Звезда упала

      Аверин уже не в первый раз проводил свои редкие выходные в поместье брата. Отношения их с Василем наладились, да и, как оказалось, Аверин скучал по родному дому, хоть и тщательно скрывал это долгие годы. Даже от самого себя. Кузе здесь тоже нравилось и Гермес несказанно рад этому.       Все чаще он стал замечать, что Кузьма занимает в его жизни куда больше места, чем раньше. Аверина стали волновать состояние Кузи, его настроение, желания и предпочтения. Все чаще хотелось ему угодить, порадовать. Отблагодарить за помощь в работе, именно так он объяснял все свои порывы. И даже сейчас, сидя в беседке после позднего ужина, Аверин думал лишь о Кузе, не утомила ли его беготня с детьми за день, вдоволь ли он поел и восстановил свои силы, не холодно ли ему в своей комнате ночью.       Из раздумий его выдернуло тихое шуршание гравия на дорожке к беседке. Приподнявшись из кресла, Гермес Аркадьевич увидел шустро семенящего кота. «Кузя» — с теплотой подумал Аверин и откинул плед с собственных ног, словно приглашая дива в уютное тепло. Кот не заставил себя долго ждать, шустро запрыгнул на колени к колдуну, свернувшись калачиком. Аверин ласково гладит того по голове, чешет за ушком и растворяется в приятном мурчании своего дива. Так проходит десять минут, двадцать, небо темнеет, а Аверину отчаянно хочется поговорить. — Кузя, в человека, — просит Гермес.       Соскочив с колен, Кузьма в мгновение ока принимает человеческий облик и стягивает с соседнего кресла плед, пряча им свою наготу. Вечера уже холодные, от чего Кузя ежится, сильнее кутаясь в плед и устраивается на кресле вместе с ногами. — Вы хотели поговорить, Гермес Аркадьевич? — Словно прочитав мысли интересуется Кузя. — Да, хотел спросить, как ты, — Аверин улыбается, — все ли у тебя в порядке. Вдруг тебя что беспокоит, а ты сказать боишься. — Почему звезды так далеко, Гермес Аркадьевич? — Совершенно неожиданно спрашивает Кузя, устремляя взгляд в звездное небо.       Признаться честно, Аверин немного ошарашен таким вопросом. Ему думалось, что Кузя в очередной раз спросит что-то про брата, про дело, которое они расследовали, про права дивов или же про Анонимуса, в конце концов. Однако, ему захотелось немного пофилософвствать. Что же, Аверин очень даже оценил такой порыв. — Потому что, если бы звезды были ближе, нашей планеты не существовало, — совершенно серьезно начал отвечать Аверин, — нас бы просто вытолкнуло за пределы солнечной системы и нас всех бы не было, ни меня, ни тебя, никого абсолютно. — Почему же мы тогда их видим, раз они так далеко? — Кузя не унимается. — Мы видим их свет, — Аверин наклоняется к диву, опуская руку ему на плечо и продолжает чуть тише, — свет, исходящий от звезды, кажется нам маленькой точкой. На самом деле звезда — это огромный шар из плазмы и газов. Это будто огромный термоядерный реактор, свет которого преодолевает сотни, тысячи километров. Солнце ведь тоже звезда, только она еще и греет нас, в отличии от других. — Как интересно, — с придыханием сообщает Кузя и поворачивается к Аверину, точно намереваясь спросить что-то еще, — а почему звезды падают? Чтобы мы могли загадать желание? — Нет, — с легкой усмешкой отвечает колдун, — на самом деле звезды не падают, а то, что мы видим на небе, может быть чем угодно. Пролетевший метеорит или астероид. Можно перепутать даже с движущимся спутником. — А как же желание? — Глаза Кузи, такие чистые и наивные, в миг наполняются грустью и Аверину от чего-то становится больно, глядя на это. — Желание ты можешь загадать даже если это астероид, — с улыбкой отвечает Аверин, — главное, чтобы ты в это верил.       