Любим

Стараясь не отпугнуть, он положил руку на плечо, наверное, единственного близкого человека. Тот лишь шмыгнул носом, доказывая тем самым своё печальное состояние. — Почему он умер? — спрашивает вечно громкий парень. Клавьер печально опускает взгляд на его лицо, думая, что ответить, — Извини, ты не должен отвечать. Никто не знает зачем его убили. — Убийцу арестовали. Твой друг был бы рад, узнав об этом. Я верю в это, верю в вашу крепкую дружбу, — ему было тяжело подбирать слова. Он слишком давно испытал потерю родителей, чтобы точно вспомнить этот горький вкус. Хотя прокурор знает каково это, когда твои близкие — убийцы. Теперь единственным человеком, которого он с уверенностью может назвать близким — Аполло. Этот громкий адвокат, который тоскует по умершему приятелю. Юрист с вечной верой в справедливость, которому пришлось подозревать свою коллегу. Парень, давно не проявлявший признаков "слабости", плачущий в эту самую минуту. Он утыкается лбом в плечо Клавьера, тот совсем не возражает. Он будет рад помочь своему приятелю и ему самому горестно видеть эти слёзы. Одна рука осторожно ложится на спину, другая берёт руку парня в свою. — Не болит? — он осматривает шрамы от взрыва, произошедший после того ракового дня — смерти Клэя. — Уже не так сильно. Поднимая обезображенную руку, он замечает, что они похожи. У музыканта так же имеются подобные следы. Ожоги от воспламенения гитары. Его товарищ ни видит сходства, продолжая смотреть в плечо. Слёзы высохли, глаза красные, в горле ком от отвращения к себе и тоске по Террану. Он рад, что убийцу вычислили. Рад, что Афина и мистер Старбак не оказались преступниками. Однако осознание смерти близкого человека давит на него. —Как… как ты пережил их арест? — внезапный вопрос, выбивший Гэвина из колеи. Смерть лучшего друга это не арест, но как Клавьер справился с заключением близких ему людей? — Оу, эм… — совершенно тяжко подобрать нужные слова. Скорбящий уже хотел снова извиниться за вопрос, но переживший всё же ответил, борясь с болью и тяжестью воспоминаний, — Я понимаю, что они — преступники, убийцы. Они заслуживают наказания, хоть и, — секундная пауза, — хоть они — мой брат и друг. Я старался отвлечься, пытался брать больше работы в прокуратуре, но это сильнее обременяло, — снова пауза. Он собирается с мыслями, вспоминая тот период, — Ты, в каком-то смысле, помог мне. Что? Что он говорит? — О чём ты? — Помнишь, когда после дела Fräulein Мишам, ты позвал меня в кафе? Оу. Это было внезапное желание Джастиса, испытывающий вину. Он тоже понимал, что это горькая правда, однако ему было жаль младшего Гэвина. Ему хотелось подбодрить его пусть и таким простым способом. Дать хоть один шанс, хоть на пару часов, но отвлечься. — Помню. Тебе это помогло? — небольшая искра надежды засветилась в его глазах, хоть опущенная чёлка прикрыла их. — Поначалу это было странно, — он останавливается, думая, не будет ли слишком много, если продолжит говорить. Аполло терпеливо ждал, — но когда ты позвал меня во второй раз я ещё сильнее обрадовался, чем в прошлый. И после я сам стал звать тебя отвлечься, развеется на воздухе, поговорить на отвлеченные от работы темы. Я рад и благодарен тебе за все эти встречи. — То есть, я и вправду помог? Помог тебе пережить это? — Так и есть. Конечно, я так же проходил психотерапию, но и ты сделал многое для меня. Аполло, я буду рядом с тобой так же, как ты был со мной, — это звучало уже уж слишком смущающе, но слышать такие тёплые слова от него было и вправду очень приятно, — Мне жаль за твою потерю, но я уверен, что ты справишься с этим. И я помогу тебе. — Гэвин… Клавьер, — имя прозвучало твёрже, — спасибо тебе, правда… Он снова шмыгнул носом. Снова начал плакать. было сложно понять от горя или счастья, что такой восхитительный человек поддерживает его. Этот самый человек обнимает его. — Плачь сколько хочешь. Не сдерживай свои эмоции. Это совершенно нормально. На протяжении тех дней, когда проходило расследования и судебные заседания, он не позволял себе плакать. У него почти не было времени на скорбь. Даже на похоронах он не плакал. Парень считал, что его друг не хотел бы видеть его таким. Всё больше и больше тот вспоминал те слова "Я в порядке и ты в порядке!". Они говорили это друг другу в попытках поддержать, хотя так они всё больше считали, что не должны плакать. Только при близких, если уж слишком плохо. Это и стал делать парень. *** Аполло не помнит, как он уснул. Микеко, его кошка, свернулась калачиком рядом с ним. При попытке вспомнить вчерашнее он осознал: Джастис пригласил приятеля к себе, дабы обсудить детали нового на счёт Фантома и чтобы поужинать вместе. В последние несколько месяцев такое стало происходить чаще. После ужина, тема их разговора снова вернулась к Фантому и недавним событиям. Так, Аполло вспомнил о тоске по лучшему другу и стали появлятся горькие слёзы на уголках глаз. Понимая это, он вышел из комнаты, пугая кошку резким движением. На диване обнаруживает… Клавьера Гэвина… Светлые длинные волосы плавно спадали с его плеча и опускались на поверхность мебели. Он лежал на боку, подогнув под себя ноги, то ли от роста, то ли ему хотелось занимать меньше пространства в этой и так маленькой квартирке. — Как спалось? Я надеюсь ты чувствуешь себя лучше, — внезапно подаёт голос парень, отчего хозяин квартиры вздрагивает. — Я… отлично. Спасибо тебе, Клавьер, — до этого он лежал спиной к Аполло, однако после повернулся и принял сидячее положение, — Извини, что донёс тебе столько неприятностей. Тебе не обязательно было оставаться здесь, если ты не хотел, — голова опускается, взгляд устремлён на ковёр. — Не извиняйся, Герр Лоб. Я лишь хотел помочь тебе и не хотел оставлять одного, — снова это прозвище и снова он слышит важные, согревающие душу слова, что становится даже отвратно, так как Джастис считает себя неспособным отплатить тем же. Он вспомнил, как Клавьер выслушал его, подбадривал, обнимал, уложил спать, бережно накрыв одеялом. Аполло действительно хотел сделать хоть что-то. Поддаваясь вперёд, руки внезапно обхватывают Клавьера и обнимающий прижимается к нему. Как же хотелось, чтобы он не отверг его. Смуглые, обожжённые руки тянутся к спине, отвечая взаимностью на неожиданную нежность. — Я так рад, что встретил тебя, Клавьер. Мне невероятно повезло, правда. — И я рад. Рад, что могу тебя так обнимать и любить. Любить… в каком смысле? Но сейчас это не так важно. Им хорошо вместе. Они продолжат всегда помогать друг другу. Будь они в суде с разных позиций иль в тяжёлом периоде жизни — они справятся. Справятся с правдой, с проблемами, с непониманием. со всем. А пока они могут обнимать друг друга, даря тепло и понимание — они любимы.