Вещи, которые делают папы

      Впервые Фрэнни задумывается над тем, является ли проблемой, что у большинства её подруг есть отцы, а у неё — нет, лет в пять, когда они с Вики и Кристи играют в салочки во дворе школы, ожидая, пока их заберут.       — О, Фрэнни, это твой папа? — вдруг спрашивает Вики, глядя через её плечо. Фрэнни оборачивается и видит дядю Микки, который идёт к ней через двор.       — Нет, это мой дядя Микки.       Фрэнни замечает странное выражение на лицах подруг, но ей некогда задумываться, что у них на уме, потому что она бежит навстречу и бросается к дяде в объятия.       — Привет, бандитка, — улыбается он. — У твоей мамы срочный заказ, так что она попросила, чтобы ты немножко побыла у нас, ты как, не против?       — Конечно, нет! — в восторге пищит она, цепляясь за его шею, когда он поднимает её на руки.       Фрэнни обожает дядю Микки, и он, кажется, отвечает ей взаимностью. Фрэнни знает, что маме не нравится, что она любит играть в ограбление банка или в побег от полиции, но дядя Микки всегда готов поддержать её идеи. Вики и Кристи любят играть в куклы, и она играет с ними тоже, но на ночь укладывает под одеяло рядом с собой не очередного пупса, которого купила мама, а крутой автомат, который дядя Микки подарил ей на день рождения.       Она обожает дядю Микки и дядю Йена, и, конечно, она рада, что может провести вечер у них дома. С дядей Йеном не поиграешь в перестрелку, зато он вкусно готовит и всегда готов помочь приготовить печенье, когда ей хочется порадовать маму, которая иногда слишком много работает.       Вечером они с дядей Микки смотрят мультики в гостиной небольшой красивой квартиры, пока дядя Йен в ванной, и Фрэнни спрашивает:       — Зачем нужны папы?       — Почему ты спрашиваешь? — отвечает Микки вопросом на вопрос, и Френни замечает, что он изменился в лице.       — Не знаю. Девочки сегодня спросили, не мой ли ты папа, а я даже не знаю, кто мой папа. Зачем вообще нужны папы?       — Я не знаю, бандитка, — поддразнивает он её. — Мой папа любил метать в нас ножи.       — Хм… — Фрэнни не знает, что это значит, но идея с ножами увлекает её. — А меня ты научишь метать ножи?       Она не понимает, почему он так странно смеётся в ответ.       Фрэнни не нравится в средней школе. Ей определённо не нравится Джейк, который почему-то решил, что дразнить её из-за рыжих косичек — хорошая идея. Когда она находит свои порванные тетради и разбросанные вещи возле парты, ей так обидно, что хочется заплакать.       — Если бы кто-то так сделал с моими вещам, папа убил бы его, — заявляет Вики, помогая ей собирать учебники, карандаши и вырванные листы, и от этого хочется плакать ещё сильнее. Вот, оказывается, зачем нужны папы — чтобы защитить тебя от придурков вроде Джейка. Но у Фрэнни нет папы. Хотя…       Когда на следующий день к ним на ужин приходит дядя Карл, Фрэнни утаскивает его в свою комнату.       — И он вообще всё время дразнится! А сегодня вытряхнул мой рюкзак на пол и порвал тетради, пока я была в туалете, — горячо рассказывает она, чувствуя, как по лицу против воли текут горячие злые слёзы. Она не хочет беспокоить маму, ведь маме и так есть о чём переживать, но дядя Карл, она уверена, не расскажет. К тому же, он полицейский, так что он сможет её защитить.       Дядя Карл улыбается и мягко вытирает ей щёки.       — Завтра заберу тебя после уроков, ребёнок. Сможешь сделать так, чтобы он вышел на улицу вместе с тобой?       Фрэнни кивает.       