Желтый

      Антон медленно помешивал чай.       За окном была осень, шел дождь, но Звездочкин давно перестал замечать времена года. Если бы не младшеклассники, перебегающие дорогу на красный свет прямо перед его бампером, парень бы так и думал, что сейчас лето. А что тут скрывать: с его работой каждый день похож на предыдущий. Кроме пятницы. Ну и может субботы. Да, особенно субботы.       Конечно, Антон мог бы найти работу два на два, с девяти до пяти, но нет, он пашет, как лошадь, и при этом ведет активный образ жизни. Хотя, возвращаясь после двенадцатичасового дня, парень спокойно слал спортзал и друзей на три буквы и ложился спать. Если повезет, такой же уставший Олежа придет пораньше и упадет рядом с ним, отправив все свое начальство и мир в целом в тоже место, что и Антон. Хорошо, когда в доме царит взаимопонимание и гармония.       Но пятница. О волшебное слово. В университете по субботам парни учились и не особо ценили пятницу, но теперь это один из немногих дней, когда они могут смело отключить телефоны, взять по бутылочке увеселительного напитка, включить фильм и заснуть ровно через тридцать минут. Ну или заняться еще кое-чем интересным — зависит от фильма. И сегодня не должно было быть исключением. — Прикинь, а она как начала орать… — но оно было.       Уставший Антон зашел в лифт с мыслью о том, что нужно пожарить пельменей. От этой мысли у него на душе было тепло и расцветала сирень. Вышел же он с навязчивой идеей убить Дмитрия, который стоял возле двери его квартиры. Парень явно был пьяным, под шафэ, как сказал бы тренер Антона. Да и Олежа недавно жаловался, что его сестра слишком часто просит прикрыть ее, будто она ночует с ними. Тут и мудрецом не надо быть, чтобы догадаться, что к чему. Сложить два плюс два и поставить крест на чужих отношениях. — Я спрашиваю, что не так? А она глаза отводить сразу… — Дима сделал очередной глоток.       Они сидели на кухне. Звездочкин даже примерно не знает, что пьет студент. Главное, чтобы тот не ослеп. Побрацкий снова стал всхлипывать, но тут же успокоился. Перед Олежей он может быть и закатил бы сцену, но не перед Антоном. — Дим, — Звездочкин не выдержал. — прости, конечно, но нахуй ты мне это все рассказываешь?       А парень даже не смотрит в его сторону, думая о чем-то своем. Антон решил ему не мешать и наконец приготовить заветный ужин, о котором он мечтал с трех часов. А сейчас девять, если что. Узнай об его режиме питания Олежа — и голова с плеч. — Я плохой парень? — резко спросил Дима.        Его слова было трудно разобрать. — Не знаю. Я запретил Олеже рассуждать на эту тему в нашей постели, — под сковородкой вспыхнуло пламя. — Может, я некрасивый?       Антон закатил глаза. Приехали. Надо было выгнать студента еще тогда, когда он сказал, что Оля бросила его. Но, естественно, Звездочкин же хороший парень, он никогда не сделает того, что не нравится Олеже. Вот теперь сиди и терпи, дурак. — Да, по сравнению с тобой, я не особо, — Дима опять потянулся к бутылке. — но ты же этот. Как их там… Ты понял…       Зашипело масло. Антон старался всеми силами игнорировать присутствие парня в этом доме. — У тебя ж даже штучки такие, — язык Димы заплетался. — картина на входе. Только такие как ты такое вешают. — Это Олегсей повесил.       Студент уставился перед собой. — А Олежа… Тоже того? Ну, такой? Ты понял…       Антон почти заскулил: — Лучше бы в ментовке сидел.       Послышался стук поворачивающегося ключа в двери. Следом раздался смех двух человек. Тогда-то Звездочкин и понял, что его приятные планы на вечер можно отложить в очень долгий ящик. Зря только тысячу рублей потратил. — Прикинь, а он спрашивает, че не так? Ему еще наглости хватило!       В коридоре Антон застал Олю и Олежу. Последний был в свитере, ведь, как и муж, только недавно узнал о наступлении осени и не успел перейти на более теплый вариант одежды. Только если Звездочкин ездил на машине и ему так-то не страшны морозы, то Душнову приходилось пользоваться метро, где на входе его, как некстати, всегда продувало. Даже сейчас щеки парня сильно порозовели, а губы наоборот лишились всякого цвета.       