Проводник

Атмосфера мгновенно накалилась. Или это в помещении стало теплее? Влад попытался сбросить руку со своего плеча, но не тут-то было. Пальцы стальными клешнями впились в кожу до боли. Да и сам Мотя переменился. Бледное лицо окрасил неровный румянец, дыхание стало чаще, а глаза заблестели. – Ты с ней заодно, да? – Влад ударил по руке, но и это ни к чему не привело. – Матвей, что ты делаешь? Отпусти его! – Алина принялась помогать, оттаскивая проводника в сторону. Тот даже не двинулся, пристально глядя на Влада. – Водишь сюда группы… безопасными маршрутами, – подросток ощутил, как в груди шевельнулась ненависть, – и отдаёшь ей. Я прав?! – Да, – неожиданно спокойно согласился проводник, а потом придвинулся ближе, так, что их лица оказались на одном уровне, – я дышу, пока дышит она. Моё сердце бьётся, когда она рядом. Я чувствую нестерпимую боль и в то же время счастье, от которого можно задохнуться. Но когда она далеко, я превращаюсь в один из механизмов. Я никуда вас не отпущу, пока вы не посмотрите ей в глаза. – Постой… Так это ты?.. – Алина потрясённо смотрела на долговязого парня. – Это из-за тебя погиб Дима? Из-за тебя Настя… Ты ненормальный! Как и весь этот завод! – Я его часть. – Отпусти нас, – Влад говорил, выталкивая слова через сжатые зубы и чувствуя, как от жара пот стекает по виску, – довольно. Она получила, что хотела, с нас хватит! – Нет, – Мотя покачал головой, – я не могу. Иначе её ненависть выплеснется за пределы завода, и тогда погибнут все. Неожиданно раздался глухой удар. Мотя покачнулся и удивлённо повернулся. Алина стояла рядом, тяжело дыша и сжимая в руке ржавый болторез. Влад не стал тратить время зря. Он ударил проводника вбок со всей силы, затем другой рукой в живот и ногой в пах. Мотя зашипел и выпустил его. Влад метнулся влево, схватил Алину за руку и понёсся в сторону выхода. – С ним Настя!.. Он её… – Беги! Ради Макса! Беги! Но не успел Влад сделать нескольких шагов, как что-то вцепилось в его ногу. Подросток упал, разодрав до крови руку. Он обернулся, чтобы увидеть, как лодыжку обвивает конец ремня. За спиной Моти выткалась из мрака неясная фигура. Алые всполохи пробежали по её телу, коснулись ремня и понеслись в сторону Влада. Кожу прожгло, и парень заорал от боли, видя вместо завода ослепительные белые пятна. – Влад! Девичий крик обхватил его, как лассо, и вернул в реальность. Он должен был спасти хотя бы Алину. – Прожектор! На крыше! – прохрипел он, не видя девушку от боли. – Она боится света! Зажги его! Алина расширившимися глазами смотрела, как женская фигура становится всё ближе. Вот она мимолётно коснулась проводника рукой, и тот всхлипнул, падая на колени. Одежда на его плече сгорела, и на коже остался глубокий ожог. – Алина… Влад пытался ползти, но чёрная фигура тянула его за ремень на себя. Девушка огляделась в поисках чего-то острого, чтобы разрезать путы. Луч от Настиного фонаря заметался по сторонам. В следующую секунду он попал на существо, и то с визгом отступило в темноту, но не далеко. Это была ловушка. Алина отгоняла тварь от Влада светом, тварь обходила её вокруг и снова пыталась напасть. Фонарь тревожно замигал. – Беги! Пожалуйста… – Я не оставлю… – Или фонарь погаснет, и мы все умрём! Блондинка всхлипнула и попятилась. Затем развернулась, направляя свет фонарика вперёд и оставляя Влада в темноте наедине с проводником и этим нечто, от которого исходил жар. Когда-то давно, в прошлой жизни, физрук Фёдор Михайлович ругал её за лень и нежелание бегать на длинные дистанции. Алина предпочитала сидеть на скамейке и залипать в телефон, нежели напрягаться и потеть. Теперь девушка бежала так, как не бегала никогда в жизни. Коридор пролетел перед ней за миг, лестница вынырнула из темноты и начала подкидывать под ноги ступени. На самый верх. Ещё дальше. Дыхания стало не хватать через минуту, и тогда она перестала дышать, ловя ртом воздух крохотными кусочками. Не упасть. Только бы не упасть… Где-то внизу послышался крик, который рвался и дробился. Он подстегнул её на последнем пролёте, она запнулась и выпустила фонарь, чтобы схватиться за перила. Фонарь упал на пол, скатился к краю и полетел