l'odeur de l'essence

выжить в найт-сити максимально просто: никому не доверяй, никого не люби, надейся только на себя. минги рос на улицах, впитывая эту истину не с молоком матери, но с переслащенными газировками из разбитых вендинговых автоматов. очередной мальчишка на побегушках без будущего, которому предначертано стать маленьким трупиком; у таких урожайный период исчисляется не сезонами, а днями. за ними некому прийти: сами на страховку заработать еще не успели, а старшие товарищи даже имен не знали. да и зачем? пушечное мясо задорно клеит на себя соответствующую этикетку каждую ночь. копы собирают полуразложившиеся тельца по канавам и везут в крематорий, зажимая нос. урны распихивают за безымянной стенкой в одном из бесконечных рядов колумбария, поджимая губы. минута молчания длится секунду: пора возвращаться к выполнению обязанностей и очередному сбору урожая. найт-сити — город не для жизни и не для людей; здесь улицами владеют корпорации и уличные банды, что только и успевают по очереди давать взятки чиновникам и копам. по улицам найт-сити рекой текут деньги и кровь, готовые забить легкие по самую глотку. на небе не видно звезд, и солнце вечно спрятано за дымной вуалью — каждый вдох дается с трудом. но разевай пасть пошире и готовься вгрызаться в раскаленную плоть, если не хочешь стать очередной жертвой. неутолимый голод поселился в зрачках минги в самый момент его рождения; после он подстегивал, помогал выживать, заставлял делать еще один вдох в, казалось бы, безвыходной ситуации и холодом кусал за хребет каждого встречного. очередной мальчишка на побегушках без будущего отчаянно хотел жить, вопреки всем предпосылкам и ожиданиям. за стеночкой колумбария ему предначертано было оказаться еще сотню стычек и несколько тысяч вколотых максдоков назад, но голод никак не мог позволить сердечку перестать биться. номер минги теперь на быстром наборе у каждого фиксера, на его счету безлимитные эдди, и ему все еще мало. минги улыбается кровожадно: этот ебаный город будет стоять перед ним на коленях. — знаешь, я не всегда буду рядом. хонджун грустно улыбается, в очередной раз латая его киберимпланты. минги — самый ценный клиент: ради него он разыскивает новинки, отлавливает координаты очередного спавна блэкмаркета и заползает в базы данных корпоратов. если минги что-то захочет, хонджун ему это обязательно достанет. но в найт-сити не доживают до старости; в этом городе ловят шальную пулю, оказываются сбитыми машиной на тротуаре, сгорают из-за неправильной техники, выбрасываются из окна. долголетие — непозволительная роскошь, которая им точно не светит. хонджун столько раз собирал минги по частям, что иногда ему становилось не по себе от лезущих в голову мыслей. что, если в следующий раз не успеет? что, если не сможет помочь? что, если выблеванной крови окажется слишком много, и переливания уже будут бесполезны? начинало казаться, что минги ему доверяет настолько, что это попросту не могло быть правдой. ведь довериться кому-либо в найт-сити все равно что начать себе мостить дорожку по направлению к гробику. — в смысле? не верю, — минги не дает хонджуну возразить, оставляя собственную уверенность и не успевшую высохнуть кровь у него на губах. их поцелуи беспорядочные и рваные, потому что каждый раз как в последний. пускай минги сколько угодно считает себя непобедимым, уверенности хонджуна в конечности их белой полосы хватит на двоих, — у тебя сегодня нет никого кроме меня? — вопрос, ответа никогда не требующий. как только он оказывается на его операционном столе, все остальные записи отменяются без объяснения причин. потому что если он оказывается на его операционном столе, то стандартного двухчасового временного слота не хватает. план действий бесконечен: срочно реанимировать полубездыханное тело (по необходимости), обсудить произошедшее с последней встречи, определить план работы, выполнить все задуманное, потрахаться. последние два пункта могут меняться местами, а также неоднократно прерывать друг друга. не просто же так ким хонджун — лучший рипердок во всем найт-сити. их тандем мог бы быть заключен на небесах, решайся бы те вмешиваться в жизни людей, у которых не душа, а свалка токсичных отходов. вместо провидения их свели фиксеры, как сводили вообще всех в этом городе. заключение