Девушка вдохнула аромат и сразу побежала на кухню, попутно радостно приветствуя второго жителя этой квартиры. Олежа же кинул рюкзак в сторону и стал стягивать неудобные берцы. — Устал? — Антон стоял в проходе, прислонившись к стене. — Пиздец… — тяжело выдохнул парень. — еду в метро сегодня, две станции до выхода, и тут заходит бабка. Я думал, она в вагоне взорвется от гнева. Она еще…       Олежа не успел пожаловаться, как с кухни послышался возмущенный крик. Парень испугался и хотел уже рвануть туда в одном сапоге, но Звездочкин остановил его. Он-то знает, кто сейчас сидит в той комнате. И поверьте, лучше им пока постоять в коридоре. — Ты что тут делаешь? — прозвучал женский крик. — А ты? — слышно пьяное бормотание. — Я к своему брату вообще-то. — А я к другу! — К какому? Антону? — Он тоже мне друг!       Да, Дима явно перестал понимать, что говорит. Жаль его. Но больше Побрацкого Антон жалел Олежу, который от боли в ногах даже упал на пол. У него тоже был очень тяжелый и долгий день, наполненный договорами, сделками, заказчиками и так по кругу.       Звездочкин помог подняться парню и под руку потащил его на кухню. Конечно, ему тоже хотелось упасть на кровать, но сначала им нужно поужинать. — Да, Антон мне друг. И ради меня он может даже отказаться от семьи Душновых!       Антон не тот человек, который полезет за словом в карман. Поэтому на всю кухню послышалось простое и лаконичное: — Ты ахуел?       Стало тихо. Пара бывших молча сидела за столом и старалась не смотреть в сторону друг друга. Антон же, не стесняясь, усадил мужа за стол, достал пиво и разлил его по трем стаканам: Побрацкий уже давно пьян и ему законом запрещено повышать содержание спирта в крови.       Когда на часах пробило половину, а ужин был подан на стол, на кухне наконец началась жизнь. Олежа тихо рассказывал про свой день, изредка отвлекаясь на последние новости. А Антон пересказывал свой, шутя и смеясь. Студенты же до сих пор молчали и отводили друг от друга взгляд. — А как вы… — неожиданно заговорила Оля. — Как вы смогли сохранить отношения так долго? Неужели вам не скучно?       Мужчины замерли. Это был вопрос для семейного психолога, а не для двух наполовину трезвых работяг, которые устали за день. — Что ты имеешь ввиду, Оль? — Антон потянулся к стакану, который ловко хотел подтянуть к себе Дима. — За три года наши отношения с Димой пришли в, так сказать, кризис. И вот мы… Разошлись. Но вы… Неужели у вас не было моментов, когда хотелось расстаться? — Были, — Олежа злобно посмотрел на Звездочкина. — когда мне хотели прострелить колено полицейские. — Без шуток, — девушка тоже взглянула на свою вторую половинку.       Но Антон знал, что эта не шутка. Он не любит вспоминать те дни — последние моменты дипломатора. Его слова ничего не решили и не поменяли, зато последствия были ужасными. Любой неверный шаг мог привести к смерти или тюремному заключению. — Думаю, мы просто пережили очень много вместе, — признался Звездочкин. — Бурную студенческую жизнь? — посмеялась Оля. — Да вы же были самыми скучными в унике. Даже если и выходили в люди, то только кофе попить в кафе под общагой. И то вряд ли.       Парни промолчали. Погони, драки, облавы, один раз даже пытки — все это было в их студенчестве. Олежа до сох пор со страхом вспоминает, как им пришлось ехать по забитым пробкой улицам на скорости около 120 километров в час. Тогда он и запомнил все существующие молитвы и пообещал богу, что бросит Антона. Но посмотрите, где он сейчас. — У каждого свой стиль жизни, — Душнов прочистил горло. — и для нас даже такое приключение.       Оля закатила глаза. Она взяла свой телефон и начала что-то искать, а потом вновь посмотрела на парней. Олежа уже понял, что его завалят вопросами, и смиренно допивал пиво. — У вас точно есть какой-либо секрет, — вновь начала девушка. — Я уверена! Нельзя столько быть в отношениях без ссор! — Так мы ссорились, — признался Антон. — Но не до разрыва отношений! — Голосовых связок только, — Олежа встал из-за стола.       Послышался звук рабочего крана. Оля вновь закатила глаза, а Антон потянулся к бутылке. Желание заменить ее на коньяк усиливалось. — Оль, — резко повернулся Олежа. — ты же вроде поставила крест на Диме? Если нет и ты до сих пор держишься за отношения, тебе лучше вспомнить все совместные моменты. Говорят, это помогает определиться. — А про существование Димы мы все дружно забыли? — поинтересовался Антон.       