Очень острые углы

В кладбищенской тишине шорох гравия под кроссовками казался оглушающим. Поттер едва не споткнулся о старую надгробную плиту, наполовину прикрытую пожухлой травой. Плита принадлежала некой Анне, чья фамилия навсегда исчезла за сколами мрамора. Вокруг низких надгробий клубился сизый туман, и веяло прохладой и немного сыростью, хотя еще вчера Нью-Йорк пылал жарой и раскаленным сухим воздухом. Гарри задумчиво просматривал безликие имена и даты. Судя по тишине за спиной, ключ на шее Драко оставался холодным. — Надеюсь, ты не назовешь это свиданием, — раздалось сзади хриплое, и Поттер остановился, наклоняясь над одной из свежих могил — на белом камне золотился причудливый шрифт с завитками. — Я принес тебе кофе и привел в необычное место, — пробормотал Гарри и произнес вдогонку несколько заклинаний. Уловил магический след, но почти растаявший. — Это точно считается. Поттер попытался воспроизвести последние заклинания, но прошло уже несколько дней — остатки магии почти слились с землей. У надгробия лишь тихо покачивали листами понурые желтые тюльпаны. — Тебе было бы неплохо рассказать, зачем мы здесь. Малфой сел на одну из скамеек рядом и задумчиво посмотрел на свой бумажный стакан — простой черный кофе с каплей сливок от миссис Джонсон. Она очень расстроилась, что Гарри появился этим утром один, и буквально расцвела, когда он заказал две порции. — Я был в доме возлюбленной Гормлайта, она умерла три месяца назад от магической лихорадки. Общался с сестрой погибшей, — начал Поттер, параллельно пытаясь найти какую-нибудь зацепку. Изредка, но преступники все же роняли что-то или оставляли следы. Он старался не думать, но мыслями все возвращался к бледной, почти прозрачной женщине с заплаканными глазами. На надгробии красовались простые буквы: «Мы сплели свои линии жизни». Он не любил горе. Не любил смотреть на него, видеть покрасневшие веки и трясущиеся руки или пугающую пустоту за поблекшими зрачками. На первом курсе Академии он представлял, как будет устраивать погони, драться и разбираться в хитросплетениях мотивов и поступков. Никто не предупреждал его, что часть его работы будет звучать по-другому: «Когда вы видели своего ребенка в последний раз?», «Вам нельзя хоронить мужа, пока мы не опознаем тип проклятья», «Да, мы вас вытащим и вы увидите свою дочь» — человеку, в которого срикошетило столько проклятий, что его минуты сочтены. Авроры по долгу службы оказывались первыми прибывшими на места катастроф. Пары́ испорченного зелья, отравившие детей на дошкольном мероприятии, или вышедший из-под контроля огонь… Оторванные конечности, взбесившиеся животные, последствия неудачных заклятий. Вокруг — плач, боль и мольбы. На которые нельзя реагировать, иначе ты не сделаешь свою работу. — Изольда, любовь нашего Пруэтта, долго болела, магловский рак, тот редкий случай, когда он появился у волшебника. И в последних письмах он рассказывал ей про чудодейственную не-волшебную медицину, которая ее вылечит, — продолжил Гарри, тряхнув головой — прогнал образ тоскующей сестры и ее воспоминания о сходящем с ума от горя Гормлайте. — Не все магловские способы подходят волшебникам, — качнул головой Драко. Поттер поковырял рукой в свежей земле — ничего — и закурил, присаживаясь рядом с Малфоем. Разговорить сестру Изольды было очень просто — люди вообще роняют щиты, когда переживают искренне, уж Гарри-то знал. Если бы не Устав, авроры допрашивали бы свидетелей в минуты самой отчаянной тоски — это было бы очень эффективно. Мимо пролетел крупный черный ворон и хрипло проорал что-то в далекое небо. — Он нашел какие-то исследования, где писалось о том, что химиотерапия в некоторых случаях может помочь, — качнул головой Поттер. Это было