Turn it up hot

Тэхён, лежащий на старом шезлонге, щурится, смотря на высокое чистое небо.  Солнце слепит ему глаза, обжигает кожу и нагревает воздух до того, что при каждом вдохе жжёт ноздри. На лбу омеги испарина, и по шее скатывается сверкающая бриллиантом капелька пота. Тэхёну кажется, что та тонна солнцезащитного крема, что он на себя вылил, его уже не спасёт. Солнце во Флориде сейчас агрессивное и обжигающее, пугающе-притягательное.  Выстрел. Грохот падающей банки. Выстрел. Грохот падающей банки. Выстрел… Спустив красные очки-сердечки на нос, Тэхён смотрит на своего альфу, стрелявшего по банкам.  Руки и спина Хосока изрисованы тату, о значении которых омега не знает абсолютно ничего, под его загорелой кожей перекатываются сильные мышцы, красивые кисти неожиданно аристократичных для этих мест рук уверенно держат револьвер. Кольт – его приятель, с которым Хосок никогда не расстаётся.  — Малыш, — омеге, разморенному солнцем, и говорится с трудом. — Мне жарко и скучно. Поехали.  Хосок стреляет в последнюю банку, и когда она падает на пыльную плитку у бассейна, Тэхён лениво аплодирует, посылая возлюбленному воздушный поцелуй, который тот сразу же ловит и прижимает к сердцу.  Альфа, зачесав пятернёй чёрные волосы назад, убирает ствол за пояс джинс, натягивает белую майку и плетётся в сторону омеги. Он улыбается Тэхёну, жадным взглядом облизывает его загорелые длинные ноги, желая прикоснуться. — Щекотно, — смеётся омега, когда альфа чмокает его в колено. Когда Хосок нависает над возлюбленным, руками схватившись за ручки шезлонга, он клюёт его в щёку и спрашивает: — Куда хочешь? — голос у него хриплый, от сигарет или сам по себе, не важно, но Тэхёну безумно нравится.  — Сначала я хочу принять душ, — начинает перечислять омега, прикрыв глаза. — Просто душ, не фантазируй. В такую жару трахаться – это самоубийство, — заметив ухмылку на чужом лице, фыркает он. — Потом отдохнуть и потанцевать.  — Будет исполнено, — Хосок кивает и целует его в губы, подхватывая на руки.  Заброшенный отель, одно из их самых любимых мест вблизи Майями, они покидают в полдень. Стоит такое пекло, что ветер, бьющий в лица из открытых окон хосоковского Доджа Чарджера, едва охлаждает. Тэхён допивает последние капли некогда холодной воды, жмурится от ветра и почти умирает от жары, при этом не противясь руке альфы на своём бедре, что обжигает его кожу, но совсем не температурой.  — Долго ещё? — омега поворачивает голову влево и засматривается на профиль Хосока, что расслабленно вёл Додж по серой трассе. — Нет, детка. Потерпи немного. Вскоре спидометр переваливает за сотню миль в час и трасса перед глазами становится размытой из-за раскалённого воздуха. Тэхён помогает альфе закурить, курит и сам, выдыхая облака серого дыма в окно, и прибавляет громкости на радио, когда диджей ставит его любимую Florida Kilos.  Додж начинает опасно вилять по пустой трассе, когда омега требовательно целует любимого в губы. Машина виляет ещё сильнее, но его пассажиры, будто не беспокоясь о безопасности да и вообще ни о чём на этой земле, продолжают целоваться и счастливо смеяться в поцелуй.  — Следи за дорогой, — шепчет вдруг любовнику на ухо Тэхён, прикусывая мочку его уха, и начинает поглаживать и сминать грубую ткань джинс у его паха.  