Я стою перед тобой

Красотою своей не убей, Золотом меня не топи ежечасно, Вновь стаканчик с кофе свой сбей, Яростно, как влюблена я в тебя страстно. Тебе ненавистен мусор и темные цвета, Как жаль… Что в этом состою вся я, Тебе интересны в тысячах прошедшие лета, Но будущее все втиснуто в меня. Но это ничего. Я для тебя же — все равно. Как ты убила меня своей красой, Как утонула в золоте твоего взора, Но никогда, слышишь, никогда… Не называй меня нежным шепотом своей. Ведь я и так твоя вся. Без остатка или капли, Я вся отдана для любви твоих очей, Вся ненавистна миром, бороться только саблей, Надеюсь, слова мои получились складны… Я тебя люблю. Вся суть собрана лишь в тройке. И буду ждать мучительно и нежно, Не узнаешь кто я, никогда не узнавай… Просто принимай. Читай. И понимай… Свою красоту понимай. Изящество свое понимай. Читай о нем. Читай. Б.У. для прекрасной Лань Чжань. Лань Чжань нахмурилась и отложила письмо. Ее пальцы все ещё подрагивали. Конечно, здесь есть несколько ошибок с ритмом и рифмой, но… Это чёртово стихотворение посвящено ей. Только ей. И письмо написано от руки, придумано специально для нее. Пальцы продолжали подрагивать от странного жара внутри. Кто это? Это пишет девушка. Девушка влюблена в нее? В нее? Ее обходят стороной и третьей дорогой только из-за холодного лица, она смогла хоть сколько-то подружиться только с Вэнь Цин, и то, потому что они часто встречались на встречах старост в студенческие годы. Она не женственна, она надевала платье раза три в жизни, демонстративно резала юбку перед лицом дяди и натягивала штаны Сичэня, которые он носил раньше. Это не являлось для нее проблемой. Ей уже тридцать, она в состоянии сама решать, что ей носить, и если она хочет носить штаны и большие рубашки, она будет их носить. Если она захотела отрезать волосы до ушей, она отрезала. И это не значит, что она прячет свою женственность или не принимает ее. Просто она у нее такая. Немного холодная и отстраненная. Она приняла этот факт, ничего не поделаешь. Лань Чжань не нашла в себе сил выкинуть чьи-то старания, поэтому положила письмо в домашнюю записную книжку. Пусть будет у нее. Ничего ведь не случится. *** — Профессор Вэй! — заорал кто-то из студентов, когда Вэй Ин захлопнула перед их лицом дверь, сама оставаясь в лаборатории, в воздухе которого витал фтор из-за одного криворукого студента. Послышался взрыв. Не настолько масштабный, какой был во время ее обучения здесь, но все же. Если бы она не начала его нейтрализовать реакцией с водой, собирая весь образованный фтороводород в колбу, то взрыв был бы прям большой, может и дверь бы выбило. Она достаточно удрученно рассматривала причину, по которой ее идеальный план не сработал. Отодвинув тазик с колбой, студенты разбили банку с калием. Мда. Ситуация огонь, она бы сказала, притушивая локон своих волос. — Что происходит?! — прокричала Вэнь Цин, прибежавшая из соседней лаборатории, где что-то делает с какими-то крысами. — Там… Профессор Вэй… — промямлил студент, из-за которого все и случилось. — Да не суетись ты, Вэнь Цин, просто один очень умный студент, — она опасно сверкнула глазами в его сторону, снимая очки, — открыл баночку со фтором, ну как, ты поняла какую баночку. — она продолжала тушить вещи на себе, что все еще немного искрились, — Все в лекционный зал, быстро! — строго рявкнула она, закашливаясь. Половина студентов и преподавателей испугались, что началась война или у них случился террористический акт, поэтому прибежали в коридор и смотрели на немного обугленный по рукавам халат, взъерошенные волосы и темные следы от взрыва на лице Вэй Ин. Она наконец-то стянула испортившиеся стеклянные очки. — Все живы, все здоровы, все нормально! Без паники! Просто небольшая ошибка студента, возвращайтесь на пары. — проговорила Вэй Ин в толпу. Лань Чжань смотрела на это с неким скепсисом. Как такое вообще могло произойти? Подобное случалось только один раз, когда она училась ещё в другом корпусе, и ей рассказывали, что какая-то студентка взорвала лабораторию, но абсолютно случайно! И как ни странно, этой же студенткой и была Вэй Ин. Но удивительно, что еще не прикатила скорая, в прошлый раз Вэй Ин увозили из корпуса в больницу с отравлением. Преподавателям еле удалось удержать дядюшку не отчислять Вэй Ин, мол, проблема не в ней, а в том, что банки поставили неправильно и тд. и тп. Ох уж эта химия. Хотя у нее не лучше, не та колба разбилась, и вспышка сибирской язвы. Такое себе счастье. — Все на лекцию. — строго проговорила она, на пятках разворачиваясь в сторону кабинета. Вэй Ин пыталась отдышаться, строго смотря на всех студентов, что сидели ниже травы тише воды, попивая стаканы с йодовой водой. Вот и молодцы. Не надо злить тетю, а то она сломает сейчас вам лицо, задыхаясь от паров фтора в ее лёгких. Это ей не помешает сломать кому-то лицо. — Итак, друзья, дорогие обучающиеся… Вам было сказано на английском, и китайском, кому-то персонально на русский переводить, что подходить к шкафчику с пластиковыми… Фух… колбочками, с щелочными металлами и царской водкой нельзя! Было сказано, или нет?! — Вэй Ин теперь ходила из стороны в сторону, смотря на одного конкретного студента. — Простите, профессор