На следующий день она очень быстро собирается после литературы, ведь Джейк с приятелями вечно первыми вылетают из кабинета, и когда она выходит на крыльцо школы, во дворе уже стоит блестящая патрульная машина. Она стремительно пересекает двор, обнимает дядю Карла, и через его плечо бросает победный взгляд на побледневшего Джейка. И когда он в следующий раз пытается её задеть, она бросает:       — А ты не хочешь познакомиться с моим дядей-полицейским? Он может научить тебя хорошим манерам.       Фрэнни знает, что никто не посмеет обидеть её, пока за её плечом стоит дядя Карл в своей идеально выглаженной форме со сверкающим значком.       Что ещё бесит её в средней школе, так это физика. Френни с нарастающим раздражением продолжает перерешивать задачу, но ответ каждый раз разный — и каждый раз не совпадает с правильным. Когда она просит маму помочь, та отмахивается:       — Солнышко, мне некогда, ещё два заказа сегодня. Попроси дядю Липа.       Френни не особо общается с дядей Липом — он слишком много работает и редко бывает у них в гостях. Но когда она пишет ему сообщение с просьбой помочь, он тут же отвечает, что заберёт её через пару часов, как только закончит в мастерской. Он объясняет, как работают эти дурацкие формулы, и, почему-то, хотя он и говорит, наверное, то же самое, что и учитель в классе, ей вдруг становится ясно, как всё это решать. Она закрывает тетрадь, обнимает его и шепчет:       — Спасибо, дядя Лип.       — Не за что, крошка, — отвечает он с улыбкой. — Если что, обращайся, буду рад помочь. Я всегда помогаю Фреду с его проектами в началке.       «Вот зачем ещё нужны папы», — думает Френни. — «Чтобы помогать с домашкой».       Когда Фрэнни исполняется четырнадцать, она впервые напивается. Они с Вики утащили бутылку Джека из кухонного шкафчика (Фрэнни смешно, ведь мама думает, что она не знает, где в их доме спрятан алкоголь) и выпили её, разбавляя колой и заедая чипсами. Такое ощущение, что тело становится легче, и почему-то сложно попасть пальцем по экрану, когда они с Вики пытаются сделать селфи, и так весело, что они хохочут без остановки над всякой ерундой. Когда мама возвращается поздно вечером и заходит к ним в комнату, Фрэнни всё ещё весело, но также страшно, — сейчас будет ругаться, — но мама только качает головой и отводит сначала Фрэнни, а потом Вики в ванную, умывает их, укладывает спать и ставит по обе стороны от кровати два тазика.       — Будете ночью блевать — цельтесь получше.       Фрэнни не понимает, почему она должна блевать, пока она не просыпается через пару часов с отвратительным вкусом во рту, и, как бы она ни старалась, она всё равно пачкает коврик возле кровати. На утро ужасно болит голова, хочется пить, и, когда Фрэнни видит на тумбочке кувшин с водой и пару стаканов, она испытывает невероятную благодарность и жгучий стыд. Ей не хочется встречаться с мамой глазами, не хочется ничего выслушивать, но всё равно приходится выбраться из кровати и присоединиться к завтраку. Вики всё ещё спит, и Фрэнни ожидает увидеть только маму, но, к её удивлению, за столом с тостом в руке сидит дядя Лип.       — Ну что, набедокурила вчера, крошка? — усмехается он, и Фрэнни только и может, что опустить глаза в пол. Он подходит к ней, мягко берёт за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза:       — Ну, ну, не переживай. С кем не бывает. Твоя мама попросила меня с тобой поговорить.       — Я… я не знаю. Голова ужасно болит, — всхлипывает она против своей воли.       — Я знаю, крошка, — кивает он. — Выпей это.       Фрэнни берёт холодный стакан с водой и выпивает залпом, только потом ощущая, что это была не просто вода.       — Это аспирин, — объясняет дядя Лип. — А теперь тебе нужно поесть.       — Я не хочу есть, меня тошнит, — возражает она. — А где мама?       — Она на работе. И тебе нужно поесть, хотя бы немного. Тебе будет лучше, обещаю.       — Откуда ты знаешь? — спрашивает она неожиданно для себя. — Я никогда не видела, чтобы ты пил.       Он смеётся.       — Я уже восемь лет не пью, но раньше…       Фрэнни не понимает. Конечно, сейчас ей плохо, но вчера ей понравилось это состояние, и она не понимает, почему взрослый, который может спокойно на свои деньги покупать алкоголь, будет от него отказываться. Она садится за стол, откусывает маленький кусочек от тоста и смотрит на дядю, ожидая, что он продолжит.       — Сколько вы вчера выпили? — внезапно спрашивает он вместо этого.       — Не знаю… в бутылке было больше чем две трети, наверное.       — И вы вдвоем её прикончили? — смеётся Лип. Фрэнни морщится и молчит.       — Слушай… Поверь мне, я знаю, как это может быть круто. Мы с Йеном постоянно пили пиво с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.       Фрэнни всё ещё не может представить дядю Липа пьяным, но продолжает слушать.       — Потом водка, и виски, и текила, и всё, что ты только можешь представить. Это весело, и позволяет почувствовать себя взрослым, так ведь?       Она кивает.       — Проблема в том, что в какой-то момент ты перестаёшь это контролировать, и алкоголь начинает контролировать тебя. Нет ничего плохого в том, чтобы выпить бутылку пива или бокал вина, но важно знать свою меру.       — Как её узнать?       Он снова смеётся и чешет в затылке.       — Сложный вопрос, крошка. Но треть бутылки виски на одну четырнадцатилетку — однозначно перебор. Следи за своим состоянием. Если начинает кружиться голова или что-то такое — значит, точно хватит. Ещё не стоит понижать градус и пить после виски, например, вино. Если смешиваешь с чем-то газированным, или пьёшь газированное, вроде шампанского, то напьёшься быстрее, имей это в виду.       Она кивает.       — Почему ты больше не пьёшь? Алкоголь начал тебя контролировать?       — Да, так и было. Я так много пил и делал пьяным столько странных вещей, что меня выгнали из колледжа, например.       Фрэнни не знает, что сказать.       — Как насчёт того, что ты пообещаешь маме больше не брать её алкоголь и не напиваться так? И если не будешь уверена, хватит ли тебе в следующий раз, позвонишь мне?       — И как ты поймёшь по телефону? — со смешком говорит она и откусывает ещё немного тоста.       — Поверь мне, пойму.       Лип обнимает её, и она крепко сжимает руки вокруг его талии.       Фрэнни понимает, что ей нравится хорошо выглядеть. Мама покупает ей платья, и воздушные полупрозрачные блузки, и туфли, стоит только попросить, и говорит, что рада, что Фрэнни наконец-то стала принцессой. Она и в самом деле начинает чувствовать себя более женственной. Она обрезает волосы, — оказывается, что они вьются, — и с восторгом встряхивает головой перед зеркалом, с удовольствием глядя, как яркие локоны прыгают в такт движениям. Она носит короткие юбки и ярко красит ресницы. Ей нравится, как её провожают взглядом мальчики, и нравится дразнить их, присаживаясь на край парты и закидывая ногу на ногу.       Но ей однозначно не нравится, когда Эд пытается зажать её в углу в коридоре и поцеловать. Нет, это ей определённо не нравится. Ей удаётся вывернуться, и напоследок она бьёт его сумкой, но ей явно нужно больше знаний о том, как вести себя в такой ситуации, и она знает, к кому пойти.       Когда она рассказывает, зачем пришла, дядя Микки хмурится, закусив нижнюю губу, — Френни знает, что он всегда так делает, когда переживает, — а дядя Йен почему-то громко смеётся, запрокинув голову.       — Что смешного? — Френни раздражается, она пришла сюда не за тем, чтобы над ней смеялись, это серьёзный вопрос, чёрт возьми! Но Йен успокаивает её:       — Просто вспомнил, как Мэнди обещала научить твою маму обороне в стиле Милковичей, с полицейской дубинкой.       — Мэнди? Сестра дяди Микки? — Френни припоминает что-то такое из обрывков разговоров, где упоминалось это имя.       — Да.       — Мне тоже нужна оборона в стиле Милковичей! — воодушевляется Френни, и Микки с улыбкой похлопывает её по плечу:       — Никаких дубинок, бандитка. Тебе нужно закончить школу без отсидок.       — Но…       — Можно постоять за себя и без дубинки. Отодвинь этот столик к окну, нам нужно больше места.       Микки показывает ей, как вырываться из нескольких захватов, как держать кулак и куда бить, и улыбается с гордостью, когда у неё начинает получаться. Напоследок он хлопает её по животу с ухмылкой:       — А вообще, просто врежь засранцу по яйцам, если полезет. А лучше мне позвони.       — Нет, ни в коем случае ему не звони, Фрэнни, — вмешивается Йен со смехом. — Я не хочу носить передачки в тюрьму. Лучше звони мне.       — Эй, не пытайся завоевать место любимого дяди, Галлагер, — возмущается Микки и обнимает Фрэнни за плечи. — У тебя нет шансов.       Фрэнни не хватит слов, чтобы рассказать, как она любит каждого из них.       — Боже, Фрэн, — Вики пытается сфокусировать взгляд, но после нескольких коктейлей, где бог знает что намешано, у неё это слабо получается. — Кажется, пора валить. Меня сейчас стошнит.       Вокруг гремит музыка, и бесконечно ходят туда-сюда какие-то люди, из гостиной доносится сладковатый запах травки — у Ли предки уехали в кемпинг, и она устроила большую вечеринку. Фрэнни тоже пьяна, и ей весело, но она чуть трезвее подруги. Впрочем, она тоже не против пойти домой. Она достаёт из кармана телефон — на часах три утра.       — Окей, пойдём, — она тянет Вики за руку, но та мотает головой.       — Боже… Боже, я не могу идти, у меня ноги заплетаются.       — Позвонить кому-нибудь, пусть заберут тебя?       Вики сползает по стене и хихикает:       — Кому? Предки грохнут меня за то, что я опять напилась.       Фрэнни хмурится и снова берёт телефон. Она бы, наверное, нормально дошла до дома пешком, но она не может бросить Викс здесь, не в таком состоянии. Маме звонить не стоит — она расстроится, к тому же Френни знает, что с утра той на работу. Впрочем, всем с утра на работу, поэтому она также не звонит Липу. Она не звонит Йену с Микки, потому что с тех пор, как у них появилась Лиз полгода назад, они толком не высыпаются. Она набирает Карла, и тот берёт трубку почти сразу.       — Эй, ребёнок, что за катастрофа?       — Эй, дядя Карл, привет… В общем, мы тут с Вики на вечеринке, и она немного перебрала. Сможешь забрать?       — Где?       — Мы на Саус-Морган, 7922.       — Мы сейчас едем в районе парка, будем около вас, — он делает паузу, Фрэнни слышит неразборчивое бормотание, — примерно минут через десять, если ничего не случится.       — Ой, ты в патруле, да? Прости.       — Да не переживай. Собери свою подругу в кучу и жди, я напишу, как будем подъезжать.       Дядя Карл ничего не говорит, просто помогает усадить Вики на заднее сиденье патрульной машины, усаживает её саму, подмигивает и садится за руль.       — Привет, Том, — здоровается Френни с напарником Карла.       — А вы умеете веселиться, да, девчонки? — со смешком говорит он, отпивая кофе из бумажного стаканчика.       Фрэнни смеётся в ответ. Хорошо, что есть Карл, который всегда возьмёт трубку, даже ночью. И, кстати, поможет затащить уснувшую Вики в комнату Фрэнни, потому что она сама бы с этим не справилась.       Фрэнни обнимает дядю.       — Спасибо.       — Да не за что, ребёнок, обращайся. А ты умеешь пить лучше подруги, а? — он треплет её по щеке, и тут просыпается рация. — Я побежал, труба зовёт.       — Пока, — говорит она в закрывшуюся дверь.       Фрэнни шестнадцать, когда её впервые бросает парень. Чёрт, она ведь в него влюбилась, хотя вовсе не планировала. Боже, да она с ним девственности лишилась, и теперь этот ублюдок просто бросил её! Фрэнни зла и расстроена, она отмахивается от мамы, когда та пытается её утешать. Хотя мама, наверное, знает, как справляться с расставаниями — Фрэнни видела столько парней и девушек, которые приходили и уходили, и мама каждый раз умудрялась пережить это. Но Фрэнни не хочет ничем с ней делиться, она сама не знает, почему. Может быть, потому что она зла на маму, которая с самого начала говорила, что Дэнни ей не нравится. Фрэнни просто сидит на кровати, завернувшись в покрывало, и смотрит в экран телефона, на это дурацкое сообщение «Всё, не пиши мне больше».       — Боже, солнышко, — Фрэнни видит, что у мамы глаза на мокром месте, но она продолжает упрямо отворачиваться от неё, и сбрасывает с плеча руку, когда мама пытается её обнять. — Ну что с тобой делать…       Вечером приходит Йен. Фрэнни догадывается, что его позвала мама, но она не понимает, зачем.       — Хей, малышка, — тихо говорит он, стоя в дверях. — Мне можно на твою солёную вечеринку?       — Я не плачу, — упрямо говорит она, резко вытирая мокрое лицо ладонями.       — Конечно, ты не плачешь, — он садится рядом с Фрэнни на кровать, и она хочет, чтобы он ушёл. Или чтобы не уходил. — Разве будет такая красавица плакать из-за какого-то мудака?       — Он бросил меня по смс, — тихо говорит она, подталкивая к Йену телефон. — Ты можешь себе представить?       — Вот мудак, я же говорю, — отвечает он и блокирует экран.       — Тебя-то никогда не бросали, — говорит Френни ещё тише. Честно говоря, Йена она считает самым красивым из всех её дядьёв. Он высокий, стройный, и он всегда выглядит таким уверенным в себе. Она даже представить себе не может, чтобы кто-нибудь мог бросить такого, как Йен.       — Не-а, — подтверждает он. — Это я всех бросал.       — Почему? — ей кажется, что если он расскажет, то она сможет понять, почему Дэнни решил с ней порвать.       — Хм… Сложный вопрос, малышка, — он обнимает её за плечи, и она не сопротивляется. — Один парень мне изменил.       Это Фрэнни понимает. Она и сама ушла бы от парня, если бы узнала, что ей изменили.       — И я бросал твоего дядю Микки пару раз.       Фрэнни смотрит на его абсолютно серьёзное лицо, и у неё вырывается истерический смешок.       — Что? Не может быть…       — Ну, честно говоря, я до сих пор не особо понимаю, зачем я это сделал тогда.       — Но вы же вместе?       Йен улыбается и крепче сжимает её плечо.       — Похоже, так бывает, если вам суждено быть вместе.       — Я не знаю… если бы Дэнни сейчас мне написал, что передумал бросать меня, я бы к нему не вернулась. Я до жути зла на него!       — Дерьмо случается, малышка. Тебя бросают, ты бросаешь… На самом деле, это всё неважно. Когда ты встретишь нужного человека, ты это поймёшь. И тебе не захочется с ним расставаться несмотря ни на что.       — Мама до сих пор не встретила, — шепчет Фрэнни грустно.       — Встретит, — уверенно говорит Йен и щёлкает её по носу. — И ты встретишь. А мудаки, которые бросают нас по смс, не достойны наших слёз.       Фрэнни обнимает его и утыкается носом в плечо.       Когда Фрэнни исполняется двадцать, она прекрасно знает, что то, что у неё нет папы — вовсе не проблема. Проблема в том, что она не знает, кого из своих любимых дядь попросить проводить её к алтарю…