Тихо, как шаги кошки на пороге рассвета

- Тише, ты же знаешь, что обещал, - прошептал Азирафаэль ему в макушку. Кроули прикусил нижнюю губу, заставляя себя сохранять спокойствие. Это не должно было быть так сложно сделать, но Кроули начинал думать, что он, возможно, получил больше, чем рассчитывал. Однако ему удалось кивнуть, уткнувшись лицом в плечо Азирафаэля. - Я всегда видел, как ты смотришь на меня, мой дорогой, с того дня на стене Эдемского сада до авиабазы в Тадфилде, - Азирафаэль фыркнул, дыхание взъерошило волосы Кроули, посылая мягкую дрожь по его телу, - и я никогда не смогу достаточно извиниться за то, что сказал, чтобы подтолкнуть тебя к действию. Кроули открыл рот, чтобы ответить, но снова закрыл его. Да, да, он обещал, не так ли? Пообещал, что позволит Азирафаэлю говорить до хрипоты, не перебивая, не отвлекая. - Но я отвлекся, - пробормотал Азирафаэль, - я хочу приободрить тебя, а не погружать нас обоих в мрачные мысли. Он рассеянно погладил рукой обнаженное бедро Кроули. Весь мир сузился до его спальни, когда они легли. Но теперь, когда внимание было сосредоточено только на голосе Азирафаэля, все сводилось к самой кровати и мягкому телу, к которому он прижимался. Не говоря уже о сильной руке, обнимающей его за плечо и ладони, обхватывающей его бедро. Было раннее утро, на улице все еще было темно. Они были так взвинчены, когда вернулись из Тадфилда, напряжение было таким сильным, что его можно было разрезать ножом. Это было тогда, это происходило и сейчас. Кроули все еще чувствовал, что мог бы проспать неделю, но он не осмеливался, пока они не будут уверены, что делать с последним пророчеством Агнессы. И он хотел сказать, что секс был феноменальным, что было бы правдой, но это, последствия, было еще лучше. Свернувшись калачиком на ворохе простыней, они были ближе, чем когда-либо прежде, ближе, чем Кроули когда-либо смел надеяться. - Ты никогда не подводил меня, ты ждал меня так терпеливо, - продолжил Азирафаэль, - ты всегда был рядом со мной, когда я действительно нуждался в тебе и когда Небеса отвернулись от меня, ты все еще был здесь, все еще ждал, все еще охотно давал мне еще один шанс, даже если я думал, что, возможно, ты наверняка ушел, устав от моей неспособности признать то, что было и так очевидно. Кроули закрыл глаза. О, проклятие, это больно. Все те разы, когда он разглагольствовал и бесновался в адрес ангела на прошлой неделе, называя его дураком за его доверие к Ней и ее легионам. И как же было больно, когда он подумал, что его последние слова Азирафаэлю были сказаны в гневе, с целью причинить боль. - У тебя было больше веры, чем у меня когда-либо получалось, - сказал Азирафаэль. Кроули открыл рот, чтобы возразить. Он был единственным, кто задавал Ей вопросы еще до Падения! - У тебя была непоколебимая вера в меня, - произнес Азирафаэль, как будто в данный момент он не разрушал саму суть Кроули своим доверием, - возможно, ты спорил со мной, возможно, ты спорил громко со мной, но ты не бросил меня, в конце концов. Даже отчаяния было недостаточно, чтобы отвратить тебя от меня. Кроули с трудом сглотнул. Он обещал, он это сделал, но если Азирафаэль не остановится в ближайшее время, он собирается уничтожить Кроули, одними словами. Пытаясь отвлечь собственное внимание, Кроули поднял руку и положил ее туда, где у ангела было бы сердце, если бы он был таким же человеком, как сосуд, в котором он сейчас находится. Кожа была нежной и прелестной, легкая поросль волос и пара соблазнительно розовых сосков... к которым Кроули хотел прикоснуться, но это, вероятно, было бы расценено как попытка отвлечь внимание Азирафаэля. Вместо этого он положил руку Азирафаэлю на грудь, растопырив пальцы. - Надеюсь, ты сможешь простить меня за то, что я такой нерешительный старый дурак, - Азирафаэль убрал руку с бедра Кроули и положил поверх его руки. Жар и тяжесть этого заставили желудок Кроули перевернуться. Такое открытое физическое проявление привязанности. После стольких лет это казалось почти непристойным. - Ты всегда был моим магнитом, моей Северной звездой, моей Альфа Центаврой, человеком, которого