Я боюсь, что потерял тебя

— Эндрю меня нет, ты должен это осознать. — Заткнись наркоман, просто заткнись. Миньярд смотрит на Нила. Он видит его. Это точно он, его шрамы, холодные голубые глаза и яркие рыжие волосы. Эндрю закрывает глаза и видит его. Его тело на полу подвала. Его истерзанное пытками тело. Нил умер неделю назад, и все лисы это поняли — все кроме Эндрю. Вратарь не был на похоронах, даже в мыслях никогда не произносил эти слова. Потому что, если произнесет их вслух — это окажется правдой. А он просто продолжает приходить на крышу, к нему, и выкуривать по пачке сигарет. — Пялишься, — выдыхая дым в лицо напротив, говорит. — Мне можно, я же мертв. — Бессмысленно. А Нил говорил эти слова. Или может это была та часть Эндрю, которая приняла смерть Нила, неважно — они договорились не врать друг другу. Плевать. У Эндрю проблемы. С доверием. С Нилом. С головой. — Ты обещал больше не убегать, кролик. — со злостью в голосе. — Я больше не бегу, Дрю. Лисы видели, как ломается их вратарь, но не могли ничего с этим сделать. Видели, как Эндрю бросает короткое и такое привычное «наркоман» в сторону стула, на котором никто не сидел. Видели, как Эндрю ночами пропадает на крыше, разговаривая с пустотой. — Дрю, закрой глаза… — Даже не думай наркоман, — Эндрю встает и идет в сторону двери. — Эндрю, не уходи. Миньярд останавливается. Он никогда бы не смог оставить Нила. Он разворачивается к нему лицом, и смотрит. Смотрит. Но не видит. Не видит очевидного — Нил мертв. Джостен протягивает к лицу Эндрю руку и останавливается в миллиметре. Миньярд закрывает глаза, и чувствует фантомное касание на своем лице. Открывает, а перед ним пустота. Он оседает на колени, и впервые за долгое время по щекам бегут слезы. — Нет, пожалуйста…. — тихое, и надломленное — я люблю тебя.