Name in Vain / Не поминай всуе

Начнем с того, что Гильермо чувствовал себя нехорошо каждый раз, когда так делал. Он случайно произносил «о Боже мой» или скрещивал пальцы, и тогда вампир рядом с ним дергался и шипел. По большей части он переживал, что из-за этого он был хреновым фамильяром, но еще кое-что не давало ему покоя.  Честно говоря, еще тогда он втайне наслаждался этими мимолетными моментами, ощущая власть над бессмертными могущественными существами. Позже, конечно, это все померкло по сравнению с реальным кровавым насилием, которое он над ними совершал, подчиняясь инстинктам. Ведь в этом было его предназначение. Поэтому необходимость контролировать и сдерживать собственную силу стала более насущной проблемой. Но он все равно это делал. Иногда. Дома. Бормотал «Господи» или «ради Бога». Чем дальше, тем все более не случайно, более... небрежно. А временами даже немного пассивно-агрессивно. Гильермо не был мелочным. Нет. Но после всего того дерьма, с которым ему приходилось мириться, вызывать время от времени маленькие вспышки бешенства у своих вампиров оказалось весьма приятно. Он должен был понимать, к чему это все приведет.

***

– Нандор, я же просил вас хотя бы постараться не запачкать кровью этот плащ. Отстирывать его тот еще геморрой. – Вампир должен есть, Гильермо! Откуда мне было знать, что попадется такой брызгун? Это была долгая ночь, и Гильермо чувствовал себя уже немного на взводе. – Кровь. Брызгает, – он подкрепил свои слова, сердито встряхнув комом испорченной одежды. Нандор смотрел на него с другого конца своей комнаты. – Я проголодался! Или ты хотел, чтобы у меня упал уровень сахара в крови? – Это невозможно. – Возможно. Если я не ем, когда мне нужно, то становлюсь очень раздражительным и импульсивным! Не думаю, что тебе хотелось бы разбираться с последствиями, Гильермо. Глубоко вздохнув и опустив плащ, Гильермо одарил Нандора убийственным взглядом и тихо проговорил: – Господи Иисусе, твою ж мать. Нандор зашипел и сделал шаг вперед. На его губах все еще были следы крови. – Ты сделал это специально. – Не знаю, о чем вы, господин, – Гильермо аккуратно поднял плащ снова и осмотрел изнанку критическим взглядом. – Хм, здесь подол еще нужно зашить. Думаю, займусь этим, как только... В тот же момент ткань вырвали у него из рук, а Нандор оказался гораздо, гораздо ближе. «Прекрасно», – возрадовался охотничий инстинкт Гильермо, подстегнутый всплеском адреналина. Он не пытался затеять драку, но, черт возьми, он был к ней готов. Гильермо поднял подбородок и встретил разъяренный взгляд Нандора. – Думаешь, что можешь говорить мне все что хочешь, теперь, когда ты не просто фамильяр? – Думаю, что вы, возможно, не настолько круты, как кажетесь, если дергаетесь каждый раз, когда я говорю «Господи…» В ту же секунду Гильермо оказался прижат спиной к стене, рука Нандора давила ему на грудь. – Гильермо, – в его глазах было столько злости, сколько Гильермо не видел уже давно. И еще в них было что-то, чего он пока не мог понять. – Ты знаешь, что эти слова делают с вампирами, – прошипел Нандор. Гильермо не ответил, а лишь злорадно заулыбался. Он был готов к бою каждой мышцей своего тела. – И я думаю, ты знаешь, – прорычал Нандор, скользя ладонью по ключице Гильермо, – что они делают со мной. На таком близком расстоянии Гильермо мог видеть капли крови, все еще поблескивающие в бороде Нандора. Видел, как дернулась его губа, как сильно потемнели глаза. И в этот момент Гильермо все понял. – Ого, – выдохнул он. Его улыбка из злой превратилась в беспощадную. – Вам это нравится. Нандор зарычал и попытался схватить Гильермо за воротник, чтобы то ли задушить его, то ли еще что-то, Гильермо не понял. Но его инстинкты сработали быстрее, и за долю секунды он схватил Нандора за руку и вывернул ее так, что вампир вскрикнул и отпустил его. В свою очередь он выдернул из-под одежды свой нательный крест и толкнул вампира к другой стене. Уклонившись от очередной