Колкость за колкостью

— Ты наследник чистокровной семьи! Не разочаруй меня! — Конечно, отец. Я не подведу. ••• Люциус Малфой. Сын Абраксаса Малфоя, образец для подражания, староста и ненавистник грязнокровок. Тяжёлый нрав Люциуса сочетался с его неземной внешностью. Стоило на горизонте появиться длинным волосам и серым глазам, как все девушки в радиусе трёх километров падали замертво. Конечно, были и те, кому Малфой был противен. Волан-де-Морт нынче набирал популярность, и всем было понятно, что большинство членов чистокровных семей не будут ему противиться. Естественно, Малфои были в числе приспешников. Вместе с тем Люциус никогда в открытую не выражал свою неприязнь в магглорожденным: не так воспитан. Отец всегда убеждал его, что достоинство — главное наследие Малфоев, и не стоит попусту его растрачивать. Тем более на грязнокровок. Поэтому Люциус просто не обращал на них внимания. До определенного момента. — Ах ты курица патлатая! Я сейчас тебя научу уму-разуму! Пойдем к Дамблдору, ему будет интересно послушать про попытку отравить преподавателя! Люциус обернулся на крики. Бровь его слегка дернулась, взгляд прожигал хаффлпаффку, которая буквально тащила ученицу за волосы по холодному полу. Та, что тащила, выглядела до ужаса злой: растрепанные волосы, красное лицо и бешеные глаза, которые, наверное, когда-то были зелеными, потому что сейчас подернулись дымкой ярости. — Да не хотела я его травить! — верещала в ответ девчушка, стараясь высвободить свои несчастные три волосины из чужой цепкой хватки. — Конечно! Просто так Живую Смерть в бокал налила, прежде чем ему предложить! Так я и вижу Слизнорта в коме! — ответила хаффлпаффка, наклонилась над девчушкой и подняла ее лицо. — Ты хоть знаешь, что может стать с человеком от дозы, которую ты туда влила? Курица безмозглая! — Что тут происходит?! — послышался грозный голос МакГонагалл. Малфой показательно зевнул. — Люциус. Нечего смотреть на этих грязнокровок. Пошли отсюда, — прыснул Родольфус, посмотрел на девушек, вложив во взгляд все пренебрежение, которое можно было собрать в живом человеке. Люциус кивнул и ушел. Ему не было особо интересно слушать про то, как какая-то умница решила слегка насолить профессору перед зачетом, чтобы тот не состоялся. Кому-то важны оценки. Через пару дней стало известно, что зачета действительно не будет, ведь Слизнорт все-таки успел сделать небольшой глоток злополучного напитка, а девчушку исключили. Давненько Малфой не слышал об исключениях. Но такое прощать не принято. Хаффлпаффку, которая тащила бывшую ученицу за волосы, постигла кара: отправили на отработку к Филчу. Ненадолго, но чтоб не повадно было так обращаться с другими учениками. — Слышал, эту хаффлпаффку Джуди наказали. Но и поделом. Она выглядела жутко, — послышался голос из-за соседнего стола Рейвенкло. Люциус, неожиданно для себя, напряг слух и замер с вилкой в руках, чтобы ни на что не отвлекаться. — У-у-у, Малышка Джуди провинилась, — наигранно похныкал кто-то. Малфой хмыкнул. — Почему Малышка? Я бы к такой Малышке даже на пушечный выстрел не подошел. — Фамилия у нее такая — Литтл. Иронично, да? Дальше Люциус не слушал. Решил, что это его не касается. Какое ему дело до проблем грязнокровки? В следующий раз они столкнулись на совместном занятии. Слизнорт вернулся в ряды, правда, выглядел все еще так себе, но это поправимо. В смысле. . . Конечно, у Слизерина и Хаффлпаффа и до этого были совместные занятия, но раньше Люциус не обращал на это никакого внимания: он выше этого. А сейчас Джуди как-то сама бросилась ему в глаза. Зеленоглазая блондинка. По таким Слизерин лишь плачет по ночам. Жаль, что грязнокровка. Люциус подернулся. И о чем он только думает? Стало противно от самого себя. — Рассаживаемся по парам. Слизнорт всегда придумывал пары на ходу. Он что-то прикидывал в своей седой голове, постоянно