Прятки

      Старомодный отель. В прохладном воздухе пахло сыростью и ароматом старинных вещей. Время: двадцать три тридцать. Тишина. Яркий свет освещал узкий отельный коридорный коридор, что расходился в стороны изгибаясь по разным углам. Группка заговорщиков стояла около лифтов держа в руке белые джерси. Взгляды гуляли. Всего восемь заговорщиков, что уже давно стали частью игры: Никита Трямкин, Сергей Широков, Анатолий Голышев, Джесси Блэкер, Стефан Да Коста, Брукс Мэйсек, Ник Эберт, и Кертис Волк. Все они были нападающими или защитниками хоккейного клуба Автомобилист, что сейчас находился на выезде в другом городе. После выигранной игры у всех было хорошее настроение. Таинственные перешептывания раздавались сразу на двух языках — большая часть заговорщиков была иностранцами: кто-то чуть лучше понимал русский язык, кто-то не знал его совсем. Всем вспоминается прошлая такая игра, которая не для всех окончилась хорошо. Игра на выбывание. Игра на смерть. На тяжелую и мучительную смерть. — Итак! — Никита Трямкин улыбнулся рядом стоящему Сергею Широкову, — Пора вспомнить про нашу любимую игру.       Широков стоял, оперевшись о Трямкина, с бутылкой водки в руке и гордо сказал, переглядываясь со своими защитниками и нападающими: — Да, пора в вас развивать командные навыки и лидерские качества. У нас впереди — тяжелая домашняя серия матчей. Вы нужны мне максимально чувствующие друг друга. — На лице Широкова появилась хитрая улыбка. Он переглянулся с русскоговорящими. С другой стороны от Трямкина стоял Голышев хитро улыбаясь. — Правила напомните, а то я в прошлый раз ничего не понял. — Попросил Да Коста, и первый решил на черную одежду натянуть свою белую джерси. У него семьдесят седьмой номер. — Только не так, как в прошлый раз! «Ну правила простые…» — Следом раздалось неразборчивое бормотание на иностранном. — А кстати да! — Тут же подхватил возмущение Кертис, — Серега так рассказывает просто, я не знаю… Ну там… прятаться можно, и тут же, сука, следом — ты умрешь. — По коридору разошелся громкий хохот. — У меня ощущение, что где-то еще должна быть страница, нет?! Можно немного поподробнее, а не «Жили были…», конец. Давайте, блять, нормальный кто-то объяснит, я вас прошу. Мы со Стефаном заебались с этими шарадами. Мы потом пол ночи в самолете гадаем почему… — Он протянул тонкую руку, — Толя, вот, давай, блять, ты, ты вроде умеешь говорить. — Правила просты. — Кивнул Анатолий, напялив свою джерси с пятнадцатым номером. — Один из нас будет вас искать. — Он встал спиной к лифту и развёл руками в стороны, — весь этаж отеля вас. Тридцать четыре номера. Ищущий — будет один. Можно как затаится на одном месте, так и бегать от охотника. Вы можете объединятся, можете говорить друг с другом, можете драться, кусаться, убивать друг друга. Все равно у нас пауза большая до следующей игры. Тот, кто за вами охотится, будет делать это по своему хотению. Того, кого первого поймают, обяжут выпить. — Он указал на бутылку с водкой в руках Сергея Широкова, — Без закуси. Первый выпьет стопку, второму уже две, и так дальше. Последнего заставлю выпить много. Очень. Если охотник не сможет поймать последнего выжившего — пьет столько же. — Без холодца, я надеюсь?! — Кертис шмыгнул носом, — А то меня, от прошлых ваших закусок, три дня полоскало следом.       И снова хохот. — Тебе персонально всегда найдется. С горчицей. Все как любишь. — усмехнулся Сергей и напялил свою джерси с капитанской нашивкой и пятьдесят вторым номером. На лице Волка появилось искреннее недовольство. — Ну что, детки, все все поняли?! — Ограничения какие? — Тут же спросил Брукс, натянув свою джерси с семнадцатым номером. — А то начнется, то я не там вылез, то не там влез… — Играем честно. — Трямкин закатал рукава своей джерси с восемьдесят восьмым номером. — Телефоны все сдаем. Никаких звонков. Общаемся словами через рот. Этаж не покидаем. Пробег, пролет, проскок, вбег, влет и телепортация куда-угодно, кроме этажа и его номеров запрещены! Прятаться можно — где-хотите. Прыгайте в сундуки, прикидывайтесь швабрами, лезьте под кровати и прячьтесь за туалетной бумагой. Охотнику нужно вас схватить или поймать в ловушку. Если он дотронулся, то трепыхаться бесполезно.Для вас — игра окончена. Вам его трогать можно, но мягко и нежно. Запрещено: кидаться на нападающего! Никаких толчков в спину, одевания цветочных горшков на голову, подножек, и побегов за охотником с пожарным топором, Да Коста! — Снова громкий хохот, — Играем до трех побед бегущих. Последнему, кого поймают, или не поймают вообще, достанется нашивка альтернативного капитана и внеочередная премия от всех. — Он развел руками, — Ведь играем на деньги! Да, скидываемся, как обычно, каждый раз. — Почем в этот раз? — Усмехнулся Голышев. — Прошлая ваша выходка стоила мне недельной зарплаты. — Ну, плей-офф же скоро. Я думаю по полторы подойдет, для начала. Потом две. Всё! Одеваемся и погнали!       Одеваться удумали, чтобы белоснежная ткань формы с ярко-красными акцентами и буквами с цифрами на спине и плечах выдавала прячущихся. Белый цвет виден даже при полной тьме, стоило только глазам привыкнуть. Пару раз, только в самом начале таких игрищ, Голышев и Трямкин упускали из виду жертв, просто потому что все одеты были в черное, и прикидывались ветошью под шваброй. Широков указал на стоящий между двумя лифтами комод, на котором взгромоздился большой кувшин с искусственными цветами. Над комодом висела золотая табличка с указанием того, в какую сторону какие номера были.       Если от лифта свернуть направо, то там были номера с четыреста первого по четыреста семнадцатый. Налево уходили номера с четыреста восемнадцатого по четыреста тридцать четвертый. Ребята быстро положили около бутылки с водкой каждый по полторы тысячи евро. Приличная сумма собралась. Следом легли большой стопкой айфоны с разноцветными чехлами. Волк надел на себя свою джерси с четырнадцатым номером. На Эберте оказался семьдесят четвертый номер. Блэкер гордо напялил свой девятый. Все переглянулись и уселись в кружок максимально близко. Раздался звон лифта. Все тут же подняли головы. Нет, он пошел выше. Головы снова опустились, смотря на руку капитана. Широков раскрутил бутылку с водкой на темно-красном узорчатом ковре, давая ей решить кто будет охотником. Трямкин внимательно осматривал лица «легионеров», что хитро переглядывались друг с другом и перешептывались.       Раздалось равномерное щёлканье. Все притихли. В коридоре резко потух свет, оставив таинственный полумрак. Из-за темного оформления самого отеля, его красных обоев и темного пола, старых ламп накаливания, что давали мерзковатый оранжевый отсвет стало гораздо темнее, чем могло было быть, если бы тут везде были новые лампочки. Блэкер медленно поднял голову. Лампочки еще и через одну горели. — В номерах свет есть? — Шепотом спросил Эберт. — Только на входе. — Усмехнулся Голышев.       