в письмах, которые ему отдали трясущимися руками — не пришлось даже показывать разрешение на обыск и допрос. — Это может быть еще более опасно, чем принятие не-волшебниками наших зелий, например. Неслучайно мы не используем большую часть медицинских наработок маглов. — Малфой наколдовал ароматизирующие чары — запахло почему-то морем. Вроде совсем недавно Гарри мечтал о сицилийском горячем песке и тонком запахе жары и соли. Но оказался на кладбище. — В общем, прямо в больнице он пытался подсунуть Изольде магловские таблетки. Их отобрали, она умерла, — завершил Поттер, цепляясь взглядом за трепыхавшиеся на ветру молодые листья кладбищенского клена. — Я посмотрел воспоминания, колдомедики ссылались на неизученность и на… — Статут, который в том числе запрещает подобного рода эксперименты, так как они могут угрожать жизни, — закончил за него Драко. — Это мотив? — Да. — Гарри выдохнул сизые клубы дыма вверх, наблюдая, как они растворяются в бесконечно далеком небе. — Сестра Изольды поделилась, что Пруэтт последний месяц бредил мыслями о том, что науку и магию стоит объединить, даже если это раскроет секрет существования волшебников. Чтобы иметь возможность воспользоваться и магловскими способами… В последний раз она слышала от него о том, что где-то в Нью-Йорке есть общество, разделяющее его идеи. — Идиоты, — с чувством заключил Драко. — Как удобно все забывают историю, конечно. Гарри кивнул, хотя на лекциях профессора Бинса чаще всего спал. Признаваться Драко, что, помимо зельеварения, у него еще и с историей явные провалы, не стал. — До Статута волшебников чуть не уничтожили. — Малфой, видимо, догадался о пробелах в поттеровском образовании. — Затем наступила полная изоляция, но уже через столетие мы вполне себе нормально взаимодействовали с маглами. Главы крупных неволшебных стран в курсе, что мы существуем. Мир открыт. Смешанные браки разрешены. Идиотские запреты на ношение палочек до одиннадцати лет в действии. — Поясни? Про палочки. — Поттер, — протянул Драко. — Все дети умеют колдовать с рождения. Почему, например, я не мог в мэноре пользоваться палочкой в свои пять? Маглов там нет… Где-то вдалеке снова раздался пронзительный крик ворона и эхом разлетелся среди могил. — Никаких идей, — честно признался Гарри. Это был интересный вопрос. Странно, что он никогда им не задавался. Он принял волшебный мир как данность, как пугающую и восхищающую реальность. До сих пор иногда поражался причудливым традициям и фантасмагорическим артефактам, но никогда не копал глубже. — Равенство, — ровно ответил Малфой, скрестив на груди руки. — Иначе магловоспитанные никогда бы не смогли с нами обучаться. Мы уравнялись, чтобы дети неволшебных семей смогли адаптироваться к нашему миру и наоборот. Мы переняли культуру, одежду и в общем-то и целом все безопасное для нас… Если я подарю тебе книгу по истории, ты ее прочтешь? — Нет, — честно признался Гарри. — В отсутствие секретности нас пытались уничтожить или поработить много раз, — со вздохом продолжил Драко. В его тоне сквозило легкое осуждение. — Ты мог слышать про множество легенд и мифов в магловском мире. Большая часть — очень искаженная история о том, как маглы пытались подчинить себе волшебство. Статут положил этому конец, хотя периодически всякие радикалы и начинают вновь выступать за отмену. Гарри испепелил дотлевшую сигарету. Он прекрасно помнил реакцию тети Петуньи и дяди Вернона даже на упоминание волшебства. Он мог только представлять, как бы мировые державы боролись за «дружбу» с волшебниками. Золотые запасы, оружие, возможность исцелять и создавать. — Как и идеи о чистой крови? — поинтересовался Поттер. — Да. И то и другое — стороны одной медали. Паршивой медали, которую лучше