Вэй! Мне очень жаль, очень жаль! — Лань Цзинъи кланялся очень низко, кажется, ещё немного, и он прям ей ноги поцелует. В целом она не против, должно же быть хоть какое-то наказание? — Кто из вас идиотов с кем поспорил? — Вэй Ин опустилась к лицу Лань Цзинъи, держа руки в карманах сегодня почившего халата, — Будем молчать, крольчата? Ладно, каждый напишет мне реферат минимум пятьдесят страниц по безопасности в лаборатории, будут повторения — проставлю всем незачеты! — Это я! Я поспорил с ним! — рявкнули Цзинь Лин и Вэнь Юань одновременно. Сумасшедшие что ли. — Вы?! Вы!.. Агрх! Поздно! Все пишите работу! И никто не уходит отсюда, пока лаборатория проветривается, потом все убирать, ясно?! — Вэй Ин тяжело дышала, явно фтор идёт не на пользу ее здоровья. — Да! Простите, профессор! — хором сказали студенты. Им было известно, начни они возмущаться, им бы подкинули еще работки, так что лучше смириться со своей участью. Ещё хорошо обошлось, что Вэй Ин знает запах фтора и всех успела выгнать, а если бы не успела? Да там бы у нее двадцать четыре человека в бублики превратилось бы. Мелкие идиоты. — Что с тобой? Ты всё-таки решила работать над химическим оружием? — посмеивался их преподаватель ботаники, Не Хуайсан, — Что с твоими волосами? — он откровенно ржал, поднимая между пальцев обугленный локон ее когда-то в прошлом хвоста. — Ой, заткнись! Ничего смешного! — Вэй Ин ощущала зуд на дёснах и зубах, как эмаль может чесаться? — Почему ты сидишь голая на кафедре? — Не Хуайсан все ещё смеялся. — Потому что мои вещи сжигаются сейчас на улице парой студенток. Или ты бы хотел здесь в воздухе молекулы смертельного газа? Да и не голая я, я в пледе, не видно что ли? — Вот именно, что все видно. — проговорил Не Хуайсан, подходя к своему столу. — Тц, тебе какая разница? У тебя есть вещи? Хоть какие-то? Не хочется А-Чэна дергать, он же снова скажет, что я дура, и на самом деле это я взорвала лабораторию. — О… Это я помню. Как хорошо, что мы тогда были в одном здании, и я все снял. — Ничего смешного. Я чуть от нервов не сдохла, пока выпихивала их. — Вэй Ин почесала эмаль, но помогло мало. — Где она?! — о, этот голос, этот страшный и ужасный голос, что посещает Вэй Ин в кошмарах со второго семестра, когда у них были основы органической химии. — О, ректор Лань, вы про кого? — Не Хуайсан очень старался спрятать ее за спиной, но у него мало получалось. Мда, ситуация. — Вэй Ин! Где она?! Эта девчонка, решила свою историю повторить! Я не отчислил тебя тогда, а зря! Надо было! — кажется, у дедули сейчас пар из носа пойдет. — Да нет ее здесь, вы что, ректор Лань… — Ага, учи ученого, — он толкнул Не Хуайсана вбок, и лицезрел Вэй Ин с кружкой йодной воды в руках и одном пледе. Благо белье ее было на месте. — Ты! Вы! Почему вы без одежды? — ректор немного покраснел, Вэй Ин очень держалась, чтобы не рассмеяться. — Потому мою одежду сжигают на улице студенты. Произошла утечка фтора, не по моей вине если что, абсолютная случайность молодняка, вам бы спасибо мне сказать, если бы я не выперла их, и не начала нейтрализацию и проветривание, боюсь, эти студенты бы уехали с химическими ожогами тяжёлой степени. — Спасибо?! — стеснение ректора прошло, и он развернулся обратно. — Да! Спа-си-бо! Потому что я не вижу наиболее лучшего исхода, где никто не пострадал… Кхе-кхе! Прошу вас изучить специфику профессий, на которые у вас обучаются! В мире не только с бумажками работают, если что. Это ситуация действительно из ряда вон выходящая, но все же живые вышли? А это удивительно, знаете ли. Так что выдохните, ректор. — Вэй Ин обмоталась пледом и подходила к ректору все ближе без обуви, так как ее тоже сжигают. — Я понял вас, профессор Вэй. Оденьтесь наконец-то. — прошипел ректор, не отойдя назад ни на цунь. — Да, конечно, только органическое волокно сделаю, и прям тут соштопаю одёжку. — Что?! Что случилось?! Почему студенты сжигают одежду?! — вбежал Не Минцзюэ, резко разворачиваясь, увидев в каком неглиже Вэй Ин. — Я не нудистка, если что, это мера безопасности. — Вэй Ин звернулась в этот маленьй плед еще глубже, но это ничерта не помогало. — Вэй Ин, что случилось? Я ничего не понял из рассказа студентов. — Фтор. — Ахахха! Снова?! — Не Минцзюэ вспомнил историю десятилетней давности, как и каждый в этом кабинете. — Не снова! Это не я! Все живы, никто не умер. Студенты, как проветрится, будут драить лабораторию. — Окей. Йод намешать? — Я уже, Не Минцзюэ. Все, вас не смущает, что я здесь немного голая, забрали документы и идите отсюда, пока мне студенты новую одежду не найдут. — сказала Вэй Ин, махнув головой в сторону двери. Лань Чжань смотрела на это из дверей и ее глаз цеплялся на голую преподавательницу неорганической химии. В груди странно зудело, но Лань Чжань знала что это. Старое доброе возбуждение. Ей пришлось посчитать до десяти, чтобы успокоиться. Они не друзья. Вэй Ин лезла к ней, когда у них был общий курс по истории, да и только. Вэй Ин не отлипала, а Лань Чжань была слишком погружена в учебу, чтобы обращать на такого несерьезного человека внимание. Но, по итогу, Вэй Ин обскочила ее, уехав далеко в Китай обратно, получив там быстро степень кандидата наук, что котируется у них