Вой сирены и крики людей.
Раздражает.
«— Привет! Давай будем дружить? — маленький светловолосый мальчишка стоял в песочнице, обращаясь к сидевшему на корточках другому мальчику на год старше, коснувшись его плеча. — Ауу... — в гетерохромные глаза попала горсть песка. — Так же ж нельзя...»Позади маячили работники скорой и других служб,
тоже раздражает.
«— А мы соседи, ты знал? — ответа не было. Будущего художника игнорировали. — Как тебя зовут? — Эррор. Теперь-то ты отстанешь от меня?»Воспоминания.
«— Что рисуешь? — услышать чей-то голос позади себя было неожиданно, особенно того, кто при первой встрече молча кидался песком. — Тебе действительно интересно? — Мне просто скучно. Если наши матери подружились, не значит, что и мы подружимся. Инк на его слова молча показал лист с кошкой, смотря на реакцию.»Слишком много. Но эти единственные,
которые так хорошо запомнились.
«— Помнишь, как ты пять лет назад говорил, что мы не подружимся? — Кики лепил снежок, посматривая на игрока рядом, делавшего то же самое. — Помню, конечно, — Эррор сделал снежный шарик быстрее, кидая его в противника. — Лови. И не отвлекайся от игры. А в ответ довольный смех и улыбка Художника — пожалуй, это была лучшая награда за победу.»Именно с ним.
«— Руру, не бойся, всё хорошо, — младший осторожно коснулся кончиками пальцев чужих рук. — Видишь? — Вижу, — голос и руки Глючного слегка подрагивали. Парень всю жизнь боялся прикосновений. Он и сам не знал почему...»От них на лице загоралась улыбка. Но не
сейчас.
«— Хах, иди сюда! — с улыбкой на лице говорил Инки, утягивая за руку на себя Эррора, лёжа в сугробе. — Холодно же, дурень, — Оши упал на него, утыкаясь носом в чужую грудь. Они смогли немного побороть гаптофобию, но парниша всё равно побаивался, принимая пока только Радужкины прикосновения и объятия. — Заболеем ведь...»От этих воспоминаний болела голова, а в груди всё будто раскалывалось, стоило лишь взглянуть на того, с кем они
связаны.
«— Ты как обычно? — брюнет потрепал младшего по голове. — Уходим в семь утра, возвращаемся в семь вечера с твоими рефератами. — Ну, так получилось... Осталось немного, — Художник спустился к нему, поправляя сумку на плече. — Купить шоколад в качестве извинений? — Принимается. Как обычно же, три плитки? — Сегодня купим побольше и пару пачек зефира. Посмотрим что-нибудь.»Тревожно и страшно.
«— Красиво вышло, Кики, — Эрр обнял любимого со спины, смотря на нарисованную картину. — Оши, не пугай так... — Чернильный посмотрел на него, чуть протянув ему кисть. — Порисуем?»Возникало слишком много вопросов.
«— Спи, спи... — шёпотом проговорил блондин, поглаживая по плечу миролюбиво устроившегося на его груди Глюче. Для них уже не редкость вот так засыпать, смотря фильмы и кутаясь в плед.»Глаза начинали слезиться.
«— Так, ты против? — неудивительно, что такой закрытый человек, как Эррор, начнёт вести себя как ребёнок, стоило ему кому-то открыться. — Она сильно замёрзла... И голодная, наверное. — Давай её сюда и беги за кормом. Деньги я тебе перевёл, — Инк не мог отказать старшему, смотря на его глазки, полные надежды, и на дрожащую трёхцветную кошку под его курткой. — Побольше возьми, оставим её у нас. В ответ от Эрра кивок и парня след простыл.» Чернильному оставалось лишь наблюдать за всем и быть рядом с близким, стараясь отбросить дурные мысли в сторону. Сердце дрогнуло и забилось сильнее, когда его ладонь крепко сжали, переплетая пальцы. Глючный ещё был жив и еле как двигался, что радовало, несмотря на то, что произошло буквально недавно. Брюнет чуть наклонил голову в сторону. Глаза старшего были влажными, а по щеке текла маленькая крупинка слёз. Это редкость для него. Щёку быстро вытерли второй рукой, поглаживая. Парень рассматривал личико Радужки, возможно, в последний раз. От осознания этого обоим становилось больно в груди. «Обещай, что не перестанешь рисовать...» «Живи, только живи...» Они много чего сказали бы друг другу, но они молчали, ограничившись взглядом в глаза. Этого всегда было достаточно, чтобы понять. Парни слабо улыбнулись, сильнее сжимая руки. А врачи лишь непонимающе смотрели на них. Обычно все плакали или, как минимум, выглядели крайне грустными, когда близких везли на скорой. Но они улыбались, закрыв глаза, будто один из них не находится сейчас в довольно тяжёлом состоянии. Через десяток минут Эрр был в палате, Радужка в зоне ожидания. Последний вёл себя слишком нервно, слишком сильно переживая. Он пытался настроить себя на хороший исход, шагая от одного конца зоны к другому. Вскоре вышел один из врачей, рассказывая о состоянии своего нового подопечного...