Влечение

Томас заваливается к нему под утро пьяный — с застёгнутой неправильно рубашкой, как будто он сильно торопился и одевался впопыхах, и чьей-то курткой явно меньше размером, которую надо будет потом отдавать. Минхо вздыхает. Он сонный, злой и единственное чего хочет — это лечь в кровать и укрыться с головой, чтобы больше не видеть пьяного друга, не чувствовать смешанный запах его парфюма и перегара. — Ты время видел? — Минхо звучит раздражённо, застыв в дверях и скрестив руки. — Нет. — Томас немного шатается и пытается достать телефон из заднего кармана джинс, но не удерживает его в руках, запутавшись в полах рубашки, и роняет. Он тянется за ним вниз, упираясь руками в пол, пытаясь хоть так сохранить равновесие, попутно поднимая свой телефон. Минхо молча наблюдает за развернувшейся картиной, но помогать не спешит, он слишком рассержен сейчас, поэтому медленно облокачивается на дверной косяк и глубоко выдыхает, пытаясь не сорваться на друга. — Начало пятого. — Томас произносит это слегка заплетающимся языком, поднимаясь по стене обратно, чтобы поравняться с Минхо, который неотрывно смотрит на него, кажется, не мигая. — Я задам следующий вопрос: — Что ты тут делаешь, Томас? — Минхо с вновь поднимающимся раздражением смотрит на раскрасневшегося Томаса, его блестящие от частого облизывания губы и сходящиеся на переносице брови, которые тот сдвигает от сильного сосредоточения. — Или тебе не дала одна из твоих подружек, и ты прибежал ко мне жаловаться? Вопрос хлёстко бьет поддых, отчего Томас морщится. — Я пришёл, потому что хотел увидеть тебя, ведь ты со мной не пошёл. — слышится упрёк. — Не пошёл, потому что меня заебало то, что ты бегаешь от одной дырки к другой, а потом пытаешься от них скорее отделаться, впутывая меня в свои мутки. — Минхо отлипает от косяка и тычет пальцем в грудь Томаса, отчего тот ухватывается за дверь в попытке удержаться. Ноги начали слабнуть, а тело яро требовать сна. — Меня откровенно не ебёт с кем из них ты спишь, и от кого сейчас припёрся. — Я ни с кем не спал! — Ага, а след от помады на шее говорит об обратном. Ты бы хоть рубашку нормально застегнул. Томас проводит рукой по шее, но не с той стороны. — Она сама на меня набросилась, я увернулся. Ничего не было. — звучит как-то жалко и умоляюще. Минхо лишь закатил глаза и собирался закрыть дверь, выпихнув Томаса, но тот подался вперёд, сокращая между ними расстояние. Сейчас смесь парфюма с сигаретами ударила в нос сильнее, забивая всё стойким запахом и оседая на коже. — Ты обвиняешь меня в том, чего я не делал, и какая тебе вообще разница? Даже если что-то бы и было, тебе ли не насрать? — Томас наклоняется и зло шипит, не в силах сдержать поселившееся расстройство в душе. — Мне насрать. — Минхо раскраснелся и прошипел в ответ слова так, чтобы они как можно ярче отложились в пьяной голове. Вышло громче, чем он предполагал. — Иди уже и потрахайся. Две бабы, как минимум, у тебя есть. Мне твой недотрах уже порядком осточертел. Они смотрели друг на друга с минуту, скользя взглядом от губ к щекам и ловя злые взгляды. Томас не успел ничего ответить, как соседняя дверь начала распахиваться, видимо, их ругань вышла за рамки адекватности, и соседи решили провести с ними беседу на предмет того, сколько сейчас времени и насколько сильно им заткнуться. Минхо быстро сообразил, утягивая Томаса в квартиру, буквально ловя на себя крепкое, но безвольное тело, и захлопывая дверь. Томас на нём обмякает, приваливаясь к тёплой груди и повисая на Минхо. — Ты у меня уже в печёнках сидишь, слышишь? — Минхо с усилием прислоняет его к двери и опускается на корточки, чтобы развязать ему кроссовки. — Хорошо смотришься. — Томас хохотнул, его настроение явно поднималось. — Ещё одно слово, и я тебе выкину обратно. — развязывая второй кроссовок пробормотал Минхо, смотря на Томаса снизу вверх. Томас не стал испытывать судьбу и просто стоял улыбаясь. Чтобы ни творилось в этой пьяной голове, Минхо не горел желанием знать. Развязав второй кроссовок, он становится напротив Томаса, после чего бросает, уходя в спальню: — Ванна знаешь где, полотенце принесу. Томас плетётся в ванную, сил нет, но в душ хотелось — нужно было смыть эту странную ночь. Томас умылся и уже потянулся снять майку, как услышал приближающиеся шаги Минхо, который бесцеремонно открыл дверь и швырнул в Томаса полотенцем, вкусно пахнущим кондиционером, и чистые спортивные штаны. — Спишь в гостиной. Меня не трогать, иначе прибью. Томас долго стоял под душем, пытаясь остудить голову. В чём-то Минхо прав — у него правда недотрах, но эта проблема не решается просто. Он мог запросто переспать с одной из девушек, которые охотились на него уже больше полугода, и вопрос за этим бы не стоял. Ему надо было бы всего лишь предложить или намекнуть, остальное они бы сделали для него сами, но вот незадача — хотелось не мягкое податливое тело с изгибами и формами, а крепкое, прокаченное мышцами и долгими тренировками тело друга. И что с этим делать — Томас не знал. Ему хотелось, чтобы его прижали и долго вбивали в матрас, чтобы сильные руки не давали пошевелиться, а глубокий голос управлял им. Хотелось ощутить на себе власть и подчиниться ей. Что делать с этим —вдвойне не понятно. Томас вышел из душа, переоделся в штаны и прошёл вглубь квартиры, застыв в нерешительности у двери спальни. Дверь была слегка приоткрыта. Томасом овладело чувство вины за то, что разбудил, разозлил, а теперь мешает заснуть, но ебучая жажда тепла от конкретного человека жгла щёки, давила внизу живота и подгоняла на необдуманные поступки. Ещё пара секунд раздумий, и Томас проходит в спальню, нацепляя на себя непроницаемую защитную маску весёлого пьяного друга. — Эй, Мин, ты спишь? — Томас забирается к нему под одеяло. Минхо разворачивается так быстро, что Томас чуть не летит с кровати от неожиданности. — Ты дебил? Что в словах «ты спишь в гостиной» тебе не ясно? От Минхо пахнет чем-то лёгким и приятным, а ещё он тёплый и немного разморенный, видимо почти заснул, пока ему не помешали. Томас теряется от всего сразу, член в штанах крепнет. Он не выдержит. — Там холодно и одиноко. — всё на что хватило его мозгов. Ноет как баба, но больше в голову никакие аргументы не идут. Минхо в конец ушатанный и уставший цокает языком и валится на спину. — Ладно, но ещё одно слово, и я правда тебе врежу. Я не шучу. Минхо явно смирился, да и сил продолжать спор нет никаких. Поэтому он отворачивается на бок, подтыкая подушку, и как-то обречённо выдыхает. Томас лежит и старается дышать через раз, чтобы не спугнуть. Член ноет, хочется всего и сразу, и в не совсем трезвых мозгах эти ощущения бьют набатом. — Ты только угрожать и можешь. — Томас знает, на что идёт. Ему хочется этого. Минхо откидывает