Джесси Блэкер жестом показал всем подождать и дотянулся до ближайшей двери с четыреста тридцать четвертым номером, медленно открыл ее. Тонкий луч света выглянул следом. Несколько заинтересованных лиц осмотрели маленький отельный номер. Одиноко стоящая кровать, большой платяной шкаф, комод, и дверь слева, ведущая, видимо, в ванную комнату. — Наполнение у всех номеров вроде похоже. — Широков пожал плечами, смотря на то, как бутылочка медленно делает свои обороты, — Может только отличаться количество кроватей. Свет, да, только на входе, только одна бра. В некоторых номерах есть ключи в дверях. В некоторых нет. Их можно найти где угодно. — Он кивнул, — Обслуживающий персонал все сам разложил, никто из нас не знает о том, где хранятся ключи. На каждом ключе есть бирка от какого-то номера. Дверь можно закрыть как снаружи, так и изнутри. Но… — Он вдруг улыбнулся, — у охотника есть тоже право собирать найденные ключи. — Сергей взял паузу, смотря в карие глаза Брукса, что сидел крепко сжав руки в кулаки, явно волнуясь, — Есть специальный мастер-ключ, как обычно. Никто не в курсе как он выглядит. Но вы сразу это поймете, как мне сказали. Он даст право открывать и закрывать любую дверь. Он один. Лежит тоже… где-то. Если охотник ловит кого-то с ключом, он остается у него. Если кто-то рискнет, можно попробовать выкрасть ключи. Но, опять же, кидаться на охотника запрещено.       Широков развёл руками, когда бутылочка указала горлышком на него. Послышались разочарованные вздохи. Блэкер взвыл, закрыв руками лицо. Кертис лишь недовольно покачал головой уставившись на сидевшего рядом Брукса. Трямкин улыбнулся Эберту. — Ну что, — усмехнулся капитан, потерев руки, и гордо поднялся с пола, — пизда вам, мои мальчики. Дать вам время посовещаться?       Все тут же синхронно кивнули. Широков открыл комод, и, скинув туда все телефоны и деньги, закрыл ящик на ключ, спрятав его к себе. Проверил, точно ли он закрылся. Быстрым шагом ушел за ближайший поворот. Вся группка осталась сидеть в кружочке. — Пацаны, давайте друг другу не говнить, как было в прошлый раз. — Попросил шепотом Голышев, — Не запираем друг друга. Если кто-то найдет этот ебаный ключ, дайте знак. — Заебатое предложение. — Возмутился Эберт, — В позапрошлый раз, когда мы все объединились, Трямкин нас очень быстро всех переловил, и часа не прошло. — Волк, ты чего удумал? — Удивился Мэйсек, когда Кертис поднялся с пола, гордо отряхнув спортивные черные штаны. — Я сам по себе буду. Вы меня, суки, первого сдали в прошлый раз. Идите нахуй все… сколько вас тут осталось. — Кертис упер руки в бока, — Я не собираюсь больше пить эту дрянь и есть этот собачий корм в желе. — Раздался громкий хохот. Волк же презрительно фыркнул, — Ко мне даже не подходите. — Кажется, он не понимает, что в этой игре нет победителей. — Усмехнулся Голышев, — Иногда лучше правда уйти первым, хряпнув только один стопарь, а не уходить в финалисты, где уже нет никаких шансов второй раз победить, хлопнув половину бутылки водки за раз. — Ну один раз у Блэкера получилось выиграть, — рассмеялся Эберт, — когда он так упился за две игры, что просто уснул в ящике под кроватью…       Кертис отошел в сторонку, и, прижавшись плечом к стене, встал ко всем спиной. Парни таинственно переглянулись и продолжили перешептываться. — Нет, по одиночке нас тоже быстро ловят. — Растерялся Голышев. — Серегу сразу слышно будет. Он опять, сука, будет петь свою любимую песню. Колыбельную, сука. Давайте все двери оставлять приоткрытыми, чтобы… — Нет, это не вариант! — Тут же возмутился Блэкер, — Серега хорошо слышит. Нет, вот как были закрытые, так и пускай будут закрытые. — О, — вдруг оживился Волк, и указал на дверь, — а тут же…       Все обернулись. Рука с изящными пальцами указала на глазок под номером. На лицах ребят тут же появились улыбки. Так будет гораздо легче. — Даю еще две минуты посовещаться! — Вскрикнул Широков, — И охота начинается.       Обсуждение пошло уже живее и активнее. Кертис же заинтересованно заглянул в ближайший номер, оказавшийся четыреста восемнадцатым. Дверь одного номера была напротив другой. Интересно, везде ли так? Осмотрел его. Им с Голышевым будет проще всего спрятаться — они довольно низкие по росту, и смогут спрятаться там, куда не все залезут. Никите Трямкину, что ростом больше двух метров, тяжело будет спрятаться. Но его и ловят всегда одним из первых. Он улыбнулся, увидев небольшой комод, едва достающим до пояса. Открыв его, осмотрелся. Попробовал вытянуть полку. Тут же достав ее, быстро залез внутрь. Пришлось чуть повозится, но все же он поместился. Тут же закрыл дверцы. Если очень сильно постараться можно прижаться так, чтобы дверцы не открывались. Только вот надолго его не хватит. Тут же начала шея затекать. Не больше двух минут у него будет. Тут же выбравшись, быстро поставил полку обратно. Прислушался. Ребята продолжают разговаривать. Открыв ящички у второго комода, тут же улыбнулся, и взял в руку ключик. Повернул его биркой к себе. Четыреста двадцатый. А вот и шанс спрятаться в одном из номеров. Спрятал его в карман. Закрыв комод, быстро вышел из номера и закрыл дверь. Все протянули друг другу руки, положив их друг на друга. Рука Кертиса легла последней. — Сука, кажется никто из нас не готов это снова услышать. — Стеснительно сказал Мэйсек, переглянувшись с остальными. — Давно ему не выпадало право хватать нас за задницу. — Он же не просто будет ходить и петь. — Кивнул Стефан, — Ты же помнишь это, Брукс. Он, когда одного из нас учует, погонится за ним, и будет все громче напевать эту ужасающую мелодию кошмара. — Когда Серега поет вместо зверей сбегаются тараканы и крысы. — Устало вздохнул Эберт. — Наш… вялый дудочник. — Ну что, пацаны, выиграет сильнейший. — Усмехнулся Трямкин, — Желаю нам всем удачи. — Пошла возня. — Гордо кивнул Голышев.       Ребята шумно выдохнули. Широков встал с улыбкой к лифту, что открыл свои двери с громким звуком. Посмотрел на время на часах и тихо констатировал: — Двенадцать ночи. Я жду пять минут, и поднимаюсь на этаж. — Он искренне улыбнулся, рассматривая своих парней, что выстроились напротив него в шеренгу, — И охота на самых слабых началась.       Он отшагнул назад, и нажал на кнопку этажа ниже. Как только двери захлопнулись, парни бросились врассыпную. Трое побежали налево, другие четверо направо. Теми, кто побежал направо, командовал Да Коста. Бегущие за ним Голышев, Трямкин и Эберт разбежались по ближайшим номерам. Никите тоже улыбнулась удача. Он гордо показал ребятам ключ от одного из номеров. Спустя пару быстрых минут поиска, на полу появились уже несколько ключей. Все обысканные номера оставили закрытыми. По другую сторону от лифтов, хозяйничающие в коридоре, где были номера с четыреста восемнадцатого до четыреста тридцать четвертого, Мэйсек и Блэкер начали обшаривать сначала комоды, что стояли вдоль коридора. Пытались с наскока запомнить расположение номеров. Тоже нашли несколько ключей, но оставили их при себе. Кертис пробежал торопливо мимо. Парни проводили его взглядом, и, отмахнувшись, разбежались по разным номерам.       Раздался звон лифта, остановившегося на этаже. Время окончено.       Кертис замер спиной к лифту, услышав громкий топот. Он не соглашался на чужие разговоры. Он сам по себе. Бросился направо, и, схватив охапкой найденные ключи с пола, бросился обратно. Двери лифта уже начали медленно открываться. Стефан даже растерялся от такой наглости. Поняв, что его, и все его «звено» лишили награбленного, Да Коста уже хотел побежать за ним следом, но Трямкин отдернул его назад, и прошептал: — Широков сейчас поймает этого гандона. Не трогай его. — Сука, там же десять ключей целых. — Взвыл Стефан, и вытянул руку со средним пальцем, вскрикнул, — Подавись, уебок! — Я сейчас подавлюсь вам! — Вскрикнул Широков. — Попались!       