Бремя покоя

Почва пропиталась кровью настолько, что от каждого шага под ногами мерзко чавкает. Иногда мест среди погибших попросту не остаётся, и тогда приходится, преодолевая сожаление к павшим воинам, наступать прямо на мёртвые тела. Спасительным огнём мерцают костры разбитого лагеря, но для того, чтобы добраться до него, нужно преодолеть расстояние, которое кажется непреодолимым. Сражение началось четыре часа назад, когда лунный свет померк из-за густых туч. В небо ударили столбы фиолетового пламени, рассыпавшегося ядовитыми искрами, и в их тусклом свете в бой против единственного законного наследника престола принца Дефенсора пошла половина тех, кто ещё неделю назад были готовы присягнуть ему на верность. Три долгих часа армия принца, к концу сражения насчитывающая едва ли четверть живых воинов от общего количества, мужественно держала оборону. И в миг, когда воины Дефенсора готовы были дрогнуть под натиском врага, с неба рухнули крылатые звери со всадниками на спине. Именно таких воинов, суровых и беспощадных, не хватало войску для решающего перевеса, но с этого момента исход если не войны, то битвы стал предрешён. На помощь принцу пришли стражи, долгом которых было сохранение вечного порядка. Дефенсор, оглянувшись на поле, на котором недавно затихло сражение, в последний раз прогоняет через своё сознание недавние воспоминания перед тем, как вернуться в настоящее. Сверху раздаётся протяжный крик животного, напоминающего змея, но с огромными перепончатыми крыльями. Дефенсор вскидывает голову вверх, но до того, как змей успевает сесть на землю, с его спины спрыгивает один из стражей. Пускай некоторые из них давно живут в мире людей, служащие гарантом заключённого договора, Дефенсор так до конца и не привыкает к их облику. Стражи — любимые создания Природы, отделённые от её божественной сущности, и в их облике Природа выражена гораздо ярче, чем во внешности людей. Кожа мужчины перед принцем отливает зелёным, такого же цвета, но гораздо ярче, огромные глаза и длинные волосы, заплетённые в хвост, а над головой возвышаются изогнутые чёрные рога. Дефенсор осторожно склоняет голову в знак почтения, и страж незамедлительно отвечает тем же. — Ваше Высочество, — его голос напоминает лёгкий осенний ветер, — генерал армии стражей и сын нашего Повелителя Кустос желает видеть Вас. Позвольте мне сопроводить Вас. Полёт на крылатом змее, который явно не привык к слабым всадникам, выдаётся пугающим, но, к счастью, коротким. Дефенсор слезает со зверя вслед за своим сопровождающим и, зная, с каким почтением стражи относятся к своим напарникам, в знак благодарности аккуратно гладит чешуйчатую кожу шеи. Змею ласка приходится по вкусу, потому что он незамедлительно выдаёт нечто вроде урчания в ответ на прикосновения. — Принц Дефенсор? — полувопросительно раздаётся позади. Стражи отделены от божественной сущности Природы, и потому божественности в них гораздо больше, чем в любых других созданиях. Дефенсор оборачивается, и вся его короткая подготовка к диалогу, который обязательно должен произойти, совершенно не помогает. Все подобранные слова мгновенно вылетают из головы, оставляя вместо себя лишь пустоту. — Генерал Кустос? — ответно спрашивает Дефенсор после короткого молчания. — Надо сказать, мне вряд ли удастся подобрать слова, чтобы выразить Вам признательность за вмешательство в бой. Вы спасли моё войско. — Это долг нашего народа, который мы возвращаем службой Вашему роду уже четыреста лет, — голос у Кустоса негромкий, слегка шипящий, чем-то походящий на звуки, издаваемые их крылатыми змеями. — Я с огромным почтением относился к Вашему отцу, но сейчас он мёртв, и я хочу знать обо всём, что произошло после его смерти. С Вашего позволения я выставлю крылатый караул на подступах к лагерю. Приведите себя в порядок, и после мы поговорим. Кустос, как и прочие стражи, обладает зелёными волосами и такого же цвета глазами, но его волосы заплетены в множество тонких косичек. Дефенсор едва находит в себе силы оторваться от чужих глаз и, подняв взгляд выше, замечает обломанные чуть выше основания рога. Кустос либо не обращает внимания на чужой взгляд, либо уже давно