Исцеление

      Каз шел по грязной тихой улочке Кеттердама, погруженный в собственные мысли. Ему нравилось это время суток: сгущающийся сумрак приближающейся ночи. Воздух переставал гудеть и наполнялся прохладным влажным облаком тумана. Будто бы дышать становилось легче. Вонь никуда не пропадала, как всегда, из каждого уголка улочки несло продуктами жизнедеятельности ее обитателей, однако, туман, оседавший на поверхность, как будто приглушал запахи, делал окружающий мир свежее, и даже в такой тьме казалось, будто бы стало немного светлее. Туристы зачастую пропадали из поля зрения в такое время, предпочитая отсиживаться либо в снятых номерах, погружаясь в собственные заботы, или же приезжие руководствовались своей маленькой картой путешественника и позволяли себе расслабиться в Доме удовольствий или же испытать свою судьбу в игорном доме. Таких во всем городе было полно. Главная улица — сердце Кеттердама. Если уйти чуть левее, можно было обойти эту центральную улицу и позволить себе поразмышлять, однако все равно нужно было оставаться начеку, так как Город не прощал ошибок и не давал на них никому права. Каз Бреккер. Это имя, пожалуй, знакомо было каждому живущему здесь, и даже за пределами. За его головой охотились, с ним заключали сделки, а уж сколько людей пыталось его убить… Но сейчас это все было неважно, поскольку именно в это время, именно в этот час глава банды Отбросов шел окруженный темным туманом, и лишь его черная тень и методичные постукивания тростью, могли выдать его присутствие.       Деньги никогда лишними не бывают, и даже такой человек как Каз, особенно после того, как занял место командира банды, понял, что внешний вид тоже имеет свое значение. Поэтому его черное пальто теперь выглядело гораздо дороже и опрятнее, пряди волос, выбившиеся из-под чудесного цилиндра, не казались сальными сосульками, руки, что были обтянуты кожаными перчатками, выглядели изящно и чисто, несмотря на то, какое прозвище приобрел их носитель за свои грязные дела.       Дверь тихо скрипнула, когда Бреккер отпер замок и вошел в свой новый более просторный кабинет. Скинув шляпу на стоящее кресло молниеносным изящным движением руки, он откинул подол плаща и приземлился за свой стол, на котором было абсолютно пусто, если не считать стакана, который он забыл убрать с предыдущего раза, да нескольких бумаг. Голову снова заполнили мысли. На этот раз, он думал о тех, кто был с ним все это непростое время. Вспоминал Джеспера, Уайлена. Вспоминал Нину, Матиаса. И ту, по которой периодически сердце пропускало удар, но сигнал так и не доходил до мозга — Инеж. Ее руки, стройное гибкое тело, лицо… губы… Однажды он даже позволил себе коснуться ее, позволил себе еще раз попытаться изменить эту маленькую… большую проблему в собственной голове. И ничего не вышло. Разум снова погрузился в туман, во взгляде мертвое тело брата, руки сжимают его разбухшее тело… Он снова проиграл. Проиграл своему страху. Каз мысленно дал себе пощечину. Он ничего не боялся. Никого и ничего, никакая ситуация не могла вывести его из равновесия. Он вел тяжелую игру по разным фронтам, и он оказывался в выигрыше, как бы нелегко было это все преодолеть. Руки в перчатках. Вечно скрывающийся ото всех смысл их ношения, хотя каждый уже давно бы мог это понять. Бег от собственного страха.        