хитро улыбался и озвучивал решение словно приговор, будто вершил чужие судьбы, а не рассаживал людей на одно занятие. В этот раз он тоже долго и тщательно выбирал пары. Люциус в это время лениво и не совсем прилично раскачивался на стуле, скрестив руки на груди и прикрыв глаза. Думал себе: «Только бы не с этой сумасшедшей». Но судьба, как это часто бывает, оказалась неблагосклонна и явила себя в лице преподавателя зельеварения. — Джуди Литтл и Люциус Малфой. Люциус выдохнул сквозь зубы, скривив губы в озлобленном оскале. Подходил к рабочему месту он неохотно. Но потом сделал глубокий вздох, вспомнил слова отца про достоинство и выдохнул. Просто игнорировать. Это он умеет. — Давай я займусь нарезкой, а ты разберешься с помешиванием, хорошо? — спросила Джуди. В ее голосе тоже не было ни йоты удовольствия. — Давай без «давай». Я сделаю все сам. Еще испортишь что-нибудь, — он хмыкнул, но мысленно ударил себя по рукам, потому что не удержался от этой колкости. Литтл, которая до этого выглядела если не дружелюбно, то хотя бы не враждебно настроенной, скривила губы, что-то пробурчала себе под нос. — Эх, Малфой, если бы смазливым личиком можно было зарабатывать баллы, то Слизерин давно бы всех обошел. Даже если бы дал фору в тысячу баллов. Но, к сожалению, для зельеварения еще нужны мозги, — она хмыкнула. — Удачи. Последнее слово Джуди буквально прошипела, до невообразимости напомнив Люциусу змею. И он действительно мог думать только об этом сходстве с пресмыкающимися. Потому что никто и никогда ранее не смел открывать рот в сторону Люциуса Малфоя. Как и было сказано выше, не все жаловали чистокровного наследника. Но никто и никогда не смел высказывать ему что-либо в лицо: сейчас Пожирателей и их детей боялись как огня. А тут вот так. Грязнокровка вытерла об него ноги. И ведь не ответишь уже ничего: она убежала и чудом напросилась у Слизнорта работать самостоятельно. Потом вспоминать это лишь для того, чтобы кинуть очередную остроту, будет глупо. Простояв в ступоре с минуту, Люциус все-таки собрался с мыслями и начал готовить. Но это почему-то так выбило его из колеи, что Малфой впервые в жизни получил «Удовлетворительно» и удивленный взгляд Слизнорта, который для себя уже решил, что Люциус неуч, которому всегда помогали партнеры. А вот гребанная Джуди Литтл получила «Превосходно». И просто светилась от счастья, готовая чуть ли не высунуть язык, чтобы подразнить Люциуса. Хорошо, что сдержалась. Иначе в ответ Малфой не постеснялся бы бросить пару-тройку Круциатусов. — Что это было, Люциус? — спросил кто-то, но Малфой лишь отмахнулся и ушел, думая о том, что его отец об этом обязательно узнает. И тогда Люциусу не поздоровится. А отца он боялся чуть больше смерти. И с этого момента Джуди Литтл начала волей-неволей попадать в поле зрения Малфоя. Люциус не упускал возможности ее подколоть, когда рядом никого не было. Джуди без колебаний отвечала тем же. Их перепалки никогда не выходили в свет. Малфой не рассказывал сам, а вот почему молчала Джуди оставалось загадкой. Впрочем, пусть Люциусу и было стыдно это признавать, но он был благодарен за молчание. Эти словесные баталии доставляли ему уйму удовольствия, а если бы кто-то об этом узнал, его репутация была бы испорчена. В какой-то момент Малфой понял, что все это время он конфликтовал с грязнокровкой. Она принадлежит тем, на кого Люциус даже смотреть отказывается, не говоря уже о том, чтобы о чем-то беседовать. Пусть и ругаться. Пусть и на повышенных тонах. — Хей, Литтл, ты сегодня совсем уж плохо выглядишь, — Люциус загнал бедную девушку в угол пустующего коридора, прижал к стене, а свободной рукой взял прядь взлохмаченных волос. — Ты что, своей головой унитазы чистила? Джуди вздохнула, бессильно убрала чужую руку и отодвинула от себя Люциуса. — Я сегодня не в настроении для твоих колкостей. Давай