Merry Dancers: дальше некуда

Какая глупость присылать ему купоны для кофе! Грейвз только усмехнулся столь нелепому жесту, но усмешка отчего-то вышла доброй, а в груди разливалось тепло. По словам колдомедиков, почти каждый день они получали по два в конверте. Она переселилась в соседнюю квартиру, отчетливо намекнула на общение за чашкой кофе, но еще летом практически дистанцировалась от него. Грейвз понимал, что в этом нет ничего романтического, а Джоконда просто не хочет потерять связь с ним - это очевидно, и ведет себя довольно вызывающе. Или ему так только кажется? К утру Нью-Йорк погрузился в пелену бесконечного снегопада, машины застревали в сугробах, и даже невзирая на то, что Грейвз жил на пятнадцатом этаже, он прекрасно слышал как кто-то, опаздывая на работу, орет, чтобы другой убрал свою колымагу с дороги. Шум города, клаксоны, отдалённый грохот проезжающего по Ист-Сайду трамвая нравились Грейвзу, он никогда не ставил на окна заглушающие чары, да и вовсе любил холод и предпочитал зиму летнему зною. Он был даже отчасти рад, что проспал унылую осень и проснулся, когда земля уже была укрыта снегом. Отправив опустевшую чашку кофе в мойку, он проверил свой внешний вид, расправил рукава любимого пальто с белой подкладкой и, подойдя к камину, собрался отправиться в МАКУСА, как вспомнил о своей соседке. Что ж, она не объявилась, чтобы воспользоваться его камином, может, позже вставала? По крайней мере, вечером она не выразила намерения воспользоваться им снова… *** – Ох, ну, конечно, кто бы мог еще разбудить старика так рано! Ты думаешь, я рад тебя видеть? Джоконда улыбнулась Пилигриму, встретившему ее с ворчанием, но точно знала, что он рад. В больничной робе, без своего делового костюма он выглядел совсем беспомощным стариком. Сколько ему было? Лет сто пятьдесят? Он многое повидал на своем веку и был ходячей энциклопедией истории. – А если так? - она водрузила на тумбочку коробку круассанов из его любимой пекарни и вскинула бровь в ожидании. – Колдомедики запретили мне мучное, хочешь поскорее от меня избавиться? - с миролюбивой сварливостью спросил он, сипло усмехнувшись. - Кастеллано тоже прекрасный кандидат, и он не пытается убить меня едой. – Что ж, раз вы не хотите, то мне не запрещено, - она потянулась к крышке коробки, но старческая ладонь ударила ее по руке. – Это еще что? Это мое, чего удумала? - Он мастерски прятал улыбку, но она так и лезла на его лицо, а Джоконда только самодовольно ухмыльнулась. - Полагаю, визит к президенту придется отложить. Медики обещали выпустить меня из этой кутузки через два дня. – Ох, мистер Пилигрим, я как раз за этим здесь, не хочу выглядеть в ваших глазах плохо, если не признаюсь сама, - залепетала Джоконда несвойственным ей голосом, изображая бедную овечку, а тот лишь нахмурился. - Президент Пиквери настояла на том, чтобы мы с мистером Грейвзом отправились к президенту еще вчера. Мои доводы о том, что это неправильно, не подействовали. Мы не могли ослушаться. Он и впрямь помрачнел, и теперь не было этого веселого огонька в его глазах. Одна фамилия Грейвза причиняла ему нестерпимое отвращение. – И как же все прошло? - с подозрением сощурившись, мистер Пилигрим надулся как болотная жаба. – Сносно, он готов к сотрудничеству и позволит охранять свою семью и Белый дом. – Плутовка, скажи мне, что это не Грейвз вел диалог с президентом?.. - спросил он. Джоконда лишь манерно поправила прическу и, расправив плечи, гордо сложила руки на груди, зная, что недовольство Пилигрима в большинстве своем было напускным. На самом деле старикашка просто обожал ее и так мило ворчал только с ней, а на остальных спускал собак. – Нет, мистер Пилигрим, - улыбнулась она, зная, что на данный момент даже если он и испытывает ревность к своей работе, то при виде нее как будто становится чуточку добрее. - Мистер Грейвз не произнес ни единого слова. Но, быть может, на моей стороне просто была удача… *** Едва визит вежливости был окончен, Джоконда воспользовалась больничным камином, чтобы сразу отправиться на работу. Сунув монетку продавцу газет в атриуме Конгресса, она решила сначала сходить на завтрак, все равно было слишком рано. До начала рабочего дня оставалось около сорока минут и, недолго думая, Джоконда отправилась в местную столовую, разглядывая попадающиеся на глаза заголовки. Всё чаще встречались заметки о Гриндевальде, но он пока что находился в Европе. Она точно знала, что в пределах трех лет его занесет именно в Нью-Йорк, и его поимка будет связана с обскурием, который будет терроризировать город. По крайней мере, она знала, на что опираться, когда эти события начнутся, да и всерьез подумывала улизнуть в какую-нибудь теплую страну. Указаний к действию у нее не было, как в семидесятых, Джоконда в какой-то момент даже испытала облегчение, ведь вступать в противостояние с Гриндевальдом уж точно не собиралась. Ей хватило психопата-отца. “Метлы “Мактоуни” - самые быстрые на континенте!” - гласила реклама внизу первой страницы. Ну конечно, самые быстрые, в Хогвартсе семидесятых и то шустрее были. Джоконда попивала апельсиновый сок и ворочала вилкой в остатках яичницы, когда перед ней возникла чашка кофе с ароматом корицы, она скосила взгляд на запонку в виде скорпиона на руке, поставившей перед ней кофе. – Мистер Грейвз… - на секунду опешила Джоконда, видя его перед собой. - Доброе утро, - сказала она удивленно, ведь не на полном же серьезе он решил потратить купоны в ее обществе? - Очень мило с вашей стороны, но я обычно пью черный, – вежливо не стала добавлять Джоконда ничего о его внимательности. – Я в курсе, - сообщил он монотонно, явно недовольный тем, что его жест не оценили. - Но можно же иногда изменить привычкам? Он без приглашения занял кресло напротив, повесив пальто на спинку. – Вы вот им изменяете? - наконец, улыбнулась она, понимая, что стоит быть дружелюбнее, тем более, на их столик