как pHd. Получила какой-то грант, и теперь работает над ним в соответственном НИИ. Именно из-за ее отъезда они не начали никакого общения, Вэй Ин вернулась в университет только семестр назад на роль профессора. — Лань Чжань! Чего ты стоишь? Ты девушка, перед тобой не стыдно за целлюлит ха-ха! Хотя я не уверена… — пробубнила она последнее, кривясь от привкуса йода на языке после глотка воды. Лань Чжань подошла к шкафу со своими папкам и вытащила оттуда одежду. Обычная белая футболка и спортивные штаны, то, в чем она посещает спортзал, но сегодня вечером, похоже, придется отменить. — Моя одежда. — Лань Чжань положила свёрток вещей на диванчик. — О! Спасибо, Лань Чжань! Я обязательно постираю и верну! Спасибо тебе! Что я могу сделать в благодарность? — она широко улыбалась, ее грудь и белый бюстгальтер выглядывал из пледа. — Не взрывать лаборатории. Я продолжу работать. *** Я вновь, позорно погибая, Напишу тебе лишь пару строк О том, как в мыслях ярко ты, витая Заставила переступить меня порог. Но в этом нет твоей вины, Ведь сам в красе твоей пропал И песни о любви моей просты, Я вновь в словах красиво лгал. На это выбор пал в моей душе Я погружаюсь в мирные клише И решительно покойно разлагаясь, Я на тебя взгляну, глупо полагаясь, Что у тебя в груди найду покой, Какая мерзость, боже мой… от Б.У для Лань Чжань. Лань Чжань смяла второе письмо за неделю этим неразборчивым почерком. Так это была не разовая акция? До этого ей приходили цветы каждый понедельник, как раз когда она возвращалась домой после пар. Ее любимые цветы, что удивительно. И она была зла от непонимания, что происходит. Ее дом был похож на оранжерею. В этот раз букета не было, зато появились эти стихи. Деньги, что ли, кончились? — Бред. Что за бред. — процедила она проходясь пятерней по своим волосам. Ее сережки зазвенели в ушах, холодными ударами по щекам немного отрезвляя ее. Она не может даже представить от кого это. Что за Б.У, как это расшифровывать? Что за странная поклонница, в голове у нее нарисовываются только студентки, но они бы побоялись действовать так прямо, да и у какого бы студента хватило денег не еженедельные букеты в течение полугода. У них в большинстве своем мужской коллектив, так что круг женщин сужается. А если это вообще человек не из университета? Что тогда? — То есть, до этого тебе кто-то полгода слал цветы, а теперь стихи? — брови Лань Сичэня удивлённо подлетели вверх, стоило ему услышать об этом. — Я вроде так и сказала, Сичэнь-гэ. — Лань Чжань была нервной, готовя кофе брату и себе чай. — Всё, всё, не кипитясь… Мда, ситуация… Я вообще в университете не работаю, так что понятия не имею, лучше узнай у Вэнь Цин. Она должна лучше разбираться в этом. — Странно о таком спрашивать. — Именно о таком и спрашивают у друзей, А-Чжань. — он посмотрел на часы в третий раз за час. — Тебе нужно ехать? — Лань Чжань выразительно выгнула бровь, смотря на суетящегося брата. — На самом деле да, в ресторан… Ты же знаешь А-Чэна… — Так иди. А то от его крика умрет половина народа в ресторане. — Пх. Не буду говорить ему этого. Все, не загоняйся по этому поводу, найдешь свою Джульетту. — он чмокнул Лань Чжань в щеку и захлопнул за собой дверь. Может стоит внимательней присмотреться, чтобы найти ее? *** — Спасибо тебе за вещи, Лань Чжань! Я все постирала. А это благодарность. — она вручила ей пакет с вещами и коробочку с пирожными. Любимыми пирожными Лань Чжань. Она запомнила это. Прошло, мать вашу, десять лет. — Мгм. Не нужно было, но спасибо. — Лань Чжань все убрала, Вэй Ин неловко помялась, но быстро убежала на улицу. Наверняка курить. Теперь у Вэй Ин ещё более короткое каре до подбородка, раньше они длиннее, до этой истории с фтором. Она… Абсолютная противоположность Лань Чжань. Если последняя любит бежевые и голубые оттенки, носит лёгкие костюмы и рубашки, длинные, почти в пол, штаны палаццо, то Вэй Ин носит частенько длинную шёлковую юбку с красной или черной рубашкой. Зимой она ходит в водолазке черной. А Лань Чжань в белой. Вэй Ин раньше закалывала волосы, делала разные прически, а у Лань Чжань последний год одна и та же стрижка. Они диаметральны даже во вкусах. Вэй Ин пьет сладкий мокачино с ореховым сиропом, а Лань Чжань горький американо без сахара. Вэй Ин любит острую пищу и ест очень редко, потому что забывает о такой необходимости человека, как еда, а Лань Чжань ест по расписанию всю жизнь пресноватую и бледную еду. Но она очень любит сладкое. А у Вэй Ин от конфет зубы сводит, зато от кофе, что является прямым биологическим оружием, это точно, ничего ей не сводит. Они разные. Вэй Ин практик и визуал. Лань Чжань теоретик и все понимает на слух. Для нее не так обязательны схемы и прямые доказательства в колбах, чтобы понять, что это правильно. А Вэй Ин обязательно. Она каждый чих рисует, ее схемы непонятны, кажется, даже ее дяде, а тот много учёных на своем веку повидал. Он часто костерил Вэй Ин, пока та была студенткой. Пока та не уехала в Китай. Не задержалась там случайно на десять лет. И не вернулась с соверешеннолетним мальчонкой, на которого у нее было оформлено опекунство. Дядя почти перестал ее ругать. Почти. В день, когда ее студенты взорвали лабораторию он рвал и метал добрые часа три, а потом выдохся, видимо возраст, раньше все шесть мог. Они не были друзьями. И никогда не будут. Они слишком разные для этого. Но почему она тогда сейчас так краснеет, смотря на эту упаковку пирожных. Дурацкие пирожные. К ним нужен кофе. *** Вы простите уж за дерзость, Вы простите уж, что все вот так, Прости за мою мерзость, Прости за мой бестакт, Как быстро перешли мы с Вы на Ты Как скоро сердце участило ход, Как быстро стала выбирать тебе цветы, И начала читать твой скорый свод. Руки умывать пред входом, Быстро бегать от тебя куда глаза укажут, И бояться снова ранить словом, И смотреть, как слезы на пол канут, Вы быстро научили этому меня! Б.