одеяло. Он зол. Мало того, что его нагло разбудили, затем поимели морально, а сейчас раздраконивают ещё сильнее, смеясь над тем, что он говорит. Если можно представить ситуацию более раздражающую, то это она. Минхо одним рывком усаживается на Томаса, рукой хватая того за щеки, сдавливая, и угрожающе нависает сверху. Из полузакрытых штор в спальню попадают первые солнечные лучи, в которых отчётливо видны изломы бровей, карие глаза с поволокой и родинки, придающие лицу игривые акценты. Минхо сильнее сжимает это лицо, давя на бёдра всем весом и наклоняясь ниже. — Ты давно в табло не получал, я понять не могу? Или тебе нравится доставать меня? Верно. Томас резко выдыхает, возбуждение расцветает с новое силой, расходясь по телу горячей волной так, что кажется температура в комнате выросла до предела. Давление на бёдра такое нужное, вес тела Минхо ощущается так правильно и хорошо, что Томас в буквальном смысле плавится. Сильные руки, покрытые перевязкой вен, мощные плечи и грудь, сильные стройные ноги. Томас мог бы поклясться — ради этой картины стоило рисковать всем. Минхо поворачивает его голову так, чтобы коснуться губами уха. Томаса простреливает с новой силой. — Моё терпение не вечно. Я могу и сорваться. — такой интимный шёпот, что Томас не сдерживает глухого стона, вцепляется руками в руки Минхо не то удерживая, не то стремясь облегчить давление на лицо. Минхо отпускает его, выпрямляясь на его бёдрах, и бросает фразу, от которой сердце ухает куда-то в живот, а досада заполняет целиком. — Я ухожу в гостиную, придёшь, и можешь выметаться. Тяжесть с бёдер пропадает. Минхо забирает свою подушку и уходит. Томас так и лежит на спине, тяжело дыша. Возбуждение поутихло, но от запаха и звенящего голоса Минхо не ушло полностью. В ту ночь не спали оба. Утро встретило Томаса больной головой и тошнотой вперемешку с пересохшим горлом. На кухне во всю гремела посуда, видимо, Минхо уже пришёл с утренней пробежки и готовил им завтрак. Томас откинулся на спину и пролежал так ещё пару минут. Небольшая неловкость разлилась по телу охлаждающей волной, отдавая неприятными мурашками по шее. Что он вчера творил и чего добивался? Минхо не знает о его чувствах и желаниях, так нахрена переть вперёд как танк понимая, что это ни к чему не приведёт, и то в лучшем случае, а в худшем — он потеряет друга. Поубиваясь и пожалев себя ещё немного Томас наконец-то встал и нетвёрдой походкой направился в сторону кухни, откуда доносился аппетитный аромат бекона и яичницы. — Доброе утро. — пробормотал Томас. Отчего-то смотреть другу в лицо было неудобно. — Добрее видали. — Минхо окинул его оценивающим взглядом и кивнул в сторону стула. Томас прошёл к месту и сел, пересохшее горло саднило, а сухость в груди угрожала перерасти в кашель. Голова немного гудела, но не критично, поэтому Томас только хотел встать к полке со стаканами, чтобы налить воды, как перед ним появилась таблетка и кружка с водой. Томас благодарно взглянул на друга. Хотелось что-то сказать ему, но мысли в голове путались. Приняв таблетку и запив её водой, он с облегчением вздохнул, жизненные силы к нему возвращались, но вот мысли, одна другой удручающе, звенели в голове. — Прости. — он не знал, что ещё сказать. Стыд за вчерашнее, собственные мысли — всё создавало взрывной коктейль, который разливался по венам. Минхо хмыкает и ставит перед Томасом тарелку, и кладёт вилку. — Вот только не надо размазывать сопли по стенам. — Минхо садится напротив. — Забыли, проехали. Томас смотрит на него благодарно. Сейчас обсуждать прошлую ночь не хотелось от слова совсем. Томасу показалось, что между ними вновь всё встало на свои места, но одно не давало ему покоя —Минхо избегал его взгляда. Прожевав кусок бекона, Минхо начал разговор первым. — Завтра мы идём с ребятами на пейнтбол, ты помнишь? Томасу пришлось конкретно сосредоточиться прежде, чем он вспомнил, что накануне они с ребятами действительно договорились встретиться и сходить на пейнтбол, чтобы отдохнуть. Они часто так делали — шли куда-нибудь развеяться. — Да, да, помню. — Тогда сегодня у тебя есть день, чтобы оклематься и завтра быть огурцом. Томас в ответ лишь хмыкнул, жуя свою порцию яичницы. Их взгляды на пару секунд пересеклись, но ни Минхо, ни Томас этого не выдержали: Минхо откашлялся и схватился за кружку с кофе, а Томас уткнулся обратно в тарелку, заинтересованный содержимым. И всё же что-то явно было не так, что-то между ними изменилось. На следующее утро они стояли на площадке, слушая короткую инструкцию, которую знали наизусть. Меры предосторожности — не больше. После чего их отправили в раздевалки, чтобы они могли надеть экипировку. Томас до текущего момента был занят игрой — поскорее хотелось выйти на площадку и начать, но вид переодевающегося Минхо выбил из колеи предвкушения и мыслей об игре. У Минхо крепкое гибкое тело, с мускулистой спиной, достаточно узкой талией и сильными ногами. Томас завороженно смотрит, как Минхо облачается в костюм чёрного цвета, застёгивая его. Костюм сидит как влитой, очерчивая все мускулы на теле. Шнурует тяжёлые чёрные ботинки, после чего застёгивает на талии харнесс для переноски дополнительных зарядов для маркера. Надевает наколенники, жилет и перчатки, шлем надевать он не спешит, чтобы видеть ребят и обсудить с ними потом тактику. Томас от силы натянул на себя костюм и то до половины. Минхо проходит мимо него, шлёпая его по заднице, тем самым поторапливая. — Принцесса, собирайся, долго тебя ждать не будем. Все почти готовы уже. Этот шлепок направляет мысли совсем в другую сторону, сейчас, ой, как не нужную, поэтому Томас вдыхает и, наконец-то, натягивает на себя костюм. Спустя минут пять он уже стоит вместе со всеми и ждёт распределение на команды. Они с Минхо попадают в разные, что немного огорчает, но и интерес подливает нехилый. Минхо главный, поэтому ему выдают помимо оранжевой ленты, которая является отличительным знаком их команды, ещё и белую повязку на руку, которая вешается под оранжевую. Теперь его точно не спутать с остальной командой. Томаса тоже выбрали главным, но на его руке красуется зелёная повязка, под которой точно такая же белая, как и у Минхо. К Томасу в команду попадает Чак, Тереза, Алби и тройка ребят. К Минхо уходят Ньют, Бренда и Галли и так же тройка ребят — команды постарались сделать равными по количеству игроков. Они все толпятся командами вокруг организатора. — Площадь неограниченная, бегаете в лесу. — ведущий начал давать необходимые указания. — В голову и пах не стреляем. В упор так же не стреляем, если не хотим вылететь нахрен из игры. Не затираемся. Ваша цель захват флага и сохранение членов команды — должно «выжить» как можно больше, но преимущество у той команды, которая взяла флаг. Всем