Jupiter

« Я виноват в том, что произошло с Шуджинко. Идиот, что пытался обучить его тому, чего не достиг сам » Тихий шепот раздается на улице, словно листья уносит лёгкий ветер, кружа вокруг высоких деревьев и поднимая в воздух частички пыли на тренировочной площадке в академии У Ши. Сняв чакрам-шляпу, Кун Лао проводит мозолистыми от долгих тренировок пальцами по резким как лезвия краям оружия, аккуратными движениями очерчивая круги раз за разом, пока в горле стоит вязкий ком, который монах безуспешно пытался подавить и проглотить в себе, как он делал всегда. Светлячки, как живые огоньки, плавают в воздухе, создавая мерцающий покров, словно таинственный танец света и тьмы над головой Кун Лао, чьи руки чуть мелко дрожат, из-за чего с глухим звуком шляпа выскальзывает из хватки приземляясь на землю. Тяжёлый вздох срывается с приоткрытых губ, ладони непроизвольно сжимаются в кулаки впиваясь ногтями в кожу. Держать эмоции под контролем становится всё труднее. Грешные для монаха Шаолиня чувства заполняются внутри него, будто жидкая смола прилипая к внутренностям клейким слоем, покрывая быстро бьющееся сердце и горящие от каждого вдоха лёгкие. « Ты бы стал чемпионом, если бы тренировался усерднее, Кун Лао» — звучит в ушах спокойным тоном голос Лорда Лю Кана. Он смотрит себе под ноги, пока в груди как дыра образуется тень зависти, что легла пятном на гордый нрав и честолюбие воина. Она затягивает его в свои объятия, крепко держит за шею стальной хваткой и едко шепчет слова порока каждый день, стоит только ему открыть глаза встречая рассветные лучи солнца, а затем закрыть их перед сном в попытках забыть о своем единственном проигрыше, который стоил Кун Лао всего. Эта упущенная победа изменившая все его представления о себе, отобравшая мечту и оставляя лишь рассыпчатый песок надежды. « Всегда ангел, никогда Бог » Так некстати вспоминается фраза из старого фильма, что они с Рейденом любили смотреть на экране старого телевизора в подростковом возрасте, когда устраивались в маленькой хилой комнате после изматывающего труда на поле и обучения боевым искусствам с мадам Бо. Часто Рейден засыпал на плече друга не досмотрев кино из-за усталости и тихо сопел, пока Кун Лао осторожно клал его обмякшее тело на потрёпанный диван, что скрипел от каждого движения, грозясь вот-вот развалиться на части. Он накрывал юношу пуховым одеялом, ибо знал с детства, каким мерзляком может быть Рейден с его вечно холодными ладонями и ступнями ног. Внезапная капля воды падает на кончик носа, заставляя монаха прерваться от мыслей и поднять голову в сторону бескрайнего неба затянутого тучами, скрывшими собой недавний яркий полумесяц. Кун Лао подставляет лицо майскому дождю, наслаждаясь запахом мокрой травы, ощущая как по вискам и щекам скатываются несколько капель, доставляя ему маленькую искреннюю радость, напоминая ему то, о чём он успел забыть за последние несколько месяцев. Неожиданный звук неспешных шагов заставляет его повернуться в сторону входа в тренировочной двор и заметить того, кого монах хотел сейчас видеть меньше всех, но тот, кто приходил в самые нужные моменты его жизни. « Ты снова не спишь, Лао » — мягко раздается голос друга, после чего деревянная скамейка шумит под весом двух тел, мешая тишине весенней ночи. Монах пытается приподнять уголки губ, но те лишь сжимаются в тонкую линию разрушая очередную маску. — Я просто хотел что-нибудь съесть перед сном, но оказалось столовая в академии заперта, представляешь? Вот зачем ее запирают? Нормальные люди по вечерам тоже есть хотят и… — прохладная ладонь на плече обрывает его поток слов, а взгляд карих глаз мечется по лицу Рейдена, когда в глотке становится совсем сухо. — Не надо этого сейчас. Не нужно врать мне, только не мне. Избранный говорит хрипло, нежно сжимая напряжённые мышцы Кун Лао. В хмуром взгляде Рейдена беспокойство смешанное с недоверием, а в волосах будто маленькие