Хосок, выровнявший додж, расслабленно усмехается и чуть откидывает сидение, чтобы вальяжно в нём расположиться, дожидаясь своей порции удовольствия.  — Только держись крепче, — он поглаживает омегу по плечу. Тэхён хмыкает и бросает ему в ответ: — Это ты держись крепче, — и посмотрев на него снизу вверх возбуждённым взглядом, расстёгивает ширинку, приспускает бельё и берёт полувставший горячий член в ладонь. Оставив поцелуй на влажной головке, он проходится языком по всей длине, вновь поднимая взгляд на любовника, что в этот момент с большим трудом продолжал следить за дорогой. — Не играйся, — слышится властно сверху, и Тэхён сжимает бёдра, начав распаляться ещё сильнее. — А то остановлю тачку и трахну тебя на шоссе.  — Мой малыш джентльмен, — мурчит Тэхён, начав тягуче ему надрачивать. — Он знает, что я люблю только свежие простыни.  Альфа хмыкает и прибавляет газа. Посмотреть вниз на омегу, что с таким упоением облизывал его член, хочется невероятно, но Хосок головы не теряет и не спускает глаз с трассы, где вдалеке начали виднеться первые автомобили.  — Тэхён… Омега в ответ хихикает и, заправив блондинистую прядь за ухо, наклоняется и обхватывает головку полностью вставшего члена губами, несколько раз обводя её кончиком языка. Приятный солоноватый вкус заполнил его рот, заставив прикрыть глаза от наслаждения.  Когда Хосок гулко сглатывает, чуть сбавляя газ, Тэхён усмехается и, расслабив глотку, сразу же опускается ртом на всю длину, рукой поглаживая внутреннюю сторону сильного бедра. Альфа, откликаясь на ласку, низко мычит сквозь сжатые губы, и кладёт правую руку на светлую макушку, начав её поглаживать в знак того, что его любовник всё делает правильно. Тэхён от его привычной, но каждый раз удивительной в своём трепете ласки, от представления, насколько пошло он сам сейчас выглядит со стороны, выпятив зад в окно, громко стонет, не переставая двигать головой вверх-низ и водить рукой по основанию ствола.  — Блять, — шипит альфа, вновь хватая руль двумя руками, чувствуя вибрацию от стона. — Детка… Обхватив член рукой, Тэхён отрывается от него, не разрывая нить слюны, протянувшуюся от головки до его припухших губ, и игриво спрашивает: — Мне перестать?  — Только попробуй… — Какой ненасытный, — хихикнул, перед тем, как продолжить ублажать партнёра. Помогая себе рукой, омега задвигал головой активнее, удобно расположив член на языке. Сверху, в такт его движениям, слышатся глухие стоны, и большая рука вновь ложится на его светлую макушку. Тэхён, вновь оторвавшись от члена, проводит по всей длине языком несколько раз, явно чтобы подразнить близкого к пику альфу, а потом, встретившись с его тяжёлым взглядом, задорно смеётся, насаживаясь ртом на всю длину. Несколько движений головой, и альфа с протяжным стоном кончает ему в глотку. Омега, как и всегда, послушно проглатывает.  — И кто говорил про жару и секс? — альфа усмехается, быстрым взгляд окинув своего омегу.  Тэхён садится обратно на сидение, облокачивается на его мягкую спинку и вытирает рукой влажные припухшие губы. — А мы и не трахались. Так, прелюдия, — и подмигивает, прикусывая большой палец. — Мне ждать продолжения вечером?  — Если будешь хорошо себя вести, — омега помогает ему застегнуть джинсы. — И купишь мне ледяную колу, а то я сейчас реально откинусь. 