Раздался стук, выведший Бреккера из раздумий. Рука молниеносно сжалась на трости и большой палец огладил ворона. — Кого принесло? — заскрежетал недовольно голос из собственных уст. — А кого ожидал увидеть? Темно-карие глаза вперились в парня, что стоял в рубашечке и куртке, держа руки убранным в карманы брюк, и покачивался на пятках. Между зубов он что-то держал. Что-то маленькое и блестящее. — Уж не стрелка, который помереть может, ненароком пулю проглотив. — Рука разжалась и трость встала спокойно рядом со столом. Джеспер сплюнул пулю в ладонь, второй рукой ловко отвернул барабан пистолета и вставил ее в него. — Чем обязан визиту? — глаза главы Отбросов вернулись на бумаги, что лежали на столе. — Да вот, подумываем мы над тем, что засиделся ты в четырех стенах, Каз. Общаться перестал и бывать на наших скромных вечеринках. После этих слов темные глаза недобро сверкнули в сторону Фахи, а затем чудом голова ворона с трости оказалась прямо под горлом юноши. Тот слегка отшатнулся назад. — Не стоит указывать мне, как поступить правильнее, — прошептал Бреккер, слегка обходя парня сбоку, — я могу разозлиться. — Заканчивай свои шуточки, Каз, мы ведь из лучших побуждений. — Джес взглянул на него и заметил пробежавшую искорку во взгляде. — Пожалуй, я могу это устроить, если окажешь мне услугу… Стрелок приковал свое внимание к лидеру, чуть мотнул головой, погладив рукоятки пистолетов. — Я весь слух. — Я знаю, что ты и Уайлен… встречаетесь… — Ну, и что с этого? — Джеспер стал вести себя более раскованно, поскольку Бреккер убрал трость от его горла и, покручивая ее, оперся на свой стол, продолжая стоять к парню лицом. — Я не разрешал перебивать меня. — Стальной голос резанул уши. — Так вот, я бы хотел… посмотреть на вас… в момент близости. Я хочу понять, что вы испытываете, позволяя друг другу изучать, любить. Я хочу испытать вас на себе. — Каз сложил руки в перчатках на голову ворона на трости и исподлобья глянул на юного Фахи. Уголки губ дернулись вверх, когда вор заметил непонимание и беспокойство в знакомых глазах. Тишина надавила на уши и парню показалось, что вокруг потемнело. Имел ли силу Бреккер, чтобы словесно довести любого? Возможно. Но здесь была чистая психосоматика. — Зачем тебе это? Это все-таки личное… — попытался возразить Джес, но наткнулся на острый взгляд Каза. — У меня на то личные причины. Подготовь Уайлена. Он мне тоже должен. Завтра, после одиннадцатого удара часов. Можешь быть свободен.       Как только Бреккер остался один, его охватило резкое волнение, дрожь пробежала по спине, а на лбу выступили капельки пота. Что он только что сделал? Бросил вызов самому опасному противнику — своему страху. Он покрепче сжал свою трость и глубоко вдохнул, а затем медленно выдохнул. Снова перед глазами возникло обнаженное тело, мягкая кожа, открытая взору, рука сама тянется к ней… Остановка в миллиметре от желаемого. Судорогой сводит тело и невозможно шелохнуться дальше. — Продолжай…       Пальцы дрожат, потому как без перчаток рука, такая незащищенная, и тело, стремящееся получить хоть капельку ласки из-под этих шершавых пальцев. Каз сам себя одергивает и раздраженно пинает ножку стула. Такой, как он, бросал вызов любой опасности, резал глотки и ломал кости, побывал в передрягах таких, какие многим даже не снились в кошмарных снах. И пережил то, отчего другие умирали. Он умирал каждый раз. И каждый раз возрождался из пепла, будто феникс. Он с гордо поднятой головой встречал любую опасность, перехитрил саму смерть и тех, кто вставал у него на пути. Вел непредсказуемые игры и держал всех врагов поблизости, не позволяя сыграть им на его слабостях. И вот, когда, казалось бы, победа радостно выстрелила, когда он собрал все лавры, ему не особо то нужные, но тем не менее гордый за то, что снова доказал себе, что силен, что достоин владеть этим городом. Его крепкую волю ничего не могло сломить… Если бы не одно но…       Бреккер не позволял себе любить, не позволял себе привязываться к кому бы то ни было, ведь это могло попросту убить его. Он уже совершил такую ошибку, когда едва не лишился своего Призрака в самый нужный и важный момент, всего лишь из-за того, что позволил чувствам взять на секунду вверх над разумом. И поплатился за это. Теперь такого не повторится.       Когда все закончилось, каждый из его команды позволил себе расслабиться, достичь своей мечты. Он тоже добился этого — он Глава Бочки. Он стал главным, как того и желал, если бы не обстоятельство, которое периодически снилось ему в кошмарных снах.       