У Да вашу ж мать! Снова! Снова письмо! Это четвёртое письмо за три недели, этот человек решил ей целый сборник посвятить? — Алло, Вэнь Цин, не хочешь выпить чая у меня? Вэнь Цин приехала достаточно быстро, она удивлённо смотрела на Лань Чжань, что сидела перед четырьмя раскрытыми конвертами с текстом уже привычным ей корявым почерком. — Это проблема? Разве тебе так обязательно знать, кто это? — Учитывая, что этот человек хорошо меня знает, да. Он не просто оценивает внешность… Он лезет в душу этими своими стишками. Мне не нравится. — ответила Лань Чжань, делая глоток безалкогольного пива. Какая же мерзость это на вкус, зачем Вэнь Цин это ей принесла. Вэнь Цин всматривалась в письма внимательно, а потом вдруг дернулась, будто что-то поняла. — Что? Что? Ты что-то увидела, какой-то знак? — Нет. Показалось. Я тоже понятия не имею кто это. Но присмотрюсь к коллективу у нас… Ты действительно пригласила меня только разбирать чью-то влюбленность в тебя? — она улыбнулась, делая еще один глоток пива. — У меня месячные, не сегодня. — Лань Чжань, дорогая, ты отговариваешься так вторую неделю, тебе надо к врачу. Если ты хочешь остановить секс между нами, скажи мне об этом. Мы просто трахались, не более. В этом нет ничего такого. — Я в курсе, Вэнь Цин. Давай… Больше не будем этим заниматься. Странно себя чувствую. — Это любовь называется, дорогая. — она усмехнулась и сделала еще один глоток нормального пива. — Лю… Что ты городишь? Какая любовь? Я даже не знаю, кто это пишет. — Лань Чжань облокотилась на спинку дивана, перебирая в руках жестяную банку. — Ну послушай, кто-то шлёт тебе цветы, пишет стихи, явно личного авторства, разве ты думаешь, что твой мозг не понимает, насколько глубоко этот человек к тебе привязан. — Хм. Мне нужно подумать над этим. Ты закончила анализ вчера? Мне нужны результаты завтра утром. — Вот завтра утром и закончу. Давай фильм что ли глянем, а то утонула опять в своих бумажках. Они виделись примерно раз в неделю просто чтобы хорошо провести время вместе. Секс расслаблял. Вэнь Цин точно ничего не испытывала к ней, слишком честная, для Лань Чжань же она была слишком на нее похожа, чтобы она могла что-то почувствовать. Это был идеальный союз последний год. Но она занималась сексом с одним, смотря на букет цветов в вазе от кого-то другого. Это было странно. Поэтому она… Хочет закончить это. Было интересно, почувствует ли она что-то. Нет. Просто теперь будет дружба без секса, не так уж и плохо. *** — Вэй Ин, твою мать! — заорала Вэнь Цин, смотря на столб дыма на кухне. Вэй Ин на месте происшествия не было. А вот обугленная курица была. — Черт! Черт! Это должен был быть ужин. Твою мать! — ругалась Вэй Ин, заливая умершую сковородку и что-то чёрное на ней водой. — Чем ты занималась, что забыла про ужин? — Вэнь Цин скинула пальто на стул. — Да там… Писала уравнения. А-Юань! Закажи пиццу на ужин! — Мне с ананасами! — крикнула Вэнь Цин, снова переводя все внимание на Вэй Ин со сковородой в руках. — Что ты смотришь на меня? Хорошо провели время? — она усмехнулась, а потом дернулась от боли в щеке, что глаза прослезились, — За что?! — она держалась за ударенную щеку двумя руками, глядя на Вэнь Цин, как на дикую. — Почему не сказала, что ты любишь Лань Чжань? Букеты ей шлёшь с самого своего приезда, теперь стихи… Ты же знала, что у нас дружба с привилегиями. — И уточняла у тебя, не влюблена ли ты в нее! Ты мне сказала нет, если это выглядит так, будто я отбиваю у тебя девушку, то. Ай! Да хватит меня бить! А-Юань спасай! — проорала Вэй Ин, выбегая из кухни. Вэнь Цин выключила воду и пошла за ней по дому с тряпкой в руках. — Я не говорила, что ты отбиваешь у меня девушку, потому что мы друг другу не нравимся! Я говорю о том, что тебе было больно от того, что я с ней трахаюсь, а ты нет! — рычала Вэнь Цин, ударяя тряпкой по письменному столу А-Юаня. — Не ругайся, тут ребенок, это первое, а второе… Не пишу я ей ничего… И вообще… Как ты догадалась… — она пряталась за спинкой стула А-Юаня, который откатила к окну. — Ой, ребенок, в девятнадцать лет он уже слышал это слово, не переживай, и на практике все попробовал. Как можно было не узнать твой корявый почерк, м?! Я все ещё жду. Почему ты мне не сказала. — Потому что… Вдруг Лань Чжань было бы больно если бы ты от нее ушла! Типа… Даже секс-партнер от нее ушел или типа того… У меня был такой загон! Да и… Я все равно ей не нравлюсь. — она расстроенно села на пол. — Мам, не переживай, мы завоюем ее сердце! — воодушевленно сказал А-Юань, а