вниз, вращаясь в воздухе. Блондинка, не глядя на него, побежала дальше в темноте. Через пару секунд Алина со всего маха врезалась в дверь, затем толкнула её ещё раз, нажимая на ручку и с опозданием понимая, что та заперта. – Нет. Нет-нет-нет… Лестница задрожала от чьих-то быстрых шагов. Алина кинула взгляд за плечо, зарычала от бессилия, а потом размахнулась и врезала со всей силы по ручке болторезом наугад. Ещё. И ещё. На четвёртый удар ручку вырвало, и она повисла на одном шурупе. Алина качнулась назад и ударила по двери ногой. В разгорячённое лицо дохнуло холодным воздухом. Девушка оказалась на крыше и завертела головой. Прожектор. Как он выглядит? Что-то большое, на самом краю… Мысли ещё не успели сформироваться, а она бежала вперёд, заметив с правой стороны нечто чёрное и громоздкое. Она упала на колени перед чёрным большим прямоугольником, слыша, как за спиной хлопнула дверь. «Как он включается? Как он включается, мать твою?!» – Бесполезно, – прошелестело позади. Девушка резко повернулась, со скрежетом поворачивая вместе с собой и прожектор. В двадцати шагах от неё зависла чёрная фигура. Она издала странный звук, похожий на смех. В дверном проёме белой тенью замер Мотя. Он тяжело дышал, держась за плечо и не пытаясь подойти ближе. – Во всех фильмах злодеи перед концом рассказывают свою историю. Я не стану, – существо медленно приблизилось и замерло на краю, будто глядя вниз, – я уже это сделала. Я расскажу о вас. Группа безмозглых подростков пришла посмотреть на мою могилу ради развлечения. Предсказуемо. – Мы не знали, – прошептала Алина, шаря в бесплотной попытке что-то нащупать под прожектором. Пальцы натыкались на проводки и недвижимые части опоры. – Шестеро идиотов пришли, чтобы встретить свою смерть. И они её встретили. Первый был худшим из компании. Маленьким трусливым насекомым, которого волновали только похоть и выгода. «Дима», – пронеслось в голове у девушки, и она отчаянно закусила губу. Вмиг замерзшие пальцы не нащупывали выключатель. Был ли он вообще? – Он не такой! – Он заразился ещё на входе и был моим. Он поработал на меня, прежде чем умереть. Алина вспомнила чёрное лицо и безумные глаза и на миг зажмурилась. Это всё было дурным сном. – Второй, – продолжило существо, – был лучшим среди вас. Смелым. Отчаянным. О, он мечтал стать, как его отец, командир роты в отставке. Хотел быть лидером, который заботится о своих людях. – Нет… – выдохнула Алина. – Только его смелость сдулась, как воздушный шарик, когда он увидел второго себя. Он так испугался, что тот, второй, займёт его место. Максим, кажется? Так его звали? Максим не мог такого допустить и впервые убил человека. Движимый чувством вины, спас друга и подставился сам. Я знала, что он так поступит. – Нет, – по застывшему лицу Алины безудержным потоком текли слёзы. Руки безвольно повисли. Существо, заметив это, будто усмехнулось и приблизилось ещё. – Третий хотел быть полезным винтиком системы. Он не знал, кто он. Он нуждался, чтобы его кто–то направлял и окружал. Для него друзья были всем. Это его и убило. Рыдания сотрясли девичье тело. Она изо всех сил зажала рот рукой, чтобы погасить рвущийся вой отчаяния. – Четвёртая… О, она решила, что такая же бесстрашная, как второй. Она приняла вызов и проиграла. – Н-настя, – Алину трясло, она захлёбывалась слезами, но как завороженная смотрела на тварь, что становилась всё ближе. – Пятый был самым умным. Он сделал всё, чтобы шестая спаслась. Но этого оказалось недостаточно. Ведь ты… Фигура наклонилась, и Алина тихо заскулила, не в силах шевельнуться или отползти. За её спиной была пустота. – Ведь ты, маленькая мышка, самая бесполезная из своих друзей. Истеричная кукла. Алина тяжело дышала, глядя широко распахнутыми глазами на обезображенное лицо. Луна щедро лила на крышу потоки света, и в этом свете были различимы пылающие ненавистью зрачки. В сознании отдалось: кукла. Истеричная кукла. Она вдруг вспомнила, как была одинока, пока к ним в класс не перевёлся Максим. Он первый осмелился сделать ей комплимент. Небрежно, будто в шутку. «Знаешь, я тут заметил… Ты не только красивая, но и умная. Дашь списать домашку по алгебре?» Тогда она