В одном лифте

      Шел третий час моего поступления в отделение кардиологии. На данный момент я не мог высказать определенного и четкого мнения о происходящем здесь, но все же весы перевешивали в положительную сторону. Персонал казался очень приветливым, что было очень свойственно столичным клиникам.       Помнится, лежал я в своем провинциальном городке на стационаре, и, поверьте мне, уж лучше бы я тогда отдал половину своей зарплаты за нахождение в частной клинике, чем там. Отношение к пациентам максимально скотское, еда просто отвратительна, а лечение крайне бесполезное и посредственное. Мне так и не поставили точного диагноза, и я прошатался с острыми болями в области сердца около полугода. Наконец, я добился выписки и направления в столичный центр.       Впрочем, мой рассказ совершенно не об этом. Ощущение дискомфорта накатывает с каждой секундой все больше, когда я вспоминаю о том дьявольском гадюшнике.       Мое отделение находится на втором этаже из девяти. На третьем находится пнд и ревматология, а на седьмом — кабинет физиотерапевта и тому подобное. Туда-то меня как раз и отправили.       Я стоял в коридоре в ожидании лифта, внимательно изучая обстановку вокруг: относительно новый и современный ремонт, картины на белых стенах и небольшие цветники в каждом углу. Атмосфера стояла располагающая и уютная. Я терпеть не мог больницы, особенно — после того неудачного опыта.       Наконец, я услышал характерный звук, и двери лифта с небольшим, но не противным шумом распахнулись. Внутри — не особо широкое пространство, начисто вымытое зеркало и чуть загрязненный от обуви людей, ходящих без бахил, линолеумовый пол. В этом пространстве находился один человек.       Интересовали ли меня мужчины до этого? Вопрос спорный, щекотливый, а главное — двусмысленный. Я могу честно сказать, что всегда оцениваю внешность мужчин, стоящих рядом со мной в точности до мельчайших деталей. У того — обувь грязная, у тех — мятая рубаха, а у этого — грациозные черты лица, но по нему сразу можно было сказать, что он тот еще нарцисс. Этот человек отличался ото всех, кого я так нагло оценивал и вымерял своим презрительным небесно-голубым взглядом.       Он был очень высоким, выше меня сантиметром так на десять. Человек, не переставая, улыбался своими карими глазами и уголками губ средней широты. Мужчина имел длинные черные ресницы и брови. На нем был белоснежный и бережно отглаженный медицинский халат, одна из рук находилась в кармане.       Мускулистое и спортивное телосложение внушало уважение. Я напрягал себя физической деятельностью даже в период своего заболевания и регулярных приступов в силу своего принципиального и прескверного характера, однако никогда не мог добиться таких результатов, каких добился этот человек. А вдруг у него просто хорошая генетика? — Сэр, какой этаж вам нужен? — человек в халате улыбнулся шире, оголив белоснежную улыбку. — Седьмой.       Я оглянулся на панель с кнопками и заметил, что нам с ним определенно по пути. Табло с цифрой «семь» горело синим цветом. Врач перевел взгляд на меня, не повернув головы. — Замечательно, сэр! Мы с вами в одном лифте и сразу же на один этаж. Прекрасно!       Его чрезмерный и даже какой-то нечеловеческий оптимизм слегка удивил, и что уж скрывать — даже напугал. До тех пор, пока этот врач не заговорил, я считал, что он имеет присущий людям его типажа умеренный холод и реализм.       Спустя пару секунд, двери тяжело закрылись. Лифт тронулся и как назло, не торопясь, поехал вверх. Находится с этим человеком становилось все более неловко. Его оценивающий меня с ног до головы взгляд не означал ничего приятного. Он все так же таинственно улыбался. — Сэр, вы что-то хотели? — Позвольте узнать… Из какого вы отделения? — Кардиология. — Диагноз? — Предварительно — аритмия. — К кому вы направляетесь сейчас? — Физиотерапевт, пока, неизвестно с какой целью.       Врач по-доброму усмехнулся. Лифт слегка пошатнуло, и двери с шумом распахнулись. На стене виднелась цифра «семь». Мужчина пригласил меня к выходу, любезно пропуская. «Да что я, в конце концов, дама какая?»       И я протянул руку к выходу в ответ, пропуская его. Он заинтересованно хмыкнул и, кивнув в благодарность, прошел вперед. Я, не мешкая, вышел следом и, глядя в листок с номером кабинета, принялся оглядываться. Из общего коридора выходило еще три. Я, честно говоря, наугад отправился во второй, сделав довольно умный вид, будто бы знаю, что делаю. — Сэр, вам явно не сюда.       Я удивленно обернулся. «Опять он… Он что, преследует меня что ли?» — В первый коридор, через три кабинета поверните направо, я скоро подойду. — Подойдете куда? — В кабинет.       Врач торопливым, но грациозным шагом направился в соседний коридор, параллельно читая чью-то историю болезни.       Сказать, что я ни черта не понимал — не сказать абсолютно ничего, однако я потерянно побрел туда, куда мне указал этот человек. Я постучал, но в кабинете никого не оказалось.       «Врач-физиотерапевт Дэвид Ливси» — написано было на голубой двери.       Я решил войти, чтобы не ждать в коридоре и не терять времени.       Кабинет был довольно просторным, и ремонт был выполнен под стилистику коридора. В углу так же стояли объемные и развесистые растения. Я подошел к окну, любуясь завораживающим видом на оживленный и уже полноценно проснувшийся город. В коридоре послышались торопливые, но легкие шаги, которым я не придал внимание. Я облокотился на подоконник.       