Трямкин с Да Костой заскочили в ближайший номер. Им оказался четыреста четвертый номер, находящийся на втором повороте от лифта. Стефан решил спрятаться под кровать, а Никита спрятался в шкафу. С трудом в него поместился, встав максимально в неудачную позу. Мышцы его за такие выходки не похвалят.       Широков замер, встав спиной к лифту. Прислушался. Гробовая тишина. А нет. Шепоток. Услышав голос Да Косты, тут же пошел направо, грозно топая. Решил запеть свою любимую песню, максимально громко, покачиваясь в такт. — В ночь, на цыпочках, да за тобою я иду. — Он резко открыл ближайшую дверь и кратко осмотрел номер. Четыреста первый номер встретил его однотипным пейзажем. Никого. Оставил дверь открытой, и пошагал дальше, распеваясь, — Туда где сон, и грезы я с собой несу…       Свернул за второй угол. Открыл дверь через один номер, и решил его уже обыскать. Четыреста четырнадцатый номер оказался двухместным. Уже две кровати. Он открыл сначала дверь в ванную. Включив свет, кратко осмотрелся. Выключив его, быстро пошел по номеру. Сергей принялся обыскивать номер на наличие ключей. Растерялся, увидев довольно низкий комод. Кажется, туда никто не должен поместится. Перевел взгляд на шкаф. Быстро открыл его. Опять никого. Заглянул за шторы и, присев, заглянул под кровати. Резко выскочил из номера и уставился в дверь напротив. Четыреста четвертый номер. — Пока ты спишь, да колыбельная моя, от всех тревог, и дум убережёт тебя… — Я слышу эту срань. — Взмолился Да Коста, дрожа под кроватью. — Никита, он нас найдет! — Заткнись. — Раздалось из шкафа.       Широков уже даже открыл дверь в номер. Все резко вобрали воздух и замерли. Раздался голос Эберта и следом грохот. Сергей тут же бросился бежать по коридору, оставив дверь открытой. Свернул за угол, где ему открылась картина номеров с четыреста пятого по тринадцатый. Длинный коридор. Сразу три номера по каждой стороне. И сразу две развилки. Над комодом, что стоял у стены снова эта золотая табличка. Направо два номера: четыреста восьмой и четыреста девятый. Четыреста десятый в одиночестве был по левую сторону от комода. Вот что грохотало. Все ящички были распахнуты. Тут кто-то был. Он встал напротив и хмуро осмотрелся. — Где чудеса, Царица-Сказка правит там…       Сергей распахнул дверь в четыреста десятый номер. Роскошно! Сразу большая двухспальная кровать, несколько комнат. Ее пришлось долго обыскивать. Но снова никого. Широков недовольно топнул. Ни ключей, ни долбоебов. Пройдя по прямой, вон из номера, быстрым шагом пошел в другой тупик. Вдруг замер около развороченного комода. Его взгляд заметил промелькнувший за угол номер. Четырнадцатый. — Волк, стоять!       Кертис, закрыв руками рот, в ужасе помчался по узкому извилистому коридору, слыша, как Широков погнался за ним. Лифты остались позади. Сразу больше половины ключей в его карманах оказались бесполезными. От этого пролета ключей набрал не так много. Гора ключей, распиханная по карманам громко звенела. Широков гнался за ним. Но Волк был гораздо быстрее. — Кертис, твои маршруты делают мне больно! — Поэтому я на играх такой хороший! — Парировал Волк, не переставая убегать от преследователя. — Ха-ха, — прошептал Да Коста. — Серега в контактном зоопарке. — Хочет потрогать волка за гриву. — Рассмеялся Трямкин. — Он еще не в курсе, что Кертис больно кусается? — Нет, ему сюрприз будет.       Свернув налево, дернул за одну из ручек комода, вывернув ящик, бросил его на пол. Схватил выпавший ключ на лету. Бросился бежать дальше. Длинный коридор и так мало дверей. Сука. Не туда свернул. А вот и недовольные маты позади. Широков явно завалился об его ловушку. Так то лучше. У него будет еще небольшая фора. Он сунул руку в карман, скача по извилистым коридорам, пытаясь найти хоть какой-нибудь ключ, который окажется от тех дверей, что рядом с ним. Резко остановился уставившись на номера на ключах. Тут же задрал голову, и занырнул в четыреста двадцатый номер. Проклятый металлический ключ выпал из ледяных мокрых рук. Он тут же схватил его с пола. Вжался плечом в дверь. — И Кот Баюн навеет сновидения… — Раздалось снаружи.       Задыхаясь от страха, Кертис торопливо вставил ключ в замочную скважину. Сергей с силой ударил по двери, и Волку едва хватило силы удержать ее. Тут же сделал два оборота ключа, и медленно попятился назад в темноту, в ужасе задыхаясь. У него тряслись ноги. Ручка двери задергалась. Снова удар по двери. Кертис вздрогнул. Упал, споткнувшись об что-то, да прямиком на кровать. Шумно пытаясь отдышаться, уставился в ужасе на дверь, вцепившись в темное покрывало. — Я достану тебя, падла! — Заорал Широков, снова ударив по двери. — Ты однажды выйдешь оттуда! — Пошел нахуй. — Улыбнулся Волк, — Ты меня отсюда не выманишь, гондон.       Раздались громкие удаляющиеся шаги. Кертис тут же включил торшер около кровати и высыпал все ключи рядом с собой на плед, перебирая их. Резко притих. Дверь с ванны со скрипом приоткрылась. Волк улыбнулся Мэйсеку что высунулся из-за угла. Жестом показал ему молчать. Брукс торопливо добежал до него, и они быстро перебрали ключи. Того, что открывал все двери они не нашли. Но тут почти все ключи от другого пролета. — Где остальные? — Тут же спросил Кертис, собрав ключи по двум разным кучкам. — Ну, — Мэйсек растерянно уставился на руки друга, — Блэкер в другой угол побежал, когда мы услышали, как Серега погнался за тобой. Отдай мне хоть пару ключей… — Не дам. — Тут же улыбнулся Волк, и, резко поднявшись с кровати, быстро пошел спиной к дверям, распихивая по карманам награбленное, — Хуй тебе. Я же сказал — я сам по себе. Не подходи. — А ты мразь… — Мэйсек грозно пошел на него, — Слушай, отдай, блять. Мы с тобой на льду вместе работаем. Сука, гондон, блять. Дай хоть парочку! А то я тебе так вломлю, что сезон для тебя окончится раньше.       Кертис прислушался, вжавшись в стену. Пения Широкова не слышно. Он потянулся рукой к ключу, торчавшему из двери. — Нам надо выходить отсюда. Он может в любой момент найти ключ, что открывает все двери. И первое, куда он пойдет, это сюда, потому что только эти двери закрыты. Какие тебе отдать? — Дай от того коридора, который сверху. — Мэйсек растерялся, увидев в чужой руке ключи, — Так, там с тридцать третьего по двадцать девятый. — Он выловил несколько ключей. Он сможет открыть тридцатый номер, тридцать первый и тридцать второй. Но до них еще два угла оббежать надо. Его счастье, что у него лучше всех получается запоминать эти однотипные повороты и одинаковые коридоры. Быстрее всех в команде бегает Волк. А вот он лучше всех ориентируется. — Пойдем?       