всё понятно? В ответ прозвучало утвердительное угуканье. — Тогда игру назначаю открытой. У вас есть 2 часа. Удачи. Ребята собираются по командам, чтобы обсудить тактику и распределение ролей. Спустя пару минут они готовы и начинают углубляться в лес для старта игры. Томас хороший тактик и у него всегда есть план, ровно как и у Минхо, поэтому когда Томас ловит его взгляд, то показывает ему средний палец и улыбается. Минхо лишь наклоняет немного голову в бок и толкается языком в щёку, показывая куда и как Томасу пойти. Затем надевает маску и передаёт своей команде следовать за ним. Ровно тоже делает Томас, провожая мощную спину взглядом. Игра началась. Томас осторожно продвигается вглубь леса, держа наготове маркер и прикрывая тыл своих ребят. В лесу довольно сложно прятаться, разве что в немногочисленных окопах, за корнями толстых деревьев и кустами, которые в их случае, не спасают, так как костюмы чёрные. Они сами хотели сложнее, поэтому в этот раз маскировка должна быть ещё продуманнее. Они идут уже минут шесть, судя по электронным часам, когда недалеко от Томаса пролетает первый шарик с краской, попадая в дерево. Томас по встроенной рации передаёт всем пригнуться, чтобы он смог осмотреться и понять откуда он летел. Пышная зелень не даёт возможности разглядеть всю картину целиком, отвлекая на себя внимание и пряча в своих зарослях предполагаемую жертву, а Томас не сомневается, что это его первая жертва. Он командует ребятам продолжить продвигаться вглубь, но держаться левее, видимо, по правой стороне их обходит вторая команда. Томас укрывается за деревом, прислушиваясь ко всему, что происходит позади него. Маска скрадывает добрую часть обзора, поэтому приходится надеяться на чутьё. Метрах в тридцати от него, по правую сторону, трескается ветка. Вот она — ошибка, за которую Томас хватается. Он знает, что противник отвлечётся на произошедшее на пару секунд, и у него будет время сориентироваться. Томас делает резкий выпад из-за дерева и пригибается вниз к корням, хватая маркер и держа палец на спусковом крючке, готовый стрелять. Благо у них электронные маркеры, которые дают высокую скорострельность и кучность стрельбы, поэтому поразить своего противника можно быстро и точно. Томас стреляет, чтобы увидеть куда будет движение, и не ошибается, фигура ныряет влево за такое же большое дерево, которое служит Томасу прикрытием. — В тебя попали? — слышит испуганный голос Чака в ухе. — Нет, я в порядке. Сейчас подстрелю одного и за вами. У вас порядок? — Да, порядок. — Чак с облегчение выдыхает и отключается. Томас острожно вылезает из-за плотных корней и аккуратно движется в сторону дерева, стараясь не издать ни звука. На середине пути чёрная фигура высовывается из-за дерева и стреляет. Томас был близок к тому, чтобы в самом начале игры слиться, но вовремя уворачивается, падает на спину и стреляет в ответ. Ему нужно время, чтобы либо отползти, либо быстро подняться и идти в открытое наступление. Томас не привык отступать, поэтому быстро поднявшись, идёт уверенным шагом к дереву, держа на готове оружие. Фигура в очередной раз высовывается, но Томас резко его снимает, попадая противнику в плечо. Участник противоположной команды повержен. Томас не выпуская маркер из рук, осторожно обходит дерево и смотрит на свою жертву. На руке оранжевая повязка, Томас всматривается, но не увидев белой ленты, выдыхает. Минхо бы не попался так просто. Он хмыкает своим мыслям и помогает подняться приятелю, похлопав того по плечу. Игра продолжается. Спустя часа полтора они теряют Терезу, Чака и ещё одного члена команды. Их осталось четверо, включая Томаса. Сколько потерь понесла вторая команда, он тоже знает — их тоже осталось четверо, включая Минхо и Ньюта. До конца игры остаётся полчаса, и им нужно ухватить флаг первыми и постараться завалить как можно больше противников, при этом не попавшись самим. Ещё через десять минут игры, он наконец-то видит красную точку вдалеке — флаг. Томас несказанно рад, но смутное чувство, что всё как-то чересчур хорошо, не даёт покоя. — Алби, слышишь? — Слышу. — Как-то всё чисто, не может быть, чтобы за столько времени вторая команда не продвинулась так же, как и мы. — Согласен. Движемся осторожно и без резких движений. Время есть, не стоит торопиться. Томас вовремя отключается, потому что сбоку видит кусок оранжевой ткани, резко мазнувший его взгляд. Спрятаться есть где — за корнем дерева, точнее того, что от него осталось. Томас не думая ныряет в спасительную глубь небольшого окопа. Тишина вновь напрягала, но он лежал тихо, обернувшись в слух. Где-то со стороны послышались шаги. Томас перехватил маркер поудобнее, всё же таскать четыре килограмма в руках несколько часов — задача ещё та, и улёгшись на землю, попытался найти источник звука. Лес был пуст, хотя Томас готов дать руку на отсечение, что не всё так просто. Не успел он продумать дальнейшие действия, как в его спину упёрлось дуло. Он застыл, не предпринимая пока никаких действий. Он не мог так просто попасться, так глупо и неожиданно, разве что его специально не выслеживали. — Отложил маркер. — чей это голос из-за маски разобрать было сложно, но рисковать он не мог, поэтому отложив маркер, постарался медленно перевернуться под своим захватчиком. В глаза сразу бросились две повязки — оранжевая и белая. «Минхо» резко пронеслось в голове. Как он его выследил, как смог нагнать и так тихо подобраться к нему да ещё и со спины? Минхо стоял на одном колене, пригибаясь к маркеру, плотно зажатом в руках и, судя по всему, смотрел на Томаса. — Выкинешь что-то, сразу получишь выстрел. — Это против правил! — Томас хватался за соломинку, пытаясь потянуть время, чтобы обдумать, что делать дальше. Попасться так просто он не может. — Правила можно и нарушить. — ему показалось или Минхо усмехнулся? Томас на секунду почувствовал прилив мурашек где-то в животе от такого Минхо — властный, жесткий, в этом обтягивающем костюме, берцах и маркером в руках, но наваждение ушло так же быстро, как и пришло. Надо было что-то делать, в противном случае, его захватят вместе с флагом как трофей. Томас уже знал что делать. — Осторожно сзади! — громко проговорил Томас складывая руки в защитном жесте. Минхо потерял контроль на пару секунд, но этого хватило, чтобы ухватить свой маркер, повалить Минхо навзничь, садясь на него сверху. Теперь дуло оружия было направлено на Минхо. — И как не стыдно? Грязные приёмчики. — Минхо цокнул языком. — Как там? Правила можно и нарушить? — Томас ликовал. Минхо был распластан под ним, пока он восседал на его крепких бёдрах, держа на мушке и целясь в жилет, на случай, если придётся стрелять. Они уже все обсудили: правил никто придерживаться не станет, а боль — не маленькие, переживут. — И