Вэй Ин рассмеялась. — Ахахаха! Ты мой завоеватель, о боже мой! — она вытирала слезы из уголков глаз. Этот ребенок просто чудо, — Никогда не становись мерзким дядькой, А-Юань, будет милашкой всю жизнь. — пролепетала Вэй Ин, потрепав Юаня по волосам. — Ты идиотка! Защитила две диссертации она, докторскую почти подготовила, а мозгов как у рыбки. Ты бы видела облегчение на ее лице, когда я предложила все закончить. Не равняй всех на себя. — она резко повернулась к племяннику, — Ты заказал нам пиццу? — Не успел, тетушка, меня атаковали сзади. — Вэнь Юань пожал плечами и набрал номер доставки. Так вышло, что Вэй Ин переехала в Китай не только из-за учебы. Она вообще хотела изначально ехать в Канаду. Но Вэнь Цин не дали добро ехать в Китай из-за прошлого ее отца. А Вэнь Нин был несовершеннолетний. Там у них умерла бабушка, у которой жил их племянник по маминой линии. Им нужно было его забрать, но они родились здесь, это к ним приезжали родственники, а не наоборот. У нее нет китайского гражданства. А у Вэй Ин есть. Это самая большая просьба в ее жизни. Когда Вэй Ин смогла все же оформить опекунство, вернуться через два года, как она планировала, у нее не получилось. С ребенком не выпускали жить в другую страну, идиоты. У них было немного липовое опекунство, так что их сразу развернули, благо не дошло до органов опеки. Вот так она и задержалась до совершеннолетия А-Юаня в родительской квартире. Это было хорошо, что она у нее была, ведь иначе она бы не смогла оформить опеку без жилья. А вернувшись вспомнила любовь, о которой на самом деле не забывала. Она написала двести сорок три стихотворения Лань Чжань. Это четыре больших тетради, со всеми ее мыслями и болями, она вообще не могла представить себе, что может так сильно влюбиться в кого-то. Это было дико. Особенно когда ей нужно ухаживать за ребенком, которого она полюбила всей душой. Это было странно. Особенно когда этому ребенку была нужна психологическая помощь. Она очень долго разбиралась с болячками А-Юаня, и физическими, и моральными. Семья Вэнь благодарна ей, и никогда не посягала на их семейную связь. Вэни высылали деньги на А-Юаня, а Вэй Ин слала им чеки, за что ее ругали, мол, они ей доверяют. Они виделись с А-Юанем два раза в год, летом и зимой, когда они могли приехать. Этого хватило, чтобы он помнил, что у него есть тетя и дядя. — Что ты будешь делать? Так и будешь скрываться за псевдонимом Б.У? — Вэнь Цин сделала глоток вина, когда А-Юань забрал свою пиццу к себе в комнату, решив не мешать взрослым с вином. Мама с вином опасная женщина. — Бессмысленное убожество хороший псевдоним. Особенно учитывая, сколько раз она меня так называла. — Господи… Сколько у тебя этих стихов?.. — Двести сорок пять. За эти полгода написала только два. — Сколько?! Да ты ей книгу посвятила! -Ммм… Может быть. Это было моим спасением. Так что я ни о чем не жалею, просто хочу, чтобы она полюбила себя также сильно, как я ее люблю. Надеюсь, стихотерапия поможет. — Вэй Ин улыбалась в бокал. — Вот не пойму, дура ты или романтичная просто… — Абсолютно точно второе! *** С цветами за ухом шагая, Я буду петь Вам серенады под луной, И радости души себя лишая, Я буду рад умыться Вашею душой. Ни красивыми кистями, ни рукой Ни яркими глазами, ни голосом певучим Вы обратили на себя взгляд мой, И слушали стихи голосом трескучим. Смехом, яркостью святого блика, Будто правда ангел снизашел, Я буду сдерживать свой пыл, но крика… Я постараюсь говорить в пол тон. Вы говорили, Вас пугают люди, Вы говорили, что не любите себя, О боги! Как же Вас убили люди, О боги! Как же Вы убиваете себя… Б.У. Она осела с конвертом за дверью. Безмолвно всхлипывая. Этот кто-то видимо окончательно залез цепкими творческими руками в ее глотку. И она, кажется, поняла кто это. Лишь один человек в жизни говорил ей, что она прекрасна без всякого фарса, без наигранной сексуальности, которая сочилась из нее, стоило ей выпить. И только одному человеку она по пьяни рассказала немного душевных терзаний. Другие не могли этого знать. Если этот человек думал, что Лань Чжань забыла его, он глубоко ошибался. Она все помнила. Помнила свой первый позор. Свой несекс с этой девушкой. У них ничего не получилось, да и Лань Чжань… Сделала вид, что ничего не помнит. Вэй Ин решила не настаивать. Решила, похоже, не делать больно «воспоминанием» того пьяного вечера. Вэй Ин просто сказала, что никуда не уйдет, даже если между ними ничего не будет. Она звала ее не для этого, она просто увидела, что ей немного плохо. Лань Чжань было стыдно. На утро. Ночью ей стало невыносимо больно. А она всю свою жизнь считала себя не очень красивой. Не красоткой. Нормальной. Ей не нравилась ее фигура, не точёная как у всех, не нравилась форма груди, она не любила свою слишком длинную шею и высокий рост, ей не нравилось, что у нее тонкие губы. Она злилась на себя за то, что не может выглядеть лучше. И огромным комком вывалила это на трезвую тогда Вэй Ин. И расплакалась для полноты картины. Она все ещё с дрожью вспоминает ту ночь, и мягкие объятия Вэй Ин, запах ее духов и размеренный голос. — Лань Чжань, ты глупая. Ты самый красивый человек из тех, кого я встречала, и это абсолютная правда. Я не могу