Строить диалог дальше стало как-то легче, Гермес уже не чувствовал той неловкости, которую он испытал, заглядывая диву в глаза. Аверин еще немного рассказывает Кузе про космос и звезды, не зря же он изучал в Академии небесные тела. Да и Кузе, кажется, интересно, слушает хозяина разве что не с открытым ртом, уставившись в небо.       Аверин смотрит на него изучающе и думает, что лишь одной Пустоши известно, что творится в этой ярко выкрашенной голове. А время идет, и пора бы уже укладываться спать, иначе колдун точно не встанет на утреннюю пробежку, но расходиться совершенно не хочется. Будь можно, Аверин бы всю ночь просидел вот так бок о бок со своим дивом, болтая о чем угодно, лишь бы Кузе было с ним интересно. — Гермес Аркадьевич, а вам спать не пора?       Вот жеж, див похоже взаправду его мысли читать научился. Или Кузя настолько тонко его чувствует. Эта мысль вновь вызывает у Аверина улыбку. — Пора, — со вздохом соглашается Аверин, — только может еще посидим?       Кузя неожиданно встает, направляясь к Аверину, и также неожиданно садится у его ног, пристраивая голову на коленях. — Кузя, — удивленно охает колдун, — ты чего? Пол холодный же. — Ничего, — тихо отвечает Кузьма и ластиться, будто снова котом стал, — я же не заболею.       А рука сама тянется к растрёпанной макушке, пальцы в волосы зарываются, точно так и должно быть. Пальцами шевелит, а Кузя под его рукой протяжно стонет, да сильнее жмется. — Гермес Аркадьевич, — тихо начинает Кузьма, — а дивы умеют чувствовать? — Ну, конечно, Кузь, — хмурится Аверин, — ты же чувствуешь жажду, голод, других дивов, даже холод чувствуешь. — Нет, — мотает головой, но от руки не отстраняется, — не это. Я имею ввиду, боль, например. Но не физическую, а ту, что внутри, — и руку к груди прикладывает, — а еще любовь…       И смотрит на Аверина так испытывающе, глазами своими разными, что колдун взгляд отвести не может. — Честно, Кузя, не знаю, — Гермес не хочет лукавить, его ведь учили, что дивы не могут испытывать таких возвышенных чувств, — но с тобой я уже ни в чем не уверен.       Видимо, дива устраивает такой ответ, ведь он с улыбкой отворачивается, снова устремляя взгляд в небо. — Смотрите, — Кузя вскакивает с места, едва не роняя плед, и указывает рукой куда-то наверх, — звезда падает. — Да, Кузенька, — Аверин встает у дива за спиной и робко поправляет сползший плед, касаться обнаженного юношеского тела право неловко, — звезда падает.       А вот Кузе чувство неловкости, кажется, не знакомо. Он резко разворачивается, оказываясь едва ли не вплотную к Аверину и с азартом спрашивает: — А вы загадали желание? — Да, Кузь, загадал. — Как думаете, сбудется?       Аверин смотрит в это воодушевленное лицо, словно видит Кузю впервые и делает пол шага вперед. Кончиками пальцев очерчивает линию подбородка, откидывая отросшие волосы назад и решительно подается вперед, накрывая губы Кузи своими. Чувствует, как див замирает в нерешительности, а когда понимает, что можно, отвечает. Целуется Кузя неумело, слишком спешно, но все же это лучший поцелуй в жизни Аверина. Даже не сразу замечает, как Кузя кофту его на груди руками сжимает, боясь отпустить.       Аверин бы вечность простоял так, сминая юношу в объятьях, но воздух предательски стал заканчиваться. — Звезды и правда исполняют желания, — смущенно говорит Кузя, как только колдун завершает поцелуй. — Да, Кузь, — соглашается с ним Аверин, теснее прижимая парня к себе, — и правда сбываются.