Кертис встал на цыпочки и посмотрел в глазок. Изогнутая картинка узкого отельного номера с искаженными цветами. Он растерялся. Среди полной тишины раздалось пение. Широков бродит по коридору, как истинный охотник. Один раз Волк успел сбежать. На второй может не получится. — Расскажет он, о всех немыслимых местах…       Волк облизнул тонкие губы, проводив взглядом силуэт Широкова, что прошел мимо. Он отправился в тупик к четыреста двадцать первому номеру, что был сразу за углом. Тут же беззвучно открыл дверь. Зажмурился. У него будет всего несколько секунд. У него хватит реакции. Надо избавится от конкурента. Резко распахнув дверь, он вышвырнул Брукса из номера, и тут же прижался к двери, быстро закрыв дверь. — А че… А где… — Раздалось позади. Сергей моментально все услышал. — Попался, паскуда! — Мэйсек дернулся, попытавшись вернутся в безопасное место четыреста двадцатого номера, — Запевай со мной! И мы пойдем с тобою дальше, по степям…       Брукс в ужасе бросился бежать. Громко топоча по голым деревянным полам, побежал вперед по коридору, вон от преследователя. Широков бегает быстрее него. Не убежать. Надо прятаться! — Блять! Нет! — Вскрикнул Мэйсек, — Эту песню надо запретить Женевской конвенцией! Сука, отъебись! — Сам ты сука! — Воскликнул Широков.       Тут же он резко остановился, услышав громкий хохот за дверью. Голышев. Попался. Проводив взглядом убегающий семнадцатый номер, он пошел чуть дальше по короткому коридору, с которого было сразу несколько поворотов. Распахнул дверь в двадцать восьмой номер. Анатолий замер, услышав шаги. Он не успел толком спрятаться. Широков распахнул дверь в ванную, кратко осмотрев ее, даже не стал включать свет. И медленно пошел по отельному номеру. Две кровати. — Там… Увидишь ты…       Широков замер, увидев, как штора имеет несколько явно лишних заломов. Отдернув ее, схватил Анатолия за ухо, и тот, растерявшись, тихо напел: — Лягушку что красивей всех… — Молодец. — Кивнул капитан, — Ключи есть?       Голышев растерянно сунул два ключа в протянутую руку. Вот у охотника появилось преимущество. Четыреста пятый, четыреста двадцать восьмой. Он потащил пойманного в коридор, и, дотянув его до лифта, вскрикнул: — Эй, прячущиеся! А у меня первая находка есть! Голышев уже пал моей жертвой, выдав сразу два ключа! Пацаны, забыл сказать, вам всем пизда!       Широков пихнул Голышева к лифтам. Анатолий послушно опрокинул стопку, и, с грустным видом, пошел вон из игры самый первый. Все остальные прячущиеся прекрасно услышали объявление. Да Коста с Трямкиным встали в коридоре между четыреста девятым и четыреста восьмым номером. — Сука, чтоб этому Волку ноги переломали. Мы столько ключей нашли, и все у него. — Растерянно сказал Стефан, и поднял голову. — Никита, нам надо уйти в те коридоры, которые с другой стороны от лифтов. Мы тут ничего не найдем. — Там парни скорее всего все обыскали. — Шепотом сказал Трямкин, — Где-то же должен быть ключ, что открывает все двери. Если Эберт не нашел этот ключ, то единственная возможность его найти там, где не было этих троих жуков из второго звена. И мы не знаем какие ключи теперь у Сереги. И не знаем где поймали Толю. — Ну, мы знаем, какие номера он уже обыскал. — Да Коста указал на открытую дверь в четыреста десятый номер. — Второй раз он не пойдет искать. Нам надо Ника найти. — Как ты предлагаешь это сделать? — Удивился Никита. — Не знаю! — Стефан ткнул в букву «А» на джерси, — Ты же альтернативный капитан, вот и придумай что-нибудь! — Там, увидишь ты, лягушку что красивей всех… — Раздалось пение Широкова.       Парни бросились бежать в открытый номер. Синхронно упали под кровати. Широков остановился около четыреста двадцать пятого номера. Распахнув в него дверь, кратко осмотрел. Удостоверившись, что никого не было, он с гордостью выудил из ящика прикроватной тумбочки ключ от четыреста восемнадцатого номера. Закрыв за собой номер на ключ, он гордо усмехнулся и, повернул голову, услышав недовольный вскрик. Повернув голову замер, увидев, как захлопнулась дверь в четыреста девятый номер. Раздался звук закрывшегося замка. Суки. Кто-то успел спрятаться. Он медленно пошел до двери, продолжая распевать свою любимую песню. — И в подземелье ларец там сторожит Кащей…       Он от отчаянья дернул ручку, и, явно не ожидал того, что дверь поддастся. Ввалился в номер и на его лице появилась улыбка. Кто-то тут точно есть. Он прислушался, нахмурившись. — Избушка там…       Сергей открыл дверь в ванную и улыбнулся, увидев Эберта, вжавшегося в угол темной ванной. — Стоит на костяных ногах. — Растерянно сказал по-русски Ник, медленно подняв руки над головой. — Я же закрыл… Я же закрывал эту чертову дверь! — Какой хороший мальчик. — Похвалил его капитан, — Ты уже, пидорас, второй раз куплет допеть не даешь. Ключи есть?       Эберт покорно вылез из ванной и сунул в руку капитану ключ от четыреста двадцать седьмого, четыреста девятого и четыреста двадцать восьмого номера. Широков, схватив его за воротник джерси, потащил по коридору. Стефан с Никитой проводили их взглядами, осторожно выглянув из-за распахнутой двери четыреста десятого номера. — Пизда рублям. — Растерялся Трямкин и опустил голову, — Стеф, нам пора разделяться. Если он нас вдвоем поймает, все наше звено рухнет. — Я не хочу. Ты удачу приносишь. — Да Коста тут же отказался, вцепившись в его теплый бок и крепко обняв, — Держимся вместе. Мы и так в фильме ужасов. — Нам надо разделится! — Шикнул Трямкин, — Не спорь с капитаном. — Что мне делать, когда он меня будет искать? — Дрожащим голосом спросил Стефан, — Просто сидеть как ссаная тряпка в углу?! Ты знаешь, вообще не зазорно, там маньяк ходит. — Еще одного поймал! — Громко рапортовал Широков, — Мэйсек, Волк, вы из принципа следующие!       Мэйсек замер, остановившись по середине тупикового коридора, сжав в руках три пары ключей. Поднял голову и Кертис, остановившись от обыска четыреста первого номера. Опустил снова голову и искренне улыбнулся. Достал из ящика, что задвигался под кровать, волшебный ключик. Как завороженный осмотрел его. Красивая цветная бирка. «Мастер-ключ, четвертый этаж». Тут же пошел беззвучно до двери. Прижавшись к ней, посмотрел в глазок за происходящим. Широков заставил Эберта опрокинуть две стопки и отправил его пинком под зад с игры. Сергей внимательно осмотрелся. — Там, увидишь ты, лягушку что красивей всех…       Широков ушел в сторону других коридоров, решив проверить четыреста девятый номер. И правда. Ключ не закрывает дверь. Надо будет это запомнить. Волк довольно взмахнул руками. Кратко осмотрелся думая, куда бы спрятать волшебный ключик. Раскрыв булавку, что пристегнула ему еще когда-то очень давно мама в Канаде на удачу, он прицепил ключ к изнанке джерси прямо над логотипом. Шумно выдохнув, собрался с силами. В тех коридорах, куда ушел Широков, там ковров нет на полу. Обувь там только мешается. Он встал на одну ногу, быстро развязывая шнурки. Он принципиально не хочет проигрывать. Последний раз, когда его поймали, накормили холодцом. Его иностранный организм этого не понял, и он слег с тяжелейшим отравлением, из-за которого скинул за четыре дня порядка пяти килограмм. Мама над ним еще долго смеялась. Все причитала, что не стоило связываться с русскими. Откинув высокий кроссовок в сторону, быстро начал стягивать второй, прислушиваясь к происходящему за дверью.       