отвести от тебя взгляда. Какая мразь внушила тебе это? Все вокруг. Все показывали и говорили, как должна выглядеть девушка. Девушка никому ничего не должна. Это правда, и Лань Чжань активно топит за эту позицию, но внутренние тараканы все равно хотят выглядеть иначе. Как… Вэнь Цин например. Та в меру высокая, с точёной талией, не слишком бледная, не слишком смуглая, с пухлыми губами. Вэнь Цин выглядела так, как она хотела выглядеть всю жизнь. Она не завидовала, она искренне восхищалась. Она не может сказать, любит ли она Вэй Ин. Но абсолютно точно не равнодушна к ней. Была тогда. Но когда она уехала, не сказав ни слова, Лань Чжань решила не писать, не звонить, ничего. Только через год Вэнь Цин посвятила ее, почему Вэй Ин так резко сорвалась в Китай. Лань Чжань было стыдно снова. И она снова ничего не сделала. Они живут вместе. Вэй Ин и Вэнь Цин. Она помнит об этом. Ключи от машины все ещё грузиком висят в кармане ее пальто. Вэй Ин столько раз делала эти шаги, Лань Чжань… Нужно сделать хотя бы один. *** — Лань Чжань? — удивлённо проговорила Вэнь Цин, глупо моргая, — Ты чего здесь? — Вэнь Цин, твою мать, спасай, эти крабы меня сейчас убьют, где ты там шатаешься, коза! — кричала Вэй Ин с кухни. Вэнь Цин вздохнула, осматривая Лань Чжань с ног до головы. Она даже не переоделась с работы. Вэнь Цин выразительно выгнула бровь и вновь глянула на Лань Чжань. — Ну кто-нибудь, убейте этих тварей! А-Юань! Вэнь Цин! Кто-нибудь, или я вам обоим сейчас сульфата магния в кофе подсыплю! А-Юань, спасай свою матушку, давай же! — голос Вэй Ин становился все истеричнее с каждой секундой. — Мам, ну я не слышал! Бегу на помощь! — из комнаты выбежал Вэнь Юань, первокурсник на факультете химии. — Проходи. Как видишь, тут апокалипсис. — Вэнь Цин раскрыла дверь пошире, закатив глаза с мягкой улыбкой, — Я напомню, что пива с крабами захотела ты. И это ты сказала, цитирую: «Крабы надо есть свежими, замороженные не вкусные», вот теперь и мучайся. — прокричала она из прихожей, вешая пальто Лань Чжань. — Твой племянник золото, он спас меня от смерти быть заклеванной крабами! Где ты вообще шатае… — Вэй Ин выглянула в фартуке и домашней пижаме. Сегодня у нее был выходной. На глазах все ещё была тушь, похоже, плохо смысла при умывании. — Здравствуй, Вэй Ин. Могу я поговорить с тобой? — спросила Лань Чжань, стоя все ещё в дверях. — А… Привет, Лань Чжань! Прямо сейчас? — ее голос поднялся тона на три. Она нервничает. — Мгм. Это было бы предпочтительнее. Вэй Ин бросала взгляды на Вэнь Цин, а та снова выгнула бровь, видимо, это откровенный отказ в помощи, так как взгляд Вэй Ин потом был очень разочарованный. — Мам! Оно выкипает! Цин-цзе, спасайте нашу квартиру! Я не могу плиту выключить, она в кипятке! — закричал Вэнь Юань с кухни, и Вэй Ин с огромным облегчением выдохнула и побежала обратно на кухню. — Ты догадалась, кто эта поклонница? — спросил Вэнь Цин, а Лань Чжань многозначно посмотрела на место, где секунду назад стояла Вэй Ин. — Да. Но ты догадалась раньше меня. — Все верно. Не хотела влезать в вашу историю. — усмехнулась Вэнь Цин и ушла на кухню, где был апокалипсис, вода с укропом вытекла на пол, Вэй Ин обожгла пальцы о кипяток, а А-Юань протирал пол, — Выпьешь с нами пива? — она посмотрела на Лань Чжань, что шла тенью за ее спиной. Ну, видимо, выбора у нее нет. — Я позвоню А-цзе, почему ты вечно у них ночуешь, мой племяшка вообще меня видеть не хочет? — проговорила Вэй Ин, протягивая пакет с контейнером, где были свежие и сваренные крабы в пакете. — Цзинь Лин сказал, что не сунется сюда, пока не допишет реферат по безопасности в лаборатории. — хмыкнул Вэнь Юань, складывая продукты в рюкзак. — Мгм. Не сунется. Выпить захочет — припрётся. Сами виноваты. Кто вообще спорит на такое, я тебе всю жизнь объясняю безопасность в лаборатории. — Ну, мам… Ну не начинай… — Да? А что нужно сказать, чтобы это закончилось? — Я все осознал, был глуп. Прошу прощения, реферат уже на рабочем столе. — Молодец. — она чмокнула его в лоб, — шуруй уже, — когда Вэнь Юань спустился на один этаж вниз она крикнула вдогонку, — Не забывайте предохраняться! — Ну мам! Вэй Ин захлопнула дверь, посмеиваясь. Да. Атмосферой только убивать на кухне. Если Вэнь Цин сейчас уйдет, она ее зарежет прямо на месте. Она открыла бутылку пива, всем видом показывая, что не двинется отсюда, пока не поест. — Лань Чжань, безалкогольное? — спросила Вэнь Цин, стоя у холодильника. — Мгм. Хочу все помнить. — она смотрит прям Вэй Ин в глаза, пока последняя не отводит взгляд на свои ногти. — Слушайте, я поем у А-Нина, и переночую там же. Между вами такое сексуальное напряжение, что меня сейчас стошнит. Разбирайтесь сами. — она демонстративно задвинула стул и удалилась из квартиры. Предательница! И так подумали обе, смотря друг на друга. — О чем ты хотела поговорить? — спросил Вэй Ин, вставая с места, чтобы убрать приборы Вэнь Цин. — Вот об этом. — Лань Чжань положила на стол пять писем в одинаковых конверта из белой бумаги, без каких либо надписей кроме «Б.