Тигр, отдыхающий под пионами

Пионы. Яркие цветы выделялись на тонкой коже юноши и чем-то неведомым манили. Рука неосознанно потянулась. Хотелось почувствовать эту картину на спине — испытать эти ощущения шероховатости от заживших ран. Казалось, если до нее дотронуться, цветок мгновенно расцветет. Робким движением Ичиро дотронулся кончиком указательного пальца до лепестка, заставив обладателя татуировки слегка вздрогнуть. — А… Я… — глаза забегали из стороны в сторону. Язык не хотел поворачиваться, сознание путалось. Растерянно шагнув назад, тотчас услышал мягкий голос. — Не… Не убирай… — парень не поворачивался, так и держал полотенце у волос, — если хочешь посмотреть… то… — он опустил руку на столешницу, находя легкую опору, — то… я не против… — голос был тихим и осторожным, тело же не выражало опасения, было открытым, словно звало своими острыми лопатками. Кунишита дышал ели слышно, иногда задерживая дыхание, он боялся спугнуть льва. Подойдя ближе, подушечки пальцев еле касаемо прошлись по красным лепесткам, изучая плавные изгибы контура. Широ не двигался, но мышцы под тонкой кожей перебегали с места на место, заставляя изображение двигаться. Ичиро был одурманен сим произведением живописи. Невольно капля пота стекла по скуле к основанию шеи, немного щекотя. Ее хотелось убрать, но рука потянулась от тела, бережно дотрагиваясь до лопаток, ловя каплю, скатившуюся с кончиков влажных волос блондина. Подушки пальцев медленно огибали татуировку великого зверя, исследуя каждый штрих. «Такая тонкая» — пронеслось в голове, когда правая ладонь осторожно легла на талию. Широ резким вздохом втянул воздух через рот и сжал губы, но не отстранялся, так же смотря куда-то вдаль, сквозь тюль на окнах. Места прикосновений словно обжигали, кровь под кожей бурлила кипящим океаном. Во рту пересохло, словно в Сахаре, хотелось избавиться от этой сухости, но интерес к происходящему пересиливал желание смочить горло. Руки неторопливо изучали, словно парили по изящной спине, то огибая плечи, то перебирая немного выступающие ребра. Вызывая мурашки, тяжело дышавшего блондина. Большой палец оглаживал пышные лепестки пиона. Казалось он мог услышать этот пленительный аромат растения. Такой же сладкий, как и его владелец. Взгляд опустился на крестцовые позвонки, наполовину закрывающиеся темными брюками. «Интересно, до куда татуировка?» — мысли неистово бились о черепушку, взывая к действиям. Слабо опираясь на основание шеи, правая кисть скользнула от распустившегося бутона вниз и остановилась у края ткани. Сердце бешено колотилось в груди, уши заложило от напряжения. Ханабуса томно дыша, выгнулся в пояснице от прикосновений. Глаза застелило одурманившей пеленой, веки чуть подрагивали от ощущений сильных рук на собственном теле. Его бросало то в жар, то в холод после очередного движения по разгоряченной коже. Разум был словно пуст, только мучительное желание ощущать пленительное давление. Пульс гулкими ударами бил по ушной раковине, заглушая рвущиеся мысли. Большой палец скользнул под край черных штанов, опуская на несколько сантиметров, и открывая вид на продолжение татуировки. «Дальше…» — интерес разрывал на части. Левая рука невольно сжала шею от напряжения, заставляя сильнее прогнуться под ней. Ткань с силой оттянули вниз, оголяя татуированную ягодицу. — Ах… Тихий стон звоном врезался в сознание, уходя на подкорку. Ичиро рысью отпрянул назад, не до конца понимая что произошло. Он поднимает голову и резко втягивает воздух, сжимая челюсть до прожилок. Выгнувшись, Широ стоял, опираясь на столешницу, тяжело дыша. Он смотрел через плечо на него нечитаемым взглядом из-под слегка опущенных век, по губам прошелся язык, делая их влажными. Локоны челки местами прилипли ко лбу, брови жалобно смотрели вверх. Тело натянутое словно оголенный провод, подрагивало от изучающего взора. А бедра… — Я… — глоток, — Мне… — мысли, не желающие сотрудничать, подбрасывали, возможные картины происходящего, — Нужно покурить… Извини… — глаза бегали в поисках пачки. Быстро схватив найденное, Кунишита поклонился и выбежал из квартиры. — М…понятно… — поправив одежду, Ханабуса плюхнулся на стул и, облокотившись на стол, закурил, — Черт…