что будешь делать? — нарочито медленно произнёс Минхо, кладя руки на ноги Томасу. Плохо дело. Томас по-любому отвлечётся. — Руки. — Томас кивнул вниз, не сводя глаз с Минхо. — Ох, прости, я что-то не так делаю? — наигранный тон его голоса только распалял. — Может поболтаем? У нас ведь дофига времени, пока ты собираешься с духом и мыслями. Рук Минхо с его ног не убрал, лишь двинул ими выше, вдоль бёдер, подбираясь опасно к паху. Томас замолчал и, казалось, не слышит, что ему говорят, возбуждение стало вновь разливаться по телу, отдавая тянущим чувством в паху, пробегаясь мурашками от шеи и до копчика. Ещё немного и руки Минхо плотно улеглись на тазовые косточки, массируя их. Томас как язык проглотил, сидел на Минхо, чувствуя задом его член и руки на своих бёдрах, которые массировали низ живота в опасной близости от его паха. — Принцесса, последние слова будут? — Минхо перестал массировать пальцами и устремил явно сосредоточенный взгляд из-под маски. Томас вновь пропустил фразу, было слишком хорошо в моменте. Это была роковая ошибка, потому что Минхо ухватил его за жилет, резко дёргая, и опрокидывая Томаса через себя. Маркеры валялись в разных сторонах, и дотянуться до них было сложно, но пока Томас отходил от кувырка, Минхо потянулся за близлежащим, ухватил его и провернулся к Томасу. Тот уже встал и, разведя руки в стороны на манер «примирения», огибал его справа, двигаясь к своему маркеру. Со стороны послышались выстрелы, видимо, наконец-то обе команды пришли в движение и начали борьбу за флаг. Внезапная пальба позволила немного выиграть для себя времени, которое Томас не стал упускать, и кинулся вниз к маркеру. Минхо тоже недолго стоял в ступоре, переведя маркер в сторону Томаса и держа его на мушке. Они застыли оба, так как находились в равных условиях — Томас стоял на одном колене, направив дуло на Минхо, который в свою очередь возвышался над ним и ровно так же направлял дуло своего маркера в обратку. В этом случае варианта два: либо они дают друг другу 30 секунд, чтобы разойтись, и начать бой заново, либо стреляют друг в друга, но тогда игра заканчивается для обоих сразу. Прикинув варианты, Томас медленно поднялся, не отводя дула, Минхо сделал шаг назад, показывая что он понял Томаса, и у них есть 30 секунд. Не теряя больше ни секунды, они бросились в разные стороны. Минхо успел завернуть за мощное дерево с толстым стволом, а Томас скрыться за деревянной стенкой. Тут Томас услышал голос Алби в наушниках. — Томас, ты как? Ещё одного нашего подстрелили. — Сколько у противников? Я в порядке. — Минус один, как и у нас. — и шансы вновь равны, и сейчас многое зависит от них с Минхо. — Тебе помощь нужна? — Нет, думаю справлюсь. Постарайтесь взять флаг. — Замётано. Томас отключился. Сейчас его основная проблема стоит за деревом напротив, надо сосредоточиться на этом. Томас прижался спиной к деревянной изгороди, и не успел заглянуть за угол, как рядом с ним лопнул шарик с краской. Его обстреливали с двух сторон. Положение было хреновым. И своих не позовёшь — флаг сейчас важнее, да и подставиться легко можно. Сколько людей защищают Минхо, он не знал. Пригнувшись, Томас примерно оценил с какого положения стрелял противник, и скорее всего с полусидячего, значит нужно высматривать помеху на среднем уровне. С обратной стороны пока стрельбы не было, Минхо ждал. Томас попробовал оценить положение: слева кусты и тонкие деревца, там не спрячешься, а вот слева, если он успеет добежать, п-образная стенка, которая сможет его прикрыть с обеих сторон, но она находится дальше того, что он может себе позволить, но надо было рискнуть. Приготовившись, Томас запустил дробь шариков в сторону стреляющего, после чего дернулся из-за стенки, направляя маркер в дерево, где был Минхо и выпуская очередную дробь шариков, которые лопались разноцветными красками, попадая в шершавый ствол дерева. Он успел пробежать пару метров, как за спиной послышались хлопки выстрелов. До стенки оставалось метра четыре, когда Минхо начал по нему стрелять, выйдя из своего укрытия. Томас пробежал ещё метр и сделал кувырок, проскальзывая под выстрелы и, о удача, успев укрыться между стенок. Прорези позволяли контролировать обе стороны, но его брали в кольцо, поэтому надо было действовать быстро. Минхо скорее всего передвинулся в сторону и пока укрывается, а вот его компаньон явно спешит расстаться с игрой, потому что решил пойти в наступление. Томас снимает его красиво: подождав, когда он подберется поближе и захочет поймать Томаса в тупике, Томас с лёгкостью забирается по деревянным брускам повыше и как только противник заворачивает в тупик стенки, не ожидая того, что по нему будут палить сверху, стреляет в того два раза — в грудь и плечо. Минхо не успевает его прикрыть, видимо, не ожидал такого безрассудства, и со стороны слышится отборный мат. Минхо явно в ярости. Игру они заканчивают эпично: команда Томаса почти вся выбыла, кроме Алби, но флаг достался им, правда у самого флага, Минхо с Томасом чуть не подрались, пытаясь оттащить другого от того, чтобы снять его. Алби отстреливался как мог, но в команде Минхо осталось ещё два человека, включая Ньюта, поэтому было нелегко, да и шары кончались. И пока Алби отстреливался, Томас и Минхо боролись уже в рукопашную, однако вовремя поднырнув под руку Минхо, Томас успел выхватить флаг. Игра закончилась победой команды Томаса. Минхо на это лишь криво ухмыльнулся и похлопал того по плечу. Томас был доволен собой. После игры они направились в бар все вместе, возбуждённо обсуждая их сегодняшний забег и показывая друг другу синяки от снарядов. Пили много и со вкусом. Девушки напились первые, выдавая одну странную идею за другой. — Томас сегодня победил! — включилась Бренда, от чего-то пьяно хихикая. — Минхо проиграл. Все дружно заулюлюкали, отчего Минхо лишь похлопал, показывая что он поздравляет себя и Томаса. — К чему базар? — Галли сделал большой глоток пива и уставился на подругу. Бренда выдержала паузу, а после продолжила. — Минхо должен Томасу желание! Он ведь проиграл, а они оба были лидерами. Со всех сторон послышались одобрительные возгласы и смешки. — Я на такое не подписывался. — Минхо рукой показал, чтобы все остановились на обсуждении этого вопроса. — Да брось, чувак, одно желание. — проговорил Ньют. — Или ты боишься его? Все будто сговорились против него, но Минхо упрямо отказывался, пока Томас не подключился в разговор. — Да он боится. — Томас с вызовом посмотрел на Минхо и гаденько улыбнулся. Подначивает гад. — Боится не справиться с тем, что я ему загадаю. — Кто бы говорил, принцесса, — Минхо поймал взгляд Томаса. — Мозгов то хватит загадать годноту? — А ты проверь. Ребята вновь дружно заголосили. Минхо с Томасом ещё какое-то время сверлили