поглядывали подтягивающиеся на завтрак сотрудники МАКУСА. – Никогда, - качнул он головой и усмехнулся, посмотрев на нее внимательно, словно что-то проверяя. Ее вообще удивляло, что Глава магического правопорядка решил позавтракать в обществе какой-то там пилигримской стажерки, да еще и принес ей кофе. Главное, чтобы их, условно, дружба не настроила старика против нее. Или в этом и был план Грейвза, которому претило ее присутствие на политической сцене? Нет, ей показалось, он был в неплохом расположении духа, не стоило портить ему настроение, особенно после того, как он вчера набросился на нее. Джоконда отложила газету и захватила чашку обеими руками, согреваясь. Признаться, в столовой, находящейся на пять уровней под землей, было немного прохладно, и за возможность согреть руки она была благодарна. Вскоре к ним подбежал эльф с подносом для Грейвза, а затем на скорости ветра отправился обслуживать следующего клиента. – Приятного аппетита, - коротко сказала она, поглядывая на знакомого аврора, кажется, Абернети, который сначала замер, словно изваяние с расширившимися глазами, а затем спрятал взгляд в своей тарелке, но едва она отвернулась, периферическим зрением увидела, что он снова смотрит. – Что-то смешное? - заметив ее веселье, спросил Грейвз, занявшись беконом и яичницей. – Да так, ничего, - вновь утонув в чтении статьи о реформах Пиквери, проговорила она, а Грейвз невольно покосился в сторону, куда она до этого смотрела, и сам едва сдержал улыбку. Абернети застыл с ложкой у губ, мечтательно глядя на Джоконду, и выражение лица его лучшего следователя, фактически правой руки, и впрямь показалось весьма идиотским. Молли была права, при виде женщин он становится совершенно беспомощным. – А вы над чем?.. – Аберне… - начал говорить он и чуть не подавился из-за вырвавшегося смешка и тотчас запил его кофе. Они друг другу улыбнулись, и утро началось на хорошей ноте. Грейвз умел смеяться, и его редкая улыбка нравилась Джоконде. Всего лишь завтракая как коллега с коллегой этим утром, Грейвз понял, что, возможно, сможет терпеть ее присутствие в МАКУСА, Джоконда же сделала для себя пометку, что после вчерашней грубости он все же пошел навстречу. Видимо был просто дезориентирован ее появлением. – Дайте ему пару уроков как общаться с женщинами, пожалуйста, и желательно отучите так бестолково пялиться, - развеселилась Джоконда шепотом, чуть склонившись над столом. – Нет, это вряд ли, неужели я могу лишить себя такого развлечения по утрам? Мисс Мерфи, не выводите моих подчиненных из строя. – Боюсь, тут мало что от меня зависит, - сверкнув глазами, ответила она с обаятельнейшей из своих улыбок. Как и вчера, она была одета с иголочки. На сей раз в расклешенные свободные черные брюки и кремовую блузку с длинным рукавом и с довольно глубоким декольте. Грейвз заметил, что на ней нет кольца Гидеона Прюэтта, и это без сомнений подняло ему настроение. В МАКУСА слухи расползались стремительно, и вскоре каждый заинтересованный узнает, что вместо привычной компании руководителя Управления магических происшествий и катастроф Ричарда Клэйтона он завтракал с мисс Пруденс Мерфи - хорошенькой стажеркой своего главного оппонента. Его мало волновали слухи о его личной жизни, тем более, обычно о них быстро забывали, так как они не подтверждались и быстро сменялись новыми, но всё же это спонтанное решение угостить Джоконду кофе подняло ему настроение. Он действительно забыл, что она пьет черный, и взял два одинаковых. Человеку, внимательному к мелочам по долгу службы, было недозволительно так ошибиться, но ошибок он не признавал. В этот раз пришлось прикинуться удавом и преподнести все так, словно он сделал это намеренно. Она выпила предложенный кофе, возможно, из вежливости. Что ж, еще пятьдесят шесть оставшихся подарочных купонов на кофе, которыми пользовались коллеги, чтобы друг друга порадовать, у него лежало в столе в кабинете. Еще двадцать восемь дней, он сам так решил, он будет исправно делить с ней утренний завтрак и кофе, ведь она сама на это намекала… *** Дня два спустя в офисе появился мистер Пилигрим, и спокойные дни подошли к концу. Джоконда вновь стала девочкой на побегушках, плюс ко всему старик как-то хмуро и недовольно смотрел на нее, и она прекрасно знала почему. Джиллиан тоже это замечала, она была довольно проницательной особой, молчаливой и приятной компанией. Их столы стояли вплотную друг к другу. Теперь и Джиллиан тоже поглядывала на нее со странным интересом, раньше ей не присущим. Она вышла от него и сообщила, что мистер Пилигрим приглашает ее к себе. Он как раз вернулся от Пиквери и, возможно, хотел обсудить с ней какие-то задачи. Джоконда, прихватив стеклянную бутылку воды из тумбочки, зная, что старик тот еще водохлеб, отправилась к нему в кабинет. Мистер Пилигрим сидел в своих очках на цепочке, делающих его глаза совсем крошечными и оттого еще менее приятными. С момента ее прихода он не сводил с нее сосредоточенного взгляда и хмурился. Она поставила перед ним бутылку воды, подцепив опустевшую со стола. Такими судьбами он скоро начнет называть ее Джиллиан или Джиллиан номер два. – Вы что-то хотели? - спросила Джоконда, так как он не собирался начинать диалог. – Почему я узнаю, что мой стажер каждый день завтракает в обществе моего заклятого коллеги Персиваля Грейвза? - наконец, прямолинейно спросил он, сорвав очки с носа так, будто пытался их разбить. - Что вас связывает? Джоконда была готова к этому и не собиралась лебезить, она только сложила руки на груди, вперив недовольный взгляд в своего начальника. Признаться, наглости ей было не занимать, даже Лино тушевался, стоило Пилигриму на него строго посмотреть. - Вы меня в чем-то подозреваете? - спросила она, сощурившись. - А вы всегда отвечаете вопросом на вопрос? – А мои завтраки в обществе мистера Грейвза как-то относятся к нашей работе? – Мисс Мерфи! Вы перегибаете, я слишком