Самое страшное в этой игре, в которую его затянули по его же собственной глупости, так это то, что у тебя, как у бегущего, не было ничего, что помогло тебе спрятаться. У тебя есть только собственное тело и мозги. Иногда повезет и ты найдешь ключи. Но в прошлый раз Волку не везло совсем, и он за прошлые такие пять игр не нашел ни одного ключа. Нет никакого радара, никаких волшебных приспособлений. Ты просто видишь охотника в глазок, либо слышишь его. В случае с Широковым было проще всего — он раз за разом будет напевать свою песенку, которую все иностранцы запомнили наизусть, даже не зная что она означает и какой в ней смысл. В случае, когда охотником был Трямкин, тоже стоило только прислушиваться — он очень тяжелый и его шаги было всегда слышно, даже когда он старался идти максимально беззвучно. Скинув второй кроссовок, Кертис задумался. Можно избавится от остальных ключей, оставив себе свой волшебный. Но точно не отдать их Широкову. Или… пускай они не достаются никому. Оставшись в разноцветных носках, Волк снова посмотрел в глазок. Пения не слышно. Значит Сергей ушел слишком далеко. Или притаился где-то, замолчав. — И в подземелье ларец там сторожит Кащей… — Волк растерялся, увидев, как Широков вышел из-за угла, довольный размахивая своей джерси, которую снял. — Избушка там…       Он тут же вывернул джерси, сжав в руке ключ, и торопливо закрыл дверь. Сергей дернулся к двери, и попытался ее открыть. Нахмурился, искренне удивившись тому, что дверь ему не поддалась. Попробовал еще раз. Но дверь упорно стояла на своем, не пустив грозного оппонента в свои апартаменты. — …Стоит на костяных ногах… — Он посмотрел в глазок сам. Кертис сполз по двери, зажав руками рот, не давая себе заскулить, — И в облаках колдун несет богатыря…       Широков растерялся, услышав, как закрылась дверь где-то слева. Отпрянув от двери, быстрым шагом пошел в другие коридоры. Торопливо шел, размахивая гордо джерси. Вдруг остановился и натянул ее. Достал из кармана ключ от четыреста пятого номера. Сначала попробовал дверь так. Не поддается. Раскрыв ее ключом, улыбнулся, услышав скрип. Быстрым шагом пошел по номеру. Распахнул дверцы шкафа. Никого. За шторами? Снова никого. Он повернул голову, прислушиваясь. Услышал тихое сопение. — Че, кто у меня тут стонет…       Встал около двухспальной кровати и, резко наклонившись, улыбнулся Джесси Блэкеру, что лежал закрыв голову руками, забившись к стенке у самого изголовья. Резко попытался схватить его за ногу. Джесси громко заорал от испуга, и лягнул его. Широков свалился на пол, а сам Блэкер выскочил из-под кровати и бросился бежать. — Помогите! Умоляю! Помогите!       Он с криком побежал торопливо по коридорам. Тяжелый. Неповоротливый. На льду он себя чувствовал органичнее, чем на паркете. Широков помчался за ним с громким топотом. Не успевал. И вот одна из дверей захлопнулась, оставив Широкова давиться грустью и досадой. Сергей замер в коридоре, снова прислушиваясь. У него был лучший слух в команде. Он легко распознавал идущих по шагам.       Джесси вжался в дверь, в ужасе смотря на Брукса, что зажал ему рот рукой. Они спрятались в четыреста тринадцатом номере. — Не шуми. — Едва слышно прошептал Мэйсек. — Он все слышит. А ключа у меня нет. Отходи и прячься.       Он аккуратно отошел от Джесси, и полез под кровать. Блэкер растерялся. Услышал пение ровно за дверью. Его охватил животный страх. Он в ужасе вжался в дверь. Ручка дернулась. Он завыл, отрицательно качая головой. Широков с силой толкнул дверь. Джесси шумно затянулся воздухом и вскрикнул: — Не пущу, уебок! Не пущу, блять!       Мэйсек закрыл руками лицо, тяжело вздохнув. Теперь Широков знает что он тут. Дурак. Ой какой же дурак. — Пусти! — Вскрикнул Широков, — Иначе я выбью эту дверь! — Не пущу! — Настаивал Блэкер. — Иди нахуй!       Широков уже было замахнулся, чтобы выбить дверь, но вдруг краем глаза заметил промелькнувший силуэт в самом конце коридора. Семьдесят седьмой номер на плече. — Эй, лысая башка! — Вскрикнул Широков, — Дай пирожка!       Да Коста бросился бежать, задыхаясь. Надо было помогать партнерам по команде. Плевать, что они были с соседнего звена. Он в себе уверен. Хоть у него и не было ни одного ключа. Но вот, судьба сыграла с ним злую шутку. Он выскочил к главным лифтам. Дернулся к четыреста тридцать четвертому номеру — заперто. Дернулся к четыреста восемнадцатому — снова заперто. Широков приближался опасно быстро. — Какая блядь тут все закрыла?! — Заорал Стефан, и, промчавшись мимо лифтов, дернулся к четыреста семнадцатому номеру. Заперто, — Блять!       Пробежал до четыреста первого номера. Заперто. Широков выскочил из-за угла, и, громко и злобно хохоча, погнался за Стефаном. Да Коста бросился снова удирать. Но вот, одна из дверей распахнулась. Он заскочил в номер, и уже вдвоем со своим спасителем они вжались в дверь, оставив снова Широкова не у дел. Да Коста растерялся увидев снова перед собой Трямкина. — Совсем жить не хочется?! — Улыбнулся Никита, вжавшись плечом в дверь. — Че орешь, дурак? — Там кто-то все закрыл. — Прошептал Стефан, смотря в глаза другу, пытаясь отдышаться, — Те комнаты, что около лифта, все четыре закрыты. — Нам бы план рисовать, чтобы знать, где что закрыто. — Он нахмурился, — Неужели кто-то нашел все ключи? — Мне кажется, кто-то нашел этот поганый ключ от всех дверей. — Стефан шмыгнул носом, — Ты Волка видел? — Трямкин отрицательно покачал головой, — Сука, этот уебок спиздил все ключи, забился, блять, как мышь под холодильник, и сидит там, блять, хихикает. — Зато у меня есть вот это. — Никита гордо раскрыл руку, показав два ключа. — Мы с тобой в двенадцатом номере. А тринадцатый и одиннадцатый у нас по разным сторонам. Я предлагаю больше никуда не бегать. Спрятаться и сидеть. — А если этот волшебный ключ у Сереги? — Стефан облизнул губы, вытерев рукавом испарину на лысой голове, — Если мы спрячемся, а он дверь откроет, то мы разбежаться не успеем. — Ты как хочешь, а я лучше спрячусь. Я не убегу от него.       Никита предложил ему выбрать. Стефан забрал себе ключ от четыреста одиннадцатого номера. Никита же гордо прижал к себе ключ от четыреста тринадцатого. Они вдвоем прислушались. — И на дубах, птица Ногай совьет гнездо… — Раздалось из коридора пение, — Кикиморы и лешие идут домой. И чудесами полон этот дивный сон…       Вдруг пение прекратилось. Стефан с опаской посмотрел в глазок. Увидев чужой глаз, отпрыгнул от двери, вскрикнув от страха. Трямкин растерялся, и не удержался, когда Широков с размаху открыл с ноги дверь. Рухнул рядом со Стефаном, искренне пожалев, что спас его. Поднял гордо руки. Да Коста с виноватым видом поднял свои. — Попались. — Задыхаясь, сказал Широков, протянув руки, — Ключики сдаем и на выход, черти. — Чур я пью три. — Тут же сказал Трямкин, и сдал свой ключ.       Да Коста устало вздохнул, и сдал свой ключ. Широков схватил обоих за рукава джерси и потянул по коридору. — Одного круга песни хватило, чтобы поймать все первое звено! Че, суки, сбросили балласт? Побыстрее пошло, да?! — Вскрикнул Сергей, — Минимум пять стопок будете пить, уебки из второго звена! Делайте что хотите! Я злой! Вы меня выбесили! — Тоже мне Александр Радулов. На испуг пытается взять. — Растерялся Мэйсек, смотря из-под кровати на Эберта, что сидел под дверью, закрывшись руками, — Так, не реви! Выкарабкаемся!       