в другой раз, ладно? — она виновато улыбнулась и ушла. Малфой так и застыл у той стены, смотря вслед своей противнице. Это что, она дала слабину, отказалась от излюбленных конфронтаций и даже почти извинилась за это? Новость. — Эй, Литтл, стой! — он догнал ее, стараясь отдышаться. — Что это с тобой? — спросил Люциус. Джуди молчала, видимо ожидая очередной гадости, но таковой не последовало. Она покачала головой, поправила лямку сумки на плече и спрятала ладони в карманы мантии. — Не привыкла делиться грязными подробностями с врагами. Все, Малфой, свободен, — бросила Литтл и ушла, на этот раз окончательно. Люциус развернулся и пошел в противоположном направлении. Да, они враги. Но Малфой почему-то об этом забыл. Потому что подсознательно чувствовал, что в их перепалках нет ни капли злобы. Скорее. . . Интерес, любопытство, желание подколоть, но не задеть по-настоящему. — Знаешь, Люциус, у тебя ведь есть невеста, — сказал он сам себе, а потом замер и начал хлопать глазами. Почему он это сказал? Зачем вспомнил Нарциссу? В чем причина? Надо было срочно умыться и слегка прояснить мысли. Малфой помчался в сторону туалета, мотая головой. Какой позор, Люциус. Отец был бы недоволен. Парень умылся, посмотрел на себя в зеркало. Казалось, голова стала чище, но тут полезли другие мысли: что с ней? Почему ничего не рассказала? Ее кто-то обидел? Кто? От этого хотелось спрятаться. Казалось, будто мозг сейчас расплавится и вытечет через уши. Становилось противно от самого себя. Нет! Нет, он не должен думать об этой грязнокровке! Не сейчас и не когда-либо еще! — Есть предложение напиться, — сказал Родольфус Люциусу, который проморгался и убито посмотрел на друга. — А? — спросил он. Лестрейндж присвистнул. — У-у-у, брат, что-то с тобой не то. Точно надо выпить. Я все организую, иди отдохни. Но отдыхать у Люциуса не получалось. Навязчивые мысли так и лезли будто от каждой тумбочки. В какой-то момент Малфой настолько отчаялся, что применил Круциатус к себе, но хватило его лишь на мгновение: причинять самому себе боль сложно. И вместе с тем это дало небольшой островок трезвости в море безумия. Островок потонул в тот момент, когда на язык попала первая капля огневиски. Люциус вылакал полбутылки. Это дало приятное расслабление и небольшие проблемы с координацией. Теперь мысли о Джуди ему не досаждали — наоборот, заставляли по-идиотски улыбаться. Он лежал на кровати, раскинув руки, и смотрел в потолок, стараясь побороть головокружение. — Еще один глоток — и я начну нести ересь, учти это, Родольфус, — предупредил Малфой. Лестрейндж хмыкнул. Он сидел на соседней кровати и перекатывал в бутылке остатки алкоголя. Родольфус подумал-подумал и протянул другу бутылку. — Допивай. Тебе надо хорошенько выспаться, — сказал он, потирая глаза. Люциус засомневался. Но сомнений этих хватило лишь на секунду. Сейчас он отчаянно прикладывался к горлышку, допивая остатки. Поморщился, громко выдохнул через рот, но стоически выдержал. Правда, эффекта ждать не пришлось: алкоголь тут же ударил в голову, потом распространился теплом по всему телу. — Заклей мне рот, — попросил Малфой, на что Родольфус лишь громко рассмеялся. — Да ладно тебе, чего я еще от тебя не слышал? Люциус хмыкнул, качая головой. Он думал о том, что нужно молчать. Не в его натуре много болтать о ненужных вещах. Но огневиски решило иначе. — Вот скажи мне, Родя, — Лестрейндж поморщился от этого сокращения. — Ты когда-нибудь влюблялся? Малфой это сказал и распахнул глаза, шокированный от собственного вопроса. Хотелось вымыть рот с мылом, но тело не слушалось. Приходилось довольствоваться слюной. — Ты чего, Люц? Так уж сильно в башку дало, что ты начал философскими вопросами задаваться? Не мне тебе объяснять, что для нас любви не существует, — покачал головой Родольфус. Люциус оскалился. — Я это и без тебя знаю. Я