Каз стоял перед дверью. Он опирался на трость, ворот плаща был поднят, и парень зарывался в него носом. Взгляд был скрыт полями цилиндра, но можно было не сомневаться, что он видел все. Удар часов вывел Бреккера из раздумий, и рука, сжавшись в кулак ударила пару раз по двери.       На пороге появился Джеспер. Он отворил дверь шире, позволяя главе Отбросов пройти без нареканий. Дверь плотно закрылась за ним, и тогда уже Каз поднял голову осматривая двух парней, что находились в комнате. — Ты как раз вовремя, — с улыбкой произнес Уайлен, — мы достали бутылку прекрасного виски и собирались распить ее за тебя, Каз. — Какая глупость пить за кого-то, — со скрипом ответил Бреккер, снял пальто и головной убор, кинув одежду на полку небольшого шкафчика. — Не за тебя, а с тобой, — поправил Джес. — С чего вы вообще взяли, что я буду распивать с вами, Джеспер? — криво улыбнулся Каз, но младший Ван Эк уже открыл бутылку и разлил по стаканам янтарную жидкость, предлагая пришедшему присоединиться, протянув ему наполненный стакан. — Просто расслабься.       Стаканы быстро опустошили. Следующие были на подходе. Бутылка опустела в считанные минуты, как показалось сидящим в комнатушке. Алкоголь пусть и не добил, но тело явно расслабилось, а дрожь, что комом стояла в горле Бреккера, постепенно уходила. Очевидно и стеснение парней, находившихся перед ним, стало таять, поскольку Уайлен сел к Фахи на колени и обнял за шею. — Ты еще не раздумал узнать, какого это, а, Каз?       Грязные Руки не ответил. Слишком он был поглощен тем, что разворачивалось перед ним воочию и мыслям в своей голове. Он шел с четкой целью — избавиться от этого страха. Он подключил своих друзей, чтобы те помогли ему преодолеть это, чтобы не мельтешил больше перед глазами белесый разбухший труп брата, чтобы любое касание не вызывало в нем отвращения и рвотных позывов. Чтобы он мог голыми руками сжать горло противника и держать до тех пор, пока в глазах не потухнет жизнь. «Чтобы все получилось, нужно снять перчатки» — промелькнула мысль в голове. И Бреккер с ужасом понял, что внутренний голос прав. Ничего не выйдет, если он так же будет прятаться в одеждах. А посему он медленно стащил перчатки с рук, и только тогда осознал, что уже добрые несколько минут сидит и пялиться на целующихся Джеспера и Уайлена. Первой мыслью было: «Что я здесь делаю» и «надо уходить», но потом он осознал, что подобное действие завораживает и притягивает, особенно, когда Фахи стал стягивать с Ван Эка рубашку, оставляя того в незащищенном виде. Их руки переплетались, тела соприкасались. Каз на минутку представил себя на месте любого из сидящих напротив и его прошибло током отвращения. Кожа начала зудеть, будто бы к ней уже прикасались.       Сейчас в голове парня сражались две ипостаси, одна кричала, что уже пора уходить, когда как вторая твердила, что иного шанса побороть в себе страх уже не будет. Если Вор сдастся сейчас, то все его хваленые подвиги можно выбросить в канализацию, ведь сам он не будет удовлетворен собой и собственной силой. Он никогда не сможет с уверенностью сказать, что он — бесстрашный. Что ему — все нипочем. Он будет врать любому своему подопечному, говоря ему о смелости, говоря, чтобы засунул в жопу свои страхи и чувства. Будет врать, потому что сам так и не победил свой единственный страх и до сих пор, вот уже сколько лет, таскает его с собой, куда бы ни пошел. На любое задание, в свой дом, по улицам Кеттердама. Таскает его повсюду, заталкивает в самый далекий угол, но стоит хоть немного ковырнуть, как страх снова вылезает и ставит под сомнение свою собственную уверенность. Стоит немного отвлечься, как тебя уже окутывает паутина страха, что заставляет тебя видеть ненавистные картинки, которые всплывают в памяти, как говно в реке. Который заставляет беспомощно трястись, а потом обнимать унитаз на посмешище остальным. Так больше не может продолжаться.       