Кертис с улыбкой смотрел в глазок, как Да Коста давится водкой, выпивая сразу четыре стопки следом за Трямкиным, который выпил три. Он боялся вылезать из своего первого номера. Тактика остаться одиночкой уже спасла его. Он нахмурился. Широков выловил все первое звено. Остались только Брукс с Джесси и он сам. Широков развернулся, пинком отправив вон из игры всех, и, закатав рукава джерси, огляделся. Грозно скрылся уже в другом коридоре. Видимо там кто-то прятался, кого он не услышал. Собравшись с силами, вышел беззвучно из номера босиком, и, торопливо пошел в другой коридор. Он начал быстро и методично закрывать все номера, которые встречал по дороге. Специально закрывал плечом свои руки, не давая следующим извне увидеть, что у него был волшебный ключ. Это тайна. Была только надежда на то, что у Сергея не найдется нужного ключа. Он устанет биться в закрытую дверь и просто уйдет. С улыбкой остановился напротив четыреста четырнадцатого номера. Опустил голову. Это был его номер. Стоит ли спрятаться тут, доверившись удаче или же стоит попытать ее в другом месте? Поднял голову и, увидев камеру на потолке, помахал рукой. Снова прислушался. Нет, никого.       В четыреста тридцатый номер раздался стук. Брукс остался лежать под кроватью, а вот Эберт его бросил, решив попытать удачи в другом номере. Широков толкнул дверь, и, искренне удивившись, что она поддалась, вошел в номер. — Сбежали уже, что ли, суки?! — Он открыл дверь в ванную, но никого не найдя, отправился дальше. — Сука, тоже мне, блять, инвизеры херовы.       Мэйсек замер, зажав и рот и нос руками, поджав ноги. Его карие глаза следили за бело-красными кроссовками Широкова, что осторожно ступали по мягкому изумрудному ковру. Осмотр капитана был неспешным. Он точно знал, что тут может еще кто-то быть. Надо быть внимательнее. — Снаружи тебе не сдюжить, и не выжить взаперти. — Тихо сказал Сергей по-русски, остановившись напротив кровати. Брукс отвел руки от лица в сторону. Он понял — он обречен. Его почуяли. Исполненный диким ужасом, он слушал, как заходится от страха сердце в бешеном ритме. Но не двигался. — Суки. — На выдохе сказал Широков. — В ночь, на цыпочках, да за тобою я иду…       Он развернулся и ушел из номера, оставив дверь открытой. Распевая любимую песню, попытался открыть дверь напротив. Тридцать второй номер оказался заперт. Хмыкнув, Широков пошел дальше. Распевая свою любимую песенку, открывал все номера, быстро их осматривая. Брукс, услышав, что Широков ушел довольно далеко дальше по коридору, высунулся из-под кровати. Или ему показалось? Он очень тяжело ориентировался на слух. Эхо по коридору гуляло странное. Он сам один раз видел, как Широков уходит в одну сторону, а вот эхо от его шагов уходит в другую сторону. Беззвучно подошел к двери, что была открыта и высунул любопытную морду. — Ночной дозор. Всем выйти из сумрака. — Сергей, что прижался плечом к стене, лишь приветливо помахал ему, и схватил резко за волосы. Брукс поднял руки, захныкав. — Паскуда. Я думал ты не вылезешь оттуда никогда. — Он протянул руку, — Все кончено, Брукс. — Поймай Волка. — Взмолился Мэйсек и, жестом попросив капитана сомкнуть руки, вывалил в них сразу четыре ключа. — Поймай, блять, этого выродка. Пускай этот гондон ебучий за все получит! — Что случилось? — С улыбкой спросил Сергей, отправив ключи от четыреста тридцатого, четыреста двадцать девятого, четыреста тридцать первого и четыреста тридцать третьего номеров в карманы, — Что он сделал? — Этот пидорас выгнал меня из укрытия. У него почти все ключи от этого пролета и много из другого. — Он кивнул, — Поймай его. Я тебя умоляю.       Широков покорно кивнул, и отправил Брукса за расплатой. Мэйсек с трудом выпил пять стопок водки и ушел с позором вон из игры в наблюдатели. — Ну что! — Вскрикнул Широков, стоя спиной к лифтам, — Джесси Блэкер и Кертис Волк у нас только остались! Мои любимые! Призрака Казахстана будем ловить! — Он рассмеялся, — Я буду убивать, детишки! Я надеюсь, вы готовы к этому.       Джесси отодвинул шкаф, и спрятался за ним в четыреста тридцать втором номере. Кертис же растерялся, оказавшись в тупике между трех номеров другого крыла. Надо было срочно что-то придумывать. Шаги капитана слишком быстро приближались. Он торопливо огляделся. Он все еще не намерен проигрывать. Заскочил в четыреста десятый большой номер. Осмотрелся. Запрыгнул ногами в разноцветных носках на рабочий стол. Он легкий. Прыгает, словно кот, беззвучно. Только вот ключи в карманах звенят. Но с этим он ничего не придумал. Широков опасно близко приблизился. Кертис пошатнулся и, схватившись за шкаф руками, подтянулся и залез на него. Шкаф стоял прямо за входной дверью, и расстояние до потолка было совсем небольшим. Он стянул с себя джерси, и, обняв ее, чтобы скрыть весь белый цвет, задержал дыхание. Сергей тут же переступил порог распахнутого номера. — На что бы приманить хищника? — Задумавшись, в слух и по-английски рассуждал Широков, проходя внутрь номера, — На что можно поймать Волка?       Кертис завороженно наблюдал за бродящим капитаном, прикинувшись тенью на шкафу. Маленький. Легкий. Юркий. И очень сильно не хотящий проиграть. Сергей осмотрел каждый предмет мебели. Заглянул в каждый шкафчик. — Сука, ты все-таки, как хотел, получил навык телепортации? — Искренне удивился Сергей, — Только что, вот, был, паскуда…       Он развел руками, стоя лицом прямо к выходу. Волк вытянул руку, спрятав лицо за черным рукавом ткани. Задержал дыхание. — Сука. — Прошептал Широков, — Научу тебя курить, чтобы ты так надолго дыхание не задерживал. — Судя по шагам, он снова пошел вглубь номера, — Эй, Волк, хочешь, я тебе косточку дам?!       Кертис облизнул тонкие губы. Отведя руку в сторону, увидел, как Сергей скрылся за поворотом. Толкнул дверь в сторону. Она громко заскрипела. Широков тут же высунулся. Волк замер. Сергей бросился бежать вон из номера, явно подумав, что он сбежал. Услышав удаляющиеся шаги, Кертис облегченно выдохнул, и свесился со шкафа в проход, высунув свою любопытную морду. Снова помахал камере. Он знал, что вся команда сейчас за ними наблюдает. Проблема будет только в том, что ставки повышаются. Он не пил обычно больше половины бокала шампанского с женой на новый год. И его очень быстро выкосит от выпитой водки. Особенно, если он останется последним выжившим. И следующий раунд будет уже гораздо тяжелее выиграть. Но он сможет себе оставить преимущество. Никто не знает, что у него есть волшебный ключ от всех дверей. Он сдаст все ключи, а этот оставит. Прислушался. Широков ушел. Вытянув ноги, осторожно слез со шкафа. Недовольно отряхнул с себя трехсантиметровый слой налипшей пыли.       