жемчужины блестят капли воды, стекая по черным прядям. — Ты знаешь, какая моя любимая планета? Неожиданный вопрос удивляет монаха, не привыкшего думать о таких вещах. На лбу Кун Лао появляются морщинки, стоило ему задуматься на несколько секунд вспоминая все рассказы о космосе, которые Рейден с неподдельным восторгом любил излагать ему. Не желая сдаваться, монах наугад бросает несколько вариантов, но надувшись фыркает поняв, что не угадал. — Почему нет? Я же назвал все планеты. Ты же знаешь я не силен в этих науках и никогда не любил астрологию. Рейден не может скрыть лёгкий смех наблюдая за недовольным выражением лица монаха. — Астрономия, а не астрология, Лао. И ты назвал не все планеты. Выражение недовольства сменяется молчаливым любопытством. Он не желает сдаваться и хочет угадать сам, но интерес преодолевает. Кун Лао кивает, готовый узнать ответ избранного, смотрит вниз на их сцепленные пальцы, замечая несколько новых порезов и старых мелких шрамов на коже друга. — Ты знал, что Юпитер самая большая планета в солнечной системе? Он мог бы стать звездой, как наше Солнце. Дождь усиливается стуча каплями по окнам комнат в академии У Ши, на земле собираются несколько луж разных размеров, но монах не обращает внимание ни на что, стараясь осмыслить слова Рейдена и кусает губы в раздумьях, не понимая к чему клонит его друг. — Почему же тогда он не стал ею? Хватит говорить загадками, Рей. Ты знаешь, я не люблю ходить вокруг да около. Заправив выбившуюся прядь волос за ухо, Рейден вдыхает полной грудью запах мокрой почвы и листвы, не разрывая их зрительный контакт. Он слишком хорошо знал Кун Лао, услышав нотки нетерпения и раздражения в его голосе, но не желал спешить. — Юпитер хоть и является самой большой планетой, но он всё равно недостаточно массивен, чтобы стать звездой. Взгляд монаха тускнеет мгновенно, в горле снова образуется неприятный ком обиды и зависти, как бы он не хотел признавать это слово. Плечи монаха опускаются, а в животе до боли знакомый укол гнева. «Недостаточно» — проносится вихрем в его сознании, противно ковыряет в мозгу и песком рассыпается внутри. — Зачем ты мне это говоришь? Думаешь меня волнует судьба какого-то гигантского шара в далёкой вселенной? — что-то надрывается в его душе, противная смола не даёт сердцу биться размеренным темпом, как паутина связывает тонкие вены между собой. — Подожди, я ещё не сказал, почему это моя любимая планета, Голос избранного вырывает Кун Лао из транса, но монах толком не расслышав предложение друга молча кивает стиснув зубы. Смотрит куда угодно, но не на янтарные глаза Рейдена, боясь быть пойманным в своих греховных чувствах, совсем не принятые для монаха Шаолиня. — Юпитер наш гигантский планетарный защитник, служащий естественным «поглотителем» астероидов и комет, которые могли бы угрожать Земле. Гравитационное поле Юпитера действует как невидимый щит, отклоняя потенциальные опасности в пространстве и обеспечивая нашей планете дополнительный слой безопасности в бескрайней тьме космоса. Избранный говорит сквозь паузы, пытаясь подобрать подходящие слова и чувствуя, как ткань одежды промокшая из-за ливня неприятно липнет к телу, но Рейден не уходит, только сжимает теплую ладонь Кун Лао крепче в своей, создавая контраст между их температурой кожи. — Без Юпитера Земля останется без самой важной защиты. Без него наша планета не выживет. Да, он не Солнце, но ему и не надо быть звездой, чтобы иметь ценность. Рейден замолкает на несколько секунд, свободной рукой приподняв подбородок монаха и заставив его посмотреть на себя. Большим пальцем он легко ласкает скулу, затем мягко нажимает на ямочку воина. — Ты моя любимая планета, Лао. Медленно избранный приближает их лица друг к другу, наклонив голову чуть вбок и когда их кончики носов соприкасаются, а горячее дыхание Кун Лао врывается в его рот, Рейден тихо шепчет наконец прижимаясь к губам монаха. — Ты — мой Юпитер.