много вам позволяю! - заворчал он, и на этот раз это недовольство едва ли было наигранным. – Вы, сэр, мне доверяете - вспомните об этом в первую очередь, - напомнила она столь же сурово. Пилигрим, право, не знал что с ней делать. Мисс Мерфи могла быть очень милой, она могла подольститься к нему без особых усилий, но никогда не давала себя в обиду. Он превратил ее в секретаршу, тренируя ее терпение, но она совершенно это игнорировала и лишь добросовестно выполняла любую возложенную на нее работу. Именно эта ее невозмутимость и способность дать отпор так привлекли его. Он уже знал, что Кастеллано со своим мягким норовом едва ли сможет противостоять Пиквери, когда той не хватает взгляда со стороны и твердого мнения. Мисс Мерфи же не будет стелиться перед кем бы то ни было, и это свойство удивительным образом сочеталось с ее способностью выполнять приказы руководителя, даже если она в корне с ними не согласна. Лино же Пилигрим часто называл тюфяком, да и потом он привык заглядывать в рот своей начальнице и тому же Грейвзу, один взгляд которого пригвождал его к креслу ресепшна. Там ему и место. Но пока не стоило его отсеивать, чтобы мисс Мерфи раньше времени не показалось, что она окончательно победила. Она и так слишком самонадеяна в силу молодости, а теперь еще и это тесное общение с Грейвзом наводило на определенные мысли… – Хорошо, слушаю, - видя как раздуваются ее ноздри от недовольства, сдался он, вновь встретившись с ее непрошибаемой самоуверенностью. Она сменила гнев на милость и лицо ее разгладилось, а затем на губах зажглась весьма коварная улыбка. – Не вы ли учили меня держать друзей близко к себе, а врагов еще ближе? - напомнила она ему его излюбленную цитату Сунь Цзи - китайского стратега. Она выдержала паузу, позволяя ему самостоятельно сделать правильные выводы. – И что же, позвольте спросить, вы пытаетесь с ним сделать? - поддался на провокацию Пилигрим, пройдясь ладонью по редеющим, похожим на гусиный пух волосам ладонью. – Очевидно, флиртую, чтобы использовать его лояльность в свою сторону. И пока все идет хорошо. Пилигрим неприятно издевательски засмеялся, хлопнув по столу. Женщины… – Ну конечно, и до вас находились весьма симпатичные особы, но ни одна из них не стала для него выше работы. Он растопчет вас, если вы не сойдетесь во мнениях по служебным вопросам, - сообщил он очевидную вещь. – А вы, стало быть, хотите, чтобы он проявлял враждебность ко мне или Лино? Мистер Грейвз был не слишком приветлив, когда мы были в Вашингтоне, я бы не хотела к себе такого отношения. Так что совместные завтраки - это всего лишь общение коллег, мистер Пилигрим, не стоит обращать на них столько внимания. – Уже, насколько мне известно, третье утро к ряду вы проводите в его обществе. – И третье утро подряд он приносит мне кофе, сэр, - самодовольно откинув гриву вьющихся волос, сказала Джоконда. – Это опасная игра, девочка. Вы подпускаете к себе ядовитую змею. Джоконда вскинула бровь, представив удивление Пилигрима, когда он поймет, кто на самом деле тут змея. Джоконда могла быть очень изворотливой. – Вы можете называть это как хотите, мистер Пилигрим, но и отказать ему я тоже не могу. Я всего лишь служащая младшего ранга, - напомнила она. - Если я перестану приходить в столовую, как делаю это каждое утро, то он быстро смекнет, что я избегаю его. Давайте просто понаблюдаем? – А вас не пугают слухи, которыми уже полнится МАКУСА? - решил надавить он на это. – Мне казалось, что он одиночка, сэр. Я слышала, что ему приписывали какие-то служебные романы, но, по-моему, все это чушь. Право, даже не знаю, сэр, почему его жизнь так интересна кому-то. – Он ведь вам симпатичен, мисс Мерфи? - проницательно покачал Пилигрим головой. – Это мнение я оставлю при себе, - с нажимом ответила она, так как он заходил слишком далеко в своих вопросах. - Но пока он не мешает. Пилигрим даже не знал, как относиться к этому разговору, который она сумела обернуть не в ту сторону, на которую он рассчитывал. Он, безусловно, вмешивался не в свое дело, пользовался своим положением, чтобы давить на мисс Мерфи, только ей, похоже, было на это до лампочки. Он собирался вырастить из этой заносчивой, но обаятельной девушки достойного заместителя. Конечно, Пилигрим не собирался уходить на пенсию в ближайшие годы, он не знал, сколько ему еще отведено, и пока присматривался к ней, но время его уже подходило к концу, и сердечные приступы это подтверждали. Но лучше на примете все равно пока никого не было. Столь сильный характер редко встречался на его жизненном пути, и она очень напоминала ему самого себя в молодости, и этим буквально подкупала. Сейчас же мисс Мерфи ступала на скользкую дорожку и, невзирая на свою уверенную речь, она была неправа. В ней был один огромный изъян - она была женщиной. Джоконда знала, что Пилигрим сделал собственные выводы, но и она не собиралась идти на попятную. Карьера в МАКУСА была лишь пробой пера. У нее было достаточно средств, чтобы не работать вовсе, и потому она не настолько крепко держалась за эту стажировку. Ей просто было интересно. Даже если Пилигрим примет решение взять Кастеллано, то она сможет попытаться занять нынешнюю должность Лино при Пиквери. Госпожа президент уже сложила о ней собственное мнение, и оно было положительным. Джоконда не стремилась к власти, но все же хотела узнать, покорится ли ей эта вершина. А Грейвз был для нее куда важнее Пилигрима и высокой должности. Джоконда усмехнулась собственным мыслям, ведь пыталась солгать себе. Ею всегда двигали амбиции и уверенность в том, что мир ей покорится. Она хотела должность заместителя Пилигрима. И все же лед тронулся, они с Грейвзом научились контактировать и с удовольствием проводили совместные завтраки, тратя присланные ею купоны на кофе. Иногда просто общались, иногда читали газеты, а сегодня и вовсе были похожи на уставших друг от друга супругов за завтраком. Синхронно не выспались, поэтому просто молчали, думая о чем-то своем. Так было комфортно. Он был рядом, и это главное. И хотя она до сих пор не понимала его роли в своей судьбе, а иной раз и вовсе забывала о существовании М.