я мог найти во сне, созвездием, которое вело меня, - Азирафаэль сжал его руку, - я пытался отвернуться от тебя, потому что по глупости доверился Небесам и их ангелам, но мне казалось, что я отрезаю жизненно важную часть своего собственного тела, себя самого. Кроули глубоко вдохнул, пытаясь сосредоточиться на запахе кожи рядом со своим носом. Секс, пот, что-то присущее Азирафаэлю, что Кроули никогда не надеялся передать словами. - Я был так потерян, как человек, ориентирующийся по звездам, у меня больше не было тебя, чтобы привести меня в безопасную гавань, - сказал Азирафаэль так тихо, что Кроули пришлось напрячься, чтобы расслышать, - Боже, прости меня, но я доверяю тебе больше, чем чувствую, чем когда-либо смогу доверить какому-либо архангелу. Она может отвергнуть меня, если захочет, но я никогда больше не отвернусь от твоего путеводного света. Если это обжигает меня, так тому и быть, по крайней мере, я ухожу добровольно и с открытыми глазами. Кроули почувствовал, как желчь подступает к его горлу. Азирафаэль не мог, не должен говорить о Падении, только не так. Он искушал Небеса, он дразнил Ее, и он был бы изгнан, он был бы сброшен с Небес в глубины Ада, и… - Прости, прости, - прошептал Азирафаэль в висок Кроули и Кроули понял, что его рука на груди Азирафаэля сжалась в кулак, а дыхание участилось, - они не изгонят меня, Кроули, они уничтожат меня, если смогут. Если они изгонят меня, они укрепят Ад, если они уничтожат меня, я не смогу противостоять им. На мгновение они замолчали, пока Кроули пытался успокоить дыхание. Он не осознавал, насколько сильно поразила его эта мысль, мысль о том, что Азирафаэль лишился благодати, вырванный из объятий Небес. Кроули снова расправил ладонь. Его дыхание медленно приходило в норму, и он воспользовался моментом, чтобы разозлиться на свой временами слишком человеческий характер. - Я думаю, именно поэтому пророчество Агнессы верное, - пробормотал Азирафаэль, - они попытаются уничтожить нас обоих... мы превратились из помехи в угрозу. Если другие увидят нас, демонов, ангелов, стоящих на своем, они тоже, возможно, начнут думать самостоятельно, исходя из собственной свободной воли. Кроули глубоко вздохнул, затем кивнул. Теоретически он знал, что Азирафаэль был прав. Что Небеса давно перестали изгонять ангелов, заставляя их падать, опасаясь, что они могут усилить армию Ада. - И мы должны выжить, Кроули, - продолжил говорить Азирафаэль, - потому что я отказываюсь провести с тобой только эту ночь. Я хочу быть жадным, я хочу все ночи, которые у меня могли бы быть, будь я смелым, все утра, видеть тебя в бледном солнечном свете, распростертым на общей кровати. Я хочу иметь возможность прикасаться к тебе, держать тебя за руку там, где все могут видеть; демоны, ангелы и даже Сама Бог. Кроули на мгновение задержал дыхание, прежде чем медленно выдохнуть. - Не надо, ангел, пожалуйста. - Кроули. Демон покачал головой, наконец поднимая ее с того места, где он прижимался лицом к шее Азирафаэля. - Я знаю, что обещал дать тебе высказаться, но не дави на Нее, не искушай Ее, не заставляй Ее разлучать нас. Глаза Азирафаэля расширились, немного увлажнившись в уголках, отчего они засияли еще более неземным блеском, чем раньше. - Она - существо любви, Кроули, возможно, я потерял веру в Небеса, но я должен верить, что Она, наша создательница, не воспротивится моим чувствам к тебе. Гавриил и его дружки могут считать это неправильным, но ничего, - сказал он, обхватив ладонью щеку Кроули, - ничего не может быть неправильного в том, что я чувствую к тебе. Я отказываюсь это принимать. - Азирафаэль... - Кроули попытался остановить его. - Нет, я не буду молчать. Ты - другая половина моей души, то, что люди называют инь в моем янь, - убежденно произнес Азирафаэль с ноткой отчаяния в голосе, - слишком долго я молчал, потому что мы должны были быть по разные стороны баррикад, слишком долго я использовал эти слабые и глупые отговорки, чтобы держать тебя на расстоянии вытянутой руки, когда на самом деле все, чего я хотел, это обнять тебя и крепко прижать к себе, показать тебе всю