83

В тишине спальни раздался гудок уведомления, загорелся экран телефона. Ред Сан в этом момент готовился ко сну и ещё не погасил свет, словно чувствуя, что ему напишут. Он уже знал адресанта: именно ради той единственной, от кого приходили сообщения, он не выключал телефон даже на ночь. Ред Сан всегда ждал новостей Мэй с приятным любопытством и сейчас, нетерпеливо прочитав текст письма, не разочаровался. Мэй со своей обычной энергичностью звала Реда погулять: он единственный из её друзей, кто завтра свободен и может сходить с ней в парк развлечений, переоткрывшийся на днях и ещё более манящий, чем прежде. Просьба Мэй была очень похожа на мольбу, но, вероятно, не предполагала никакого ответа, кроме положительного. Парень и сам заранее знал, что согласится. Он не любитель подобного досуга, но если это будет с Мэй… В какой-то момент в прошлом он стал считать это допустимым — вот так разделять с людьми радость. Почему бы и нет. Пока Ред Сан набирал ответное сообщение, от равномерных щелчков, звуков клавиатуры, на него накатывала приятная сонливость. Завтра будет хороший день. Мэй немедленно появилась в сети, горячо поблагодарила, пожелала спокойной ночи и исчезла. Ред Сан представил, как она, лёжа в кровати, отбросила телефон и уткнулась лицом в подушку, светясь от радости, согреваясь уверенностью, пересиливающей неловкость. Похожие эмоции сейчас охватывали самого парня, и здорово было бы, если бы чувства его и Мэй оказались одинаковыми. Планы на завтра стали общими так просто, так слаженно-правильно; почему бы этой схожести не продолжиться? Засыпая, Ред Сан позволял себе такие мысли и непривычно улыбался. Он много чего хотел бы разделить с Мэй. *** Двое, как и договаривались, встретились поздним утром у ворот «Земли путешествий» — так назывался парк — и отправились в её глубь. На ходу Мэй развернула брошюру с картой парка и показала маршрут, который придумала заранее. Первой целью согласно ему была комната страха. Выбор аттракциона Мэй объяснила тем, что за прохождение квеста комнаты нескольким первым группам посетителей полагается награда. Звучало это интригующе, даже замечательно; Ред Сану осталось похвалить подготовку девушки, и путешествие началось. Прогулка на свежем воздухе приятно отличалась от того, чем Ред Сан занимался последние дни — почти безвылазного сидения в мастерской. Он конструировал машину по одному из старых чертежей, причём ради процесса, а не результата. Работа позволяла подумать как следует о том многом, на что раньше не хватало времени. Сделанные выводы были занимательны и полезны, и Ред возвращался к ним с удовольствием. Во-первых, внимания стоило всё окружающее, а не только раздражители. Ред Сан сталкивался с подтверждениями этого и раньше, но это казалось особенно верным сейчас, в пробуждавшей к жизни шумной обстановке, рядом с Мэй, ярким пятном маячившей слева. Мэй. Главный объект размышлений и основа всех дальнейших выводов. За её улыбкой демон почувствовал тревогу. — Ты в порядке? — Ред Сан осторожно проявил внимание. — Если не выспалась, мы можем сесть и отдохнуть. — Я влюбилась, — сказала Мэй, глядя в сторону магазинчика сувениров. Ред Сан, которому уже случалось слышать подобные заявления, проследил за её взглядом, ожидая увидеть в витрине огромную мягкую игрушку, но глаз ни за что не зацепился. — Глупо, как подросток, и не знаю, что с этим делать… Нет, извини. Я очень хотела сказать это вслух, но про это вряд ли интересно слушать, так что я больше не буду говорить. — А, ты про это? Мучаешься? Не пробовала обсудить с родителями? Они бы дали совет, — Ред Сан был не против помочь Мэй, но уточнять объект её чувств намеренно не стал: если бы хотела, она бы назвала его сама. — Они были бы не в восторге от таких новостей! Я так думаю, — Мэй нервно засмеялась. — На эту тему с ними сложно разговаривать. Они хотели бы от меня более взвешенных чувств к более подходящей партии. У тебя разве не так? — У меня наоборот, на самом деле. — Разве? Давай-ка поподробнее! — Иногда родителям приходит в голову меня женить. Хоть на ком-нибудь. Они становятся прямо одержимы этой