не крутить, — заключил Драко тихо. И продолжил быстро: — Что дальше? — Как показало это утро, Пруэтт не прикопал символично Статут тут и не спрятал у знакомых. Значит, соберу все, что есть у Аврората на радикалов, заявлюсь в их подполье и, скорее всего, найду там Гормлайта, — с готовностью ответил Поттер. Его ждал очередной день в архивах в обнимку с омутом памяти. Если повезет, все заметки о радикалах найдутся в одной папке. Но весь опыт Гарри подсказывал, что так бывает достаточно редко. — Статут будет либо с ним, либо он нам все расскажет… Если бы со мной была еще пара авроров, мы бы справились быстрее. — Можешь воспользоваться мной, — великодушно предложил Драко. Поттер знал множество способов, как именно он мог бы пользоваться Малфоем, но ни один из них не включал в себя аврорскую работу. — Мне нужен тот, кто будет беспрекословно подчиняться моим приказам, знает архивную специфику и тренируется минимум четыре раза в неделю, — криво усмехнулся Гарри. — Ты серьезно тренируешься четыре раза в неделю? — Драко приподнял бровь. — Иногда и шесть, — кивнул Поттер. Спортивные залы, обычные или с магическими полосами препятствий, были для него такой же рутиной, как и чистка зубов. — Мотивация, знаешь ли… Поверь, когда в тебя летит десяток заклятий, утренние пробежки обретают особый смысл. И рельеф как бонус. И возможность отключить эмоции. Чтобы чужие слезы не задевали. — Хороший бонус, — согласился Малфой. Гарри пожал плечами. В Аврорской Академии они тренировались дважды в день. В них швыряли режущие заклинания, а они должны были бежать. И драться. Даже если от десятка аппараций за полчаса тело почти расщеплялось, даже когда в легких заканчивался воздух и нутро горело из-за отсутствия кислорода. Так приобретались рефлексы и развивались инстинкты. На первом настоящем задержании он настиг преступника в две секунды, тот даже палочку не успел выхватить. Он ненавидел те тренировки, но они уже тысячу раз спасли ему жизнь. — Проведаю кое-кого, — хрипло произнес Поттер. Последние дни были странными, немного болезненными, наполненными забытыми чувствами. А его последняя опора осталась здесь, на этом кладбище под невыразительным серым камнем. — Потом можем позавтракать. Малфой кивнул, а Гарри двинулся в сторону виднеющегося раскидистого дуба. Он не был на могиле Бэзила Мода, старика Бэзила, уже много лет. Он помнил его седовласым, но вечно улыбающимся и очень живым. Его последняя привязанность и последняя кровоточащая потеря. Аврор Мод научил его всему. Старик Бэзил же и не дал ему сломаться. После смерти наставника Поттер уже умел справляться сам. Пыль и грязь с тусклого надгробия Гарри принялся стирать руками, запоздало вспомнив про чары. Почему-то второпях наколдовал сухоцветы. Они сдружились еще в Академии, где Мод преподавал по выходным. Он заметил потерянного и одинокого мальчишку Поттера и как-то очень быстро взял его под крыло — они тренировались и вели долгие и такие значимые разговоры. Исцеляющие. А затем Гарри год был стажером под началом Бэзила. И едва получил удостоверение аврора, как они вместе отправились на первое дело. В качестве напарников. Прошло несколько лет, отличных, интересных лет, плечом к плечу с другом. А потом Мод неудачно подставился — Поттер не успел ничего сделать. Никто бы не успел. Но с тех пор Гарри был уже сам за себя. Отпирающие чары — из серого камня прямо в руки прилетел старый потрепанный блокнот. «Сборник настоящих правил аврора», как окрестил его Мод, когда сообщил, что все эти Уставы — полная фигня. Желтые страницы почти перестали гнуться, а чернила, исписанные рукой стажера Поттера, высохли и местами потерлись. Гарри курил, чувствуя странную горечь. Глаза щипало от табачного дыма. И