Снежный король

      Хардвиг с Маркусом как начали жизнь, придя в этот мир вместе, так и держались всегда рядом. Пусть и с остальными братьями отношения были тёплыми и семейными, но всё же не такими, как между ними двумя. У Маркуса с Хардвигом не было друг от друга секретов и тайн, да и не расставались они почти никогда, особенно на долгое время. А потом Маркус стал замечать, что с братом что-то неладное творится. Стоило на улице начать снегу мести, так он всё вглядывается напряжённо вдаль, словно высматривает кого. И на все вопросы Хардвиг только отмахивался, смеялся, что померещилось что-то. Тих стал брат и задумчив, и это Маркуса очень тревожило. Он тоже стал напряжённо всматриваться в снег, стоило только завьюжить, но ничего подозрительного не замечал. А потом брат пропал. Вышел из дома вечером подышать и пропал. Исчез, словно и не бывало его! Маркус вокруг дома обошёл и человеком, и волком. Каждый след осмотрел и обнюхал. Вышел Хардвиг из дома, постоял на пороге и словно растворился. Ни назад следов, ни вперёд. Оббежал Маркус всю округу, всех соседей поспрашивал, ко всем знакомым заглянул. Нет Хардвига. Словно волшба какая укрыла. Делать нечего, бросился Маркус к Ядвиге. То тётка их младшего сводного братишки Эрика, светлая знахарка, но и ведунья неслабая. Пустила его Ядвига и выслушала внимательно. Подожгла травы и долго сквозь дым смотрела. — Вот что, ты спать пока ложись, — сказала Ядвига. — Я ещё посмотрю. Сильная волшба, ничего сквозь неё рассмотреть не могу. Посмотрю. Подумаю. Утро вечера мудренее. С тяжёлым сердцем Маркус женщину послушал. Ведь явно беда с братом приключилась, не время спать, бежать нужно. Но коли Ядвига сказала ждать, пришлось её гостеприимством воспользоваться. — Скрыла твоего брата волшба тёмная, — сказала она. — Тёмная и сильная. Словно все следы льдом сковало, а сверху снегом припорошило. Морозко что ли укрывает? Не пойму никак. — И что делать? — с отчаянием спросил Маркус. Женщина вздохнула и села напротив. Взяла травы в руки и стали их споро сплетать. — Я ещё не за братом посмотрела, а на тебя. Спасти его лишь тебе под силу. Кто другой пойдёт — в пути сгинет. Потому не говори никому, иди сам. Дорога тебя ждёт дальняя, тернистая, но коли желание брата найти сильнее прочих будет, всё у тебя получится. — Я найду! — пообещал Маркус. — Мне бы только хоть небольшой след… Ядвига положила перед ним ряд перевязанных пучков трав. — Вот что послушай: коли следы снегом замело, ты с противоположной стороны зайти попробуй. Есть в лесу колдунья, ни снега, ни мороза не боится. Говорят, дом её зима стороной обходит, во дворике круглый год сад цветёт, словно лето и не уходит никуда. Сильная колдунья, побольше моего увидит. Травы возьми, они тебя к ней приведут. — Спасибо, — поклонился Маркус. — Эрику не скажете? — Говорю же, кто кроме тебя за ним пойдёт — сгинет, — вздохнула Ядвига. Маркус кивнул, попрощался и двинулся в дорогу. Права Ядвига, кому как не ему за братом идти? Коли всегда неразлучны были, значит, только за ним теперь Маркусу и дорога. *** Долго пришлось по лесу брести. Маркус обернулся и по большей части дорогу волком преодолел. Только иногда человеком оборачивался, чтобы травы сжечь, дорогу найти. Зима лютовала, холод до костей пробирал, но ничто Маркуса остановить не могло. Дом посреди леса оказался укрыт высоким забором, который скрывал его полностью. Маркус обернулся человеком, прежде чем постучать в ворота. Дверь открыла женщина. Несмотря на зиму, на ней было лёгкое цветастое платье и никакой обуви на ногах. И на шее, и на узких запястьях, и на изящных лодыжках переливались звоном множество золотых цепочек и браслетов. Кожа у женщины была смуглая, словно окрашенная ежедневным, по-летнему жарким солнцем. Длинные тёмные волосы вились крупными кольцами. Карие глаза, опушённые тёмными ресницами, смотрели внимательно и заинтересованно. Полные губы растянулись в белозубой улыбке. А уж фигура… Маркус едва удержался, чтобы не облизнуться. Фигура была хороша! Округлые бедра и пышная грудь, что возвышалась над вырезом платья, маня чудесной ложбинкой. — Не стой на пороге, волчище, проходи в дом, — улыбнулась женщина. Маркус низко поклонился и проследовал за ней, любуясь тем, как при каждом шаге платье облегает