мыслью. — И как, успешно? — Как видишь, нет. Иначе я бы не согласился сегодня с тобой пойти. — Тогда и хорошо, что нет. Ой, кстати, я тебя не разбудила вчера? А то поздно написала… — Всё в порядке. Я работаю допоздна. — А над чем работаешь? — Мэй расслабилась и легко переключилась на новую тему. — Внедорожник. Давно планировал его. — Насколько «вне-»? — глаза Мэй засияли. — Намного, — Ред Сан усмехнулся и принялся описывать монстра, которого делал, его мощный двигатель, огромные колёса и неубиваемую обшивку. За разговором настроение обоих поднялось. Мрачные мысли развеялись под солнечными лучами и не вернулись даже тогда, когда Ред Сан и Мэй, присоединившись к ещё двум искателям острых ощущений, вошли под тёмные своды комнаты страха — в подземные тюрьмы средневекового замка. Испугаться никак не выходило: Мэй, идущая немного впереди с подсвечником в руках, находила для каждой из страшных декораций шутку, неизменно вызывая шумное одобрение двух незнакомых ребят, ещё, кажется, школьников, шедших за ней. Чувство безопасности обнимало компанию тёплым облаком и касалось даже Ред Сана, замыкавшего процессию. Он молча удивлялся тому, как легко Мэй стала для спутников подругой, и восхищался этим. На первой же развилке школьники захотели разделиться и отправились на поиски своей части кода. Зажигалку они забрали с собой как более надёжный источник света, а свеча как менее надёжный осталась у «ответственных взрослых». Скоро пол под ногами Ред Сана и Мэй плавно пошёл вниз, и вокруг стало темнее. В сузившийся коридор откуда-то проникал ветер, и, хоть его нельзя было ощутить кожей, в его потоке пластиковые пауки, висящие под потолком, двигались совсем как настоящие. Каменные стены дышали холодом. В их трещинах поблёскивали глаза с узкими зрачками. Порой приходилось сворачивать, когда дорога упиралась в ржавые железные решётки, кем-то погнутые и погрызенные. В тюремных камерах белели черепа; на стене над одним из них Мэй разглядела сделанную кровью надись «XX9X». Когда радостный возглас девушки смолк, стало совсем тихо. Перестали раздаваться даже таинственный гул, похожий на вой, и позвякивание цепей. Всю дорогу Ред Сан прятал от Мэй, проникнувшейся жуткой атмосферой места, невольную улыбку: люди считали страшным то, что для демонов было обыденным. Однако теперь, в давящей опасной тишине, он нахмурился. Его семья, конечно, предпочитает более роскошную обстановку, и всё же комната страха напоминает Ред Сану дом. Точнее, те комнаты дома, куда он давно не хочет заходить, — комнаты, где он сталкивается с матерью и отцом, уже несколько недель продолжающими осточертевшую беседу о женитьбе. С тех пор, как родители впервые за столетия предались суете совместной жизни, их не покидает мысль о том, чтобы дать и сыну ощутить её радости. Ред Сан знает, что эту одержимость надо просто переждать, но ему с каждым навязчивым предложением становится всё сложнее сдерживать раздражение. Ред Сан злится и кричит на родителей, но потом, когда он успокаивается, он не может их винить. Они хотят для него лучшего — такого, какое представляют сами, — они слишком уверены, что правы, но и он сам, в конце концов, всё ещё учится заставлять своё «я», не терпящее исключений, замолкнуть — тому, что когда-то считал проявлением слабости. Он учится искать компромиссы. Он должен научить этому родителей. Должен поговорить с ними, объяснить, почему на самом деле так не хочет лишаться своего одиночества. Должен сказать о Мэй. Вот почему он откладывает этот разговор: у него всё сжимается внутри при одной мысли о том, чтобы высказать свои чувства вслух, открыть что-то настолько незнакомое и сокровенное, всё ещё пугающее его. Мэй невыразимо дорога ему. Мэй — та, кто учит его компромиссам. Это она открывает ему приземлённые, но до странного настоящие вещи: слушать и понимать других. Мэй. В конце концов он всегда произносит про себя это имя. Мэй единственная, наверное, кого родители не предлагают в качестве невесты, даже не догадываются… Внутреннее смятение Ред Сана не осталось незамеченным. Мэй слегка толкнула парня, призывая смотреть под ноги. — Боишься, что