П.Г., но все еще держалась инструкций, и потому Пилигрим не заставит ее прятаться от Грейвза в Конгрессе. И все же, хорошо, что господин начальник не знает, что они живут в соседних квартирах… – Мистер Кулидж пригласил нас в Карнеги-холл, он бы хотел познакомиться с Серафиной. – Нас? - уточнила Джоконда, понимая, что разговор насчет ее приближенности к Грейвзу не окончен. – Нас. Меня, ее, Грейвза и вас. Президентская ложа. Он достал из ящика два билета и положил перед ней. – А мистер Грейвз тут причем? А как же Лино?.. – Видимо, вы с Грейвзом ему приглянулись, - с крысиной улыбкой ответствовал Пилигрим и тотчас взорвался: - Это вас надо спросить, почему! Передайте ему билет и не опаздывайте. Сегодня в шесть вечера в Плаза отеле. Вы с Грейвзом будете сопровождать его и супругу на автомобиле, а мы с Серафиной встретим вас в Карнеги-холле. Здание должно быть оцеплено аврорами, так и передайте. Джоконда только с удивлением посмотрела на билеты, увидев то, от чего в ушах зашумела кровь. “03.12.1923, 19:00, Главная сцена. “Сергей Васильевич Рахманинов. 1-4 концерты”, а ниже приписка, что играть будет сам маэстро. Она только ахнула в неверии, и это не укрылось от зоркого глаза Пилигрима. – Что вас так удивило, мисс Мерфи? – Ничего, - она неожиданно счастливо улыбнулась и с сияющим взором прижала билеты к груди, - это просто любимый матушкин композитор… Это время не переставало сталкивать ее со знаменитостями, Нью-Йорк ими полнился, и даже русский композитор, иммигрировавший в США, тоже был в этом времени и давал концерты. Арабелла и Аврора бы просто обзавидовались. Джоконда знала, что леди Арабелла уже была юной девочкой лет шестнадцати в этом времени, и ей было интересно, как она выглядит… *** Грейвз уже получил распоряжение - сопровождать президента от отеля до Карнеги Холла, отныне за ним повсюду следовали авроры, а сегодня вечером и сам Грейвз. Это было политическое мероприятие для знакомства президентов, с продолжением в одном из самых фешенебельных ресторанов Нью-Йорка. Музыка должна была настроить на позитивный лад. Были приглашены двое приближенных к Пиквери и почему-то Джоконда. Возможно, Кулидж переоценил ее влияние в магическом мире, решив, что она занимает какую-то особую должность. Никто, однако, разубеждать его не собирался, тем более, именно ей удалось найти ключ к сердцу недоверчивого президента США. Ровно без пятнадцати семь он вышел из квартиры через дверь, которой весьма редко пользовался, и подошел к соседской, надеясь, что Джоконда уже готова. Он все еще не знал как относиться к ее стремительному карьерному росту и чем это может аукнуться, но сейчас вряд ли на что-то мог повлиять. Он бы не хотел, чтобы она становилась заместителем Пилигрима и постоянно маячила в кабинете Пиквери, но пока просто отпустил ситуацию. Их утренние встречи были ничем иным, кроме как попыткой держать Джоконду поближе к себе. Конечно, половина Конгресса сразу же пришла к определенным выводам по поводу их отношений, но ему было плевать, впрочем как и всегда. Ни один его служебный роман не подтвердился, и потому уже мало кто верил, что ему суждено разделить свою аврорскую жизнь с какой бы то ни было женщиной. Значит, и эти слухи через пару дней утихнут, тем более, зная Джоконду, она вряд ли позволит им подтвердиться. Грейвз постучал и услышал цоканье каблуков по кафелю. Если она обута, то уже определенно готова. Ему было интересно, что скрывается в соседней квартире, похож ли интерьер на тот, что она предпочитала в своем поместье? Щелкнул замок, донеслось далекое “Входите”, но хозяйка не предстала перед ним на пороге. Ее не было в поле видимости, а дверь, видно, открылась магией. Он увидел ее волшебную палочку на барной стойке с тремя высокими крутящимися стульями, а из открытой ванной комнаты донесся щелчок - снятие какого-то колпачка. Это была такая же по планировке квартира, как и у него самого, но выглядела она совершенно иначе. Она выглядела довольно пустой. Четыре комнаты - слишком много для одиночки, не очень много мебели и море свободного пространства. Минимализм в чистом виде, белые стены, низкая мягкая мебель, ни единого намека на дерево. Казалось, что здесь вообще не было дизайна, но несколько кресел, больше похожих на мешки, создавали уют. На каминной полке - картина с геометрическими фигурами и высокая ассиметричная ваза с засохшими стрелками каких-то растений. Интерьер казался чужеродным, много стеклянных поверхностей, полное отсутствие лепнины и несколько ламп в виде скоплений планет и звезд под потолком, а пол - сплошь черная плитка под гранит без единого зазора. – Странно, но мне нравится… - проговорил он, не думая, что она услышит. – Так будут выглядеть квартиры в следующем тысячелетии, не все, конечно, но я решила, что кусочек будущего мне не повредит. Не скажу, что я жила в подобном месте в свое время, ведь моя семья консервативна, но все же… - донесся голос позади, и Грейвз, наконец, обернулся, чтобы увидеть то, от чего на миг его сердце застыло, чтобы затем гулко застучать. Все его мысли о том, что их совместные завтраки - всего лишь попытка держать ее при себе и не позволять лишних движений в МАКУСА, мгновенно рассыпались в прах. Он завтракал с ней, потому что ему это нравилось. Впервые Грейвз видел ее в таком женственном наряде. Красная юбка в пол поднималась к талии мелким глянцевым узором, а из-за телесного цвета верха без рукавов могло показаться на первый взгляд, что она и вовсе обнажена. Красный растительный орнамент изящно обрамлял верх платья, а пышные локоны, заколотые на затылке, открывали тонкую шею. Гроздья мелких рубинов украшали уши, а на пальцах были всего два небольших, но