласточкой, короткие волосы и яркая улыбка. Напротив, так близко, протяни руку и коснешься… Это не мираж? — Ну, что же ты? Неужели забыл меня? — взгляд подергивается печалью и обреченностью. — Простите… Кажется я обознался? — он как будто прощается, но не уходит. Смотрит в глаза, словно ищет ответы и надеется, что найдет. — Вэй Ин… — губы не слушаются, в горле пустыня, в голове набат, — Вэй Ин. — Это я! — звучит в ответ радостное. — Наконец-то! Я искал тебя целое столетие! И наконец нашел. Гитара падает, выскользнувшая из непослушных рук. А тело, готовое предать, попадает в крепкие объятия, находя свою опору. Сердце бьётся, словно сумасшедшее, видимо планирует выпрыгнуть прямо в руки тому, кто так самозабвенно покрывает его лицо поцелуями. — Лань Чжань, Лань Чжань, Лань Чжань, — ловит он между поцелуями, — я нашел тебя, я нашел тебя! — чувствует влагу на щеках и понимает, что это не его. Наконец он отмирает, прижимает крепко, целует в ответ, стирает пальцами мокрые дорожки и произносит: — Я никогда не забывал Вэй Ина, я верил, что он найдет меня. Шепот на ухо вызывает мурашки, но слова такие важные, что невозможно пропустить не единого. — Когда ты отказался от божественной сущности ради меня, когда мы думали, что небесный совет примет это, мы ошиблись. Тебя действительно всего лишили, и я боялся, что памяти тоже. Когда тебя низвергли, я все ещё был перед советом. Они сказали мне, что если я хочу быть с тобой, я должен сначала найти тебя. Но я не знал, что для этого потребуется столько времени. Они думали, я умру прежде, чем сделаю это, — Вэй Ин смеётся совсем, как тогда, сотню лет назад, а в его глазах плещется нежность. — И я почти… Я отдал все свои демонические силы, теперь мы оба обычные люди. — Простой жизни вполне достаточно, — шепчет Лань Чжань, снимая ленту с запястья, и протягивает со словами, — примешь ее теперь? С ней ты никогда не сможешь покинуть меня, а я не смогу потерять тебя. — За всю жизнь встретить одну родную душу — вполне достаточно, — кивает Вэй Ин и протягивает свою руку.