Гала-вечер Макларен в честь завершения сезона обязывал Оскара присутствовать там, несмотря на то что он совершенно не любил шумные вечеринки. Поправив галстук-бабочку, он ещё раз посмотрел на себя в зеркале и, убедившись, что чёрный классический костюм по-прежнему отлично на нём сидит, взял ключи от машины.
Пиастри рассекал улицы ночного Лондона на своём лазурно-синем McLaren Senna под музыку из любимого плейлиста и с грустью думал о том, на что придётся потратить этот вечер. Разговоры. Много разговоров, вежливых улыбок, позирование для камер и скучные собеседники, по кругу болтающие на одинаковые темы. Оскар устал рассказывать, как он счастлив оказаться в Формуле-1 с Макларен, ему надоело отвечать на вопросы о том, каково это — работать с Заком Брауном и Ландо Норрисом. И ему осточертели девушки, смотрящие на него как на стратегический объект, который непременно станет для них хорошим трамплином в мир роскоши и повышенного внимания.
Всё, что ему нужно, — это самая быстрая машина в пелетоне и возможность бороться за победы. А весь этот пафос и бессмысленные фальшивые улыбки он с удовольствием оставил бы кому-нибудь ещё. К огромному сожалению, карьера современного пилота Формулы-1 подразумевала не только вождение, но и коммуникацию с общественностью. Он принял правила, когда подписал контракт, и теперь вопреки желанию ехал на очередную пафосную вечеринку.
— Оскар! Оскар! Посмотри в камеру! — кричал фотограф, нанятый компанией для этого вечера. — Давай же, попозируй немного!
Всё, как и ожидал Пиастри, никаких сюрпризов. Стоило ему войти в здание, как социальная машина с шаблонными стереотипами о подобных мероприятиях покатилась на харде до самого финиша. Спустя два часа он вынужденно свернул в сторону бара, просто чтобы передохнуть от предсказуемых разговоров, от которых уже прилично тошнило.
— Воду без газа, пожалуйста, — сказал Пиастри мужчине за стойкой.
— Воду? Судя по лицу, тебе нужен виски. Двойной.
Он повернул голову вправо и увидел девушку, потягивающую через соломинку что-то похожее на апельсиновый фреш. Короткие тёмные волосы до плеч, маленькое чёрное платье, чтобы соответствовать дресс-коду, но не сильно выделяться из толпы, и подчёркивающий глаза макияж. Незнакомка заинтересовала его, она казалась такой же скучающей и слегка раздражённой этим вечером, как и он.
— Мы знакомы?
В ответ на его вопрос она усмехнулась. Ну конечно, девушка не могла не знать, кто он такой. Они на гала-вечере Макларен, и Оскар Пиастри — восходящая звезда автоспорта. О нём и его напарнике Норрисе сегодня немало разговоров.
— Энн. Теперь знакомы, — ответила она и вернулась к своему напитку, заставив его замешкаться.
Окей. Энн. И что ему теперь делать с этой информацией? Она первая заговорила с ним и вот так внезапно потеряла к беседе всякий интерес.
Странная. Забавная. Красивая.
— Я Оскар.
— Знаю, — усмехнувшись, ответила Энн.
— Пока ехал сюда, прослушал «Burning» от Santino Le Saint ровно девять с половиной раз, — сказал Пиастри, хватаясь за стакан холодной воды.
— С половиной?
— Именно. Я приехал как раз перед началом второго куплета.
— Окей, чудак. И зачем мне эта информация?
— Просто решил рассказать тебе что-то, чего ты точно не могла обо мне знать. Этого нет в гугле, уверяю.
— Думаешь, я тебя гуглила?
Энн внимательно посмотрела на него и встретила вызов в глазах. Оскар дал ей всего пять процентов на то, что она нетипичная девушка, обожающая подобные вечеринки ради поиска выгоды. Всего пять. И то лишь потому, что она заставила его замешкаться и проявить чуточку больше энтузиазма к разговору, чем все собеседники в течение последних двух часов.