До колена Каза дотронулась чья-то рука. От неожиданности он едва не хлестнул тростью наглеца по пальцам, но к его разочарованию трости рядом не оказалось, а рука принадлежала Уайлену. — Если не переступишь себя, то никогда не узнаешь, какого это… — прошептал он и щеки загорелись румянцем, ведь рыжеволосый мальчишка попал под острый взгляд темно-кофейных глаз. — Мне ничего не стоит это сделать. — Произнес Бреккер, одергивая себя на том, что сам не верит собственным словам. — Тогда докажи. — Голос раздался позади Ван Эка, принадлежавший Джесперу.       Каз поднялся, гордо вздернув подбородок и чуть свысока посмотрел на Уайлена, но потом едва не отшатнулся, когда второй стал расстегивать белую рубашку на его собственном теле. Медленно и с чувством, опаляя дыханием светлую кожу. Бреккер прикусил губу, чтобы не взвыть от противоречащих чувств. Он еще не ощущал подобного, когда хотелось закрыться от стоящего впереди и при этом прижать к себе как можно ближе.       Рубашка упала на пол. Взору Стрелка и Подрывника предстало по-мальчишески худое тело, белесое, из-за отсутствия солнца, и при этом накаченное в хорошем смысле этого слова. Проглядывал пресс, руки были с небольшими мышцами, почти невидимыми, если не напрягать их. — Чего ждешь? — хрипло прозвучал голос Каза, который боролся с желанием удрать и не рухнуть в обморок одновременно.       Как в тумане он наблюдал, как рука Ван Эка поднялась, как мягкие пальцы коснулись груди. Как дрожью пробило тело, и он против воли отшатнулся назад, зацепившись за стул и едва не рухнув, беспомощно взмахнув руками. Боли не последовало. Рыжеволосый его крепко держал под спину, не давая упасть. Их тела соприкасались, а оттого стало еще хуже. Каз и сам не заметил, как руки вцепились в плечи Уайлена, как он поднялся на ноги и оттолкнул парня. Как сердце гулко билось в груди, а губы пересохли. — Не подходи… — процедил он. — Тебе нужно сделать всего лишь шаг. — Это голос Джеспера. Теперь он подошел к Бреккеру и протянул ему руку. — Это не так сложно после того, что ты сделал, верно, Каз?       Беспомощный, каким себе казался, глава Отбросов поднял взгляд на младшего Фахи и сделал к нему шаг, другой. Пока не встал вплотную. Он медленно наклонился, пересиливая себя дотронулся губами до шеи парня. Сразу отпрянул, будто боясь, что сейчас замаячит уже известный кадр его пережитого прошлого. Он ждал его… Волна чего-то прекрасного и приятного разлилась по телу. Каз понял, что его трогают, и не где-нибудь, а в самой личной части его тела. Он прислушался к своим ощущениям. В голове встал туман. Густой и непроходимый. Ему захотелось немедленно почувствовать еще раз прикосновение к своей груди. А потому он подался вперед, но Джеспер отступил на шаг. Тогда Бреккер снова пошел вперед, но и сейчас силуэт парня все отодвигался, пока они в итоге не рухнули на кровать. Каз сверху соответственно и моментально почувствовал необходимое прикосновение. А дальше… все пошло как во сне…       Губы, несмотря на возникавшую раньше неприязнь и отторжение, жадно касались тела Стрелка, руки вовсю изучали его. Потоки горячего желания разливались по венам и будоражили. Бреккер теперь дрожал не от отвращения, а от возбуждения. Доселе не испытывавший таких чувств, он на уровне подсознания выполнял то, на что толкал его инстинк. Мягкие губы Джеса показались ему вкусными, а его пальцы, что стали ласкать внизу, казались непривычно мягкими и приятными. — Еще… — скомандовал Каз хриплым и скрежетчатым голосом.       