привык, потому что он, даже не дожидаясь ответа, отдаёт приказ стражам на их языке, и несколько воинов взмывают в воздух. Лагерь разбит у спокойной реки. Дефенсор в её холодных водах смывает с себя грязь и кровь, затем позволяет лекарям обработать раны, самая серьёзная из которых — глубокий порез на правом бедре. В палатке принц находит ароматную еду, опускается на мягкие шкуры, постеленные на земле, и едва успевает откусить от ароматного куска мягкого хлеба, как край палатки отодвигается. Внутрь, сильно пригнувшись, проникает Кустос, и только тогда Дефенсор осознаёт, что генерал порядком выше его самого. Кустос опускается напротив, так, чтобы их с принцем разделяли блюда с едой, и левой рукой придвигает к себе металлический стакан с терпким вином. — Стражи не нарушают данных клятв, и мы не откажемся помогать, — всё так же слегка шипя, произносит Кустос. — Но мой отец желает знать, что произошло. Я должен буду послать к нему гонца. — Я понимаю, — пытаясь подобрать слова, растерянно отвечает Дефенсор. — Честно говоря, я впервые общаюсь с кем-то из стражей, помимо тех, которые живут в нашем замке уже много лет. Дефенсор должен вести себя, как подобает истинному принцу, теперь уже почти королю, но долгие двадцать лет его воспитания меркнут перед отрешённым и вместе с тем величественным взглядом Кустоса. Тот без труда понимает посыл, вложенный в слова, и Дефенсор почему-то ожидает какого-то унизительного снисхождения, но вместо этого Кустос только коротко смеётся. — Двести лет прошло с той поры, как я в первый раз встретил человека, но Вы — первый, кто не пытается скрыть свою растерянность перед нами натянутым высокомерием, — замечает он. — Стражи лишены человеческих предрассудков, так что не нужно думать, что меня обидит недостаточно почтительное отношение или Ваше пристальное внимание к моим рогам. — Прошу прощения, — сбито выдавливает из себя принц, опущенной головой пытаясь скрыть покрасневшие от стыда щёки. — Мой отец покинул этот мир месяц назад, но его младший брат не пожелал признавать моё право на трон и поднял мятеж. Сейчас моя страна находится в состоянии междоусобицы. — Вот как, — лишь качает головой Кустос. — Мне всё ясно. Я напишу письмо отцу. Полагаю, ждать ответа нужно будет около семи дней. В это время мы останемся в лагере. — Как Вы думаете, — начинает Дефенсор и ненадолго замолкает, раздумывая, не будет ли вопрос слишком грубым, — какой ответ может дать Повелитель стражей? Ведь мой дядя тоже из нашего рода. — Мы с ним редко не соглашаемся в чём-то, — правильно понимает генерал. — Если и в этот раз мы с отцом придём к одному решению, стражи присягнут на верность Вам, принц Дефенсор. В таком случае после получения ответа от отца мы начнём наступление. Спите спокойно, принц, под защитой стражей Вы в безопасности. Ваши враги не посмеют напасть на лагерь. Последний глоток вина исчезает из кружки Кустоса. Он лёгким движением поднимается, не прощаясь, выходит наружу, а Дефенсор, уже не ощущая ни капли аппетита, откидывается спиной на шкуры. Организм вымотан после сражения и бесконечных переживаний, но сон совершенно не идёт, и долгие несколько часов принц только и ворочается с бока на бок. Когда яркое солнце уже вовсю освещает землю, Дефенсор, не выдержав, поднимается и выходит наружу. — Ваше Высочество, — рядом мигом оказывается один из воинов, будто бы только и ждал момента. — Стражи захоронили наших погибших товарищей, генерал Кустос уже отправил гонца, по периметру лагеря выставлен дозор. — Благодарю за службу, — коротко отвечает принц. Следующие несколько дней выдаются спокойными, хоть войско и находится в постоянном напряжении. Стражи не разбивают свой лагерь, вместо этого постоянно находятся рядом с людьми, и те, привыкшие к облику странных существ ещё меньше, чем принц Дефенсор, постепенно свыкаются с необычной внешностью союзников. Редкие стражи, которые несли свою службу среди людей, больше всего радуются возможности воссоединиться со своим народом. Каждый вечер Кустос навещает принца, и тот, поначалу напряжённый и молчаливый, всё больше открывается внезапно приобретённому другу. Кустосу двести тридцать лет, и он по меркам стражей