тебя как друга спросил. . . Ты можешь ответить? Малфой хотел повторить вопрос, но язык не поворачивался. Становилось гадко. Он спрашивает подобное из-за грязнокровки. Позор всему роду. Лестрейндж вздохнул, посмотрел в окно, подперев щеку рукой. — Не знаю. Девушки из нашего круга общения мне не особо симпатизируют. Так или иначе, мне нужно жениться на Беллатрисе, поэтому я стараюсь, так сказать, воспитать в себе любовь к ней, — он хмыкнул. Люциус кое-как сел на кровати. — А если не из нашего круга? — спросил он, сдувая с лица волосы. Родольфус задумался. Он вяло зевнул, будто не проявлял к этой теме интереса, хотя это было не так: любопытно, кто заставил самого Люциуса Малфоя задаваться такими вопросами. — Мне нравились некоторые дамочки. Но я стараюсь особо с ними не контактировать, чтобы не усугубить. Ты же мне это посоветовал, Люц, — напомнил Лестрейндж. Малфой потер лицо руками, а потом встал с кровати, тут же ухватившись за перила. — Ты куда? — недоуменно спросил Родольфус. — По делам. Надо мне. . . Кое-кого найти. . . — ответил Люциус, на что Лестрейндж тут же подскочил и взял его за руки. Он явно чувствовал себя лучше. — Кого найти? Если тебя в таком виде увидят, отец тебя убьет! — заявил Родольфус. Люциус задумался, но кивнул. Потом сел обратно. Нет уж, он не должен к ней идти. Она должна быть ему противна. Но почему-то не получается вызвать в себе ни капли отвращения. — Кто тебе нужен? Я приведу. Только умоляю тебя, сиди здесь! Малфой поднял на Родольфуса глаза, подернутые пьяной дымкой, и, скривив губы, выплюнул: — Джуди Литтл. Приведи мне эту хаффлпаффку. Будь другом. Лестрейндж видел, что у Люциуса не вызывает удовольствия мысль о том, что он хочет повидаться с этой девицей. Но вместе с тем, как бы Малфой ни противился, желание было сильнее. Мысленно Родольфус пометил: «Этому столику больше не наливать». — Ты что, Люц, ты? . . — он даже как-то побоялся озвучивать это вслух. Если Лестрейндж окажется не прав, то Люциус не пожалеет для друга парочку непростительных. Малфой спрятал лицо в ладонях. Стало гадко, на языке появился неприятный привкус. Ему было противно от самого себя: связался с грязнокровкой, подумать только! Разве так можно? . . — Люциус. . . — вкрадчиво позвал Родольфус. Малфой отнял от лица руки и со злостью сбросил с тумбочки канделябр. — Да! Да, блять, ты доволен?! — воскликнул он и сам себе удивился, зажимая рот ладонью. Лестрейндж вздохнул. — Понял. Я приведу ее. Но ты же понимаешь, что вам ничего не светит, да? Люциус кивнул. — Ладно. . . Я пойду. . . Будь здесь. . . ••• В гостиной Хаффлпаффа Джуди не оказалось. Барсуки сначала скалились на Лестрейнджа, но потом нашлась какая-то добрая душа, которая сообщила, что Литтл сейчас на вечеринке в гостиной Гриффиндора по случаю окончания четверти. Родольфус, кажется, никогда в жизни так не бегал. Бежал себе, а голова пухла от предположений: как так вышло? А давно ли началось? Разве Люциус Малфой может влюбиться в грязнокровку? . . Лестрейндж отмахнулся от этих мыслей, добрался до портрета Полной Дамы. — Воу-воу, мальчик, постой. Что это ты забыл в гостиной Гриффиндора? — недовольно спросила она, уперев руки в бока. Родольфус закатил глаза. — Надо мне. Я по делу, — ответил он. — По какому такому делу? — заискивающе спросила Дама, и глаза ее загорелись огнем любопытства. Если портрет так может, конечно. — По важному. Пустите, — нахмурился Лестрейндж. — Ага, как же! Либо говори пароль, либо оставайся здесь! — заявила Полная Дама. Родольфус застонал от отчаяния. Но ему повезло. Рядом пробегал мелкий Блэк, явно намереваясь залететь в гостиную. — А ну-ка, — сказал Лестрейндж, хватая Сириуса за ухо. — Ты чего это по ночам по школе шастаешь? — спросил он. Блэк насупился, хмурясь из-за боли в ухе. — Если не хочешь, чтобы кто-то об этом узнал, проведи дядю Родольфуса в