сделок без посредников — дурной тон и клеймо на всю жизнь, ведь сеть помнит все. попробуй обмануть любого из них, и твой труп даже не будут пытаться искать, а родным не заплатят за молчание. если у тех хватит мозгов, они и так будут молчать, ведь нет дара ценнее, чем сохранность (даже относительная) жизни. «у меня есть новый док для тебя, малыш. высылаю координаты. загляни к нему на этой неделе. думаю, тебе понравится», — по всему найт-сити гуляла легенда, что нет задания сложнее, чем найти специалиста для минги. ему были необходимы передовые имплатны, невероятно точное исполнение, дотошное внимание к деталям; казалось бы, ничего необычного, когда на кону твоя жизнь. все его существование зависит от качества работы другого человека, так разве есть возможность довольствоваться малым? фиксеры кидали ориентиры своих корешей, но минги браковал всех до единого после первого же визита. они делали минимум, позволявший выживать, но ему всегда было нужно больше. «понял. до связи, маякни, если будет интересный заказ», — бросает минги уёну перед тем, как сбросить звонок. в дверь хонджуна он стучал без особого энтузиазма. сто раз уже стадию знакомства проходил, на стадию конфетно-букетную надежды никакой. его наверняка ждет засранное помещение без намека на стерилизацию инструментов и отсутствие банального умения вести диалог. оказаться неправым ему впервые в жизни оказалось радостно. чистенький офис, до безумия красивый чел на стойке информации, просьба надеть бахилы, отличная шумоизоляция и отсутствие рекламы на стенах, без неоновой яркости которой в найт-сити и шагу ступить невозможно. в такое место не попрутся куколки из «облаков» и начинающие наемники — обслуживание будет попросту не по карману. минги пытался выведать у уёна, кто крышует новеньких, но тот лишь в привычной манере улыбался и пожимал плечами, уходя от ответа. тот факт, что этому прохвосту было что-то неизвестно, одновременно завораживал и напрягал. — меня о вашем прибытии не уведомили, — тянет секретарь, даже не отвлекаясь от попытки застегнуть массивную серьгу. гриллзы блестят, когда он лениво ведет по ним языком. в любой другой ситуации минги обязательно бы попросил у него номер, но сейчас может лишь нетерпеливо закатывать глаза. — значит, проверьте еще раз, — ворчит, подходя ближе. на стойке — близкая к стерильной чистота; на лице секретаря — недовольство и раздражение, однако минги знает, что в этой ситуации прав: уён мог быть сомнительным человеком, но фиксером был исключительным. очередной пример вылезшего из грязи князя: найт-сити таких любит, именно им предпочитая покровительствовать. уёна сначала спасал от пуль хорошо подвешенный язык, а не передовая броня, и минги его за это бесконечно уважал. это сейчас тот может себе позволить прятаться за широкой спиной телохранителя, но на заре своей карьеры тот был способен выпутаться из самой безнадежной на первой взгляд ситуации: наебывал всех и каждого, обещал золотые горы и никогда не путался в показаниях. два и два у него всегда складывалось в четыре, хотя на первый взгляд знак равенста не был возможен в принципе. поэтому каждый раз когда на счет минги падал бонус, ему оставалось лишь удивленно вскидывать бровь. золотые горы образовывались будто бы из воздуха, но пока они оказывались в его распоряжении, лишние вопросы задавать не было смысла. а вот у закатанных глаз напротив хотелось узнать слишком многое. — мы можем набрать фиксера прямо сейчас, — минги старается говорить спокойно, несмотря на медленно начинающее сжирать изнутри раздражение. ему часто говорили, что именно буйный нрав и проблемы с агрессией станут причиной его смертного разговора, но мало кто знал, как замирает его сердце и замедляется дыхание перед ответственным моментом спуска курка или взмаха клинка. пуля прошивает черепную коробочку, лезвие сносит голову с плеч, уён смеется новостям об очередном успешном закрытом гиге, минги падает на кровать в своих апартаментах, думая о своем совершенно безбедном и абсолютно бессмысленном существовании. вдох, выдох, выдох и вдох. закатанные глаза напротив не являются его целью — всего лишь препятствие, которое невозможно устранить привычным способом, на пути к желаемому. вдох выдох, выдох и вдох. пальцы гуляют по столу в попытке успокоить нервы: будет жаль