ли? Не получив ответа, она повернулась всем телом к Ред Сану, подняла свечу, чтобы разглядеть его лицо, и вместе с этим приблизилась. Парень не успел сделать шаг назад, и вслед за смятением девушке открылось смущение. — Боишься! — Мэй рассмеялась и бесцеремонно похлопала Ред Сана по плечу. — Не бойся, сестрёнка Мэй здесь! — В её смехе слышался её собственный инстиктивный страх перед темнотой. — Не боюсь. Всё в порядке, — ответил Ред Сан, сдержанно улыбаясь. Мэй поняла, что «всё в порядке» — это слова убеждения, обращённого к ней. Её смех стал из испуганного весёлым и заразительным. Она, к тихой радости Ред Сана, прильнула к нему и попыталась защекотать. Парень тоже засмеялся, и, отстраняясь, почувствовал спиной, что темнота вокруг поблёкла и расступилась. Играясь, двое не заметили, что их движения стали слишком резки. Очередное такое погасило свечу. Стало совершенно темно. Даже огонька камеры наблюдения не горело под потолком. Для Ред Сана это не было проблемой: демоны прекрасно видят в темноте. А Мэй замерла, осторожно дышала рядом и ничего не предпринимала, только прижалась к Ред Сану и так же, как он, заворожённо слушала звуки прерванного смеха, ещё отдающиеся в коридорах. — Извини, — наконец сказала девушка. — Я сейчас. Она несколько раз щёлкнула пальцами возле свечи и высекла искры, которые тут же потухли. Её усилие было слишком осторожным, недостаточным — Ред Сан видел это, но не торопился зажигать огонь сам. Только прислонился лбом ко лбу Мэй, желая оградить свечу от движений воздуха, и сдерживал дыхание. — Давай ещё раз, — шепнул Ред Сан, взял руку Мэй и направил её ближе к фитильку. — Не бойся. Представь зажигалку, к которой привыкла, от которой не ждёшь сюрпризов. Ты используешь её, не задумываясь. Доверяй себе. На этот раз свеча зажглась. В её тёплом качающемся свете лицо Мэй выглядело загадочно-очаровательно, и блики от огня на её щеках походили на румянец. Дорога продолжилась в тишине. Ред Сан не заметил, как снова задумался о чём-то, не имеющем отношения к отдыху, и как снова произнёс про себя имя Мэй. Она ещё не привыкла к способностям до конца, но она, несомненно, старательная ученица. Ред Сан постоянно наблюдает её успехи и убеждается в том, что она достойна своей силы — сложно представить кого-то достойнее. Однако каждый из успехов даётся ей с трудом. Ред Сан чувствует ответственность за груз, который возложил на Мэй. Он не виновен, нет, но нельзя сказать, что не причастен. Он единственный, кто может ей помочь, и потому он обязан быть рядом, когда это требуется. Как только что. Мэй вырвала Ред Сана из размышлений, взяв его за руку. Он сжал её пальцы в ответ, приятно удивлённый мягкой прохладой прикосновения, и взглянул на её лицо. Мэй смотрела по сторонам, пряча взгляд, слегка сжав губы. В её голове сейчас тоже роились тяжёлые мысли, питаемые окружением и смущением от недавней неудачи. Ред Сан ощутил вину, а ещё — дискомфорт: его собственные волнения утихли бы, если бы он и Мэй переживали темноту вместе. Ред Сан решил заговорить, чтобы разрядить атмосферу, и в этот момент, словно похвала за смелость, ему в глаза бросилась надпись на стене. — Посмотри! — Мэй тоже заметила её и поднесла к ней свечу. Исследовательский азарт немедленно занял мысли обоих путников. На стене сияли могильно-зеленоватым светом надпись «1XXX» и следующее за ней зловещее требование: «Немедленно вернитесь назад», написанные светоотражающей краской. Из любопытства двое всё же дошли до тупика, которым кончался коридор и, развернувшись, отправились искать других двух членов своей команды. Те нашлись быстро, радостные, взволнованные и утомлённые самостоятельным путешествием. А потом, спустя несколько минут дороги наверх, прочь из подземелья, вышедших ослепил дневной свет. Тут же работница комнаты страха предложила им шкатулку, закованную в декоративные цепи и запертую на кодовый замок. Школьники уже рассказали, что вторая цифра кода — два, а последняя — пять; череп-страж, укращающий шкатулку, блеснул рубиновыми глазами с бессильным недовольством, когда замок открылся и крышка поднялась. Мэй легко подцепила