— Нет? — приподняв бровь, спросил он.
— Нет. Я знаю, кто ты, потому что мой отец — твой фанат.
— Тогда передавай ему привет.
— Сам и передай, — ответила она и скользнула взглядом по толпе людей в костюмах и красивых вечерних платьях. — Скучно.
— Скучно, — согласился Пиастри, а затем сказал то, чего совершенно от себя не ожидал. — Мне нужно поговорить с боссом, а потом мы могли бы незаметно уйти.
— Встретимся на первом возле мандаринового дерева.
Энн на удивление легко и без каких-либо уточняющих вопросов согласилась на побег. Она всё больше разжигала интерес для продолжения вечера за пределами душного зала. После того как вопросы с Заком были улажены, Оскар незаметно ускользнул с мероприятия и, как и договаривались, ждал её внизу.
— Есть план? — поинтересовалась она.
— Честно говоря, нет, но…
Энн взяла его за руку и спешно потянула к выходу, заприметив представителей СМИ, работавших на гала-вечере.
— Поехали в Мэйфэр, — предложила девушка, садясь в его Макларен. — Я живу там.
— Так вот что ты задумала, — усмехнулся Оскар. — Поздновато для чая, не находишь?
— Определённо. Но у меня нет чая, только кофе.
Энн была всем тем, что Оскар мог бы назвать неконтролируемым хаосом. Он не понимал, как вообще случилось так, что он сейчас ехал к ней после всего-то пары фраз, которыми они перекинулись. Беспорядочные связи и спонтанный секс с незнакомкой — не то, что он обычно искал на вечеринках. Но сегодня Пиастри собирался гореть, пока дождь не затушит открытый огонь, как пелось в песне, которую он прослушал девять с половиной раз.
Её квартира больше походила на творческую студию, оформленную под старый Лондон — очень эстетично и уютно. На столе красовалась печатная машинка, с заправленными листами, возле окна стоял мольберт, вдоль одной из стен выстроились книжные стеллажи. Оскар разглядывал одну из картин, которой ещё не нашли место в этом доме, пока Энн возилась с чем-то в пространстве, отведённом под кухню.
— Нравится?
Резко обернувшись на голос, он увидел позади себя её, стоявшую с двумя чашками, и с благодарностью принял одну из них.
— Да, красиво. Море выглядит очень волнующим. Это ты нарисовала?
Она негромко рассмеялась и покачала головой, отрицая своё участие в написании полотна. Затем оба переместились на белый диван, стоящий посередине.
— Итак, Энн, я ничего о тебе не знаю, как насчёт того, чтобы рассказать немного о себе?
— У меня нет такого желания, — ответила, спрятав улыбку в чашке. — Это скучно.
— Тогда расскажи мне, чего хочешь ты?
Пиастри отставил кофе на стеклянный столик и вальяжно расстегнул галстук-бабочку, не отрывая от неё заинтересованный взгляд. Энн удивлённо приподняла бровь, тоже потеряв интерес к любимому напитку.
— Что говорит твоя интуиция? — игриво спросила она, отметив, как таинственно свет от единственного включённого торшера лёг на его лице.
Он не ответил. Оскар потянулся к ней за поцелуем, сначала неуверенным, изучающим границы дозволенного, а затем, не встретив сопротивления, со страстью впился в её пухлые губы. Руки девушки потянулись к его волосам, и это чертовски возбуждало, всё больше распаляя огонь между ними.
Когда бретелька от платья соскользнула с плеча, Энн прервала поцелуй и немного отстранилась. Этот жест заставил Оскара подумать, что он зашёл дальше дозволенного, но вскоре она улыбнулась и с ещё большей страстью завладела его губами. На пол упал пиджак, напоминавший об официальном гала-вечере, а затем послышался звук расстёгивающегося ремня. Они полностью решили отдаться моменту, и платье, оказавшееся у её ног, говорило о том, что она не собиралась отступать.
— Ты очень красивая, Энн.