гостиную, м? — сладко улыбнулся Лестрейндж. Сириус молчал, явно обдумывая предложение. — Ладно, — грузно ответил он, попытался вывернуться из цепкой хватки. — Ну уж нет, мелкий. Я знаю, что ты хитрый. Давай-давай, — Родольфус потянул Сириуса вверх, тот взвизгнул. — Ладно, ладно! Храбрость и верность, — он отчаянно посмотрел на портрет. Тот отъехал в сторону, и из гостиной послышались звуки вечеринки. — Да уж, мог и сам догадаться, — прыснул Лестрейндж, переступил порог и отпустил Сириуса. Тот хотел было убежать, но на этот раз Родольфус притянул его за шиворот. — Последняя просьба. Приведи мне Джуди Литтл. Скажи, что дело срочное. — А еще чего? — недовольно спросил Блэк. — Еще могу передать твоей матери, сколько Круциатусов стоит в тебя кинуть, — ласково протянул Лестрейндж. Аргумент был железным. — Да понял, понял. . . Сейчас. Сириус побежал вглубь гостиной, а Родольфус спрятался в тени, выдыхая и проводя рукой по волосам. Влип Люциус, конечно, по самое не балуй. Влюбился в грязнокровку. Какая досада. Если Абраксас узнает об этом, Люциус не доживет до выпуска. А осталось-то всего ничего. Буквально через полминуты рядом с Лестрейнджем появился Сириус, который тащил за руку Джуди. Та была явно недовольна происходящим. — Что случилось? К чему такая спешка? — она увидела Родольфуса и ахнула. — Что-то с Люциусом?! Осознав, что сболтнула лишнего, Джуди надула щеки и сжала губы в тонкую полоску. — Никому не говори, Сириус! Беги в спальню! — она отпустила Блэка и, дождавшись, пока тот убежит, схватила Лестрейнджа за плечи, перейдя на громкий шепот. — Что с ним?! Родольфус хотел было ответить правду, но алкоголь в крови решил, что сейчас он должен поиграться. — Ему очень плохо! Я знаю, что ты разбираешься в зельях! Быстрее, побежали! Лестрейндж вцепился в руку девушки мертвой хваткой и вылетел из гостиной, мгновенно переходя на бег. Джуди с перепуганным лицом едва поспевала следом. — Подожди! — она почти на ходу стянула шпильки, поправила обтягивающее платье, которое задралось от бега, и рванула побыстрее Родольфуса. В лёгком платье, босая летела по холодному полу, чтобы узнать, что там стряслось с Люциусом. И эта мысль заставила Лестрейнджа едва заметно улыбнуться. Когда они начали спускаться в подземелья, Джуди на кого-то налетела. Она застопорилась, Родольфус пробежал мимо, хотя хотел остановиться, но инерция никого не щадит. — Люциус? — Литтл едва разглядела его. — Что ты тут делаешь?! Родольфус сказал, что тебе плохо, почему ты шастаешь по коридорам?! Малфой повернулся и угрюмо посмотрел на Лестрейнджа, который поспешил смыться, громко хихикая. — Ясно. Тебе не плохо. Я дура, — Джуди развернулась и обняла себя за плечи, держа в одной руке шпильки. Резко она почувствовала ужасный холод, который пробирал буквально до костей. — Конечно, ты дура. Ко всем так бегаешь? — спросил Люциус. Ему не стоило этого говорить, но он так привык общаться с Литтл в подобном тоне. Она молчала, а потом ее плечи задрожали. Всхлип эхом разлетелся по коридору. — Ты идиот, Малфой. Я так испугалась, а ты все шутишь надо мной. И так день не к черту, еще и ты, — рвано говорила Джуди. Люциус замер, оглядывая ее с ног до головы. Отец не учил его уважать женщин, но он воспитал в себе это самостоятельно. И пусть женщина перед ним была грязнокровкой, дела это не меняло. Малфой распахнул свою мантию и обнял Джуди со спины, укутывая ее в ткань. Сам уткнулся носом в ее волосы. Литтл почувствовала запах алкоголя. — Ты пьян, — сказала она, стараясь выпутаться из цепких объятий, но ей этого не удалось. — Конечно, пьян, гений. Иначе я бы до тебя никогда в жизни не дотронулся, — честно признался он. Джуди всхлипнула, разрыдавшись только больше. — Я тебе противна. Зачем ты все это делаешь? — отчаянно спросила Литтл, ворочая головой, чтобы Люциус немного отстранился. — Я так пьян, что могу