Дверь неслышно открылась и так же незаметно закрылась за вошедшим внутрь. На стол плюхнулась папка. Шаги медленно приближались ко мне, но я будто бы оцепенел. Мое нутро говорило мне оставаться на месте и не поворачиваться, и, дьявол меня побери, я этого не делал. По спине пробежали мурашки. — Ну, мистер Смоллетт, я слушаю вас. Тяжелая, но нежная рука упала на мою чуть сгорбленную спину. — Вы — врач?       Сзади усмехнулись. Вдоль позвоночника, чуть надавливая, провели указательным пальцем. Я попытался развернуться, но ничего не вышло. Человек за моей спиной явно был сильнее меня, что меня начинало раздражать. Это так ломало мое эго… «Что за дурацкие игры в больнице?!» — Сэр, что за черт побери?! — Как часто болит ваше сердце, Александр? — Чуть ли не каждый день, — раздраженно бросил я в сторону и попытался скинуть плечом его руку. — Ну, ну, тише, — он нежно шептал мне на ухо, — я помогу вам.       С каждой секундой мое раздражение все больше превращалось в настоящий гнев. Во мне прибавилось сил, и я резко развернулся, все же сбросив его руку. Мои ладони оказались на подоконнике, создавая некую опору. — Да идите вы к дьяволу, сэр! Ко всем чертям!       Врач все больше смеялся, иногда довольно потирая массивные ладони. — Вы знаете, что причиной ваших болей может быть обыкновенный стресс и постоянное напряжение?       Я был шокирован. Происходящее в этом чёртовом кабинете переходили все границы разумного и дозволенного. Доктор подошел ближе, оказавшись на ужасно неприличном расстоянии. Я ожидал дальнейших действий.       Самое ужасное, что сейчас, когда он буквально нависает надо мной зловещей тенью, а я стою под ней, как запуганная перепившем мужем девица, мне начинает становится интересно. Кажется, я испытываю азарт. Диффузия гнева и азарта во мне порождала самое неуместное в этой поганой ситуации чувство — сексуальное возбуждение. — Расслабляйтесь, сэр, — его большой палец оказался на моем горле, а точнее — в области кадыка. Он надавил на него, слегка перекрыв мне кислород. — Дьявол… К нему вас…       Доктор подошел еще ближе, и я ощутил на своем лице его горячее дыхание. Запах дорогого древесного одеколона ударил в нос. Он довольно промычал, увидев, как мои зрачки незначительно увеличились в размерах.       Я почувствовал, как вытягивается ткань моего хлопкового и свободного белья в области полового органа. Все тело напряглось еще сильнее, и я непроизвольно громко выдохнул. — Сэр, — он заботливо преклонил голову в просьбе, намекая, что мне стоит быть тише. «Как же я мерзок себе сейчас, черт возьми»       Его рука скользнула вдоль моего паха, и он резко, неожиданно сжал ствол моего отвердевшего не пойми отчего члена. Я сжал руки на подоконнике, обхватив его край. Мои пальцы явно побелели. — Как вы относитесь к процессу фелляции? — он совершал медленные и дразнящие фрикции своей рукой на моих штанах. — Хватит, — все, что я смог выдавить из себя, откашлявшись. — Хватит «что», сэр? Задавать вопросы? — он игриво улыбнулся, заглянув в мои бесстыжие и опущенные в пол глаза, его рука двигалась быстрее и грубее, — вы правы. Здесь я — врач, и я назначаю лечение. Мое лечение вам — являться ко мне в кабинет каждый день в это же время для снятия напряжения при помощи проведения процесса фелляции. «Он смеется надо мной что ли?!»       Я тихонько взвыл от осознания своей жалкости и беспомощности. Ноги отказывались меня слушаться. Он, не думая ни секунды, расстегнул мой ремень. Штаны упали на пол сами. Он так же резко спустил с меня белье, оголив мой бесстыдно набухший орган. Мой живот был влажным и скользким от природной смазки. — Какая мерзость, — шепнул я, закатывая глаза. — Ну, что вы, сэр, — он опустился передо мной на колени и жадно облизнул мой живот. Его язык был нечеловеческой длины, а зрачки сузились, приобретя форму заостренного овала.       Я, не сдержавшись, грубо и четко выругался. Его похотливые глаза жадно поедали меня всего целиком.       Рука сжала набухшие от долгого воздержания яйца, а горячие и влажные губы обхватили головку члена. Язык скользил по стволу во всю его длину, проходя вдоль каждой венки. Я непроизвольно двинулся ему навстречу. Он чуть закашлялся, но мгновенно пришел в себя, двигаясь в такт мне.       Спустя время я окончательно обезумел. Я стал буквально насаживать его голову на свой пульсирующий орган. Из моей груди вырывались грубые и басистые стоны, что вгоняло меня в жуткий стыд и гнев. — Как же мерзко! — бросил я и двинулся в его горло грубее, чем раньше, — отвратительно, дьявол! — еще один толчок.       В дверь стали настойчиво стучать, спрашивая разрешение войти. Доктор, хотел было, развернуться и ответить человеку за дверью, но — нет. «Теперь я контролирую этот процесс» — злостно подумал я.       Я совершил еще один грубый толчок, чувствуя, как из моей плоти с невероятной силой вырывается горячая семенная жидкость. Горло заполнялось ей, и он, кашляя, быстро проглатывал порцию за порцией.       Я агрессивно оттолкнул похотливого докторишку от себя, упав на пол вместе с ним. Моя спина прижалась к холодной стене, и это единственное, что тогда оставляло меня в сознании.       Сейчас же я сижу в своей палате и задумываюсь над тем, как было бы неплохо заставить проклятого Ливси пожалеть о том, что он назначил мучающемуся от воздержания капитану.