Она стояла перед ним в одном белье, пока он, всё ещё одетый в рубашку, сидел на диване, любуясь стройным телом. Вскоре его руки заскользили вверх по девичьим бёдрам, и пальцы, подхватив тонкое кружево, избавили её от ненужного в тот момент элемента одежды.
— Иди ко мне, — хрипло прошептал он, усаживая её сверху.
Они вновь слились в поцелуе, для того чтобы продлить ещё немного прелюдию и расстегнуть пуговицы на его рубашке одну за одной, как отсчёт до начала гонки. Оскар избавил Энн от лифа и, оторвавшись от манящих губ, сместил своё внимание на красивую небольшую грудь. Её стон был достаточным вознаграждением за то, как старательно он уделял внимание соскам, поочерёдно целуя, посасывая и массируя пальцами.
— Давай же, не медли, — сказала она, немного приподнимаясь, чтобы Оскар смог спустить боксёры. — Я хочу тебя сейчас. Даже если завтра об этом пожалею.
— О чём ты? — спросил Оскар, переместив пальцы на промежность девушки. — Мы можем прекратить, если ты…
Он ввёл один палец во влагалище, заставив её негромко взвизгнуть и закусить нижнюю губу. Пиастри не торопился заканчивать с прелюдией, желая доставить удовольствие им обоим.
— Не останавливайся…
— Что? — с лукавой улыбкой переспросил Оскар то, что и так прекрасно расслышал, а затем добавил ещё один палец.
Энн крепко впилась ногтями в его плечи, чувствуя нарастающее внизу напряжение. Она могла бы кончить ещё до основной части их шалостей.
— Пожалуйста, Оскар, — прошептала она, прозвучав слишком пошло.
— О чём ты просишь, Энн?
— Чтобы ты заткнулся, наконец, и…
Окончание фразы утонуло в очередном стоне, прозвучавшим в унисон, когда Оскар заменил пальцы возбуждённым членом. Запрокинув голову, Энн утопала в ощущениях от размеренных толчков внутри. Казалось, мир вокруг замер, оставив только их двоих сгорать в страстном пламени. Когда она сверху плавно двигалась, контролируя глубину проникновения, Оскар руками ласкал хрупкое тело, доставляя ей мурашки на каждый миллиметр кожи.
Оба были уже близки к разрядке, Энн прерывисто дышала, хватая ртом воздух, ускоряя движения бёдер. Но Пиастри решил кончить на своих условиях, приподняв её вверх, чтобы сменить позу.
На белоснежном диване, облокотившись на спинку, Энн стояла на коленях, когда он грубо вошёл в неё сзади, заставив вскрикнуть. Оскар сразу же задал быстрый темп, и пошлые шлепки вперемешку со стонами заполнили всё пространство. Им было хорошо, и это всё, что сейчас имело для них значение. Стало чертовски тесно, когда стенки влагалища начали сокращаться, он чувствовал почти эйфорию, сравнимую с долгожданной победой на финишной прямой.
Её прекрасное тело в его руках задрожало после ещё пары грубых толчков. Вскоре вслед за ней с протяжным стоном последовал Оскар, излившись на такие соблазнительные округлые бёдра. Это был лучший секс за долгое время у него и у неё. И совершенно точно лучшее завершение скучной вечеринки.
***
Оставаться на ночь в доме девушки, с которой у тебя был потрясающий секс после нескольких часов знакомства, Оскар не хотел. Неловкое утро — не самый лучший способ начать новый день. Он уехал, когда она была в душе, так и не попрощавшись с ней, но позже, возвращаясь по ночному Лондону в свои апартаменты, Пиастри не мог заставить себя не жалеть об этом. Уйти по-английски, почти что сбежать — поступок, не красящий мужчину. Он оставил свой номер на стеклянном столике на случай, если она всё-таки захочет высказать ему несколько нелестных слов о его трусливом побеге.
Энн ему очень понравилась, он бежал от своих чувств, а не от неё. Насколько глупо, должно быть, выглядит человек, который к мимолётной интрижке испытывает нечто большее, чем просто одноразовое удовольствие. Пиастри был уверен, что она рассмеялась бы ему в лицо, скажи он, что хотел бы пойти с ней на свидание.