попытки его схватить, он отбросил Нандора и смутно услышал грохот, когда на пол попадали картины и какие-то безделушки. Они тяжело дышали, поменявшись местами, Нандор теперь был прижат к стене. Поднятое распятие в руке Гильермо плавило воздух между ними. Окровавленное лицо Нандора было полно гнева, полно стыда, а в его глазах Гильермо смог увидеть самое сокровенное, что могло быть: отчаянное удовольствие. – Ну, давай же, – оскалился Нандор, переводя взгляд с креста на Гильермо, – сожги меня. Или что тебе там надо со мной сделать, чтобы доказать свое превосходство, о могущественный убийца вампиров? На какое-то время Гильермо задумался. Он позволил Нандору наблюдать, как он медленно обдумывает его слова. Затем он сунул крест обратно под рубашку, положил руку на затылок Нандора и потянул его к себе так, что их губы оказались на расстоянии одного вздоха. И грубо прошептал: – Господи, Нандор, ты такая, блядь, сука. Стон, который вырвался у Нандора, когда их губы столкнулись, был откровенно бесстыдный, нечеловеческий. Вкус поцелуя был насыщен кровью; Гильермо не мог бы сказать, чьей. Нандор лизал его рот и запустил руку в волосы, когда они прижались друг к другу так близко, насколько было возможно. Гильермо схватил Нандора за задницу, другой рукой провел по задней поверхности его бедра и приподнял свою согнутую в колене ногу. Когда он использовал этот захват, чтобы притянуть его к себе, Нандор заскулил ему в рот и начал настойчиво тереться пахом о его бедро. Гильермо прервал поцелуй, чтобы перевести дух, и сказал отрывисто: – Ты собираешься кончить вот так? Трахая мою ногу? – он не знал, откуда у него берутся эти слова, но заткнуться не мог. – Или мне придется развернуть тебя и выебать пальцами, пока ты не обкончаешься как следует? Глаза Нандора расширились и вспыхнули яростью. Он сильнее сжал в кулаке волосы Гильермо и потянул их, пока тот не запрокинул голову. «Перегнул палку», – подумал было Гильермо, но потом… – Черт тебя побери, Гильермо, – пробормотал Нандор. – Ты знаешь, что можешь делать со мной все, что хочешь. Гильермо узнал в собственном диком оскале рычание Нандора, его искусанные губы и окровавленные зубы. Он наклонил голову так далеко, как только мог в хватке Нандора, обнажая горло. – Продолжай, – сказал он мягко, – только не повреди кожу. Но я хочу, чтобы ты сделал это так. Я хочу, чтобы ты кончил для меня. Нандор тут же отпустил волосы Гильермо, обхватил рукой его затылок и уткнулся носом под шею. Он провел языком по пульсирующей вене, поцеловал ее с открытым ртом, слегка клыками задевая разгоряченную кожу. Его бедра задвигались быстро и беспорядочно, толкаясь в бедро и живот Гильермо, который крепко держал его в своих объятиях, подстегивая потоком ласковых слов и ругательств. – Господи Боже – блядь – Нандор – давай – мой хороший – вот так – охуенно, кончи для меня, – прерывисто шептал Гильермо, и в какой-то момент от его движения серебряная цепочка распятия прижалась к губе Нандора. Боль пронзила его, словно священный огонь, и Нандор вскрикнул, кончая и отчаянно цепляясь за своего убийцу вампиров. Гильермо крепко держал его, пока он переживал оргазм, уткнувшись лицом ему в шею. Однако в конце концов Гильермо почувствовал, что хватка вампира ослабла, и бережно выпустил его из объятий. Наступила тишина, и когда Нандор поднял голову, его глаза были влажными, а взгляд мягким и расфокусированным. Он выглядел умиротворенным и так очевидно блаженно довольным; и Гильермо словил себя на мысли, что безумно любит Нандора таким. – Эммм, – начал Нандор несколько хрипло, – если ты хотел меньше возни со стиркой, Гильермо, то у меня для тебя плохие новости. Гильермо ухмыльнулся и наклонился, чтобы поднять с пола окровавленный плащ. «Честно говоря, я ничего не имею против небольших хлопот. В противном случае, меня бы здесь не было. И вообще, – размышлял он, складывая потрепанную ткань, – Бог свидетель, кто-то же должен держать тебя в узде».