Его приказ был удовлетворен новой порцией поцелуев, но уже со стороны Уайлена. Этот малыш целовался гораздо мягче и томно дышал при каждом вдохе. Бреккеру показалось, что он утопает в чем-то мягком. Так и было отчасти, ведь он лежал на подушках, а младший Ван Эк уже уселся ему прямо на бедра. — Выражение: «На хую я буду вертеть Ван Эка» приобрело новый смысл, не правда ли? — произнес обладатель данной фамилии, чем рассмешил партнера, который прожигал его взглядом темных глаз и слегка улыбался, одну пятерню запустив себе в волосы. — Для него это было бы слишком большой честью, — ответил ему Каз.       Уайлен улыбнулся на это и плавно опустился на член, выдохнув и снова мило краснея. Его взгляд метнулся к Джесперу, который наблюдал за процессом не без маленькой толики ревности, но без злобы. Он ласкал себя, а после подошел к паре, сел на кровать сзади любимого и принялся целовать его, умудряясь не мешать движениям. Бреккер внимательно смотрел за этим, отмечая про себя, что эти двое действительно очень хорошо смотрятся вместе. Он приподнялся и начал тоже целовать рыжеволосого, только в шею, изучая его реакцию, находя какие-то точки, которые заставляли парня над ним извиваться от удовольствия.       С Джеспером все было совсем иначе. Как только Ван Эк слез, Каз поднялся и подмял Стрелка под себя, заставляя его прогнуться в спине, да ко всему прочему каким-то образом дотянулся до трости, и сейчас держал ее под горлом своего любовника. — Не сломай мне шею в порыве страсти… — хихикнул тот, на что молниеносно получил шлепок кончиком все той же трости, умудрившейся в мгновение переместиться с горла на пятую точку, и обратно. Далее последовала череда быстрых движений и поцелуи.       Каз и представить не мог, что сможет настолько сильно раскрепоститься и позволить другому человеку иметь над ним некую власть, пока он в порыве похоти и страсти отдается процессу, который презирал когда-то, так как считал, что секс делает человека слабым, что лучшего момента, чтобы пристрелить любого филю, не бывает, как не в момент наивысшей степени наслаждения. А еще он понял, что до этого момента не испытывал ничего подобного. Джеспер и Уайлен открыли в нем новую дверцу, которую он держал под замком, и, возможно, даже не догадывался о ее существовании. Бреккер взглянул на собственные руки и представил, что касается нагого тела… И не почувствовал отвращения. Его не передернуло от одной только мысли, а это могло значить только одно…       В постели перед ним Стрелок и Подрывник в объятиях друг друга. Их сплетенные тела надолго останутся в памяти Главаря Бочки. Их стоны, быть может, станут успокаивающей колыбельной для его ушей, когда очередной кошмар застигнет врасплох.       Парень поднялся с кресла, быстро накинул свою рубашку, брюки и остальное. На плечах его любимое черное пальто, цилиндр нашел свое место на голове, а пальцы приятно пробежались по краешку полей. Бросив последний взгляд на парочку, Каз Бреккер толкнул дверь на улицу, выходя в ночной прохладный воздух его любимого города под названием Кеттердам. Руки непривычно осадило холодком гуляющего ветра, ведь перчатки покоились на голове ворона, а руки беззащитно оставались голыми. Грудь наполнилась прохладным воздухом. Глаза уже успели привыкнуть к темноте.       Стук трости отразился от двухэтажных домишек и вернулся на улицу. Каз остался все тем же бандитом. Головорезом. Главным в Бочке. Все тем же непоколебимым и сильным, ловким и хитрым. Он так же не простит несправедливости в свой адрес, он все так же одержим жаждой мести за свою хреновую жизнь, что загнала его в этот город. Он вырос здесь. Он стал здесь Главным. Город его принял, защитил и через кровь, боль и силу, позволил стать его властителем. И никто теперь не мог помешать ему осуществить свои планы. Никто не посмеет занять его пост, пока Бреккер сам того не захочет.       Дверь со скрипом отворилась. Теперь он дома. Каз делает шаг и внезапно останавливается, бросая косой взгляд за плечо. Перчатки он кидает на стол, а трость неизменно с ним. — У меня получилось. — Говорит он, снимая цилиндр, а затем и пальто. — Но ты и сама все видела, не так ли?