связку брелков, лежавшую в шкатулке, нагляднее разложила брелки на ладони, наклонилась к младшим ребятам и спросила, какие им больше нравятся. Забраны были внушительные череп и паук. Затем Мэй обратилась с тем же вопросом к Ред Сану. Взять ему оставалось либо ключ, либо замок. Эти два брелка не подходили друг другу по размеру, но выполнены были в одном стиле: тёмно-серебряные, гравированные, довольно тяжёлые, приятные на ощупь и очень красивые. Договорившись взглядами, двое единогласно поделили брелки — ключ достался Мэй, и она сразу же повесила его на сумку. Ред Сан не помнил, что было следующей целью маршрута приключения, но, догадываясь, по дороге искал взглядом что-то красочное и необычное. Однако прежде, чем двое оказались перед подходящим под описание аттракционом, Мэй остановилась и потянула Ред Сана за рукав. Тогда парень заметил, что собирался пройти мимо палатки тира. Развлечение, привлёкшее внимание Мэй, выглядело слишком примитивным, чтобы тратить на него время и деньги — но девушка не двигалась с места, с восторгом разглядывая полку призов. Плюшевые фантастические звери — или, как гласила табличка с правилами, охотничьи трофеи Диколесья, — действительно были симпатичными, и Ред Сан даже всерьёз рассмотрел перспективу заполучить кого-то из них. — Ты умеешь стрелять? — спросил он с искренним любопытством, пока девушка покупала пули. — Я уже много раз играла в тире. А теперь собираюсь научить и тебя! Мэй была так заразительно-решительно настроена повеселиться, что любая предложенная ей авантюра казалась естественной. Ред Сан взял ружьё, внимательно выслушал инструкции, дрожа от направляющих прикосновений Мэй, и сделал несколько выстрелов. Везение, которым пользуются новички, слишком быстро отвернулось от него: пару раз он попал, и затем началась досадная череда промахов. Первый, второй, третий... Ред Сана всё сильнее клевала злость. Точный выстрел — что за дурацкий способ поразить цель! Насколько проще было бы уничтожить всё, весь этот тир, одной вспышкой огня! Когда пули закончились и вместо слишком поспешного выстрела раздался холостой щелчок, Мэй обхватила Ред Сана за талию и потянула назад, подальше от объекта раздражения, а потом доверительно положила голову ему на плечо. — Отлично же получается! — сказала Мэй с ненавязчивым оптимизмом. — Даже очень. Мы главный приз всё равно с собой не унесём, а на игрушку поменьше ты как раз почти настрелял. — Продолжаем играть? — усмехнулся Ред Сан, остыв в вразумляюще прохладном объятии и легко забыв о неудачах. Где-то внутри свербело подозрение того, что тир устроен так хитро, чтобы не давать игрокам призы. Но хотелось, тем не менее, пострелять ещё — ради непривычного чувства отдачи, ради подбадривающих восклицаний Мэй. Пули пришлось докупить всего раз, и через минуту двое торжествовали, как дети, по очереди вертя в руках очаровательного и очень мягкого маленького кошкодракона. И потом целых два или три часа Ред Сана ничего не злило. Он бодро следовал за Мэй, куда бы она не направлялась, и добросовестно наслаждался днём. А ещё почти не сопротивлялся желанию девушки фотографироваться вдвоём по любому поводу. Всё утро по парку метался прохладный ветер. Редкое солнце порой покрывало спину и плечи теплом, пробиваясь сквозь кроны деревьев, но этот хрупкий жар вызывал только зябкую дрожь. Жёлтая брусчатка, которой было выложено большинство дорог, стала нагреваться только к полудню, когда ветер стих. Тогда стало почти жарко, и Ред Сан с Мэй, посовещавшись, вместо полноценного обеда в кафе купили по мороженому и сели в тень. Несколько минут покоя не оставили от усталости и следа; Ред Сан, поймав себя на мысли об этом, понял, что и от развлечений можно устать, от обилия впечатлений, от красок и от шума, не умолкающего ни на секунду. Однако это было так неочевидно! Удовольствие отдыха в компании Мэй перекрывало собой всё. Путешествие продолжилось. Утром Ред Сану и Мэй везло: они чудом избегали очередей. Однако в полдень, в час-пик выходного дня, это продолжаться не могло, и двое намертво увязли в толпе перед американскими горками. — Ожидание