подчеркивающих образ кольца. И конечно же, на губах уже знакомая красная помада. Джоконда была так красива сегодня, что у него просто не нашлось никаких слов, а все комплименты потонули где-то глубоко внутри. Джоконда, не заметив его ступора, подхватила песцовое манто и набросила его на плечи. Подобрав с комода плоский клатч в тон платью, она положила в него волшебную палочку. – Давайте не будем опаздывать, мистер Грейвз. Это всё-таки президент. Она на всякий случай бросила последний взгляд в зеркало на двери и протянула ладонь, а он мгновенно пришел в себя и, едва коснулся ее руки, как они аппарировали аккурат в переулок, неподалеку от отеля, где остановилась президентская чета на время пребывания в Нью-Йорке. – Чудесное платье, - сказал он негромко, ведь не имел права этого не заметить и, уж тем более, так опоздать с комплиментом. – Спасибо, мистер Грейвз, - коротко поблагодарила Джоконда. Оно совсем не было похоже на то, что носили современные модницы, но в нем было что-то такое футуристическое и чарующее, и потому Грейвз как будто впервые осознал, что перед ним находится путешественница во времени. Прежде чем выйти из тупика, она обернулась к нему и неожиданно поправила его белый галстук, выдерживая на себе совершенно растерянный взгляд, а затем просто направилась в сторону оживленной улицы, где располагался парадный вход в отель, не замечая его странного заколдованного состояния. Он был очарован, Грейвз понимал это, и это сильно пугало и в то же время нравилось. Она вернулась в его жизнь спустя столько времени и всего за несколько дней вновь с легкостью вернула это чувство симпатии. Чарльз Уилби остался кем-то очень далеким и едва ли знакомым. Джоконда Уинтер, эта девушка, эта обманщица стала для него кем-то другим, она стала женщиной, достойной восхищения, и Грейвз ничего не мог поделать с тем, что ощущает, но еще больше его поражало то, что она совсем не замечает его состояния. Они уже ехали на личном автомобиле президента, разглядывая оживленный город и спешащих с работы людей. Американские флажки развевались по бокам капота автомобиля, сигнализируя о том, что кто-то важный передвигается по улице. Батальон мотоциклистов сопровождал их по пустынным улицам Нью-Йорка - полиция обеспечила им отсутствие пробок, а светофоры для президента всегда горели зеленым. Миссис Грейс Кулидж, на диво приятная женщина, которой уже было известно, что они волшебники, с удовольствием завела беседу с Джокондой о каком-то книжном клубе, а та с радостью ее поддержала. Эта улыбчивая и располагающая к себе женщина вовсе не испугалась наличия в США волшебного сообщества, но на ее открытое общение с новой знакомой Кулидж поглядывал с сомнением или же просто думал о чем-то своем. Грейвз молча наблюдал за манерами Джоконды, признавая, что эта девушка явно выросла не в деревне. В ней присутствовало все, что должно быть присуще аристократке - и манера держать себя, и способность поддержать светскую беседу, и незаурядный интеллект. Им не задавали провокационных вопросов про магию, и, в целом, эта поездка оказалась комфортной. Просторный автомобиль с обращенными друг к другу пассажирскими диванами позволял не касаться друг друга, хотя в этом был и несомненный минус… Он хотел касаться сидящей рядом Джоконды, и сегодня ощущал это как никогда остро, но не мог найти повода. Грейвз мало участвовал в беседе, с этим мастерски справлялась она, в ее речи узнавался Чарльз Уилби - открытый и способный очаровывать молодой человек, который когда-то казался отдельной личностью. Когда они добрались до Карнеги-холла, их уже встречали у отдельного входа для важных персон. Невзирая на ощутимый минус на улице, Джоконда ни разу не дала подумать о том, что ей довольно холодно, и только случайно коснувшись ее в дверях, Грейвз заметил, что она мелко дрожит, кутаясь в крошечное манто. Вместо того, чтобы использовать согревающие чары, он неожиданно взял ее за руку, вынудив на прямой и какой-то осторожный взгляд, и заключил ее ладони в свои, чтобы согреть. Он внезапно увидел в ее глазах то, что хотел видеть тогда на озере - ответный блеск и отсутствие неловкости. Джоконда попыталась скрыть это, но все было кристально ясно, а еще мгновение назад она так умело пряталась за равнодушием. Он поднес ее ладони к губам и согрел теплым дыханием, пока президент и его супруга отдавали верхнюю одежду швейцару. – Что вы делаете, мистер Грейвз? - шепотом спросила она, вспыхнув от этого прикосновения. – Ты замерзла, - коротко пояснил он, ощущая, что ее руки начинают оттаивать, но оттаяло ли ее ледяное сердце, или он мог ошибаться?.. Миссис Кулидж, посмотрев на них, что-то шепнула мужу, и тот неожиданно улыбнулся, хотя казался человеком едва ли способным на эмоции. Грейвз, согревая дыханием ее ладони, как будто ненарочно коснулся их губами, и это заставило ее сердце на миг замереть - так же, как в тот день на озере - чтобы затем затрепетать от вырывающегося наружу спектра необъяснимых эмоций. Он вновь был слишком близко и, невзирая на неуместность момента, казалось, хотел поцеловать. Маска равнодушия мгновенно слетела, сложно было сказать, когда это началось, но Джоконда ощущала исходящее от него тепло, которого прежде не замечала. Во время их совместных завтраков взгляд мистера Грейвза часто обращался к ней, но в нем не находилось ничего откровенного и подозрительного. Однако сегодня… Сегодня что-то произошло. Грейвз не смог бы стать ей наставником, как бы она не отвергала что-то иное, он был кем-то другим для нее, его привязанность, которую она не хотела замечать, и ненавязчивая забота, невзирая на недавнее рычание, вновь напомнили Джоконде о том, что она женщина, которая умеет чувствовать и желать. И стоит ли отвергать эту очевидно взаимную симпатию? Джоконда больше не носила кольцо Гидеона, сняла его в тот же вечер, когда они гуляли в Центральном парке, словно отпустив погибшую любовь. У нее не было каких-то коварных планов касательно своего участия в судьбе Грейвза, но сейчас она понемногу осознавала, что может сама выбирать как с ним быть. И выбор был очевиден настолько, что она просто переставала дышать, когда этот мужчина находился так близко. Попытки игнорировать его целое лето, попытки закрыться и не позволить очевидной симпатии случиться - самая глупая ошибка. Джоконда понимала, что ее тянет к нему, понимала, что его злость несколько дней назад из-за ее появления в Конгрессе была вызвана удивлением и неверием, из-за привычки думать, что она все время вовлечена в какие-то интриги. Джоконда купила квартиру рядом не потому что хотела находиться ближе к человеку, к которому ее вел М.