Но Дима уже давно лежал на столе и видел десятый сон. Оля же задумалась. В голове стали всплывать знакомые сцены. Вот они гуляют по парку, вот сидят в комнате Димы, а вот она слушает репетицию их группы. Но чем больше вспоминала девушка, тем неуютнее ей становилось. Будто бы в воспоминаниях чего-то не хватало. Чего-то важного. — А у вас? Какие совместные воспоминания у вас? — зачем-то спросила Оля.       В который раз Олежа с Антоном замерли. Парни на добрую минуту выпали из реальности, а потом продолжили заниматься своими делами, будто бы ничего не произошло. Они не ответили на вопрос девушки, и той оставалось только ждать.       И тут Антон закрыл руками лицо: — Олеж, как же ты должен меня любить… — И не говори, — Олежа сел за стол. — нормальные люди бросили бы тебя еще на втором курсе. — Парни, вы о чем? — Оля посмотрела на потемневших друзей.       Она же не довела их до развода своим допросом? Но те уже погрузились в свой маленький мирок. — Помнишь, когда мне пришлось мента стулом забить? — Антон глупо улыбнулся. — Ты что?! — вскрикнула от удивления Оля. — Забудешь такое, — Олежу пробило на дрожь. — Я весь день тогда в окно смотрел, проверял, нет ли полицейской машины под общежитием.       Вот тебе и тихие парни. Девушка взяла свой стакан, все еще пребывая в шоке. Она никак не могла поверить в услышанное. Скажи такое Дима, — девушка бы даже не удивилась. Но Антон — совершенно другое дело. Он же прилежный студент, отличный молодой парень, перспективный, красивый, законопослушный… — А когда меня в окно хотели выкинуть? — сказал Душнов.       Тут уже Антон покрылся мурашками. — Если бы не соседка, — начал объяснять сестре парень. — я на асфальте бы лежал. Хотя это все равно лучше, чем тот случай возле метро…       Оля хлопала глазками и все еще ждала, когда будет восклик «Шутка», а после продолжатся скучные разговоры про работу. Она даже на минуту забыла о своем горе, пребывая в шоке. — А как же там… — поинтересовалась студентка. — Прогулки по парку? Клубы? — Сто лет в парке не был, — вздохнул Антон. — Лучше уж к морю съездить. Как тогда, когда я от профкома два билета выбил. — Всей душой ненавижу то время, — нахмурился Олежа. — А мне понравилось, — Звездочкин расплылся в улыбке, как кот от сметаны. — Мы не просыхали тогда! Пили и пили! — Поэтому и понравилось.       Оля закатила глаза. Она помнит ту поездку: мама звонила ей каждую минуту, потому что ее дорогой Олежа не брал трубку. А та в свою очередь писала Антону, который тайно, — потому что наша буська не любит фотографироваться, Оль, только никому, — присылал фотоотчет об отдыхе. Вроде бы в то же время их мать догадалась об ориентации сына. — А помнишь ту прогулку по ВДНХа? — широко улыбнулся Антон. — Боже…       Он засмеялся и придвинулся ближе к Олеже, положив при этом голову ему на плечо. Оля давно заметила, что местный плейбой, когда выпьет, буквально не отпускает ее брата. Он постоянно обнимает, придвигается, «незаметно» касается его. Однажды, когда парень перебрал с виски, при встрече с Душновым он обвил его и не переставая клялся в любви. Как же была тогда смущена комендантша… — А я помню, — Антон обнял мужа. — Я тоже, — признался Душнов. — Ну и дураком же ты был! — А тебе не понравилось? — наиграно проскулил парень.       Они точно забыли про Олю. — Красивый парень высаживается из дорогой машины с огромным букетом роз, одетый в костюм тройку, когда ты вышел в старой футболке и в сандалиях? Я то на метро ехал, а он! Ты на себе ловил взгляды всех, кого только можно было. И, поверь, если бы я в то время на девушку не был похож, нам бы с тобой не поздоровилось. — Ты и сейчас похож, — подметила его сестра. — А ну тихо!       Девушка засмеялась а потом резко замерла. Радость на душе заволокло непонятным холодом и обидой. Но она никак не могла понять, откуда появилось это чувство. — Знаете… — медленно заговорила Оля. — А я не помню, когда мне Дима в последний раз дарил цветы… — Главное, — вздохнул Олежа, защищая остатки уважения своего друга. — чтобы на годовщину не забывал поздравлять. — Олеж, — Антон сильнее прижался к парню. — один же раз было, сколько можно вспоминать.       