друг друга взглядами, после чего Минхо согласился. В конечном счете, что он теряет? Главное, чтобы этому полудурку не пришло в голову что-то невъбическое из разряда «пробегись по району голым». — Смотри, ты слово дал. — Томас улыбался во все тридцать два. Минхо лишь хмыкнул. Они пожали друг другу руки, после чего эту тему наконец-то оставили, а друзья принялись за новую тему — как Галли умудрился споткнуться на ровном месте и получить снаряд в зад. Компания продолжала пить, потихоньку распаляясь всё больше и больше. Томас почти не слушал их, он украдкой смотрел на Минхо, который приканчивал вот уже шестую кружку пива и на глазах пьянел. С чего друг так отрывается на алкоголе — Томас не знал, потому что обычно Минхо либо пил по чуть-чуть, либо не пил вовсе. А сейчас его выдавали красные щёки, даже на такой смуглой коже как у него, и расфокусированный взгляд. Он сидел облокотившись на спинку мягкого сидения и расслабленно следил за разговорами друзей. Рубашка была приоткрыта на пару пуговиц, внизу виднелась белая майка, а над ней ключицы. Томас скользил взглядом по тёмным волосам, раскосым глазам, прямому носу и пухлым губам. По сильной шее и широким плечам. Хотелось поцеловать, спуститься поцелуями вниз, на ключицы и грудь, и так ниже и ниже. Ему могло показаться, но тогда в лесу в зад ему упирался отнюдь не пистолет. От воспоминаний сильного тела над и под собой скрутило очередным приступом возбуждения. У Томаса проблемы. Он влюбляется в друга и, кажется, у него встал, благо он сидит за столом. Сколько они уже провели времени в баре, Томас не знал, а за телефоном было тянуться лень. Пьяные друзья разбились по группкам и что-то живо обсуждали, о чём-то спорили, Томас не слушал и не слышал, а оказывается, Тереза уже пару минут как с ним говорила, заглядывая ему в глаза и пытаясь услышать в ответ хоть что-то. Слова доходят будто через вату, он пытается сфокусироваться на словах, но выходит с трудом, хотя он и не пил много, просто сочетание громкой музыки, запаха кальянов и влитой в себя, пусть и маленькой, дозы алкоголя хватило, чтобы он немного слетел. — Томас, надо отвезти Минхо домой, он очень пьян. — он переводит взгляд на Минхо и видит как его окончательно размазало, но в свете последних событий, трогать друга для безопасности себя и самого Минхо вообще не хотелось. — А его не может отвезти кто-то ещё? — Тереза упрекающе смотрит на него, после чего добавляет, — Он то тебя пьяного всегда относил домой. Перечислить сколько раз это было? — Не надо. — Томас нервно сглатывает и понимает, что попал. Если сегодня ничего не произойдёт, он закажет себе памятник при жизни. Он несмело кивает подруге, а она лишь одобрительно ударяет его по плечу, мол, так держать. Вывести Минхо из бара оказалось той ещё задачей: он сопротивлялся и всячески горел за то, чтобы остаться и продолжить. Томасу буквально пришлось насильно выводить его из бара, закидывать в такси и ехать к нему домой, иначе он бы уехал хрен знает куда, и где бы его потом искали? Минхо умудрился поругаться с водителем, благо водитель оказался благоразумнее, и вступать в разговоры с пьяным не намерен был, поэтому спокойно высадил их и быстро уехал. Минхо был пьян, но при этом довольно неплохо соображал и даже мог непродолжительно стоять на месте. Томас загружает их в лифт и поддерживает Минхо за локоть, потому что его сильно шатает. От Минхо пахнет парфюмом и алкоголем, у Томаса вновь тяжелеет внизу живота, но он как может гасит в себе эти ощущения. Сейчас явно не время. А когда оно наступит? — с другой стороны спрашивает он себя. Лифт останавливается на пятнадцатом этаже, и Томас выволакивает Минхо, проведя через коридор и прислонив его к стене возле двери. — Где ключи? — Томас начинает шарить по карманам куртки, ключей там не обнаруживается. — Что мы тут делаем? — Пытаемся попасть домой. — тихо отвечает Томас, продолжая шарить по карманам. Ключи находятся в переднем кармане джинс. Томас хватает Минхо за локоть, закрывая дверь за ними, чтобы в очередной раз не нарваться на соседей, и вводит в квартиру. Вокруг царит полумрак, и нашарить выключатель довольно сложно, но Томасу удаётся. Минхо щурится, но кажется быстро приходит в норму. — Я помогу снять, обопрись об меня. — Томас присаживается на корточки, чтобы помочь Минхо расшнуровать кеды. История повторяется, и он улыбается своим мыслям. — Хорошо смотришься, принцесса. — Минхо смеётся и треплет друга по голове, зарываясь тому в волосы пятерней. Томасу бы и ответить, но мягкие касания затормаживают работу не то что мозга, а всего организма в целом, посылая приятную дрожь по всему телу. После того, как Томас освободил Минхо от кроссовок и куртки, он повёл его в душ, потому что сам он вряд ли бы дошёл, хотя Томас скорее себе врёт — он просто хочет увидеть Минхо голым, а пока друг в таком состоянии, надо пользоваться. Томасу не стыдно. О стыде он подумает завтра. — Раздевайся, я подожду. Минхо как-то странно смотрит на него, но на удивление послушно начинает расстёгивать рубашку, невольно смотря на Томаса, будто уточняя, всё ли он делает правильно. Томас сжимает челюсть и опирается о раковину позади себя, подпирая её задом, потому что ему срочно надо за что-нибудь держаться, иначе ноги в край ослабнут и он просто рухнет. Минхо уже снял рубашку и приступил к майке. Томас замер и затаил дыхание, следя за тем, как мышцы напрягаются, сильные руки подцепляют майку и скидывают её с тела. Минхо остаётся без майки, швырнув её себе под ноги. Томас сжимает крепче борта раковины и старается дышать равномерно. Мерно вздымающаяся грудь, прокаченный пресс, крепкая шея; Томас не может понять, куда ему смотреть, хочется запомнить всё: каждую мелочь, впитать в себя запах и раствориться в нём. Вжикает молния, и Томас приходит в себя. Смотря немигающим взором, постоянно облизывая губы и рвано дыша. Костяшки уже давно побелели, а пальцы продолжали давить на края раковины, рискуя сломать её к чертовой матери. Минхо тянет джинсы вниз, а Томас заливается краской и немного отводит взгляд. Ему чертовски душно, спина вспотела, пах начало с новой волной давить так, что вмиг нахлынувшее возбуждение окунуло его с головой в ледяную воду. — Принцесса стесняется? — Минхо как специально смотрит Томасу в глаза и медленно стягивает джинсы, легонько пошатываясь в сторону. Томасу надо минуту, чтобы прийти в себя и осознать сказанное. Он демонстративно складывает руки на груди и упрямо смотрит вперёд. Он чувствует как краска заливает лицо и шею — предательский организм. — Я жду пока ты не зайдёшь в душ, и я буду спокоен, что ты, алкашня, в порядке. — Томас рад, что его голос не дрогнул, и он смог сказать это всё чётко и осмысленно. Минхо лишь усмехается и переступает с ноги на