П.Г., а потому что хотела быть ближе к нему по собственной воле. Устроилась в МАКУСА, несомненно, из-за амбиций, но все же в надежде, что Грейвз придет в себя… Она хотела стать лучше в его глазах, стать достойной и честной, как он того и желал, отправляла ему эти дурацкие купоны, выражая беспокойство, за которым скрывались так долго отвергаемые ею чувства, а когда он очнулся, едва могла сдержать счастье и очень ждала встречи с ним. Конечно, лучше бы было, если бы они встретились не у Пиквери впервые после его выписки, может, господин главный аврор не стал бы тогда на нее бросаться? Этим он сбил с толку, а маска безразличия на ее лице стала еще более крепкой. Из-за непонимания и обиды, ведь она так за него переживала… И будь проклят М.П.Г. со своими интригами, но ведь именно к этому он вел всё это время? И с самого ее появления в семидесятых он прекрасно знал, что она перенесется еще дальше и встретит этого мрачного аврора, так не похожего на светлого и чуткого Гидеона Прюэтта, и что его забота заставит ее забыть боль от утраты первой любви и позволит осознать, что можно и нужно жить дальше. Джоконда сильно привязалась к Грейвзу. Эти дурацкие купоны на кофе были лишь очередной попыткой стать ближе, когда это было невозможно. Никто не верил, что Грейвз очнется, а она засыпала в его старой рубашке с верой в то, что это магическим образом заставит его пробудиться, ведь они должны были снова выпить по чашке кофе... И будь проклят старый параноик Пилигрим, если он будет против ее выбора или вовсе вытурит из программы. Главное, что Грейвз жив, и он рядом… Миссис Кулидж негромко кашлянула, привлекая их внимание, так как они слишком надолго застыли, вглядываясь друг другу в глаза. Кулиджи сразу все поняли. Сопровождаемые сотрудником театра, они стали подниматься по застеленной ковром лестнице к президентской ложе. Билеты, к слову, у них так и не спросили. Грейвз чувствовал, как в Джоконде что-то неуловимо изменилось. Так она не смотрела на него никогда, пускай даже и сейчас пыталась вести себя отстраненно, он успел увидеть встречную симпатию, видел обыкновенное желание, с которым смотрел и сам на нее. С ней что-то произошло за время его отсутствия, она оттаяла и стала женщиной, способной принять его ухаживания. Нужно только немного подтолкнуть. Он чувствовал ее ладонь на своем предплечье, пока они поднимались вслед за президентской четой, и этого прикосновения было достаточно, чтобы его заполнила радость. Она и впрямь ворвалась в его жизнь тайфуном, и впрямь раздражала, но Грейвз все больше и больше увязал в ее жизни, в ее сильной натуре, в ее несгибаемости. Какая бы женщина ему на самом деле подошла? Представляя покорных девиц, способных поддержать очаг и нарожать детей, он понимал, что всё это ему вряд ли интересно. Он даже забыл, что старше ее почти на двадцать лет, ведь всегда общался с ней на равных. Ему нужна была такая, как она - интеллектуальная и хитрая, способная стать его продолжением, а не просто украшением и дополнением из-за смазливой мордашки и манер. Пиквери и Пилигрим уже были в ложе, они вежливо пожали руки президенту США и поздоровались с его супругой, а также поприветствовали Грейвза и мисс Мерфи. Пилигрим только скользнул нечитаемым взглядом по платью подчиненной и тут же вернулся к своей излюбленной манере лебезения перед высокопоставленными собеседниками. – Как вы добрались, мистер Кулидж? Без происшествий? - едва представившись, спросила Пиквери, усаживаясь рядом с президентом. – Да, все хорошо. Давно не был в Нью-Йорке, никогда не видел здесь столько снега, - на удивление миролюбиво пошел он на диалог, хотя при первой встрече не проявлял к волшебникам позитивных эмоций, а Пилигрима и вовсе чуть из окна не вышвырнул. Пилигрим же, как непосредственный парламентер между магическим и немагическим мирами, сидел рядом с Серафиной, поглядывая на Грейвза и Джоконду, молчаливо изучающую выданную на входе программу. Старый лис быстро смекнул, что между ними что-то происходит, и это что-то могло поставить крест на ее карьере в МАКУСА. Он видел, как Грейвз на нее смотрит, видел и все понимал. Джоконда была очень амбициозной, всегда добивалась поставленных целей и, невзирая на нечестно полученные документы, на прошлое Уилби и путешествие во времени, Грейвз внезапно понял, что эти совместные завтраки стоит прекратить, чтобы не ломать ей карьеру. Он был неправ, настаивая на своем присутствии, но ведь и она не возражала?.. Ведя светскую беседу, президенты, Пилигрим и супруга Кулиджа не обращали внимание на две тени, занявшие кресла позади. Концерт еще не начался, в зале горело основное освещение, но едва прозвенел последний звонок, свет приглушился и тяжелый бордовый занавес разъехался, явив зрителям оркестр и рояль в центре. Грейвз наблюдал, как Джоконда оживилась - выпрямилась и подалась вперёд, чтобы лучше видеть сцену и, кажется, действительно была в предвкушении. Ее сережки раскачивались от каждого движения головы. Дирижер вышел на сцену под аплодисменты зала, но овации усилились, когда он указал на кулисы, откуда появился высокий, чуть сутулый человек с вытянутыми чертами лица. Грейвз заметил, как расширились глаза