является взрослым мужчиной, а среди людей выглядит так, словно ему едва исполнилось двадцать пять лет. Кустос за свою жизнь успевает познакомиться с несколькими предками Дефенсора и выиграть семь грандиозных войн, о чём и рассказывает принцу светлыми ночами. — В одной из войн ты потерял рога? — спрашивает, всё ещё боясь обидеть, Дефенсор. — Если люди называют войной только сражения мечами и магией, то нет, — улыбается Кустос всегда как-то странно, едва двигая губами, но Дефенсор быстро понимает, что это именно улыбка, при том совершенно не выражающая зла или печали. — Семьдесят лет назад наша Матерь, которую вы, люди, называете Природой, разгневавшись, наслала на наш народ болезнь. Нам удалось с ней справиться, но я провёл слишком много времени в заражённой зоне, спасая детей стражей. Болезнь лишила меня части божественной сущности. Мои рога — всего лишь внешнее проявление, как и это. Кустос поднимает правую руку, обычно находящуюся под слоями одежды, и Дефенсор видит, что кожа ладони, которая, как и остальное тело, должна быть зеленоватая, почти чёрная. Чернота распространяется от отросших ногтей, больше похожих на когти, до запястья и уходит ниже, но не видно, где она заканчивается. — Распространение болезни на моём теле замедлили, но, лишённый части божественной сущности, я лишён и части своих сил, потому я, будучи старшим сыном Повелителя, больше не могу быть его наследником. Всё, что мне осталось — звание генерала. — Это печально, — тихо отзывается Дефенсор. — Для людей, — не спорит Кустос. — Вы ведь начали войну за право занять престол. Для нас это не имеет такого значения. Снаружи раздаётся шум, звучит что-то на языке стражей, и Кустос торопливо выходит наружу из палатки. Назад он возвращается через десять минут, держа в руках уже прочитанное письмо, но в свете костра Дефенсор понимает, что буквы, которыми написано послание, ему не разобрать. — Отец ответил, — спокойно сообщает генерал. — Стражи признают твоё право на наследование престола и готовы присягнуть тебе в верности. Крылатые разведчики докладывают, что враги стягивают силы сюда. Утром мы идём в наступление. Отдохни до того времени, принц. Кустос собирается выходить, но Дефенсор стремительно преодолевает расстояние между ними и легко хватает его за край плаща. Почему-то прямое касание кажется непозволительно. Страж на голову выше принца, и ему приходится запрокинуть голову для того, чтобы взглянуть в большие зелёные глаза. Кустос выжидающе приподнимает брови. — Что будет после сражения? — Я вернусь к себе, — произносит Кустос. — Армия не может без своего генерала. — Значит, это, скорее всего, последняя наша ночь? — Скорее всего, мой принц, — звучит подтверждение. Дефенсор понимает лишь сейчас, перед лицом возможной разлуки, что с первой их встречи страж вызывает в нём чувства, которые за двадцать лет не удавалось вызвать никому. Принц ищет что-то в красивых глазах, любую эмоцию, которая показала бы, стоит ли ему хотя бы пытаться, но вместо этого Кустос снова улыбается своей странной улыбкой. — Мой принц, стражи действительно лишены любых человеческих предрассудков, — напоминает он. — Это люди решили, что слияние должно существовать лишь ради размножения, а другие его виды противоестественны. Стражи видят в слиянии единение тел и душ. Я знаю легенду о взаимной любви стража и человека, но, признаться, мне не хотелось бы, чтобы героями этой истории становились мы. — Потому что я тебе не нравлюсь? — со странной обидой спрашивает Дефенсор. — Потому что тебе не понравится финал этой истории. Их губы сталкиваются, и Дефенсор запоздало удивляется собственной решимости. Это первое прикосновение между ними, и оказывается, что кожа у стража гладкая и удивительно холодная, настолько, насколько она не бывает холодной у людей. Кустос отвечает на поцелуй, слегка склонившись, и только это оказывается лучше любых фантазий. Каждое прикосновение ощущается ярче предыдущего. Тело отзывается на нежные и трепетные касания, с губ срывается первый стон, и Кустос, подняв голову, что-то громко вскрикивает на шипящем языке стражей. Дефенсор не понимает смысла фразы, но страж, оставив ещё один тягучий