Возвращаются лишь те, кого ждут.

Возвращаются лишь те, кого ждут, верно? Это будет промозглая осень. Ледяная зима. Холодная весна. Стылое лето. Но только лишь для Эндрю. Остальные почему-то ведут себя так, словно их совершенно не колышет пропажа одного из лисов. Команда продолжает тренировки, а каждые выходные посиделки за глупыми, слезливыми и слюнявыми мелодрамами . Рене все так же сверкает своей беззаботной и теплой улыбкой, Элисон как всегда расточительно обращается с деньгами, покупая новые и новые «игрушки», Никки порой вздыхает, сочувственно приподнимая уголки губ, Кевин не меняя позиций отдает себя игре, одним взмахом руки в сторону шкафчика Нила показывая, что его не волнует отсутствие игрока, и даже более- он считает пропажу предательством. Мэтт словно и вовсе забыл, лишь порой вскользь упоминает что в былые времена тренировки и различные интервью проходили веселее в присутствии рыжего парня, не имеющего в языке костей. Дэн пожимала плечами и хихикала над Миньярдом. Аарон презрительно фыркал и отмахивался мол: «Иди выпей пустырника, а то уже всю плешь проел» Один Эндрю места себе не находил и вовсе уже забылся в спиртном, хотя всего месяц назад перед началом осени дал Джостену обещание, что к бутылке не притронется. Но сейчас тот исчез. Без следа, без прощания. Взял и пропал. Миньярд никогда не позволял слезам обжигать его бледную кожу на щеках, не разрешал соленой жидкости показаться и пойти погулять на шею, ключицы, скатиться ниже… Он обещал себе не думать о Ниле, но почему-то каждый раз, когда блондин выходил на крышу и вновь и вновь закуривал сигарету, он выуживал из мятой, потрёпанной пачки и вторую. В его неизменной повседневности все же была одна брешь, связанная с воспоминаниями о Джостене. Эндрю так и не сменил ту упаковку сигарет, из которой он в последний раз вытаскивал для Нила смертоносную бумажку, набитую табаком. Блондин лишь покупает новые и новые пачки в последствии перекладывая сигареты в старую. А так же он не забыл все поцелуи на крыше, он помнит жар от ладоней, кровь на истерзанных зубами губах, тепло тела и родной запах дешёвых, таких едких духов, он помнил неприятную ткань мятой футболки, но плотнее всего в слизистую носа въелся аромат смуглой кожи, который ярче всего источала яремная впадина, та которая между ключиц. И как же Миньярд любил зарываться туда носом, вдыхая ненавязчивую мелодию запаха. А еще он никогда не сможет забыть рыжие волосы, пористые и убитые десятками, а то и сотнями окрашиваний. Он и никогда не захочет выкинуть из головы все эти моменты, частички присутствия Нила рядом. О нем напоминало все. Лисья лапа на паркете, число девятнадцать, голубые и рыжие цвета, фраза «я в порядке», которую удавалось услышать где-нибудь посреди тренировки. Заставлял освежить воспоминания и каждый раз, когда Эндрю решался заглянуть в телефон, а после, так и не включив его, откидывал гаджет куда подальше. И лишь все кроме Миньярда знали, что тот ведет себя как последний придурок От самоубийства заставляло отказаться ни отсутствие патронов в глоке Ваймака, ни желание доказать, что сам Миньярд в мириады раз сильнее, чем чувства, нахлынувшие на него. Останавливала обида, затаенная в груди. Он не хотел умирать, но погибал с каждым днем из раза в раз. Первые дни он даже отказывался от мороженого и алкоголя, да что тут трепаться, Миньярд не желал даже на сигареты смотреть, а говорить сокомандникам о Ниле блондин вообще воспретил под угрозой достать нож из-под повязок и вскрыть болтуну сонную артерию. Эндрю сам загнал себя в тупик. И он тот еще драматизатор. В очередной ночной перекур на крыше, первой не выдержала Рене, она-то знала, что ее Миньярд не тронет, а угрозы расправой, страха как на других, на нее не наводили. Поэтому Уокер твердо решила пресечь все попытки Эндрю прогрызть себе мозг этими бессмысленными страданиями еще сильнее. Девушке не составило труда сначала отобрать у друга бутылку, а затем и сигареты, после окинув того строгим взглядом, измученно изречь: — Эндрю… Нил вернется через несколько дней. Он уехал всего на год, и ты уже, с божьей помощью протянул почти двенадцать месяцев! Джостен уехал лишь попробовать себя в роли тренера! Что за драма? Миньярд кинул на нее испепеляющий взгляд, точно хотел расплавить ее кожу и сжечь цветные прядки. А затем потянулся к девушке, чтобы отобрать пачку сигарет и закурить очередную. Та не дала этого сделать, а лишь мило улыбнулась, в понимании, что до Эндрю никак не достучаться. Она развернулась и ушла. Прихватив все губящие организм средства. Эндрю имел черту характера, из-за которой часто больше походил на верного пса, нежели на человека. Знаете, такую фишку, когда животные при потере хозяина буквально ставят жизнь на паузу и просто ждут? Вот и он ждал. Ждал, ждал и ждал, пока не дождался. Джостен прилетел утром в воскресенье, А Миньярд, опозоренный насмешливыми взглядами товарищей, даже не вышел встречать Нила, поэтому тот с лучезарной улыбкой самостоятельно ввалился в комнату к кузенам, на что получил обиженный взгляд от блондина и едкие слова. — ненавижу тебя. — Мне уже все рассказали, не думаю, что такое преданное ожидание походит на ненависть- улыбнулся Джостен и потянулся к Эндрю чтобы оставить на недовольной мордашке того легкий поцелуй. — А это особая ненависть. Тебе не понять- в сердцах прошипел Миньярд и развернулся в сторону спальни, выпутываясь из рук Нила. Словно это не Эндрю ждал его год, утыкаясь носом в любезно оставленные рыжим вещи. Словно не он запретил лисам говорить про того, дабы они не увидели печали на лице блондина. Словно это вовсе не Миньярд горько скучал по Джостену.