Джоконды, которая пыталась уловить каждое действие пианиста, севшего за классический черный рояль. Такой взбудораженной ее редко удавалось видеть. Он понял, что действительно неотрывно смотрит на нее, ловя каждое движение, только когда ощутил на себе взгляд смотревшего вполоборота Пилигрима, вскинувшего седую бровь. Стоило вести себя сдержаннее или тот найдет способ ему досадить. Джоконда ни разу не отвлеклась от созерцания сцены за время Первого концерта, а когда заиграл Второй, она и вовсе застыла, и даже в полумраке президентской ложи Грейвз заметил на ее предплечье мурашки. Что так сильно поразило ее? Неужели она так чувствительна к музыке? Хотя, стоит признать, музыка и впрямь была чудесной. Ресницы Джоконды трепетали, и в какой-то момент, стараясь справиться с эмоциями, она просто закрыла глаза, растворяясь в звуках фортепиано. Раздаваясь набатом, заиграли кульминационные моменты первой части Второго концерта, и Грейвз осторожно и мягко коснулся костяшкой пальца тыльной стороны ее ладони, лежащей на подлокотнике. Ладонь дрогнула. В этот момент Джоконда была наиболее открыта и оттого беззащитна, удивительно легко поддавшись эмоциям из-за музыки, она чуть приоткрыла глаза, взглянув на его действия, дабы убедиться, что это прикосновение не случайность. Грейвз невинно поглаживал ее костяшкой пальца, ощущая как нестерпимо хочет быть ближе. Ощущала ли она встречное чувство? Джоконда не убирала руки, но и долго не решалась на ответный жест, и вот, когда он уже даже начинал испытывать неловкость, ее мизинец осторожно двинулся в сторону, захватил его палец и некрепко сжал. Сама же Джоконда вновь невозмутимо смотрела на сцену. На ее предплечье все еще плясали мурашки, но теперь не было абсолютной уверенности, что они посвящены исключительно музыке. Пилигрим периодически проверял обстановку в заднем ряду, словно недовольный спутником дочурки папаша, но этого невинного прикосновения так и не разглядел. Джоконда и Грейвз только смотрели на сцену, не давая никакого повода думать, что сейчас внутри каждого полыхает совершенно определенное пламя. Эти очевидные сигналы пугали, все нутро Джоконды било тревогу, ей становилось трудно дышать, словно в груди разрастается что-то необъятное, заставляющее сбиваться дыхание, а сердце биться высоко в горле. Чувство было знакомым, хотя уже полузабытым… Сложно было поверить, что ей удастся ощутить его вновь… Она должна была убрать руку, но почему-то не могла пошевелиться, а музыка в исполнении самого композитора, вкупе с происходящим прямо за спинами президентов и Пилигрима, просто приводили к исступлению. Такую бурю эмоций она не испытывала слишком давно и было крайне сложно сохранять самообладание. Понимая, что начинает терять связь с реальностью, Джоконда едва нашла силы убрать руку с подлокотника, сразу же ощутив, как до этого наполненное всем спектром эмоций нутро внезапно опустело. Краем глаза она увидела, как Грейвз поднял кулак к губам, пряча улыбку. Его глаза блестели, они как будто еще больше потемнели. Джоконда попалась, он понял это, он прекрасно разбирался в человеческих эмоциях и подловил ее, и она не знала, чем это чревато… Закончился Второй концерт, и гостям Карнеги-холла предложили антракт, чтобы отдохнуть в театральном буфете. – Вам жарко, мисс Мерфи? - неожиданно спросил Кулидж, видя, что она энергично обмахивается программкой. – Немного душно в зале, - пояснила она, - но если честно, то я просто в восхищении. Спасибо за приглашение, мистер президент. Она перестала мучить программку и постаралась прийти в себя. Как-то так получилось, что Кулидж с супругой оказались в ее компании, пока они следовали на этаж выше в специально подготовленную для них комнату отдыха, в то время как Пиквери, Грейвз и Пилигрим отстали. – Вам так нравится Рахманинов? - справилась миссис президент. – Вне сомнения – один из лучших композиторов современности. Мои мама и бабушка всегда прививали мне вкус к классической музыке, они отдавали предпочтение русским и австрийским композиторам, но Рахманинов с его патриотичной романтикой очень быстро завоевал их сердца. И я не думала, что смогу услышать как он лично играет свои концерты в Карнеги-холле. – Откуда вы, мисс Мерфи? Слышу английский акцент. – Верное наблюдение, мистер Кулидж, - искренне улыбнулась она. - Я из Англии, эмигрировала в США чуть меньше года назад. – Вы разбираетесь в тонкостях живописи и в классической музыке, в истории и, наверное, знаете французский, - заметил Кулидж, почему-то найдя ее компанию более привлекательной и совершенно не спеша возвращаться к беседе с Пиквери и Пилигримом. – Как и любая другая молодая особа, полагаю? - не смогла не заметить она, когда они добрались до фуршетного стола, возле которого с бутылкой шампанского в руках стоял официант. Иностранные языки, живопись и музыка все еще были частью классического образования юных леди из благородных семей. – Боюсь, что молодое поколение мельчает, пришла эпоха джаза и разврата и, увы, я не могу остановить этот регресс морали и образования. Исчезновение женственности и манер, исчезновение классики и процветание вульгарщины. Она посмотрела на него с очевидным несогласием. – Скотт Фицджеральд, Сергей Рахманинов, Эрнест Хемингуэй, Гертруда Стайн, новые веяния в живописи и скульптуре, авангардизм, да и возникшие довольно давно сюрреализм и постмодернизм. А как же Скотт Джоплин? Да, это регтаймы, да, это джаз, но разве это не искусство? Разве современный мир не дал гигантский толчок развития разным направлениям прекрасного? У талантов оказались развязаны руки, общество не ушло от классики, обществу нужен глоток свежего воздуха. Шопен, Бах и Бетховен незабвенны, но и они в свое время были новаторами, а Баха и вовсе можно счесть основоположником джаза. Миссис Кулидж удивленно ахнула и улыбнулась: – Бах и джаз? Вы, наверное, шутите. – Не знаю, как часто вам удаётся слушать джаз, но