поцелуй, объясняет: — Никто не услышит нас, мой принц. Холодные руки, приятно контрастирующие с разгорячённым телом, вызывает волны мурашек. Дефенсор, не справляясь с нетерпением, отстёгивает чужую накидку и отбрасывает её на землю. Он старается не выдавать собственной неопытности, но всё же негромко спрашивает: — Ты уже сливался с людьми? — в ответ лишь мягкий утвердительный кивок головой. — И с мужчинами? — Я чувствую твоё волнение, — всё та же по-своему очаровательная улыбка. — Доверься мне, мой принц, или мы закончим прямо сейчас. Я не причиню тебе боль. Дефенсор доверяется, сам не замечает, как оказывается лежащим на мягких шкурах, запрокидывает голову и подставляет шею под поцелуи. Кустос ласкает человеческое тело как самое дорогое сокровище в мире, хотя стражей вообще не интересуют сокровища, но генерал находит для себя одно конкретное, единственное, достойное трепетного обращения. Стражей не интересуют драгоценности, но чужие глаза в темноте сверкают двумя жёлтыми сапфирами, и остальное теряет смысл. Кустос в самом деле не причинит боли. Он не торопится и сдерживает чужое нетерпение, уделяет внимание каждому сантиметру тела и срывает с губ множественные стоны, которые ловит вместе с поцелуями. Он толкается внутрь, прижимается ближе, и в его глазах Дефенсор видит неприкрытое восхищение человеческим телом, которое не должно идти ни в какое сравнение с телами стражей, но для Кустоса стоит даже выше. Утро для мятежников начинается погребальным дождём, которым на них сверху обрушивается армия стражей. Война для тех, кто решил взбунтоваться, заведомо проиграна в момент, когда на помощь принцу Дефенсору впервые приходит войско стражей во главе с генералом Кустосом. Битва длится несколько часов и заканчивается полным разгромом основного войска, которое так и не дожидается прибытия союзников из-за окружения стражей. Несколько дней занимает поход до столицы, народ которой с радостью приветствует возвращение законного наследника. В город войско Дефенсора вступает поздней ночью, а ранним утром к принцу в покои вваливается слуга с известием о том, что основная часть армии стражей вместе с генералом Кустосом покинула город. В столице остаются ещё три десятка стражей на тот случай, если неспокойный народ попытается вновь поднять мятеж. И, кажется, всё происходит так, как должно было произойти. Престол возвращён, мятежники повержены, и постепенно государство возвращается к порядку, но Дефенсор, оставаясь наедине с собой, чувствует отчаяние, заполняющее его внутри и готовое в любой момент вырваться наружу. Ему приходится сдерживать себя и собственные чувства, хотя больше всего на свете хочется дать волю себе, как единственный раз в жизни в ту ночь, и потребовать ответы, которые он заслуживает. А затем приходит письмо. Тонкая бумага скреплена печатью, слуга оставляет конверт на столе и уходит, повинуясь небрежному жесту со стороны принца, готовящегося к коронации. Стражи почти не отправляют писем, но после той их ночи Дефенсор знает, как выглядят их печати, и потому он не сразу находит в себе силы развернуть бумагу. «Мой дорогой принц, у тебя наверняка осталось ко мне очень много вопросов, но в ту ночь, когда мы вернулись в столицу, у меня не хватало решимости для того, чтобы ответить тебе хотя бы на часть из них. В твоём мире нашим чувствам нет места, а в моём мире, где нас приняли бы, вряд ли ты захочешь искать место себе. Ты — будущий король, в твоих владениях огромная страна и очень много людей, и я не имею права лишать тебя будущего, а твой народ правителя. Всё, что нам принадлежит — наши чувства. Когда меня, генерала армии стражей, окончательно сожрёт болезнь, а тебя, короля, которого ждёт великое будущее, покинет молодость, когда пройдёт так много времени, мои чувства к тебе так и будут единственным, что у меня есть. Позволь мне жить с любовью к тебе, разъедающей моё сердце быстрее гнева Матери, но без ненависти к себе, которой я переполнился бы, если бы по моей вине ты отказался бы от всего, что ждёт тебя в твоём мире. Знаешь, что было в финале той легенды? И отринут они всё, им по праву принадлежащее, и возляжет бремя покоя на их плечи вечным проклятием».