сказать, что влюбился в тебя. Хотя эта мысль не доставляет мне ни капли удовольствия, — ответил Малфой, поежившись для наглядности. Джуди все-таки высвободилась из крепких рук, сделала шаг вперед и повернулась к Люциусу лицом. — Кто ж так признается? Ты мне сейчас одолжение сделал? Как мило! Она спустилась вниз по стене и бросила туфли рядом, пряча лицо в своих коленях. Малфой хмыкнул. — Я тот еще гад. И у нас ничего не получится. Любовь зла, полюбишь и грязнокровку вроде тебя. Он совершенно не контролировал слова, которые вылетали из его рта. Джуди все плакала. Люциус видел, почти физически ощущал, что ей больно. — Я тебя ненавижу. За что ты так со мной? — спросила она. — А я тебе подарок на Рождество приготовила. Думала порадовать. Теперь понимаю, почему многие тебя так ненавидят. Малфой вздохнул и прислонился к стене рядом, но не спустился на холодный пол. — Мне никогда не делали подарки на Рождество, — признался он. — Это неудивительно, — ответила Джуди. — Подарки дарят хорошим детям. А ты под это описание на подходишь, даже если очень постараться. Она вытерла лицо ладонями. Люциус снял с себя мантию и накинул ей на плечи. — Тебе идут цвета Слизерина. Иногда мне кажется, что Распределяющая Шляпа ошиблась на твой счет. — Какой же ты мерзкий, — ответила Литтл. Малфой вздохнул. — А что мне стоило сделать? Я что, должен прыгать от счастья из-за того, что влюбился в грязнокровку?! — прокричал Люциус, а потом осекся, испугавшись, что кто-то может услышать. — И ты решил излить мне душу. Как мило с твоей стороны. Благородно. Все Малфои так делают? Вот в чем заключается ваше напускное достоинство? — спросила Джуди, и Малфой хотел было что-то ответь, но не успел. — Хватит. Ты и так достаточно меня оскорбил. Я не хочу больше тебя слушать. Она встала на дрожащих ногах, подобрала шпильки и скинула с плеч мантию, которая лужей расплылась по полу. — Ты мне хоть скажи: это взаимно? — спросил Люциус. Ему определенно нельзя пить. Это заставляет его задавать идиотские вопросы. — Ты действительно хочешь знать? — спросила Джуди, смотря на Малфоя снизу вверх. Он подошёл ближе, нависая над девушкой в ожидании ответа. — Да, — нет. Он не хочет. Литтл хмыкнула. Слезы бесконтрольно текли по ее щекам. Она поцеловала свой большой палец и провела им по чужим губам. — Да, Малфой, это взаимно. Но это наш последний разговор. Через полгода мы разъедемся, и максимум, где мы сможем встретиться, — это поле боя. И я не смогу тебя убить. Люциус взял руку Джуди за запястье, но та ее забрала. — Прощай. И помни, что ты ублюдок. Она ушла. Малфой не стал ее догонять. Через полгода школа закончилась. Они с Джуди больше не разговаривали, как она и обещала. Люциус чувствовал себя подавленным. Родольфус не знал, как его поддержать, поэтому сочувственно молчал. Девятнадцатого сентября тысяча девятьсот семьдесят восьмого года Джуди Литтл погибла в стычке с Пожирателями Смерти, когда выполняла задание Ордена Феникса. Через два года Люциус Малфой женился, а еще через год у него появился прекрасный сын. Двадцать пятого декабря тысяча девятьсот девяносто второго года в окно кабинета Люциуса Малфоя постучала сова. Она принесла легкую посылку, получила деньги и улетела восвояси. Люциус — уже статный мужчина, а не глупый парниша — открыл посылку. Там лежала склянка с подписью «Зелье Живой Смерти» — то самое зелье, которое Малфой не смог приготовить на злополучном уроке. Снизу лежало письмо. Пара строк. «Если ты это читаешь, то это значит, что я мертва. Надеюсь, у вас с Нарциссой все хорошо, ты ее любишь, а она любит тебя. Вместе с зельем дарю тебе свое сердце, которое, впрочем, всегда принадлежало тебе. Твоя Д.Л.» Люциус смял письмо, невидящим взглядом посмотрел на стену. Склянку он спрятал в ящик стола, а письмо выбросил в камин. Малфой долго смотрел, как огонь пожирает одинокий листок.