пышную попку. Взгляд оторвать было сложно. Стоило ступить за ворота, и он словно попал из промозглой зимы в яркое солнечное лето. За забором действительно оказался цветущий сад. Зелень и цветы были повсюду, уступая лишь узкой дорожке, что вела к дому. Пели птицы, стрекотали насекомые. На лужайке Маркус заметил пару павлинов, что распушили яркие хвосты. Дом был просторным и открытым. Все двери, ведущие в сад, были нараспашку. Множество окон во всю стену делали его ещё более открытым. Словно здесь никогда и не было никакой зимы. Внутри дом был просторным и светлым. Женщина подвела его к накрытому столу и гостеприимно указала на стул. — Редко у меня гости бывают, — Маркус только сейчас заметил её низкий, бархатистый голос с лёгкой хрипотцой. — Проходи, садись, волчище, угощайся. — Моё имя Маркус, — наконец представился он. — Здравствуй, Маркус. Я Кирса, — она облизнула свои полные губы и Маркус снова на них залип. — Что привело тебя в мои края? И Маркус рассказал ей всё о Хардвиге, о том как он пропал, и обо всем, что сказала Ядвига. — Сможешь мне помочь, Кирса? — закончив говорить, с надеждой спросил Маркус. — Я подумаю, что можно сделать. Сейчас это сложно. Через неделю, когда январь февралем сменится, я могу попробовать что-то разузнать. А пока побудь моим гостем, Маркус. Дай мне тебе напоить, накормить и спать уложить, — она снова белозубо улыбнулась. Маркус улыбнулся в ответ. — А можно начать со «спать уложить»? — спросил он, поднимаясь. Кирса приблизилась лёгкой танцующей походкой, и взяла его за руку. — Можно, — хрипло ответила она. — Идём. Он шёл за ней как привязанный, любуясь роскошной фигурой. Они прошли через одну из открытых арок и оказались в просторной комнате, где ничего, кроме низкой огромной кровати не было. Спальня была явно хозяйской. Кирса остановилась рядом с кроватью и потянула Маркуса на себя. Конечно он не смог устоять, шагнул ближе, вжимая её в себя и накинулся на желанные губы. Кирса торопливо подалась к нему, отвечая. Маркус запустил пальцы в густую гриву тёмных волос, укладывая ладонь на её затылок. Он целовал и жадно оглаживал шикарное тело, мял в ладонях ягодицы, притираясь к женщине напряжённым пахом. — Разденься, — прорычал он между поцелуями, — хочу посмотреть на тебя! Кирса отстранилась, улыбаясь. Она скинула с плеч тонкие лямки платья и оно легко скользнуло на пол к её ногам. Переступив через ткань, женщина прошлась по комнате своей танцующей походкой и легла на кровать, бесстыдно раскинувшись. На белоснежных простынях её тело смотрелось восхитительно. Маркус приблизился и обеими руками провел от изящных лодыжек до полных бёдер. Ухватившись за них, он потянул женщину к себе и накрыл её тело своим. Кирса тут же обхватила его ногами, прижимаясь ближе. Маркус мял её тело и покрывал поцелуями полную грудь. Она была прекрасна. Он вылизывал тёмные соски, наслаждаясь томными стонами. Острые ногти совсем не осторожно прошлись по его спине. — Сильнее! — рыкнула она. И Маркус был только рад послушаться. Он прикусил сосок и Кирса под ним выгнулась от удовольствия. У него было много женщин, но эта оказалась самой страстной и чувственной. Он брал её снова и снова, в перерывах целуя, вылизывая и сминая в руках, пока просто не уснул обессиленный. *** Маркус проснулся под щебет птиц, что доносился из открытой двери, ведущей в сад. Здесь вообще из каждой комнаты можно было сразу выйти на улицу и ни одна дверь не была заперта. Во всём теле ощущалась приятная истома, как после каждой хорошо проведённой ночи. Стоило потянуться и в комнату вошла Кирса с подносом в руках. Овощи, ягоды, фрукты, всё свежайшее, только сорванное. — Поешь, — улыбнулась она. — Наберешься сил и я пожелаю тебя доброго утра. Кирса так провокационно облизала пухлые губы, что Маркус возбудился мгновенно. — Не уверен, что хочу начать с еды, — усмехнулся он. Кирса взяла одну из крупных сочных ягод и обхватила губами, затем наклонилась к Маркусу и в поцелуе впихнула её мужчине в рот. Их языки ещё какое-то время боролись, перекатывая ягоду, но в итоге Маркус сдался. Ягода оказалась потрясающе вкусной. Он отстранился, смеясь. — Уговорила, сначала перекушу. Или, может, совместим? — предложил Маркус. И Кирса, впихнув поднос в его руки, сама скользнула вниз, между