ногу, освобождаясь наконец от джинсов. Томас окончательно едет разумом. Сердце учащённо колотиться, воздуха катастрофически не хватает, а сам он пялится на крепкие бёдра обтянутые чёрной тканью, длинные накаченные от длительных тренировок мышцы ног, и нервно сглатывает. Минхо поднимает бровь и пьяно усмехается. Томас смотрит в район паха, нет, скорее откровенно пялится. Под тканью боксеров он отчётливо видит очертание члена. — Снятие трусов тоже контролировать будешь? — Минхо хватается за край и немного тянет вниз, следя за реакциями напротив. Томас вспыхивает и отворачивается. Он видит себя в зеркале: красного, с блестящими глазами, красными губами (и когда успел их так погрызть?) и неровно вздымающейся грудью. Он переводит взгляд на Минхо позади себя и в миг жалеет об этом — тот снял последний элемент одежды и уже открыл дверцу душевой кабины. Томас мазнул по его спине и ягодицам, и этого хватило, чтобы член окончательно встал. Позади зашумела вода. Томас возбуждён донельзя, он хочет поцелуев, он хочет почувствовать на себе всю мощь этого сильного тела, он хочет, чтобы его хотели также, как хочет он. Томас выбегает из ванной. Член болезненно ноет в штанах, хочется его освободить и успокоить себя, дать хоть немного разрядки. Его цель прямо за дверью: голая, пьяная и готовая. Томасу надо полминуты, чтобы решиться. О том насколько это правильно, он подумает завтра. Томас врывается в душевую кабину резко и внезапно. Минхо стоит к нему спиной, но услышав позади себя шум, оборачивается. Томас налетает на него, фиксируя голову и резко прижимается к губам. Майка и джинсы моментально намокают, но Томасу откровенно насрать. Минхо явно в ступоре, но Томас продолжает прижиматься к нему губами и ждёт, когда ему ответят. Под его напором тело спустя пару секунд слегка расслабляется, и сильные руки хватают за спину и затылок, вплетаясь в намокшие волосы и прижимаясь к губам сильнее. Томас стонет. Минхо ползёт рукой со спины вниз к заднице и притягивает Томаса ещё ближе, чтобы дать почувствовать своё возбуждение, и Томас чувствует. Он приоткрывает рот и проводит языком по нижней губе, проталкиваясь дальше, ловя язык Минхо и проходясь по нему своим. Вмиг губы напротив пропадают, но Томас чувствует, как его подтаскивают к стене, чтобы в следующий момент впечатать крепким телом в плитку. Минхо тянется к крану, чтобы перекрыть воду, которая хлестала сверху, затекая в рот и глаза. Томаса подхватывают под зад руками и подтягивают на уровень бедер, вновь прижимаясь пахом к паху. Томас обнимает за шею и вновь целует развязано, глубоко, обводя губы языком и вновь вылизывая язык Минхо. Теперь настала очередь Минхо стонать глухо и как-то отрывисто. Пальцы на заднице лишь сильнее сжимаются, и он отстраняется от Томаса, переводя дыхание. Минхо покрепче подсаживает Томаса и делает шаг к выходу. Томас уже успел позабыть, что он пьян и может легко уронить его и упасть сам. — Минхо, ты ведь пьян. — Томас не успевает договорить, как Минхо делает второй шаг и его спиной открывает дверь душевой кабины. — Не ссы, принцесса, не уроню. С этими словами Минхо выносит его из ванной, Томас лишь крепче хватает его за шею. Пару раз Минхо немного ведёт, поэтому Томас собирает своей спиной край шкафа и дверной косяк — больно, но терпимо. Минхо сгружает его на постель в мокрой одежде и нависает сверху, вглядываясь в лицо. Томас прерывисто дышит и смотрит в ответ. Минхо осматривает гибкое тело под собой, которое облепила майка, а штаны, ширинка на которых многословно говорила о вставшем члене, выгодно обтягивали стройные ноги. Томас смотрел ему строго в глаза, опускать взгляд он боялся, его и так трясло как от горячки. — Раздевайся. — Томасу хватило этих слов, чтобы завестись с новой силой. Он начал быстро стягивать намокшую майку, которая никак не хотела поддаваться, но наконец справившись с ней, Томас откинул её, и она со смачным шлепком упала на пол бесформенной тряпкой. Минхо слез с него и пошёл к тумбочке у изголовья кровати, Томасу не составило труда догадаться за чем именно, но откуда столько познаний и подготовки Томас спрашивать не стал, потом спросит, сейчас главное было стянут с себя штаны, которые настолько облепили ноги, что не хотели сползать даже с задницы. Томас пыхтел как мог, но джинсы сидели как влитые, давя на член и принося «непередаваемые» ощущения, от чего он безвольно упал обратно на спину. Минхо вернулся, осматривая открывшуюся его взору картину. — Помощь нужна? — Минхо откровенно издевался. — А ты как думаешь? — Томас предпринял ещё одну попытку снять с себя джинсы, но, как и в первый раз, ему это не удалось. Минхо поднял Томаса на ноги, и положив руки на бёдра, начал стягивать джинсы вместе с трусами, и когда удалось отделаться от последних элементов одежды, Минхо наконец-то встал вплотную к Томасу. Жар от тела напротив сводил с ума, Томас почти касался его груди, когда разум окончательно покинул шальную голову, от чего он подался вперёд, но не к губам, а к шее, целуя её и облизывая, впиваясь руками в плечи. Он так давно этого хотел. Минхо обхватил его руками, притягивая к себе и наклоняя голову в сторону, открывая больше простора для манипуляций. Томас скользил губами по шее, переходя на поцелуи и спускаясь вниз, захватывая между пальцами бусины сосков на мощной груди. Минхо отпустил его, чтобы дать простора для действий, но не сдержавшись, сжал волосы на затылке и задрал голову Томаса на себя, приближаясь к нему вплотную так, чтобы при каждом слове губы задевали губы. — Если ты продолжишь это делать, я кончу даже не начав. — С выдержкой у тебя слабовато. — Томас хохотнул, но вмиг посерьезнел, его подтолкнули к кровати. Упав на мягкий матрас, слегка отползая от края, Томас ждал. Минхо разместился между его раздвинутых ног, очерчивая пальцами икры и двигаясь выше вдоль голени к бёдрам. Томасу невольно вспомнилась недавняя их вылазка на пейнтбол, когда Минхо был под ним и точно так же трогал его. Пришлось сглотнуть, потому что воспоминания подогревали нехилый интерес и горячили тело. Минхо двинулся пальцами дальше подбираясь к вставшему члену, обхватывая его рукой и проводя по нему вниз. Томаса откинуло на постель, смотреть на такого Минхо было до сжимающихся пальцев на ногах приятно, но слишком. Всего было слишком: рук Минхо, его внимания, от которого нервы были натянуты как проволока, желания. Томас пытался совладать с собой и прислушаться к своим эмоциям. Ему нравилась осторожность, с которой он к нему подошёл, но он не девушка, и это ему несильно нужно. Минхо поднял руку вверх по члену и немного усилил хватку, вызывая новый стон. Сам он опустился на локоть возле головы Томаса и, не убирая руки с члена, коснулся его губ. Томаса вело, он осоловело смотрел в глаза