испортить это красивое лицо. хотя с другой стороны, ему ведь не надо будет далеко ходить, чтобы исправить положение дел, так может… вдох, выдох, выдох и вдох. — так что, я звоню? или… — нет нужды. будучи сосредоточенным на собственном гневе и ну слишком красивом (пусть и выводящим из себя) секретарском лице, минги упустил момент, когда открылась дверь, ведущая в кабинет. на лице вошедшего покоилась осторожная улыбка, в ушах блестела россыпь бесчисленных сережек; ему место не в клинике рипердока, а на приеме в конпеки-плаза. минги вопросительно вскидывает бровь, стоит поймать его взгляд. — мистер чон предупреждал о твоем приходе. мисс сонхва, я забыл тебе сказать, прости, — хонджун подмигивает секретарю, быстро возвращая внимание на все-таки ожидаемого клиента, — сон минги же? проходи, пожалуйста. «сонхва» в ответ кивает и возвращается к украшениям, будто у него нет работы важнее. как только дверь за минги закроется, он начнет проверять все звонки хонджуна и постарается понять, каким образом эта информация прошла мимо него. сонхва знает о хонджуне все: пациенты, счета об аренде, записи в ближайшую прачечную, апоинтменты к пирсерам и тату-мастерам, планы на посещение ближайших показов, каждое отмененное рекламное предложение. о сон минги же ему известно ровным счетом лишь то, о чем и так шушукается каждая собака в этом богом забытом городе, то есть ни единого намека на правду. сонхва звонко щелкает языком, не находя звонков от «мистера чона» в недавней истории, прикрывает глаза и откидывается на спинку стула, проклиная хонджуна, запретившего воткнуть звукозаписывающие камеры в его кабинете, и его рипердоковскую этику. подслушивать около двери — ниже его достоинства, так что придется по крупицам вытаскивать информацию самому. сонхва проходится влажной салфеткой по столешнице, чтобы после спокойно стучать по ней коготочками. сообщение одному важному человечку, второму, третьему. через пару часов у него будет полноценное досье на нарушителя спокойствия его с таким трудом выстроенного хрупкого мирка. единственный слух о минги, в котором сомневаться даже в голову не приходило: появился на твоем пороге — жди беды. — уён сказал, что у тебя не вышло комфортного сотрудничества ни с одним из риперов найт-сити, — тянет хонджун, усаживаясь в кресло. на тумбочке возле — коробка латексных перчаток, на столе у окна — стерилизационные боксы для инструментов. минги лениво кивает, внимательно осматривая помещение. в происходящем точно должен быть какой-то подвох, — не поделишься своим опытом? — хонджун жестом указывает на соседнее кресло. — о, там и делиться особо нечем, — инстинкт самосохранения буквально вопит о том, что отсюда надо бежать: за хонджуном точно стоит кто-то влиятельный, и вероятность того, что этому кому-то влиятельному минги не нравится уж слишком высокая. но он опускается на мягкий кожзам и вновь встречается с ним взглядом: никуда он сегодня уже не уйдет. более того, через пару дней он обязательно вернется, — они все были бесполезными кусками говна. импланты начинают баговать через пару дней после установки, оптика мылится после пары ударов в череп. чаще всего я работаю холодным оружием, так что такая посредственность однажды будет стоить мне жизни. честно говоря, я с тобой не рассчитываю на многое, но уён думает, что ты мне понравишься. хонджун смеется, обнажая десны и не отводя глаз. — мне он сказал про тебя то же самое. приступим? перед тем, как позволять лезть к себе в черепушку, необходимо провести ресерч: убедиться, что тебе не навредят; узнать о навыках, чтобы вовремя предотвратить возможное нападение. минги о хонджуне не знает практически ничего и полагается лишь на отработанную годами реакцию — тревожный звоночек за тревожным звоночком. пальцы рипердока пробегаются по имплантам, изредка задевая кожу, под которой — участившийся пульс. минги пытается себя мысленно оправдать, мол, это все от готовности сбежать в любой момент и откручивать голову уёну, но правда гораздо примитивнее. минги предвкушает каждое прикосновение и каждую их следующую встречу. — в моем случае он, кажется, не наврал, — и без того низкий голос опускается еще на пару тонов. — в моем, видимо тоже, — пальцем ведет по скуле, делая вид, что сосредотачивается на оптике, — нам предстоит еще много работы.