Спрыгнув, почувствовав себя полностью неуловимым, прислушался. А вот и капитан, распивающий свою любимую песню. Оказался ближе, чем слышалось. Раскинув руки, в двух поворотах от охотника, Кертис Волк начал приплясывать босиком среди распахнутых дверей в номера отеля, изящно изгибаясь под любимый мотив, вскидывая ножки в разноцветных носках, словно в канкане. — …Туда где сон, и грезы я с собой несу, пока ты спишь, да колыбельная моя… — Очередная дверь с грохотом распахнулась, полетели вон вещи из комода. Кертис, счастливо улыбаясь, продолжал плясать, беззвучно подпевая, — от всех тревог, и дум убережёт тебя… — Широков развернулся, в очередной раз ничего не найдя, и, зазвенев ключами, пошел в следующий номер. Распеваясь, внимательно прислушался. Никого. — Где чудеса, Царица-Сказка правит там, и Кот Баюн навеет сновидения, расскажет он, о всех немыслимых местах, — Он вывернул за угол, и, тут же увидел пляшущую тень выглядывающую из-за угла. На его лице появилась улыбка. Он сделал несколько шагов, притаившись за углом. Осторожно выглянул. Кертис, стоял к нему боком, изучая, какие ключи у него еще есть. — Эй, Волк! — Кертис тут же бросился бежать от него, — А ты же, сука, знаешь эту песню! — Он погнался за ним, — Давай, мразь! Запевай! — Они вдвоем запели, — и мы пойдем, с тобою дальше, по степям… — Какие-то волковские танцевальные движения только что были. — В комнатке наблюдения раздался громкий продолжительный смех, — Сука, я считаю Кертису не в хоккей надо было идти, а в танцы. — Да Коста указал на экран монитора, — Просто я ваще в ахуе с этого черта сегодня! Широков же в нас командные качества развивает, а этот пидорас только научился в крысу играть один, и он пока прям претендент на победу. — На пятачке только одиночки выживают. — Парировал Голышев.       Волк слишком быстро скрылся из виду. Хлопнул одной дверью, а сам, беззвучно ускакал дальше. Капитан, махнув рукой, вернулся обратно на поиски. Открыл большую часть номеров. Все ключи, которыми он воспользовался, он сбросил в кучу около лифтов. Повернул голову, и уставился в проход. Не хватало только пяти ключей от того выхода. Но он все комнаты обшарил. Хмыкнув, снова отправился на поиски, свернув от лифтов налево, распевая привычную песенку. — Мне ваще нравится, как Серега гоняется за ним все это время. — Усмехнулся Голышев, указав на экран. — Так а толку за ним гоняться?! Он только время проебет. Кертис бегает быстрее всех. — Согласился Эберт, — Я бы тоже за ним не гонялся. — Волк просто наебщик года, я считаю. — С улыбкой признал Трямкин. — Мой приз «зрительских симпатий» уйдет ему.       Тем временем на четвертом этаже продолжалась во всю игра. — Сука, хоть бы репертуар поменял. — Взмолился Блэкер, вжавшись спиной в шкаф, — Или ты, как попугай, блять, одной научился…? — Там, увидишь ты, лягушку что красивей всех, — Он зашел, громко распахнув дверь в четыреста тридцать второй номер. Тут же заметил, как шкаф вздрогнул. Как-то он не так стоит. Вся мебель была абсолютно одинаковой. Даже по расположению. Исключением были только два номера. А вот тут — стандартный номер на одного. Нахмурившись, Сергей пошел к шкафу, медленно и таинственно распеваясь, — и в подземелье ларец там сторожит Кощей. — Он распахнул дверцы шкафа. Никого. Но… шкаф же не может шататься сам по себе? Нахмурившись он осмотрел его, отойдя чуть назад. — Избушка там, стоит на костяных ногах, — На лице Сергея появилась улыбка. Он увидел торчащий белый рукав с девятым номером, выглядывающий белой тканью совсем чуть-чуть. Сунув руку, схватил Джесси за ткань, и выдернул из-за шкафа и гордо вместе с ним пропел, — И в облаках колдун несет богатыря.       Блэкер громко завыл, недовольно покачав головой. Широков с гордостью потащил его по коридору. Остановив спиной к лифту, указал на стопку ключей. Джесси скинул оставшиеся ключи. Не хватало еще очень много. Пока Джесси покорно выпивал шесть стопок к ряду, Сергей задумчиво пересчитал недостающие ключи. Семнадцать. У Волка была ровно половина ключей. Искренне удивившись, поднял взгляд и сказал: — А ну не филонить! Пей! — Я же потом не встану. — Растерялся Джесси, подняв третью стопку ледяной водки, — Капитан, а можно не я… — Нельзя. Молодец, хорошо прячешься. Быстро бегаешь. Водка заберет у тебя твои преимущества в следующем побеге. Дай шанс другим. — Он улыбнулся, — Сдай мне Волка, я разрешу тебе больше не пить. — Я не знаю где он прячется. Но в моем пролете его не было. — Он растерялся, — А можно не пить? — Пей. — Приказал капитан. — Бесполезный ты…       Широков сложил руки на груди, и, наблюдая как Джесси пьет водку, периодически давясь ей, все думал, где он мог найти этого наглого выскочку. Шесть стопок явно заберут последнюю удачу у бедолаги. Куда же этот проклятый Волк спрятался? Опустив голову, посмотрел на время. — Эй, Волк, ты остался один! — Вскрикнул Широков, и пинком под зад отправил Блэкера вниз с этажа. — Лучше сдайся по-хорошему!       Кертис встал в коридоре, засунув руки в карманы, и внимательно слушал что ему скажут. Молчал и улыбнулся стоя перед камерой. Вдруг высунул руку и посмотрел на свои черные простенькие часы. — Эй, Кертис! Давай мы с тобой дадим друг другу половину часа! Если я тебя не найду за полчаса, я официально приму то, что ты выиграешь. — Широков бродил около лифтов. Взяв телефон, приложил его к уху, — Крикни мне, что ты согласен! — Он усмехнулся и прошептал, — Никита, где этот пизденыш?! — Стоит и улыбается нам в коридоре от первого до семнадцатого.Еще и жестом показал нам, что будет молчать. Тут такие пляски были, мы прям дружно решили тебе не помогать. — Трямкин вместе со всеми сидел за мониторами, что показывали данные со всех камер. Все столпившиеся вокруг продолжали искренне поражаться тому, как Волк умудрился всех обхитрить. — Через десять минут скажу конкретнее. Ищи сам. Только учти, что он босиком. Ты его не услышишь, только если он сам этого не захочет.       Широков спрятал свой айфон, завершив вызов. Закатав рукава, грозно топая пошел мимо номеров. Во всех были распахнуты двери. Широков задумался, беспечно гуляя по коридору, внимательно вглядываясь в темноту отельных одинаковых номеров. Когда он прятался, он пользовался тем, что у него есть ключи. Он всегда запирался и сидел до последнего. Очень часто его ловили, когда у охотника оказывался ключ от всех дверей. Задумчиво почесавшись, остановился напротив четыреста четырнадцатого номера. Зашел в него. Открыл все дверцы у всех комодов и шкафов. Но снова ничего. Посмотрел на запястье. Трямкин будет потихоньку уменьшать удачу Волка, уменьшая круг его поисков. Обычно никто с такой игры победителем не вылезает.       Пока Широков был занят поисками, Кертис выглянул на несколько секунд из-за угла. Удостоверившись, что Сергей его не услышит, он медленно и беззвучно пошел, словно крадущийся за птичкой кот, по коридору, не издавая ни единого звука. Пришлось сжать руками все десятки ключей в карманах. Прошагав мимо номера, он вжался спиной в угол. Широков вышел из номера. Судя по шагам пошел дальше. Волк, облизнув губы, закинул голову, вжимаясь в стенку. Ему было очень страшно. В любой момент его удача кончится. Он отпрянул от стены, и быстро покинул коридоры. Увидев гору ключей на полу, уселся перед ними на колени. Высыпал все свои. Схватил несколько чужих, и, резко обернулся.       