Минхо, сильнее разводя ноги в стороны и шумно выдыхая. — Минхо, просто не сдерживай себя. Я хочу. — Томас шепчет в самые губы, ловя на себе голодный взгляд. — Я хочу, чтобы ты не сдерживал себя со мной. От звука своего голоса — молящего и какого-то запыхавшегося, стало ещё горячее. Минхо слегка отстранился и, заглянув в глаза Томасу, ухмыльнулся. — Значит хочешь, чтобы я не сдерживал себя. От хриплого голоса и близости чужого тела Томас сходит с ума. Шепча так же в губы, что «да, хочет». — У тебя было с парнями? — вопрос настолько внезапный, что Томас немного теряется. Что он может ответить? Да, было, но как на это посмотрит Минхо? Он искал того, чего хотел, и искал это вдалеке от друга, потому что был уверен, что тот ему этого дать не сможет. Минхо считывает всё по его лицу и сильнее перехватывает член Томаса, от чего тот глухо шипит. — Что ты делаешь? — А ты у нас не так прост, да, Томми? — вопросом на вопрос отвечает Минхо. Томасу кажется, или он уловил ревность и толику досады смешанную со злостью? Томас перехватывает руку Минхо на своём члене и пытается удержать от дальнейших резкий движений, всё же член ему ещё понадобится. — Можно подумать, ты у нас святой. Откуда запасы резинки и смазка? Минхо смотрит на него не отрываясь. Отпустив член и выпутавшись из цепких пальцев Томаса, он ведёт рукой ниже к яйцам, аккуратно сжимая их. Томас бегает по его лицу слегка распалённым взглядом, но зрительный контакт выдерживает мужественно, лишь прерывистое дыхание выдаёт его волнение. — Я тоже времени зря не терял. — говорит Минхо, но в голосе явно злость. Томас чувствует как внутри всё полыхает от желания, но ревность распаляет и глушит собой все остальные эмоции, она поглощает собой всё. С кем у него было, как давно, на этой кровати? Мысли роятся нестройными рядами в голове, и Томас позволяет своей злости взять над ним верх. — Ну по количеству запасов резинки я смотрю, ты у нас прям пачками трахаешь. И сколько их было? — Ты сейчас доболтаешься, Томми. Или ты ревнуешь? В точку! Да, Томас охренеть как ревнует. Он приподнимается на локтях и отдёргивает руку Минхо, которая продолжает ласкать его внизу. Он ведёт себя как баба, но жгучее, обжигающее чувство его не покидает. Он и не думал, что так странно отреагирует на слова Минхо, и это так его выбьет из колеи, но выбило и сильно. Он отталкивает от себя ступней Минхо в грудь и порывается встать, но его с силой толкают обратно, перехватывая лодыжку, которая рискует вновь заехать ему в грудь. — Принцесса не выдержала правды? — Минхо с силой переворачивает его на живот, придавливая сверху собой, удерживая руки своими, чтобы не получить локтем, и нагибается к уху Томаса. — Ты станешь отличным дополнением моей коллекции. — Да пошёл ты! — Томас пытается вырваться, но ему не дают. Минхо лишь раздвигает его ноги коленями, от чего зад Томаса слегка приподнимается, чувствуя чужое возбуждение, упирающееся ему между ягодиц. Минхо ждёт, когда снизу закончится возня, и слегка отпускает руки. В любом случае он сможет быстро поймать Томаса и подмять под себя. Поднятая вверх задница призывно маячит перед глазами, поэтому Минхо немного подаётся бедрами вперёд, проходясь между ягодиц членом на манер толчков. Снизу слышен глухой выдох. Он кладёт руки на спину, сжимая немного талию, и усиливает толчки. Ему надо услышать стоны Томаса, которые тот из-за упрямства глушит в себе. Томас лежит обезоруженный и всё, что ему остаётся — это подчиниться. Поэтому он больше не сопротивляется, позволяя управлять собой. Не этого ли он так хотел? Не успевает он оформить мысль, как между ягодиц проходится крепкий член. Томас глухо выдыхает, сжимая простынь между пальцами и слегка выгибаясь. Его крепко держат за талию, а серия толчков только нарастает, от чего контролировать себя становится практически невозможно, и он стонет. — Успокоился? — Томас молчит. Он распален и всё, что он может выдать, будет направлено против него самого. — Приму за согласие. — Минхо явно тянется в сторону, хлопает крышка тюбика. Томас не хочет думать откуда у него смазка, и он так ловко с ней управляется. Мысли вновь приносят лишь злость и укол ревности, но и заставляют тело пылать и плавиться от уверенного голоса сверху. По ягодице внезапно прилетает жгучий удар. Томас резко стонет, тянется рукой назад, чтобы перехватить руку Минхо на своей ягодице, но ему заламывают руку. — Скажи мне, Томми, я могу продолжить? Томас молчит, давить в себе ворох эмоций становится сложнее. — Можешь. Для тебя ведь это обычное дело. — Томас надеется, что его голос звучит безразлично. Минхо сверху лишь хмыкает. Он медленно кружит пальцами вокруг сжатого колечка мышц, после чего проталкивает один палец на половину, чуть сгибая его. Томас начинает дышать громче, резко выдыхая. Минхо проталкивает палец глубже, раздвигая острожно стенки узкого прохода, после чего вытаскивает его почти полностью, повторяя пару раз тоже самое. Томас хочет больше. Внутри разливается жар, а снизу давление достигает своего предела, ещё немного и Томас кончит. Он заставляет себя думать о чём угодно, кроме пальцев в собственной заднице. Минхо тяжело дышит над ним, видимо, пытаясь успокоить себя тоже. Томас пригибается ниже к кровати грудью, выпячивая зад ещё сильнее, насколько ему позволяет гибкость. Кажется с утра он не разогнётся в спине. Он не замечает как в нём скользит уже два пальца, пока Минхо их не разводит и слегка не сгибает, давя на нежные стенки. Томаса подбрасывает, и он вновь глухо стонет, прячась лицом в матрас. Когда в него проникает третий палец, Томас сорвано дышит и пытается подняться на локтях. — Я больше не выдержу, вставляй уже. — голос Томаса звучит сдавленно и сбивчиво, как после марафона. — Ты недостаточно растянут, может быть больно. — Минхо фраза тоже даётся с трудом. — Я нормально растянут. — кидает Томас и в подтверждение своих слов насаживается на пальцы до упора, чем вызывает у Минхо судорожный выдох. По звукам Минхо тянется к пачке презервативов, отрывая одну штуку и надрывая её уголок зубами. Томас слышит как шуршит обёртка, после чего Минхо раскатывает презерватив по члену. Бёдра слегка дрожат, а кровь прилившая к члену не даёт ни о чём думать. Томас только сейчас понял, что так и не коснулся себя. Он оборачивается назад, чтобы посмотреть, что делает Минхо, и картина заставляет электрический разряд пройти вдоль позвоночника. Пресс Минхо сжимался, грудь блестела от пота, член был обтянут резинкой. Томас сглотнул. — Нравится вид? — Минхо запыхался, но на сарказм сил всегда хватало. — Нет, просто подумал, что ты уснул. Минхо недобро ухмыляется и хватается руками за ягодицы, раздвигая их и медленно, но плотно толкаясь головкой в колечко мышц. Стенки поддаются медленно, но не сжимают