именно произведения Баха чаще других подвергаются джазовой обработке, они очень легко ложатся на импровизацию. Яркий пример баховского чувства свинга: первая фраза одного из его концертов для двух инструментов. В трактовке Джанго Рейнхардта этот элемент распознается не сразу, его может воспринять только хорошо тренированный джазом слух. А тринадцатая и двадцатая нота темы Первого концерта - явно блюзовые тона, - самозабвенно пела она, найдя благодарную публику. - Из всех классиков, Бах с его мелодикой просто создан для джазовой импровизации! – Интересная теория, - согласился Кулидж, подозвав официанта, тотчас принесшего девушке бокал шампанского. - А кто этот Джанго Рейнхардт? – Французский джазовый гитарист-виртуоз, - пояснила Джоконда, но неожиданно ее глаза округлились, и в них четко возник испуг - заметил это только Грейвз, а она буквально стушевалась. К счастью, президент счел паузу подходящей, чтобы переключится на других участников магической делегации. Грейвз же подошел ближе и незаметно подбадривающе коснулся спины Джоконды ладонью, шепотом спросив, что случилось. – В этом времени он еще ребенок, кажется, - прошептала она, едва шевеля губами, понимая, что дала осечку. – Мисс Пиквери, - с усмешкой обратился Кулидж к Серафине, с живым интересом ожидающей окончания диалога, чтобы самой начать наводить мосты с президентом США. - Если у вас все такие, как она - образованные и энергичные молодые особы, то, пожалуй, ваше общество мне по вкусу. – Мисс Мерфи особенная, - усмехнулся Пилигрим вперед Серафины, - именно поэтому я ращу из нее собственного заместителя. Он зло сверкнул взглядом в сторону Грейвза, чтобы тот не пытался тянуть к ней свои грязные ручонки, и вновь включил слащавую улыбку. – Еще ничего не решено, мисс Мерфи не единственный достойный кандидат, - с усмешкой сообщила Пиквери, не понимая, почему этой девушке уделяют столько внимания. Грейвз, похоже, испытывал к ней весьма очевидный интерес, даже осмелился коснуться ее спины, да и не единожды был замечен в ее обществе за завтраком в МАКУСА. Кастеллано умел трепать языком, и потому Пиквери уже об этом знала. Пилигрим и вовсе относится к ней, как к дочери, а Кулиджи были совершенно очарованы. Почему же мисс Мерфи так на них влияет? Она красиво говорит, умеет произвести впечатление, но эта притягивающая всех харизма несколько настораживала. – А вы довольно молчаливы, мистер Грейвз, - заметил Кулидж, поглядев на мрачного мужчину в их компании. - Со времени нашей первой встречи вы произнесли не более трех предложений. – Здесь и без меня достаточно блестящих ораторов, господин президент. Мое дело следить за безопасностью в Штатах, - ответил он, а Пиквери чуть нахмурилась. Кулидж только что выдал, что переговоры с ним вела Джоконда. И хотя Грейвз не врал Серафине во время доклада по поводу той встречи, а Джоконда использовала “мы” в каждом предложении, у нее сложилось мнение, что парламентером выступил именно он. – Он человек военного нрава, у нас он что-то вроде главы полиции, - резюмировала она, наконец, осознав, откуда такое внимание к персоне Мерфи - именно ей удалось склонить президента на их сторону, интересно было бы послушать полную историю. - Немногословен, но весьма умен. Он моя правая рука. – Вице-президент, стало быть, - назвал Кулидж понятным ему термином. – Вероятно, - заметила Пиквери. …Разговор ушел от искусства в политику, и Джоконда выдохнула, решив, что зря волновалась насчет своей маленькой оговорки, а затем прозвенел приглашающий обратно в зал звонок, и они поспешили вернуться в президентскую ложу. И едва они заняли места, как свет вновь погас, осветив раздвигающийся занавес, и внезапно Джоконда ощутила мороз, прошедшийся по коже, а из ее рта вылетело облачко пара. Стремительно понизившаяся температура, внезапное уныние завладело ее разумом, и ей едва удалось осознать, что происходит. Они вскочили с Грейвзом практически одновременно, и хором, словно обученные аврорские псы, произнесли одно заклинание: – Экспекто Патронум! Из палочки Грейвза вырвался огромный, расправивший крылья орел, а из ее палочки - крошечный в сравнении с ним, но не менее яркий ястреб-тетеревятник, устремившийся наперерез темной фигуре в черном разорванном саване, несущейся к президентской ложе. Маленький ястреб, хлопая крыльями, отгонял не пойми откуда взявшегося дементора, но оказалось, дементор явился не один. Смазав ноты, оркестр прекратил музыку, а Сергей Рахманинов, замерев у рояля, чувствуя, но не видя надвигающуюся тень с дырой вместо рта, высасывающей всю радость вокруг. Пиквери и Пилигрим последовали примеру Грейвза и Джоконды и, защищая президента, выпустили своих Патронусов, которые стали носиться по концертному залу, отгоняя охотников за душами, также действовали и авроры, сидевшие среди зрителей. Грейвз отправил сигнал на палочки тех, что охраняли периметр, и они тотчас хлынули в зал. Авроры теснили дементоров к потолку помещения, отсекая пути к отступлению. Другие запечатали двери. Зрители были напуганы, они решили, что эти странные люди с палочками в руках, из которых появлялись вспышки магии, представляют опасность. Что это был за акт устрашения? Очередная попытка вновь показавшего себя преступника уничтожить республиканскую власть? Президента и его супругу тотчас вывели из зала и под охраной Абернети и еще двух авроров отправили в отель. Похоже, предстояла длинная ночь, ни один немаг не должен запомнить, что здесь произошло… Вечер был безвозвратно испорчен, и Грейвз целиком и полностью погрузился в работу, лишь только бросил Джоконде, чтобы она увела Пиквери и Пилигрима. На театр уже были наведены антиаппарационные чары. Он запоздало понял, что обратился к ней, словно она тоже была аврором, на которого он мог положиться, но ее молниеносная реакция и мощный Патронус перевернули что-то в его мозгу… Впрочем, Джоконда только кивнула и последовала его указаниям…