его бёдер, обхватила член своими восхитительными губами. Сосредоточиться на еде было трудно, потому что захватывало удовольствие. Но стоило Маркусу отвлечься от еды, Кирса тут же останавливалась. Просто держала одну головку во рту и не двигалась, только смотрела на него лукаво. Кажется, ничего прекраснее, чем эти порочные губы на своём члене и полные страсти карие с золотом глаза, Маркус не видел. С трудом расправившись с едой, он откинул поднос и, обхватив голову женщины с непокорной копной волос, заставил её насадиться на член глубже и резче. Кирса ничего не имела против, позволяя ему задавать темп и, подкидывая бедра, входить иногда до самого горла. *** Нет, определённо у Маркуса никогда не было столь страстной и безотказной любовницы. В любой момент, когда бы он ни захотел, женщина оказывалась рядом и отдавалась ему, легко соглашаясь с любой фантазией, что приходила ему в голову. Маркус мог походя поставить её на колени, и она тут же брала у него в рот, высасывая да капли. Мог за ужином уложить на стол и есть прямо с её восхитительного тела. Мог, устроившись в кресле в саду, усадить её верхом на себя, заставляя скакать на нем, лёгкими шлепками по аппетитной попке задавая темп, а сам тем временем любоваться подпрыгивающей в такт грудью с крупными тёмными сосками. Мог часами вылизывать её всю, заставляя извиваться от удовольствия. Кирса много времени проводила рядом. Любила наблюдать за тем, как он ест. Ей в самом деле доставляло удовольствие удовлетворять любые его желания. Правда, иногда она исчезала, пока он спал. Говорила, что за пределами дома у неё есть дела, которые она обязана выполнять. В такие моменты Маркус недовольно хмурился. Что-то его раздражало, а потом он понимал, что, видимо, просто не хочет расставаться с Кирсой и успокаивался. *** Он снова проснулся один, что стало происходить возмутительно часто. Впрочем, Маркус чувствовал себя восхитительно удовлетворенным. Он улыбнулся, вспомнив, как он вчера нагнул Кирсу прямо над столиком в саду и с наслаждением вбивался в тугую попку, ухватив длинные волосы и намотав их на руку. Кирса сладко постанывала и насаживалась на его член, а Маркус любовался, как от каждого толчка колышется пышная попка. Хорошо! Он поднялся, и как был обнаженным, вышел в сад. Пройдя на лужайку, Маркус с удовольствием потянулся и усмехнулся, подумав, что было бы забавно, загляни сейчас кто в сад. Такие мысли приходили в голову часто, особенно когда Маркус брал Кирсу прямо под открытым небом. Это придавало происходящему особую пикантность. Впрочем, в глухом лесу некому было за ними подглядывать. Продолжая усмехаться пришедшей в голову задумке, Маркус пересёк сад и подошёл к воротам. Дверь никак не хотела поддаваться, но мужчина оказался настойчив. Справившись с засовом, Маркус распахнул створку и выглянул наружу. Он не сразу понял, что происходит что-то не то. Настолько привык к лету, что увидеть пожелтевшую, опавшую листву, которую засыпало мокрым мелким снегом, не ожидал. Порывом ветра в лицо зарядило комком снега. Маркус отшатнулся, вытираясь, и тут же понял, что его так смутило. Заканчивалась осень! Начиналась зима. Но этого не могло быть! Ведь зима была в самом разгаре, когда он пошёл за Хардвигом. Хардвиг! Как он мог забыть о брате?! Вернувшись в дом, абсолютно растерянный Маркус сел в кресло и попытался понять, что происходит. Сколько он здесь вообще находится? Дни и ночи, наполненные страстью и чувственным удовольствием, сливались. Больше полугода? А если прошёл не один год? Он уже не мог сказать точно. И тут Маркус осознал, что такое с ним уже было! Кажется, за забором было лето, он это увидел, спросил Кирсу, но она… Что произошло? Он не помнил. Он всё это просто забыл! — В чём дело, милый? — ласково спросила Кирса. Маркус так задумался, что не заметил её возвращения. Она подошла ближе и, встав рядом с ним на колени, потянулась за поцелуем. Маркус увернулся. — Как давно я здесь? — Я весь день тебя не видела, — обиженно заметила женщина, — неужели ты меня даже поцеловать не хочешь? — Как давно, Кирса? Она поднялась и повела плечом, лямка платья тут же сползла, сильнее открывая грудь. Кирса отбросила волосы за спину и посмотрела на него, нахмурив бровки. — Давай хоть поедим перед серьёзными