побила его учебником, а вечером пошла гулять. С ним и его друзьями. Потом они стали и её друзьями. «Они тебя задирают, потому что завидуют. Давай назло им станем королём и королевой выпускного?» Он верил в неё. Он делился с ней секретами. Как с другом, пусть. Но он никогда не считал её истеричкой или бесполезной. Жар, исходящий от существа, помог согреться, и пальцами, которые вновь обрели чувствительность, Алина нащупала маленький рычажок. В миг, когда существо потянулось к ней, она нажала на него, и крышу пронзил яркий луч света, разливаясь в стороны. Он целиком охватил женскую фигуру, и она сначала дёрнулась назад, а после завизжала от ужаса. – Свет! Нет! Убери! Убери его! Мотя, который до этого просто стоял, метнулся вперёд, к ней, и протянул руку. Яркие лучи упали на него, рука начала дымиться, но проводник не издал ни звука. – Убери! Вытащи меня отсюда! Это ты виноват! Ты должен был спасти меня тогда! Всё из-за тебя! Ты!.. Алина на ватных ногах, чуть не сорвавшись с крыши, выбралась из-за прожектора и начала пятиться к выходу, наблюдая, как парень раз за разом пытался вытащить обугленное существо из капкана. Его рука стала чёрной, одежда сгорела, но как только он дотянулся до неё и взял за плечо, по пальцам пробежали алые искорки. Рука загорелась. Выдыхая сквозь сжатые зубы воздух, не обращая внимания на чёрную кровь, которая потекла изо рта, Мотя продолжал свои попытки. Больше Алина не смотрела. Она развернулась и начала торопливо спускаться по ступеням, ориентируясь больше на ощупь. Коридор был в абсолютной темноте. Блондинка, шаря руками по стенам, добралась до последнего цеха и зажала рот рукой. В воздухе пахло сожжённой плотью и кровью. Сквозь большое окно падал лунный свет. На полу виднелось что-то чёрное, как будто из ведра одним рывком вылили краску. Обойдя это по окружности, девушка миновала застывшую у трубы подругу. Спотыкаясь и падая, Алина шла вперёд, надеясь, что выход близко. Вскоре она его увидела. Приоткрытая дверь покачивалась на сквозняке, впуская холодный воздух и мелкие снежинки. Первый снег в этом году… Улица встретила её безмолвной тишиной и спокойствием. Не гудел ветер, не качались ветки деревьев, только снег тихо спускался с неба, иногда вспыхивая, когда на него падал свет прожектора. Алина огляделась и пошла прямиком к центральным воротам. Она всё ещё держала ржавый болторез. Однажды Макс срезал таким цепь на гараже, чтобы угнать байк её двоюродного брата. Тогда они катались до самого утра, а после сидели под домашним арестом без телефонов, и Стас бегал от одного дома к другому, чтобы передавать записки. Алина тихо улыбнулась и подошла к тяжёлым створкам. Хватит. Она больше не будет искать лаз, как мышка, а пойдёт прямо, как Макс. Перехватив удобнее инструмент, она не без труда перерезала цепь. Затем толкнула створку ногой. Потребовалось ещё одно усилие, чтобы справиться со второй цепью, снаружи. …Через два часа девушку подобрала попутка. Блондинка не отвечала на вопросы, не отдавала болторез, только смотрела перед собой. *** Прошло три недели. Алину выписали из больницы. – Такой буран на улице, кошмар! Пожалуйста, надень шарф, а то снова заболеешь, – женщина со светлыми вьющимися волосами заботливо укутала дочь и улыбнулась, – вот, так гораздо лучше. Я ведь уже говорила? Мы с папой взяли отпуск на работе. Поедем на море. Тепло, солнышко. Купаться, конечно, нельзя, но зато можно гулять и дышать воздухом. Сходите с папой в горы, он так давно хотел… Они дошли до машины на парковке, и девушка села на заднее сиденье, доставая телефон. – Так что ты скажешь? – женщина пристегнула ремень и завела машину, посмотрев на дочь в зеркало заднего вида. – Да, хорошая идея, мам. – Вот и отлично. Алина зашла в новостную группу, пролистала наверх и замерла. Надпись в посте гласила: «Необъяснимая смерть в деревне ***ки. Пятнадцать человек нашли без признаков жизни с ожогами прямо на улице. Ведётся следствие». На фотографиях были видны покосившиеся домики, полицейские машины и тела под белыми простынями. На одном снимке Алина остановилась. Она увидела край забора. Чёрным, будто углём, на дереве было выжжено: «Ты не сбежишь».