Молчи

      Бай Чжу хотел было воспротивится, когда его прижали к стене и закрыли рот рукой в чёрной перчатке, только вот сил на это ему банально не хватило. Мельком проскользнула мысль, что дерево, которое он ощутил поясницей, было довольно тёплым, видимо нагрелось за день, но только вот от человека напротив тепла исходило гораздо больше. Это даже приятно, быть защищённым от ночной  прохлады ночи приморского Ли Юэ, только вот, пожалуй, не таким способом.       Лекарь дёрнулся на пробу, но из этого ничего не вышло, хватка Предвестника не ослабла, даже наоборот, возрасла в настойчивости. Девятый наклонился ближе, сбивчиво дыша от явного волнения, сверкнули в бледном свете обсидиановые глаза, уставившиеся в золотые с сузившимися змеиными зрачками напротив. Улыбка тронула губы Предвестника, наблюдавшего за откровенно беспомощным и забавным положением всегда такого собранного, будто готового ко всем поворотам судьбы владельца аптеки. Всё же, потраченное на него время стоило того. Мужчина убрал руку, чтобы поправить спавшие на своё лицо волосы, и тем самым позволил лекарю наконец выразить своё недовольство.       -Панталоне, какого чёрта ты творишь? Хоть уже и поздно, но у меня же до сих пор рабочее время! -вопрос прозвучал резко несмотря даже на мягкий тон говорившего, прямо таки шипение встревоженной змеи. Раздражение, которое усилилось, когда ему снова прикрыли доступ к свободному выражению своих мыслей, было вполне справедливым. Хорошо, что Чан Шэн была не с ним в этот момент и не видела всего этого.       -Молчи, дорогой! Не говори ни слова! - прозвучал горячий шёпот, Фатуи был полон намерения довести дело до конца.       Бай Чжу напрягся, почувствовав чужую руку на своей талии, нетерпеливо притягивающую ближе, и одарил Панталоне хмурым взглядом.       -Ты же знаешь, я не отпущу тебя. Появившиеся преграды сам устраню, не беспокойся.       Коим образом устранит? Лекарь лихорадочно прислушался: не дай Архонты раздадутся ли где-то шаги, придёт запоздалый ночной пациент. Объяснять ситуацию совсем не хотелось. Но видимо судьба была к нему милостива, поэтому услышал он только привычный шум волн, бьющихся о скалы и шипение пены. Эта тишина и развязала осторожному змею руки.