У» — Что это? — играть дуру, так до конца, верно, Вэй Ин? — Вэй Ин, я помню в деталях ночь, что была за два дня до твоего отъезда. Ты очень сильно спалилась. — Разве в семье Лань не запрещена ложь? Цзян Чэн говорил, что твой брат, сказал именно так. — Я давно нарушаю правила, потому что мы живём в двадцать первом веке. Это больше правила для совести. — Так ты бессовестная? — игриво пролепетала Вэй Ин, отвернувшись к раковине, чтобы вымыть посуду, на самом деле, чтобы не смотреть на Лань Чжань. Если посмотрит, по ее лицу все будет понятно, а она решила разыгрывать комедию до последнего. — Скорее ты. Я ведь знала об обмане сразу. Почему ты не сказала мне? — Чтобы тебе стало стыдно? Зачем? Это просто были чувства, что вышли под алкоголем, главное, что тебе стало легче тогда и… — Ты должна была мне сказать. — Лань Чжань пыталась сохранять спокойствие, смотря на спину Вэй Ин, ее талию оттянул серый свитер из трикотажа, было видно как часто она дышит. — Ты не должна была мне врать. — она включила воду и схватилась за губку. Лань Чжань подошла сзади, прижимая ее к раковине своем торсом, перекрывая пути к отступлению руками. — Что ты делаешь? — ее голос даже не дрогнул, но было слышно, как сильно хотел. — Пытаюсь добиться правды от одной Б.У, что шлёт мне цветы уже полгода, что пишет стихи мне почти месяц. — Десять лет. Аа… В смысле, кто такая Б.У? — Вэй Ин. — ещё немного. Ещё немного надавить. — Что ты хочешь от меня услышать Лань Чжань? Было бы тупо катить к тебе снова, когда у тебя в жизни все хорошо, тебе явно не нужны были отношения, да и ты от меня шарахалась как всегда и смотрела как на мелкое дерьмо… Особенно я это поняла, когда мои вещи, пропитанные фтором, сжигали студенты, ваша семья, кажется, вообще не воспринимает понятие: так вышло. — Как на мелкое дерьмо? Ты за меня решила, что это такой взгляд? — прошептала Лань Чжань на ухо Вэй Ин, та судорожно вздохнула. — А что непонятного? Ты и во время учебы на меня так смотрела. Тебе не нужна была идиотская влюбленность дуры! Дура! Что не смогла отпустить за десять лет, уже воспитав сына! Что все ещё сохнет по той пугливой, милой и отстранённой Лань Чжань… — она тяжело сглотнула, выключив воду. — Ты очень любишь делать свои выводы… Очень любишь торопиться. Почему ты просто не спросишь меня? Ведь вот, я стою перед тобой. — Хорошо. Хорошо! Хорошо! Я спрошу. Почему ты смотришь на меня как на мелкое дерьмо ежедневно, почему тогда соврала мне, почему… Какая мразь вбила тебе это в голову. — Тебя все ещё мучает этот вопрос? Я отвечу на все, но только когда ты повернешься ко мне, я не хочу говорить с твоим затылком. — Вэй Ин повернулась в ее руках, между из лицами было меньше двадцати сантиметров, она тяжело дышала, смотря на Лань Чжань тяжёлым взглядом. — Мой взгляд сейчас похож на тот, которым я обычно смотрю на тебя? — Да. — недовольно ответила Вэй Ин. — Так знай же. — Лань Чжань резко сократила расстояние между из лицами, Вэй Ин вжалась в раковину, — Это мой взгляд вожделения. Взгляд на человека, которого я хочу трахнуть. Второй вопрос. Я соврала тебе тогда… Потому что испугалась своих чувств. Твоих чувств. Слишком много чувств для девочки, что впервые с кем-то этим поделилась, что впервые выпила на той вечеринке. Третий. Мой класс. Детский сад. Моя кличка была паучиха, я худая и длинная, у меня все тонкое. Но… Как бы мне не хотелось этого признавать, твои стихи немного помогли мне. Как бы мне не хотелось этого признавать… Я все ещё мучилась от этого даже в тридцать лет. Ещё вопросы? — Нет, вопросов, Лань Чжань… — прошептала Вэй Ин, смотря как-то грустно, но с улыбкой на лице. — Моя очередь. Почему ты уехала и ничего не сказала, если так меня любила? Почему… Вдруг стала такой нерешительной? — Я… Я не сказала тебе, потому что… Мне тоже страшно Лань Чжань, я не храбрая, я тоже трусливая! Мне тоже было страшно, особенно, когда ты сказала, что ничего не помнишь, я подумала: «значит не судьба», и решила просто уехать. Я думала, я вернусь, но не вышло. И как оказалось, забыть тебя у меня не получилось. Я нерешительная… Да я никогда не была решительной! Все что касается чувств меня пугает! Мне страшно сделать людям больно! А ещё страшнее самой ее испытать! Я просто хотела тихо ухаживать за тобой, этого было бы достаточно… — Действительно достаточно, Вэй Ин? — Лань Чжань впечаталась губами в губы Вэй Ин, мягко переминая их, не предпринимая попыток проникнуть языком, Вэй Ин опешила на несколько секунд, но потом стала ей отвечать, положив свои немного мокрые руки на бежевую рубашку Лань Чжань, сжимая ее тонкую талию, они не пытались пойти дальше, они просто переминали губы друг друга, — Я… Кажется, я влюблена в тебя, Вэй Ин. — прошептала Лань Чжань на ухо, оторвавшись от полных и пухлых губ Вэй Ин. — У меня нет никаких кажется. Я чертовски сильно тебя люблю. — проговорила Вэй Ин. — Я хочу быть с тобой. Хочешь ли ты этого? — спросил Лань Чжань, все ещё не смотря Вэй Ин в глаза, прячась в изгибе ее шеи, опаляя ту горячим дыханием. — Боги, конечно да! Я ждала этого десять лет, давай так! Конечно! — она дернула Лань Чжань за волосы, снова приникая губами к Лань Чжань. Теперь стремительнее и смелее. Теперь дрожа от желания, от переполняющего чувства счастья. Лань Чжань отвечала ей также, с силой вжав ее в эту злощастную раковину. Поцелуй Вэй Ин был с привкусом кофе, она пьет его литрами, приторно