«Это просто секс. Ничего больше», — сказала бы Энн.
***
Она не позвонила. Прошло две недели с того вечера, а Оскар всё не мог выбросить Энн из головы. Однажды он даже приезжал к её дому, но, просидев в машине около пяти минут, уехал, так и не решившись постучать в дверь. Для человека, который постоянно рискует за рулём болида, Пиастри был слишком робким. Просто потому, что эта девушка не прошла бесследно в его жизни. Просто потому, что к ней тянуло сердце. Ещё раз увидеть её улыбку, ещё раз коснуться нежных губ, ещё раз почувствовать красивое тело в своих руках… И просто разгадать её, узнать ближе, насколько она позволила бы ему.
Она не позвонила и спустя месяц. Оскар пытался не думать о ней, но невольно искал знакомое лицо в толпе прохожих, надеясь, случайно встретиться вновь. Время пролетело так быстро, события сменялись одно за другим, но воспоминания об Энн постоянно преследовали его. Незакрытый гештальт не давал покоя, поэтому Пиастри всё свободное время занимал тренировками, готовясь к новому сезону, и постепенно возвращался к прежнему себе. Привычка не думать о ней сформировалась только спустя два месяца.
Макларен устраивали презентацию McL38 в День всех влюблённых. Ландо, Оскар, СМИ и все, кто усердно трудился над машиной, были взволнованы этим событием. Свет погас, и вскоре на подиуме включились прожекторы, отражая на чёрной ткани, за которой прятался новый болид, оранжево-белые цвета. Под динамичную музыку и вспышки фотоаппаратов ткань медленно упала на пол, представив публике машину, созданную для нового сезона. Никаких кардинальных изменений, только гораздо более удачные дизайнерские решения относительно шрифта и покраски.
Свет снова включили, и все сосредоточились на Заке Брауне, он, как и годом ранее, собирался сказать мотивационную и напутственную речь. И именно в этот момент Оскар увидел
её. Энн что-то прошептала Заку, и тот, улыбнувшись, приобнял девушку, а затем взял микрофон.
Пиастри расслышал только часть из того, что Браун говорил публике. Оскар не сводил глаз с девушки, о которой думал так часто, что почти ненавидел себя за это. И стоило ему сосредоточиться на чём-то другом, как вот она, здесь, перед ним. Он, конечно, предполагал, что она могла быть частью огромной компании Макларен, вспоминая их знакомство на вечере по случаю окончания сезона. Но почти не надеялся увидеть её здесь. Тем более не сегодня.
Закончив с официальной частью презентации, Зак, стоя у нового болида, жестом подозвал к себе Пиастри и Норриса. Энн со своей хитрой ухмылкой смотрела на пилотов Макларен, стоя по правую руку от Брауна.
Сердце Оскара пропустило пару ударов, он сглотнул и натянул вежливую улыбку.
— Ребята, я с нетерпением жду предсезонных тестов! — заявил Зак, похлопав по плечу сначала одного, потом второго пилота.
— Я возлагаю большие надежды на новый болид, — ответил Норрис, ещё раз бегло осмотрев ливрею. — Выглядит потрясающе!
— Да, точно, — скромно добавил Оскар, внимательно смотря на девушку.
— О, да, кстати! Позвольте представить вам мою дочь — Энн Браун.
— Приятно познакомиться, — произнесла Энн, протягивая руку.
Он ненавидел сюрпризы, от которых его прошибало холодным потом, но не возражал против вызова. Всё или ничего.
Игра начинается…
Оскар вспомнил их разговор на гала-вечере и не смог сдержать улыбку. Энн улыбалась ему в ответ, осознавая ситуацию, в которой они оказались.
— Думаешь, я тебя гуглила?
— Нет? — приподняв бровь, спросил он.
— Нет. Я знаю, кто ты, потому что мой отец — твой фанат.
— Оу. Тогда передавай ему привет.