Капитан больше не распевается. Теперь только истинная тихая охота двух хищников. Резко подскочив на ноги, он бросился в другой пролет коридоров. Сейчас можно и побегать. Он больше не звенит, как кошелек с мелочью. Теперь его ничего не выдаст. Заскочил в четыреста тридцатый номер. Торопливо огляделся. Тут негде спрятаться. Выскочил из него, бросился в соседнюю раскрытую дверь четыреста тридцать второго номера. Точно такая же картина. Он нахмурился, и, сделав шаг назад, уставился на комод, что стоял закрытый в углу, ведущему к тупиковому четыреста двадцать первому номеру. Услышав громкий топот, торопливо проскочил по коридору, и открыв створки, ужаснулся заставленным полкам. Тут же вышвырнул все тряпки и банки в распахнутый номер, и достал полку. Широков быстро приближался. Положив полку под кровать в четыреста двадцать первом номере, заскочил в комод. Закрыл створки и задержал дыхание, поджав ноги так, чтобы они не касались дерева.       Широков замер в коридоре. Посмотрел на время. Следующая подсказка через десять минут. Трямкин дал ему знать, что этот хитрец снова сбежал от него. — Эй, Кертис, у тебя осталось десять минут! Сдайся добровольно и я разрешу тебе не пить. Проиграешь мне, будешь пить не семь стопок, а десять.       Волк изогнулся в комоде, стараясь дышать через раз. Мышцы предательски начали болеть. Ноги от страха затряслись. Он услышал приближающиеся шаги, но не сдвинулся. — Волк, ну иди ко мне, маленький мой! Иди ко мне… Как там тебя Лямкин из Ак Барса называет? Птичка?!       Кертис едва сдержался, чтобы не засмеяться. Проклятая Казань даже тут ему мешает. Он в ужасе уставился на онемевшую ногу, что начала наклоняться к створке. Широков встал спиной к комоду, и, уставился на бардак в четыреста двадцать первом номере. Хмыкнув, развернулся и быстро пошел до четыреста двадцатого номера. Уже и за шкафы начал от отчаянья заглядывать. Долго бродил, ожидая, пока время очередной подсказки истечет. Ушел до самого края противоположного коридора. Кертис же, вывалившись из комода, проскочил в четыреста двадцать первый номер, и, повторив фокус со столом, заскочил снова на шкаф. В этот раз уже джерси стягивать не стал. Если время закончится, Широков скажет нужную строчку из песни, говорящую, что игра окончена, и пойдет до него. Он просто не успеет надеть джерси обратно. А вот снимать ее — нельзя. Это против правил. Если никто не видит, то можно и похулиганить. А сейчас вполне реально отхватить за это.       Широков прислонил телефон к уху, и сказал: — Никита, ты на стороне этого уебка играешь?! — Нет. Ты пока бродил, он ускакал в один из номеров. У него пять минут осталось ждать. — Скажи мне в каком он номере! — Приказал Широков. — Нет, играем честно, сам же сказал. — Усмехнулся Трямкин. — Проиграл ты, охотник, схватку против хищного зверя. Мы идем к тебе всей толпой.       Широков остановился в коридоре, и растерянно развел руками. Он просто не знает где искать. Видимо Волк все же освоил телепортацию. Время игры ушло. Сергей растерянно закинул голову, и, смирившись с поражением, вскрикнул: — И вот заря… И ясно солнышко взошло…       Из четыреста двадцать первого номера раздался громкий озорной хохот. Широков дождался остальной банды, и все семеро человек дошли до нужного номера. — Пиздец! — Вскрикнул Сергей, уставившись на Волка, что лежал спиной на шкафу, уперев ножки в разноцветных носках в потолок, довольный, как наевшийся кот, свесив голову со шкафа. — Я хуею в этом зоопарке!       Команда начала громко хохотать. Волк счастливо улыбнулся, и дал себя сфотографировать для истории. — Ахуеть! Ты как туда залез, ирод?! — Возмутился Голышев. — Сука… Чорт ебаный! — Взлетел, видимо. Он же — птичка. — Растерянно сказал Мэйсек. — Покажи, как ты туда залез?!       Кертис перевернулся на бок и свалился со шкафа, беззвучно упав на мягкий ковер. Все за ним внимательно наблюдали. Он повторил фокус. Залез на рабочий стол, и, подтянувшись на руках, залез на шкаф. — Ахуеть… — Растерянно сказали в ответ. — Я очень сильно не готов был проигрывать. — Усмехнулся Кертис, встав на шкафу на колени, свесил руку, кинув Широкову все украденные ключи. — Из тебя плохой хищник. — А, да, это все твое. — Широков кинул ему в ответ бутылку с водкой. — Желаю удачи, хороший хищник, устоять на ногах.       Все начали громко хохотать. Кертис снова свалился на пол, и растерянно уставился на бутылку с водкой. Тут осталась половина. Тут… слишком много. — Холодца принести закусить? — Усмехнулся Трямкин. — Ну блять! Мне понравилось охотником быть. — Гордо сказал Сергей, — Сразу чувствуется… Что я такой прям веселый, балдежный, угарный. — Пиздец ты рассыпался в эпитетах. «Веселый, балдежный, угарный» — Голышев усмехнулся, увидев, как Волк, принюхавшись, тут же закашлялся, — Ты, вот, поржал над ним, а сам обязан столько же выпить. Ты-то не поймал его.       Волк тут же улыбнулся, побултыхав бутылкой. Сходил за обувью, пока все схватили свои телефоны. Гордо сунул выигрыш в карман своих спортивных штанов. Самый интересный способ заработка. Еще интереснее и легче, чем в покер. Они собрались и все разом спустились вниз, в ресторан, давая обслуживающему персоналу разложить заново все ключи. Собравшись за центральным столом ребята громко хохотали, смотря на то, как Мэйсек любезно налил севшим рядом Волку и Широкову по стопке. Они синхронно выпили. Кертис тут же закашлялся, и, вжавшись в плечо Трямкина, тихо заскулил. — Ай, пей давай! — Рассмеялся Стефан, толкнув его обратно в сторону стола, — Там немного! Также еще девять!       Широков громко рассмеялся, раскрасневшись. — Закусывай лучше. — Предупредил бедолагу Никита, потрепав по черным волосам. — А то ты так упьешься и не спрячешься никуда.       Мэйсек любезно наполнил уже вторую стопку. Кертис задумчиво осмотрел представленные на столе кушанья, раздумывая, чем бы сгладить мерзкий привкус. Стащил кусочек мяса, и, внимательно обнюхав его, осторожно распробовал. Широков за ним с любопытством наблюдал, и, когда Кертис был готов, выпили еще одну. Тут же, быстро закусив, выпили еще одну. — Сука, пиздец, они же ща упьются, завялятся, и пизда… — Растерялся Голышев, опираясь о плечи Трямкину. — Самая главная печаль в том, что Широкову больше нельзя быть охотником. — Блэкер подпер голову, — Я бы посмотрел, как он бы запел свою любимую песню, и побежал бы за нами по коридору в таком состоянии. Там бы уже и кирпич выиграл.       Сергей уже хотел было запеть, но Да Коста тут же зажал ему рот рукой. — Нам хватит сегодня всратых каверов. — Попросил его Стефан, — Не надо петь больше. У меня только сердце успокоилось. — Да благословит нас бог, — тихо вздохнул Волк, смотря как очередная стопка наполняется ледяной водкой, — чтобы мы выжили при встрече с друг другом.       Они вдвоем выпили по девять стопок. Трямкин поднял голову и с улыбкой послушал то, что этаж подготовили к очередному побегу. Кертис сидел задумчиво облизывая свои тонкие губы, поглаживая живот. Брукс, сидящий напротив, с улыбкой смотрел на него, подперев голову рукой. Явно Кертис далеко не уйдет в таком состоянии. Он просто в ноль. И если Широков, напившись, стал только активнее, и уже громко хохотал со всеми, то Волк был на грани того, чтобы уснуть. — Ну что! — Трямкин легонько пихнул Кертиса, и тот свалился на ноги Широкову, — Ой, извините, волчонка уронил. — Сергей громко рассмеялся и мягко погладил его по черным волосам, — пора! Пора начать! — Он протянул бутылку Сергею, — Отвлекись от хищника. Давай, у тебя рука легкая… Дай бутылочке снова сделать выбор охотника.