разговорами, — предложила она. — Кирса! — Несколько месяцев, — сердито ответила женщина. — Не заметила, чтобы тебя что-то не устраивало! — Кирса, мой брат пропал! Я шёл его искать! Что ты со мной сделала?! Почему я забыл о нём?! Она пожала плечами. — Может, просто не хотел помнить? — Кирса! Он мог умереть за это время! Я пришёл к тебе за помощью! Женщина отвернулась от него, всем видом показывая, как обижена. — Где моя одежда? — устало спросил Маркус. За эти месяцы он и припомнить не мог, когда одевался. Им было хорошо и так. Кирса снова промолчала. — Ладно. Обернусь и уйду так, — сообщил Маркус и вышел на улицу. — Подожди! Завтра. Я посмотрю завтра. Обещаю. Только не уходи, — попросила Кирса, догоняя его и обнимая со спины. Маркус напрягся, готовый вырваться. — Он жив. Вы с ним крепко связаны, и я чувствую, что он жив, — быстро сказала она. — Это пока всё, что я знаю, но завтра проведу несколько обрядов и всё расскажу. — Обещаешь? — спросил Маркус, разворачиваясь и обнимая её. — Конечно. А теперь давай уже перекусим и найдём какое-нибудь приятное занятие? — спросила она, потираясь об него всем телом. Маркус привычно огладил её и устроил руки на попке, смяв пальцами ягодицы. Он потянулся за поцелуем и вдруг вспомнил, что подобное уже было. Что-то он начал вспоминать, Кирса его отвлекла, покормила и… всё. Никаких воспоминаний. — Ты… Сколько раз ты дурила мне голову? — спросил Маркус, нахмурившись. — О чём ты, милый? — мурлыкнула она, проведя ладонями по его животу к паху. — Ты делаешь это не первый раз. Стоит мне только вспомнить, как ты снова меня обманываешь. Зачем, Кирса? Она отстранилась, глянув на него сердито. — Потому что ты уйдёшь! Стоит указать направление и ты сбежишь! Маркус нахмурился. — Потому что я должен спасти брата! Я ведь за этим здесь и оказался. — А нужно ему твоё спасение, когда он в любимчиках королевских, под сильнейшей защитой? Не пройти никому, не пробиться к нему! Сгинешь и поминай как звали! А я всё для тебя сделаю. Вечным летом окружу, лаской и заботой. Кирса снова приблизилась, томно улыбаясь, и положила ладонь ему на грудь, наглаживая. — И ложью, судя по всему? — резко поинтересовался Маркус, отстраняясь. — Не нужны тебе ни обряды, ни время особое, смотрю, и так про брата всё узнала. А мне опять соврала. Нет тебе больше веры, Кирса, — отрезал он и направился к воротам. Женщина бросилась за ним, но Маркус вырвался за двери, и в одном прыжке обратившись, бросился в лес. *** Кирса стояла на пороге и ещё долго смотрела ему вслед. По щекам катились слезы от разлуки и нового одиночества. Она обхватила себя руками и опустилась прямо на землю. Много ей времени понадобилось, чтобы успокоиться. Стало резко холодать и она быстро поднялась. — Ты вмешался, значит? — спросила Кирса, глядя в пустоту леса. — Запомню я тебе это, Морозко. Мужчина выступил из-за деревьев и медленно приблизился. — Не его ты судьба, Кирса, и сама это знаешь, — как мог мягко заметил он. — Я наконец счастье узнала! Одиночество с ним разделила! Сам-то супруга рядом держишь, по лесам с ним ходишь, а я столько веков одна! — Я Марьяна не ложью рядом держу, а любовью и заботой. Он сам решает, остаться ему или уйти. — А я-то чем хуже?! Я тоже любви и заботы хочу! Морозко вздохнул тяжело. — У волка своя дорога и ему нужно по ней пройти. И судьба его там ждёт, а ты здесь держишь, — упрекнул Морозко, а потом светло улыбнулся. — К тому же, что желала, ты ведь от него получила. Отпусти с миром. Кирса вздохнула. — Знаешь, хоть и ушёл, а сердиться на него не получается. Я себя с ним рядом обычной женщиной почувствовала. Любимой. Конечно с миром отпущу да с подарком от меня. Он ему в замке ледяном пригодится… Морозко кивнул согласно. — А о том, что получила от него, ты потом обязательно расскажи. Он счастлив будет, — женщина положила ладонь на ещё плоский живот и погладила. — А как время наречения придёт, нас с Марьяном позови. Мы рады будем и не с пустыми руками придём. Женщина посмотрела задумчиво и кивнула. Развернулась, гордо подняв голову, и лёгкой танцующей походкой направилась в дом, ждать следующего лета, чтобы верой и правдой братцу служить. Морозко бросил последний взгляд на вечноцветущий сад и направился обратно в лес. Тут же снег пошёл, его следы заметая.