сладким, но ей так это нравилось… Поцелуй Лань Чжань был мятным, как конфеты, которые она вечно ест, но никому не говорит об этом, это было так… Горячо. Они целовались страстно, ударяясь зубами, нагло вылизывая друг другу рот. Лань Чжань сжала талию Вэй Ин с новой силой, от чего та мягко простонала в губы Лань Чжань. — Спальня. Блять, только не моя спальня. — прошипела Вэй Ин, — когда Лань Чжань выцеловывала линию ее челюсти. — Почему не твоя? — Потому что там нет места, вся кровать… Нгх. Завалена конспектами. — прошептала Вэй Ин, сжимая зубы, когда Лань Чжань втянула кожу Вэй Ин между зубов, — Гостиная… Господи, давай не будем повторять сюжет порно и трахаться на кухне, я потом не смогу есть этих крабов. Лань Чжань впечатала Вэй Ин в диван, по пути сняв с нее свитер и бежевый фартук. Она поняла, что плечи Вэй Ин гораздо чувствительнее изгиба шеи, также Вэй Ин ярко реагирует на заднюю часть шеи. И мочки ушей. Она так мило реагирует, Лань Чжань так рада, что она смогла сохранить в себе это, такую трогательность во время секса. — Блять, как-то нечестно, сними с себя рубашку, — прошипела Вэй Ин, расстегивая верхние пуговицы рубашки Лань Чжань, чтобы та смогла снять ее через горло, что и незамедлительно сделала. Вэй Ин ухмыльнулась, и поменяла их положение, усевшись на ее колени. Ее шея была красной от микро укусов, от засосов Лань Чжань, соски сильно выпирали из-под черного топа, и Лань Чжань тут же прикоснулась к ним, а Вэй Ин снова прижалась поцелуями к ней. Лань Чжань забрала топ Вэй Ин, теперь водя большими пальцами по голой груди Вэй Ин. Она медленно спускалась вниз, выцеловывая все ее лицо, остановившись на шее, с поцелуями, с засосами на плечах и декольте. Она расстегнула ее бюстгальтер и втянула меж губ ее сосок, переминая другой меж пальцев, Лань Чжань судорожно выдохнула. Она ощущала, что белье промокло, а ноги затекли от подобного положения, но Вэй Ин быстро заметила это неудовольствие на ее лице и опустилась ниже, стягивая по пути штаны и колготки. — Привет, знала бы ты сколько я о тебе фантазировала! — Вэй Ин помахала рукой промежности Лань Чжань. — Вэй Ин не говори с ней. Займись делом. — процедила Лань Чжань, смотря, как Вэй Ин очень сдерживает ухмылку. — Как пожелает молодая госпожа Лань. — Молодая госпожа? Это ещ… Уф… Ты быстро нашла… — проговорила Лань Чжань, но Вэй Ин не отвлекалась от заветной точки, искусно двигая языком, заводя его внутрь Лань Чжань, от чего та вся сжималась, и очень сдержанно стонала, она пыталась себя сдержать, но у нее выходило откровенно плохо. У Вэй Ин был опыт. У Лань Чжань был опыт. Поэтому их секс не был неловким, он был отличным. С тупыми шуточками, с тихими стонами. Партнеры, бывало, спрашивали Лань Чжань, ей что не понравилось? Ведь она была очень тихой. А Вэй Ин понимает, что с устоями Лань Чжань, она не сможет сейчас быть громкой в сексе. Что ее немного удручало. — Ха… Вэй Ин, сильнее. — пробормотала Лань Чжань, вжимая Вэй Ин в себя за волосы, и та стала двигать языком еще быстрее и более остервенело. Все чувства Лань Чжань сконцентрировались в нижней части тела, перед глазами плыло от желания получить разрядку. Сладкая нега растеклась по телу, она прикрыла глаза, опустившись головой на спинку дивана. Ударная волна мягкого липкого чувства разошлась по венам, и она отставила Вэй Ин от себя за волосы, тяжело дыша. Она давно не испытывала такого яркого оргазма. Очень давно. Немного отойдя, она вцепилась в губы Вэй Ин, та засмеялась в поцелуй и отстранилась. — Как ты себе на вкус, молодая госпожа Лань? Или Цзе-цзе? Да, ты же старше меня. Лань Чжань нахмурилась и уложила Вэй Ин поперек дивана, вылизывая нагло ее рот. С большим желанием и страстью, на ней все ещё ее штаны! — Хм… А ты очень намокла… — проговорила Лань Чжань, вытаскивая два пальца из Вэй Ин, растягивая ниточку смазки меж ними. — Что ты делаешь, не ешь это! — воскликнула Вэй Ин, на что Лань Чжань показательно выгнула бровь. Не есть? То есть, то чем занималась Вэй Ин десять минут назад это нормально, а как она, так не есть? — Почему? Ты попробовала меня, а мне нельзя? — Лань Чжань снова ввела два пальца и приникла языком клитору. — Черт! Не… Пфф… Не делай так! Слишком! Слишком! Но Лань Чжань не останавливалась, она наконец-то поняла всю суть и прелесть своих длинных пальцев. Они нужны не только для фортепиано. — Цзе-цзе!.. О… Черт… Быстрее, быстрее! — она вжала Лань Чжань в себе, сжимаясь в плечах. Ее оргазм был дольше, ее плечи дрожали, как и ноги. Она закусывает губу в этот момент. Кажется, Лань Чжань готова для второго раунда. — Не смотри так на меня, Цзе-цзе… Я не мастурбировала два месяца. — Ого. — для Лань Чжань это действительно большой срок, у нее высокая сексуальная конституция, как поясняют врачи, поэтому мастурбирует она часто. — Да, даже на это сил не было… Надо разобраться с комнатой, а ещё я все ещё хочу есть. Не смотри так печально, Лань Чжань, потом продолжим. — Вэй Ин рассмеялась от вида Лань Чжань. Утром Вэнь Цин застала этих двоих в почти чистой, не считая стола, заваленного кучей тетрадей, комнате Вэй Ин, голыми под одеялом. Ну слава богу. Жаль, конечно, что она проспорила Цзян Чэну, но за подругу она очень рада.