***

В отель они приезжают к половине второго. Тэхён, не давая возлюбленному докурить у припаркованной машины, с игривой улыбкой тянет его за руку ко главному входу. Возбуждённый оральным сексом омега едва терпит, и стоит дверям лифта закрыться, он тут же набрасывается на альфу с поцелуями.  После совместного душа и быстрого остервенелого секса там же, у Тэхёна спелым яблоком алеет задница, а с лица Хосока ещё долго не спадает довольная улыбка.  — Я хочу танцевать, — слегка капризно говорит омега, когда они лежат на кровати в объятиях друг друга.  Хосок успел надеть джинсы, Тэхён же всё ещё нагой и чуть ли не урчит, когда его любовник водит пальцами по его спине, едва касаясь кожи. — В центр? — альфа поглаживает его по влажным волосам, большим пальцем очерчивая мягкую линию скулы.  — Нет, — морщит нос и высовывает кончик языка, от чего Хосок посмеивается. — Что-то поблизости и не с техно.  — Будет исполнено.  Омега растягивает губы в улыбке и тянется за поцелуем, который немедленно получает.  Хосок целует его нежно и медленно, поглаживая бархатистую кожу его бёдер, плавно поднимаясь к спине. А Тэхён, утопая в этой ласке, сам зарывается пальцами в волосы на затылке альфы, спускается к шее, гладит его широкие плечи.  Опьянённые нежным чувством они ещё долго не покидают свой номер. 

***

Бар назывался «Sol y Luna». Они не в Нью-Мехико, но вывеска обещала латиноамериканские мелодии, сыгранные в живую. То, что и хотел Тэхён.  Внутри бара было накурено и темно, но действительно играла живая музыка – группа гитаристов в чёрных мексиканских куртках исполняли плавные мелодии на небольшой сцене.  Тэхён обернулся, когда кто-то засвистел ему вслед. Это была кучка альф с сальными взглядами, направленными на его стройную фигуру в обтягивающем чёрном костюме. Хосок, заметив это, в ответ смерил незнакомцев взглядом, не сулящим ничего хорошего, и по-собственнически положил руку на омежью ягодицу.  — Да ладно тебе, — Тэхён слегка толкнул его локтем.  — Пойдём выпьем, пока я не развернулся и не начистил им рыла, — мрачно произнёс альфа, на что омега засмеялся и поцеловал его в щёку.  В баре Хосок взял себе какой-то ужасно горький алкоголь, который, судя по ощущениям, обжёг омеге глотку, когда тот его попробовал. Сам Тэхён выбрал сладкий клубничный россини.   — Малыш, куда завтра? — омега провёл кончиком пальца по выпуклой вене на тыльной стороне ладони альфы. — Завтра вечером у меня дела в городе, а дня через три поедем, куда хочешь, — Хосок посмотрел на него, отпивая светло-янтарную жидкость.  — М-м, дай-ка подумать, — Тэхён зажмурил один глаз, задумавшись, а после, будто его осенило, широко раскрыл глаза и в нетерпении захлопал ладонью по деревянной столешнице. — Я хочу в Новый Орлеан!  — Да ты шутишь, детка, — фыркает альфа, косо на него поглядывая. — Там же кроме болот и фриков ничего нет. — А мне интересно! Тем более я ужасно хочу посетить квартиру твоего дедушки! — Она заброшена. Там давно никого не было.  — Самое время навестить, — омега пожал плечами, одарив возлюбленного беззаботной улыбкой.  — Это нехорошее место.  — Брось! — Тэхён обнял его за плечо, прижавшись щекой. — Тем более мне с тобой вообще ничего не страшно! И ты со мной ничего не бойся! Не выдержав просящего взгляда любимых и самых красивых в мире глаз, Хосок смиренно выдохнул, расслабив плечи. — Кто я такой, чтобы перечить тебе, детка? Как пожелаешь.  Радостный Тэхён с визгом повис на его шее, из-за чего Хосок чуть не выронил свой бокал. План на ближайшее время они закрепили долгим поцелуем. Когда часы показали десять вечера, в баре изменилось освещение – софитами в него добавили больше красного, и из колонок заиграло тягучее гитарное соло, аккомпанируемое приятным голосом солиста.  — Пойдём, — протянул уже порядком охмелевший омега, потянув за собой любимого, который совершенно не сопротивлялся.  Встав в тёмный угол танцпола, поодаль от других пар, они начали медленно двигаться в такт мелодии южной гитары. Тэхён обхватил шею Хосока руками, медленно провел кончиком носа по его щеке, после чего оставил на ней поцелуй, прошептал в губы какую-то нежную глупость, и повернулся в кольце его рук, закинув голову ему на плечо. Водивший ладонями по его телу альфа прижался губами к его виску, вдыхая свежий запах мятного шампуня и пряную сладость его кожи. — Я люблю тебя, — шёпот Хосока обласкал его слух. — Больше всего на свете.  Лицо омеги украсила счастливая улыбка.  — Я тоже тебя люблю, — интимно шепчет на ухо в ответ. — Если бы не ты, я бы умер.  — Не говори так… — Малыш, мы оба знаем, из какого кошмара ты меня вытащил, — устало вздыхает ему в шею Тэхён. — И это правда. Меня бы не было.  Хосок не найдя, что ответить, кладёт руки на его бёдра и разворачивает к себе лицом. Крепко его обняв, он целует омегу так, как никогда прежде. Будто всю свою любовь и трепет по отношению к Тэхёну он вложил в этот самый поцелуй. Всю нежность и страстное желание, всё счастье и печаль… всего себя. Омега, обняв его столь же крепко, пылко отвечает на поцелуй, чувствуя всю ту гамму эмоций, переполнявших его любимого, и едва справляясь, чтобы не расплакаться. — Малыш, поехали в отель, — оторвавшись от губ, просит Тэхён.  Хосок молча берёт его за руку и ведёт на выход. 

***

В полумраке на белоснежных простынях Тэхён видится Хосоку неземным. Альфа завороженно скользит взглядом по его изящной фигуре, медленно протягивает руку, будто боясь навредить своим прикосновением, и невесомо гладит омегу по щеке костяшками пальцев. Тэхён в этот момент приоткрывает рот, неровно дыша, и заглядывает ему в глаза. Даёт немое разрешение.  — Закрой глаза, — шепчет омеге и целует его шею, плечи, ключицы, грудь… Когда Хосок прикусывает тёмный сосок, затем широко мазнув по нему языком, с губ Тэхёна срывается первый стон. Альфа, нависший над ним, улыбается. Стоны его возлюбленного сродни мелодии райских садов, а тело его – алтарь, которому Хосок желает поклоняться вечность.  Стянув с него нижнее бельё, альфа оставляет Тэхёна полностью обнажённым и долго смотрит на изгибы его тела, покрытого контрастными тенями. Омега перед ним – самое прекрасное, что ему доводилось видеть. Кто знает, может, судьба послала его Хосоку в награду за всё то, что тот пережил, от чего прятался и с чем боролся?  — Ты так смотришь, — в какой-то степени даже неловко произносит Тэхён. — Не могу насмотреться, — Хосок вновь нависает над ним и целует в подбородок. — Ты прекрасный.  — Кто-то перечитал художественной литературы, — усмехается, а после замолкает, закусив губу от удовольствия – Хосок самозабвенно целовал его бёдра, сжимал и покусывал, зная, какое удовольствие это доставляет его партнёру.  Оставив ещё один поцелуй на колене, альфа, взглянув на омегу полным желания взглядом, переворачивает его на живот. Тэхён от неожиданности задорно посмеивается, но вскоре затихает, чувствуя чужие губы меж своих острых лопаток. Когда Хосок ведёт носом по его коже, упиваясь её ароматом, осознание интимности момента неожиданно смущает, и омега спешит спрятать лицо в подушке.  Поцелуи плавно спускаются вниз по линии позвоночника. Тэхён задерживает дыхание, когда Хосок поочерёдно целует ямочки на его пояснице, а потом громко охает от неожиданности – альфа без усилий ставит его на четвереньки.  — Постарайся не слишком шуметь, — горячее дыхание опаляет кожу омежьей ягодицы. — Стены тонкие.  