сильно, поэтому Минхо без особых проблем проталкивается до середины. Томаса повторно выгибает, а пальцы на ногах поджимаются. Минхо останавливается и ждёт, и Томас не заставляет себя долго ждать. — Двигаться будешь? — Томас сбивчиво шепчет. — Конечно. — и Минхо толкается до упора. Выходит и снова толкается до упора, сжимая за талию. Томас не успевает опомниться, как его вбивают в матрас серией грубых толчков. Томас стонет громко, тянется к руке Минхо и хватается за неё. Минхо отрывает одну руку от талии и ухватывает Томаса за плечо, не останавливаясь, толкаясь в Томаса всё грубее, выбивая стоны один за другим. Томасу охренеть как хорошо. Чувствовать Минхо в себе, ощущать его власть — всё это сносит крышу подчистую. Минхо трахает его грубо — до пошлых шлепков. У Томаса яйца поджимаются, и он просовывает одну руку под себя, пережимая вовремя член, чтобы не кончить. Он упирается лбом в матрас и хнычет. Минхо сильно бьёт его по ягодицам и грубо входит. Томас от неожиданности ослабляет руку на члене и кончает. Его трясет, и он сильнее стискивает запястье Минхо, выдыхая и пытаясь отдышаться. Стенки становясь чувствительнее, поэтому каждый новый толчок приносит равное количество боли и наслаждения. Он почти опадает в руках Минхо, поэтому тот поднимает Томаса и прислоняет его к своей груди, продолжая серию толчков в податливое тело. Ему хватает пары фрикций, когда он кончает, крепко обхватив Томаса поперёк груди и упираясь лбом в его шею. Минхо оседает задом на пятки, вместе с Томасом в своих руках. Грудь часто-часто поднимается и опускается, стук сердца звучит в ушах. Первым голос подаёт Томас, немного придя в себя. — Выйдешь из меня? Давит. Минхо кажется, что он снова начинает возбуждаться, но послушно выходит, продолжая удерживать Томаса. Он аккуратно опускает его, только тогда, когда Томас сам от него отстраняется. Минхо стягивает презерватив и идёт его выбрасывать. Когда он приходит, Томас лежит раскинувшись на кровати с полуприкрытыми глазами. Минхо стоит и смотрит на него сверху вниз, картина ему более чем нравится — Томас на его кровати смотрится прекрасно. — Так и будешь пялиться? — Томас прикрывает глаза рукой, но в голосе слышна улыбка. — Буду. — Минхо тоже улыбается. — В душ? Минхо подходит ближе к кровати и протягивает руку. Наутро у Томаса болит всё: голова, спина, в особенности поясница, и почему то ноги. Задница на удивление не болит, лишь слегка чувствуются растянутые мышцы, в которые вчера жестко вдалбливались. От воспоминаний становится горячо. Он садится на кровати, как и ожидалось, Минхо не было рядом. Досада слишком сильно бьёт поддых. А чего он ожидал? Поцелуев и день вместе в кровати? Он не девчонка, с ним церемониться не нужно, но всё равно чувство лёгкого раздражения зарождается в груди. — Пошли завтракать? — Минхо появляется в двери внезапно, отчего Томас невольно выныривает из своих размышлений и удивлённо смотрит на Минхо, тот улыбается искренне и как-то тепло. Томас смотрит на него во все глаза и не может поверить. Он натягивает принесённые Минхо штаны и майку — они слегка большие, но он на это не обращает внимания. Он проходит на кухню, где на столе уже стоит завтрак, а рядом таблетка и стакан воды. Минхо заботливый. Возле мойки обнаруживается ещё один стакана с недопитой водой, видимо Минхо тоже принял таблетку. Не удивительно, ведь они вчера пили как черти, а вообще Томас поражён, как Минхо ночью не заснул на нём, ведь выпил он прилично. Томаса из раздумий второй раз за день вырывает голос Минхо. — Как ты? — Минхо сложив локти на столе, смотрит на Томаса. — Нормально. — Томас задерживает долгий взгляд на Минхо. Он такой непостижимый и красивый, что у Томаса замирает сердце. Кажется он влюбляется сильнее. — А ты? — Просто нормально? — Минхо выгибает бровь. — Я в норме. — Я думал, для таких стариков как ты — такое кардио вредно. — Томас игнорирует первый вопрос и выдавливает из себя усмешку, но выходит криво. — О, то-то ты вчера стонал и требовал сильнее. Не боялся что у меня сердце остановится? — Минхо негромко смеётся. Томас впервые за утро смотрит на него дольше всего. Он так давно не слышал его смех, что от неожиданности забыл о лёгкой неловкости. Минхо идёт это. — Томми, лицо попроще сделай. — тот вновь усмехается и принимается за еду. Томас краснеет, по крайней мере лицо и шея горят, но берёт в руки вилку, чтобы хоть чем-то себя занять. И вопрос, который крутился всё утро в голове, не покидает его. — Ты не жалеешь? — Томас медленно поднимает взгляд на Минхо. — Ну, о нас? То, что было ночью. — Жалею ли я, что мы переспали? — Минхо как всегда прямолинеен, смотрит внимательно и, кажется, собирается с мыслями. — Нет, не жалею, Томми. Если бы ты не сорвался, я бы не смог первым это сделать. У Томаса на душе стало легко, в голове пусто, а живот будто перестали сжимать тиски, вот только сердце зашлось таким стуком, что в ушах звенело и пульсировало. Воцарилось молчание. Томас не знает, что сказать, но вовремя вспоминает кое о чём. — Ты мне должен желание. — на лице Минхо отображается лёгкое волнение. — И какое же? — Хочу ещё раз повторить то, что было между нами. Лицо Минхо становится нечитаемым. Есть ощущение, что в его голове крутятся шестерёнки, после непродолжительной паузы, Минхо наконец-то подаёт голос. — Ты тратишь желание на это? — Томас удивленно смотрит на него. — Не будет ничего из серии: пробеги голым по району или надень платье с каблуками и пойди в клуб? Томас смеётся, лицо Минхо такое удивлённо - подозрительное, что Томасу и вправду смешно. Он бы мог загадать всё, что угодно, но это и вправду то, чего он хотел. В любом случае, это его желание и отказа он не примет. Отсмеявшись, Томас смотрит на Минхо и улыбается. — Так повторим? Минхо немного всё обдумав, потянулся к Томасу, чтобы несильно захватить его пальцы и сжать их. — Я не думаю, что тебе надо на это тратить желание. — Томас сильно напрягается. Не понравилось? Не хочет? Но выдыхает, как только слышит продолжение. — Ты мне не дал бы выбора. Не хотеть тебя — как минимум преступление. Томас реально краснеет и прячет лицо в сгибе локтя. Минхо смеётся. — А как же твои с кем ты спишь? — голос Томаса звучит глухо и как-то излишне безразлично, хотя Минхо мог бы поспорить — Томас боялся услышать правду. — А с кем я сплю? — Ты меня спрашиваешь? Откуда я знаю, ты ведь ничего не сказал. — А ты так ничего и не понял, принцесса. — Минхо сжимает напоследок его руку и отпускает. Принимаясь как ни в чём не бывало за завтрак. — Чего я не понял? Минхо ему не ответил, он принялся за еду, пряча ухмылку. Томас сидел в напряжении, вытянувшись как струна. — Расскажу, когда ты вновь будешь подо мной. Томас давится воздухом от возмущения, но не спорит, ведь не этого ли он хотел?