Диалог

Очередная, ничем не отличающаяся от других ночь опустилась на улицы города, застилая темнотой большинство доступных днём видов. Ситуацию спасали лишь изредка где-то стоящие фонари, источающие желтоватый свет. Даже в такой ситуации, когда сожитель собирается заснуть, навязывает своё общение. — Тебе совсем неинтересно разговаривать? — на произнесённую огорчённый голосом фразу Дилан даже голову не поворачивает, притворившись, что не услышал. На голове - наушники, в которых на данный момент не играла музыка. Нет, не потому, что хотелось послушать чьи-то рассказы, а потому, что совсем нечего послушать и тем самым отвлечься. — Дилан, ты печатать перестал, когда вопрос услышал. Ты всё слышишь. — разочарованный вздох. — Знаешь, я очень хочу подружиться как можно с большим количеством людей. — Почему я вхожу в их список? — раздражённо спрашивает Дилан, демонстрируя всё своё нежелание общения с соседом. Нет, не только с ним, очевидно. Парень в общем и целом был необщительным, не любил все эти знакомства, длительные и выматывающие разговоры, большие и не очень компании. Да и собственный стиль общения многих попросту задевал. Пускай ему и было плевать, но где-то в глубине души кричали, что нельзя так поступать. В том то и дело, что в глубине души, которую совсем никто не слушает. — Не знаю. Перед смертью я бы хотел наобщаться вдоволь. — смеётся как только заканчивает предложение и ловит на себе вопросительный взгляд. Неужто заинтересовал? — Ты чокнутый? Зачем поступал, если собираешься свести концы с концами? — осуждение. Ожидаемо. Злится, даже не узнав всей ситуации. Дилану место далось не так просто, в отличии от путешественника. — Лучше бы ты не заезжал, серьёзно. — Лололошке до жути обидно, когда тот с отблеском злобы в глазах отворачивается от собеседника. — Мне кажется, что порой меня преследует сама Смерть. — говорит тише, чтобы в других комнатах ни дай Боже услышали. — Мой сосед ещё и параноик, класс. — саркастический тон. Казалось, что вот-вот и раздражённый парень выйдет из себя. — Знаешь, мне несладко приходится,зачастую ощущая на себе чей-то взгляд. Ощущать могильный холод, исходящий со стороны неизвестного. Поворачиваться и на доли секунды замечать человека.. Нет, существо с капюшоном. Даже лица рассмотреть не удаётся. Саму фигуру замечаю лишь мельком, когда подворачивается возможность. — Дилан ощущает пробежавшие по спине мурашки после слов Лололошки. Неужели всё, крыша у мальца едет? Кого к нему подселили? Жутко.В голове проносится мысль, что так самого Дилана во сне придушат, прирежут или подсыпят яд в еду, чтобы "смерть" забрала другого. Но то лишь догадки, которым не суждено сбыться. — У тебя всё с головой в порядке? Шиза, может? — спрашивает уже с осторожностью студент, глядя на беспричинно, почти всегда улыбающегося юношу с слегка прикрытыми глазами. В данной ситуации это было совсем не в тему. — Я и правда надеюсь, что это галюны, а не что-то серьёзное. Но, знаешь, когда тебе пробивают голову в первый день переезда в новый город.. — Вспоминает первый день в Мисре, чуть нахмурив брови. Становится больно от воспоминаний следующих дней вплоть до последнего, ужасно больно, словно душу выворачивают, отнимают и на глазах разбивают на тысячи мелких осколков, словно стеклянную дорогущую вазу , а позже остатки кидают в покорно принимающее удар тело,образуя кровоточащие раны. — Че за пургу гонишь? Вон, целёхонький. — оглядывает внешний вид и надеется на правдивость своей мысли. — А ты думаешь, чего на этот раз страну сменил? Грубые и злые все, да и гоняли меня, как собаку в нескольких городах подряд. Труд обесценивали.Надеюсь, что в стране другой и будет по-другому. — пожимает плечами, относится ко всему даже с неким юмором. Лололошка стягивает белую толстовку, прижимая ткань к себе, таким образом скрывая грудь и большую часть торса. На левом плече протягивается шрам в вертикальном положении, чу-чуть кося в бок.Выделяется среди всех, привлекает внимание и будто ярче на фоне других выглядит. Дилан не знает, почему делает это, но с интересом разглядывает израненные местами чужие руки.Что-то в этом есть. — Чё, настоящие? — даже с неким подозрением интересуется и поднимает взгляд на Лололошку, что сразу же начал одеваться обратно. Замечает несколько подобных "полос" на животе, боках, и непонятный ромб на груди, источающий тусклый свет. Последнее склоняет на усталость и недосып, а оттого и мерещится всякое. Но толком разглядеть и понять не успел, ибо скрыли его достаточно быстро. — Да. На плече во время.. небольшой стычки. — вспоминает сражение с серебрянолицым "Крысой" от Даны. — Ты это называешь "небольшой" стычкой?Что ж ты человеку сделал, а? — с уловимыми нотами ехидства слышится. Мироходец не знает, что ответить. Не может же сказать, что всякий раз оказывался впереди членов тайного общества, воруя божественные артефакты? — Перепутал вещи. Взял не своё, да и отхватил.— Частично правда. Лук по праву принадлежал не ему,но разрешение на приобретение получил. — Заслужено, думаю. Знаешь, меня несколько раз пытались убить за то, что я не делал. — А заява ментам?Если ты мне правду говоришь, конечно. — выдвигает идею студент, не понимая, почему он не решился сделать этого. —... — не сказать же, что солдаты Амара делали всё только во славу Бога Фараона, убивая попавших в список людей. Предыдущие свои путешествия вспомнить не мог. — что сделают отпрыскам богатеньких родителей? — Лололошка хочет похлопать своему мастерству нести ложь с серьёзным лицом, убеждая каждого в сказанном, даже будь то бредом. — М-да, не повезло тебе конечно. — в следующий момент Дилан усмехается, вновь глядя в экран смартфона. —... Спасибо, что выслушал и поговорил со мной. — слабая улыбка появляется на губах парня после сказанного соседом. — Мне стало легче. — Ты это.. — мнётся, выключает мобильный и откладывает на тумбу, голову нерешительно повернув в сторону сожителя и встречаясь взором своих темно-синих с чёрными, смолистыми глазами. — К мозгоправу сходить не забудь. — замечая переменившийся на непонятливый взгляд добавляет. — Ну.. Психиатру. — Как мило. Ты заботишься обо мне. — хихикает Лололошка, пока Дилан в ответ не сдерживается усмехается, складывая руки на груди. — Ещё чего. Делать мне нечего.