В тот момент, когда Хосок, разведя половинки большими пальцами, широко мажет между ними языком, Тэхён вскрикивает и вновь утыкается в подушку, падая грудью на постель. С каждым умелым движением языка и губ любовника, омега глухо стонет в подушку, сминая белоснежное одеяло. Пальцы на его ногах сжимаются, а задница в какой-то момент этой пытки удовольствием начинает бесстыдно двигаться в такт движениям чужого языка. А Хосок усмехается, начинает лизать активнее, слегка проникая языком во внутрь. Знает, что омегу эта ласка доведёт до исступления, но не до оргазма. Знает и дразнит. — Хосок, — выстанывает омега, пытаясь протянуть руку и самостоятельно довести себя до желаемого пика. — Пожалуйста… Укусив ягодицу, альфа наконец переворачивает любовника, страстно шепча: — Хороший омега, — Тэхён, услышав, что он хороший, вновь стонет, смотря на Хосока затуманенным страстью взглядом. — Заслужил кончить.  Уместившись между омежьих бёдер, альфа начинает облизывать и целовать аккуратный член партнёра, пальцами проникая в его задний проход. Наслаждаясь стонами Тэхёна, Хосок наконец берёт его член в рот и начинает посасывать, заставляя любовника хвататься за простыни. Громкие стоны омеги заполняют тёмное пространство номера, грозясь стать причиной жалобы других постояльцев, но Тэхёну сейчас абсолютно плевать. Он, не зная, куда деть руки, хватается за волосы альфы и несильно тянет их на себя, направляя его движения.  — Да, — судорожно шепчет. — Вот так… Не останавливайся… Тэхён с громким вскриком кончает спустя несколько секунд. Выдохшийся, он без сил лежит на смятой постели, неровно дышит и смотрит на альфу, что, встав с кровати, начал снимать с себя джинсы.  — Детка, мы не закончили, — ухмыляется Хосок, раскрывая блестящую в свете уличных фонарей упаковку.  Раскатав презерватив по члену, он залезает на кровать и вновь переворачивает омегу, который что-то несвязно шепчет и, не найдя сил встать на четвереньки, всё же послушно выпячивает зад и разводит ноги.  — Умница, — и лёгкий шлепок по ягодице.  Омега глухо мычит, когда альфа плавно входит в него и замирает, давая привыкнуть. И только когда сам Тэхён начинает двигаться, Хосок совершает первые фрикции, постепенно наращивая темп. Омега под ним, цепляясь за подушки и одеяло, несдержанно стонет, подмахивая бёдрами. Секс с Хосоком – истинное наслаждение. Тэхёна ведёт каждый раз, и альфа может сказать то же самое по отношению к нему.  — Хороший омега, — шепчет альфа, срывая с губ возлюбленного новые стоны. Хосок как-то смотрел фильм, где говорилось о том, что «секретный ингредиент секса – любовь». Тогда он, которого в интимной жизни всё более чем устраивало, подумал, что эта очередная муть для безнадёжных романтиков, но, встретив Тэхёна… Да, определённо любовь – это то, что превращает секс из простого физического процесса для получения удовольствия, в опыт, что был сродни древнему ритуалу.  — Мне так хорошо, — выстанывает омега, тяжело дыша. — Мне так хорошо, Хосок… В наслаждении от голоса Тэхёна, произносящего его имя, альфа прикрывает глаза и сам низко стонет омеге на ухо, после чего поворачивает его лицо к себе и целует, пока тот глухо стонет ему в губы, хватаясь за его волосы.  Когда омега вновь выстанывает его имя, чувствуя приближение оргазма, альфа голодным поцелуем впивается в его шею. Спустя несколько фрикций Тэхён с криком кончает, и без сил роняет голову на подушку. Хосок же ускоряет темп, сжимает до красных отметин его ягодицы и вскоре изливается в презерватив, навалившись на омегу всем телом.  — Тяжело, — хрипят из-под него, и альфа тут же перекатывается на спину, ложась рядом.  Сняв защиту, Хосок кидает её в урну, стоящую у кровати, и прижимает к себе влажное горячее тело возлюбленного. Убрав налипшую челку с его лба, он целует омегу и шепчет, гладя его по щеке:  — Я тебя люблю.  Тэхён улыбается, не разлепляя потежялевших век.  — И я тебя. Очень сильно.