глухая тоска разливалась странной болью где-то в груди. Прошла минута. Или час. Вдалеке все надрывался ворон. — Поттер, — раздался очень тихий голос, почти неслышный. — Мой первый напарник, — собственный голос казался Гарри чужим, — научил меня всему и погиб через пару лет моей службы. Гарри пролистал блокнот, аккуратно касаясь сухих страниц, и остановился на случайной записи — набор усовершенствованных заклинаний освобождения от цепей. Не худшая заметка — обычно они писали что-то менее прикладное. Драко осторожно протянул руку, заглянув в глаза — очень спокойный взгляд. Теплый. Никакого ненужного сочувствия. Гарри протянул блокнот. Зашелестели страницы. — «Правило Мода двенадцать: никакого кетчупа на хот-догах» — ты уверен, что это достойная альтернатива Уставу Аврората? — наконец несмело начал Драко, разбивая тишину. — Старик Бэзил делился истинной мудростью, — невесело усмехнулся Поттер. — Кетчуп в сумерках легко перепутать с кровью. И если ты вылезаешь из засады весь в кровище, твой напарник вынужден спасать и атаковать. Весьма неловко, когда отряд авроров врывается в обычную цветочную лавку, около которой ты неудачно обляпался кетчупом. Малфой улыбнулся — широко и искренне. Принялся листать дальше. Тоска отступала, а Гарри вдруг на мгновение вернулся на десять лет назад, в те моменты, когда Бэзил травил байку за байкой и мир казался очень простым. — «Правило Поттера двадцать три: заправь машину!!!» — аж три восклицательных знака. Это кажется важным, — продолжил Драко со всей серьезностью. — Идиотская история. — Гарри вдруг понял, что улыбается. — Ты знаешь, как работают магловские автомобили? — Поттер, я бывший невыразимец. — Малфой вздернул подбородок. — В общем, автомобили не ездят, если их не заправить бензином. Однажды мне дали служебную машину, чтобы я выследил преступника, который часто скрывался в магловском мире. — Гарри прикрыл глаза, вспоминая такой далекий провал. — Ждать нужно было долго, поэтому я каждое утро катался по городу просто так. В момент, когда преступник появился, я честно преследовал его где-то час, а затем благополучно заглох на трассе, так как кончился бензин. Он сбежал, а меня на месяц перевели в отдел взаимодействия с пикси. — Такой существует? — поразился Драко. — Нет, его изобрели ради меня, — усмехнулся Гарри. — По сути, я просто каждое утро в течение месяца успокаивал разбушевавшихся пикси на одном из нижних этажей МАКУСА. Те пикси Поттера ненавидели. Они занимались очень важными делами по сортировке бумаг, а Гарри постоянно пытался как-то систематизировать их работу. Пикси не нравилась ни система, ни сам неудачливый аврор. Малфой долистал до последней записи — «Первое правило Поттера: ни к кому никогда не привязываться». — Разве первое не должно быть вначале? — Там было что-то невразумительное про диалоги с оборотнями, — после паузы ответил Гарри. — Решил его заменить. В конце концов, это их с Бэзилом вымышленный устав. Он мог что угодно вычеркивать и менять местами. То первое — последнее — правило он написал в день похорон. И оставил блокнот прямо в могильном камне. — Не хочешь забрать этот кладезь мудрости? — тихо произнес Драко. — Он принадлежит Бэзилу, — и Гарри чарами отправил блокнот обратно в камень, — мне уже впору писать свой. — Даже не рассчитывай, что я внесу пункт про кетчуп в официальные документы. — Обойдемся улиточной слизью и перечным соусом для стейка, — парировал Гарри. — За этим тоже есть какая-то история? — Перечный соус — отличная альтернатива атакующим заклинаниям, — с серьезным видом поделился Гарри. Когда-нибудь он расскажет Драко и про перец, и про улиток. И еще немного про Бэзила. И вспомнит то самое первое правило, которое он так незаметно для себя нарушил.