того стоит, — решила Мэй, захваченная видом аттракциона.. — Было бы обидно не попасть туда, пока мы здесь. Когда ещё будет шанс? Ред Сан не так спокойно отнёсся к необходимости ждать, но Мэй, предвидевшая это, начала отвлекать его бессмысленными занятиями и разговорами, не позволяя шуму толпы действовать ему на нервы. Скука была чужда Мэй. Всё ещё ребёнок, не привыкший к огромности мира за пределами дома, девушка умела веселиться с неутомимой изобретательностью до тех пор, пока в поле её зрения находилось что-то, что можно прокомментировать. Здесь же таких вещей хватало, так что время полетело незаметно. Двое вдруг обнаружили себя слишком громко спорящими о том, на что похоже плывущее над парком облаком. Ещё не подошла их очередь, и на несколько секунд, пока они переводили дыхание, между ними повисла безрадостная тишина. — Тебе весело сегодня? — спросила Мэй, не отрывая глаз от неба. — Если не считать последние двадцать минут. В голове Ред Сана всплыло безоговорочное пылкое «да», но он поначалу даже не задумался о том, чтобы произнести его вслух. Он захотел сдержанно отговориться — и не смог. Мэй ведь готовилась к этому дню, чтобы она и Ред Сан хорошо провели время. Можно в ответ на это уколоть её прохладным спокойствием — её этот внешний холод всё равно никогда не обманет. Можно, но не лучше ли будет… — Всё просто замечательно. Спасибо, что позвала. Ред Сан сказал это негромко и без улыбки и тут же невольно усмехнулся, потому что Мэй ожила после услышанного, стала покачиваться, переступая с ноги на ногу, и взволнованно смотреть по сторонам. — Вот и хорошо! Тебе спасибо, что пришёл. Одной было бы совсем не так. Путешествуют ведь не в одиночку. А я, честно, соскучилась уже по всем нам… вместе, в дороге… Я столько всего узнала о мире, о себе. Интересно, что я ещё могу узнать. Вот только повода не намечается, да и компании тоже. Нужные слова теперь показались Ред Сану очевидными. — Как закончу внедорожник, поедем куда хочешь просто так. Искать то, что ты ищешь. Мэй вздёрнула к Ред Сану взгляд, полный радостной надежды, лицо её осветилось благодарностью. Увидев это, парень ощутил болезненное душевное помутнение, сразу же сменившееся необыкновенной ясностью — сиюмутную, опрометчивую перерасстановку приоритетов. Счастье Мэй вдруг сделало его самого невероятно счастливым. Оставшееся время ожидания двое провели, держась в шаге друг от друга, думая каждый о своём, но всё же они казались друг другу ещё ближе, чем раньше. Переживая поездку на американских горках, двое крепко вцепились друг в друга. Поездка оказалась очень короткой, но яркой, как вспышка, и надолго взволновала обоих. Ещё несколько часов они в счастливом трансе бродили по парку, надолго задерживаясь у ларьков с сувенирами и любуясь постепенно зажигающейся иллюминацией. Когда двое оставили позади ворота «Земли путешествий», небо было уже совсем тёмным — насколько вообще может быть темно над самым центром города. Здесь же, внизу, многочисленные неоновые вывески вместе с фонарями ничего не оставили от сумерек. Мэй потянула Ред Сана за рукав, предлагая свернуть с главной улицы, шумной и многолюдной; потом направилась ещё куда-то так решительно, что осталось только следовать за ней. Спустя несколько поворотов двое вдруг нырнули в тихую тень аллеи. Свежесть ветра под деревьями приятно охлаждала разгорячённые весельем головы, дорога вела далеко вперёд, а значит, прогулка продолжалась с новым удовольствием. Тишина была долгожданной, уютной и к тому же нестрашной: по пути редко, но встречались такие же поздние прохожие, не давая сгущаться чувству потерянности. И всё же Мэй казалась нервной и, наверное, хотела о чём-то поговорить. — Ты знаешь такое хорошее место, — заметил Ред Сан, замедляя шаг. — Я и не подозревал, что здесь есть аллея. — Со мной будешь гулять — и не такое обнаружишь. Тот, кто знает самые шумные места города, должен знать и самые тихие, — ухмыльнулась Мэй. — Надо же и от отдыха отдыхать. Хотя сегодня никак не отдыхается, — Мэй сделала вопросительную паузу, взглянула на Ред Сана мельком и продолжила говорить только тогда, когда он