любовь, которой ты должен быть осыпан, все обожание, которое по праву принадлежит тебе, обожание, которое я был вынужден отгораживать в самых глубоких уголках души. мое существо боится, что, если кто-нибудь узнает, они используют это против тебя. Кроули двигался быстро, зажимая рот Азирафаэля рукой. - Ангел... - начал говорить он. Но Азирафаэль убрал руку, удерживая ее. - Нет, Кроули, это важно. Слишком долго я не говорил тебе точно, что я чувствую. Кроули, затаив дыхание, наблюдал, как глаза Азирафаэля закрылись, когда он поднял руку Кроули, чтобы запечатлеть нежные, как перышко, поцелуи на кончиках его пальцев. Он отчаянно хотел сказать Азирафаэлю остановиться, потому что все эта честность, вся эта любовь убьет его или по крайней мере развоплотит. Потому что именно так он себя чувствовал в тот самый момент. Как будто его грудь разорвалась бы, если бы Азирафаэль продолжал изливать в нее все эти эмоции. Кроули взял двумя пальцами Азирафаэля за подбородок и запечатлел на нем глубокий поцелуй. Он никогда до конца не понимал "Алису в Стране чудес", но прямо в этот самый момент ему казалось, что он проваливается сквозь кроличью нору, направляясь в мир, о котором он понятия не имел, как может выглядеть. А само падение было таким долгим, что он мог никогда не приземлиться. Падение. Это было совсем не похоже на Падение. Если уж на то пошло, все было наоборот, как будто его тянули Вверх через серу, через головокружительный мир в нежнейшие, как перышко, объятия, залитые нежнейшим и теплейшим светом. Так любили, так обожали и Бо... Сат... о, черт, но это причиняло сладчайшую боль. Губы Азирафаэля были слегка потрескавшимися, возможно, немного суховатыми, но поцелуй стал более глубоким, голодным, но все еще неторопливым. Кроули слегка застонал, почувствовав, как пальцы перебирают его волосы, потирая кожу головы. Расставаясь, они держались так близко, как только могли. Лоб ко лбу, просто дыша, существуя в этом промежутке времени, в своем собственном маленьком мире. - Ты действительно обещал, - напомнил ему Азирафаэль низким голосом, немного грустным. Кроули глубоко вздохнул, затем кивнул, его лоб потерся о лоб Азирафаэля, но ни один из них не был особенно склонен двигаться. - Ты мое солнце, моя луна, мои звезды, моя любовь, - сказал Азирафаэль, дыхание коснулось губ Кроули, его голос был едва слышен, - ты никогда не направлял и никогда не направишь меня неправильно, ты привел меня в самую безопасную гавань, невредимым. На какой-то лихорадочный момент Кроули пожалел, что на нем не было солнцезащитных очков, потому что они могли скрыть его слезы. Затем он глубоко вздохнул и на мгновение задержал дыхание. Правда обрушилась на него, как приближающийся поезд. Ему не нужно было прятаться. Это был не Рай и не Ад, это был Азирафаэль, единственное существо, от которого ему никогда не следовало прятаться. Азирафаэль сократил расстояние между ними и нежно поцеловал слезинку в уголке его глаза и Кроули почувствовал, что он разбился на тысячу кусочков, только чтобы быть созданным заново, когда Азирафаэль поцеловал его снова, а там, где предыдущий поцелуй был глубоким и полным потребности, этот был таким мягким и сладким, что он почувствовал, что не переживет этого. - Мы пережили не один шторм, - прошептал Азирафаэль ему в губы, - мы можем пережить и этот. Ты был рядом со мной, как и я был рядом с тобой перед лицом Конца Времен. Что бы ни случилось, это произойдет, и мы встретим это вместе, как и задумано. Должно быть, Она создала тебя для меня, а меня для тебя, и даже если нет, мы те, кто мы есть, мы любим тех, кого любим, и мы не сдвинемся с места и не позволим им разлучить нас. Или скажи нам, что мы вместе ошибаемся. Кроули проглотил стон. Ему пришлось остановить ангела, прежде чем его слова разорвали его в клочья. Этого было достаточно, у них было время поговорить, прямо в этот самый момент Кроули был полон решимости отплатить поцелуями и прикосновениями за каждое слово, каждую паузу, каждую запятую, дефис и многоточие, сорвавшиеся с губ Азирафаэля, пока им не придется столкнуться с реальностью и снова настоять на своем.