А вот и очередные факты из жизни «тихих» знакомых. Оле не хватает только попкорна в этот вечер. — Мы с Димой не празднуем годовщины, — перебила парней девушка. — Мы считаем это лишним. Считали, точнее. — Я тоже так считал до момента, пока не забыл о ней, — посмеялся Антон. — Это ловушка. Сначала вы такие: «Ой, да кому годовщины нужны, мы поколение 21 века, нам нужен научный прогресс и демократия», а потом глазом не успел моргнуть, а я уже на коленях прошу пустить в квартиру и поговорить. — Преувеличиваешь, — оттолкнул от себя парня Олежа. — И я вроде никогда такого не говорил. — Где-где, а тут я не преувеличиваю. Если бы не соседка, мы с тобой так и не поговорили бы.       Антону явно не понравилось отсутствие физического контакта. Он встал и подошел к холодильнику, не переставая хмуриться. Стеклянная благородная бутылка блеснула под светом флуоресцентной лампочки, а на смену стаканам пришли стопки. — Это, кстати, было подло, — Олежа скрестил руки на груди. — Заставить соседку снизу сказать, что их заливает, чтобы поговорить со мной. — Но сработало же, — Антон начал наливать коньяк. — Она до сих пор меня Аллочкой называет! — Ну в тот момент ты напоминал Аллу Михайловну, тут крыть нечем. — Ты…       Олежа слабо стукнул Антона и отобрал бутылку. Парень беспомощно улыбнулся, но коньяк все же вернул: себе в стопку он налить не успел. — Помню, когда соседка увидела Диму в квартире, она так испугалась, — усмехнулся Звездочкин. — она уже полицию хотела вызывать, думая, что я застукал свою «Аллочку» за изменой и сейчас произойдет убийство. — Боже, — Душнов засмеялся. — хах, да это было смешно.       Оля слушала их и поражалась. Эту историю будто придумали, сочинили. И лишь ореховый вкус коньяка напомнил ей, что собрались они все в этой квартире из-за ее отношений, а не ее брата. — У нас с Димой не было таких историй, — призналась Душнова, разглядывая бутылку перед собой. — Благодари бога за это, — фыркнул Олежа. — Или дьявола.       Брат с сестрой удивленно посмотрели на Антона. А тот, откинувшись на спинку стула, изрек: — Ни за что бы не променял те деньки на спокойную жизнь. — Ты серьезно? — цокнул Олежа. — Да, — он и вправду был серьезен. — это наша история. И я не хотел бы, чтобы она была другой. — Хватит с тебя коньяка…       Душнов уже хотел встать и убрать со стола, но Антон схватил его за руку. Он повернул парня к себе и, глядя в глаза, продолжил: — Нет, послушай же! У нас была одна молодость, и мы провели ее… незабываемо. Сейчас, когда меня душит работа, я уж точно не рвану на первый Сапсан в Питер, чтобы полюбоваться закатом и поесть тех самых помпушек. — Пышек, — вмешалась Оля. — Неважно. Я говорю про то, что лучше уж сожалеть о содеянном, чем не иметь вообще ничего содеянного. — Если выживешь, — Олежа не растрогался от речи. — Если выживешь, да.       На кухне повисла неловкая тишина. Оля скрыла глаза за телефоном, а ее брат устало выдохнул. — А ты подрастерял хватку, — признался он. — уже не такие красивые речи. — Но суть то все еще ясна. — «Крыть нечем», — Душнов посмотрел в окно. — Хотя ты и говоришь, что мы поросли мхом сейчас, я бы с удовольствием прогулялся по осеннему парку. — Так что нас останавливает? — Желание поспать и пьяный Дима?       Наконец компания из трех человек обратила внимание на Диму. Тот лежал в неестественной позе и тихо спал. — Завтра выходной, — продолжил Антон. — можем себе позволить. А Диму на первом такси можно до общежития. Оля, ты можешь в зале лечь. — Да не, я пойду, — девушке стало неловко.       И пока парни искали осенние куртки, студентка вызвала такси и попрощалась со всеми. В лифте ехали в тишине. Дима прислонился к стене и все норовил свалиться на пол. Когда же девушка вышла из подъезда, холодный воздух хлестнул ее по щекам. Она сжалась и взяла парня под руку.       Темные высокие многоэтажки уходили в ночное небо, а среди шума листвы иногда слышался лай или детский восклик. Пахло сыростью. Оля смотрела вокруг, а в голове у нее была пустота. Такое же чувство грызло ее и в груди. Она все никак не могла понять, почему их с Димой отношения закончились. Зато сейчас девушка, кажется, нащупала ответ.       Когда подъехала желтая машина, она посадила парня внутрь и хотела уже ехать с ним, но остановила себя. Оля медленно вылезла наружу, а потом стояла и смотрела, как такси отъезжает, и лишь когда оно скрылось за поворотом, она проронила первую слезу.