подтвердил кивком, что готов слушать. — Никак не могу отвлечься, думаю всё об одном. — О влюблённости? — Ага. Даже бесит! Такие дурацкие чувства! Кто вообще их придумал?! Ред Сан оглянулся, ища взглядом людей, привлечённых громким возгласом девушки, и осознал, что аллея стала безлюдной. Дорога заканчивалась, утыкаясь в маленькую набережную. За перилами блестела речка, в повисшей сумрачной тишине были слышны далёкие автомобили. Всё остальное было неподвижным и безмятежным. — Вот позлилась вслух — полегчало. Это ты здорово придумал. Но извини, что тебе приходится терпеть это, — вздохнула Мэй, устало прислоняясь к перилам набережной. — Почему ты просто не признаешься тому, кто нравится? Настолько не веришь во взаимность? — Как сказать. Это было бы странно. Может, лучше оставить всё как есть. Я знаю, что я отличная подруга, но девушка? Серьёзно? Я даже не знаю, как надо признаваться. Как ты себе это представляешь? — Мэй нервно засмеялась. — Я подойду к нему и скажу что-то вроде… «Ты мне очень нравишься. Скажи, я нравлюсь тебе?» Ред Сан замер, когда Мэй посмотрела прямо на него, сделала шаг от перил, только держась за них пальцами, боясь остаться без опоры. Тень сомнений делала тусклым её смелый изумрудный взгляд. Слова были обращены не к Реду, но… — Да, очень. — Что? — Что? Очень нравишься, — Ред Сан вздрогнул, ещё не осознавая, что говорит вслух. А через миг, когда осознал, было уже поздно. — Нравлюсь? Нравишься! Мэй задрожала, попыталась отвернуться, спрятать вспыхнувшее лицо, тут же передумала, быстро подалась навстречу Ред Сану. Он раскрыл ей объятия, но в ней было куда больше энергии, чем он ожидал: она запрыгнула на него, обвила его руками и ногами — так близко! Крепко! Тепло! Несмотря на накативший жар, парень немедленно сориентировался, удержал девушку под пояс и бёдра и прижал к себе. Будь он слабее, она сбила бы его с ног. — Ты мне нравишься, я тебе, — рассеянно зашептала Мэй и потом засмеялась, поняв, где оказалась: — Высоко… И всё же она доверительно притихла, не стала мешать Реду, когда он задвигался, усаживая её удобнее. — Ничего, что я так тебя держу? — спросил Ред Сан, стараясь придумать, куда переместить руку с бедёр девушки. — Совсем нет! Это же ты, — Мэй вздрогнула. — А ты? Я постоянно тебя трогаю, да вот даже сейчас, и если тебе неприятно… — Это же ты. Не слезай. Как мне может… — Хорошо, что ты тоже так думаешь. Потому что это всё-таки эгоистично — как захочу тебя потрогать, так сразу трогаю. — Я не против. В этом тебе повезло. Ред Сан не видел лица Мэй, но слышал в её голосе робкую улыбку. А потом девушка, осмелев, запустила пальцы в его волосы, погладила его по затылку, по шее. Ред Сан была готов стоять так целую вечность, а Мэй, кажется, не возражала. Она любит его! От этой мысли тепло бежало по ладоням, руки сводило от желания обнять сильнее. — Ты назвала себя «влюблённой глупо, как подросток». Это же неправда, — тихо сказал Ред Сан. Ты умная девочка и не можешь любить глупо. Ты недооцениваешь свои чувства, но не знаешь, какое это счастье — быть их объектом. — Может быть, — Мэй, кажется, хотела возразить, но передумала. — Может, когда-то это и было глупой влюблённостью, но не сейчас. Ты изменился, и тебя нельзя любить по-другому. — Разве? — Ред Сан невольно улыбнулся. — Ну конечно! А теперь пусти-ка меня. Ред послушно поставил Мэй на землю и окончательно разжал руки не сразу. Только когда убедился, что отпущенная девушка не упадёт, и прождал еще пару секунд, продлевая тактильный контакт. — Уже страх как поздно, — заметила Мэй совершенно справедливо, потому что время на часах было совсем непривычным для прогулок. — Пойдём домой? — Пойдём домой. И двое пошли домой. Они не разделялись настолько долго, насколько позволяли их маршруты, и попрощались неохотно, но легко, понимая, что должны выспаться, чтобы уложить в голове впечатления дня, и что завтра они встретятся снова, и эта встреча будет по-новому замечательной. Когда девушка исчезла из поля зрения, Ред Сан развернулся и направился к себе, думая с торжеством, что сейчас же, как только окажется дома, скажет родителям о Мэй.