Favourite crime / любимое преступление

Большую часть времени Эмити была погружена в свои мысли, тоскуя по тому, чтобы кто-нибудь из родителей крепко обнял ее и пообещал защитить, или по тому, чтобы Амелия ожила и заплела ей волосы, повторяя, какая она ценная. Я просто хотела любви. Но реальность заключалась в том, что единственное, что у меня было, это Люсия. Что было похоже на свидание с дьяволом, но, по крайней мере, боль было хоть какой-то эмоцией. — «Ты сможешь бегать, Блайт?» — спрашивает учитель, обеспокоено глядя на девушку, которая с трудом могла встать на ноги. — «Думаю смогу,» — ответила Эмити, изобразив улыбку, и профессор отнекся. — «Отдохни, Блайт, я потом поговорю с твоими братьями,» — сказал мужчина, отодвигаясь от девушки, которая упала с такой болью, что ей захотелось плакать. Эмбер, со своей стороны, села рядом со своей младшей сестрой, которая напряглась, почувствовав ее рядом, как раненое животное, что вызвало чувство вины у старшей, которая все еще ощущала запах крови своей сестры. Что бы Носеда ни сделал с ней, он сильно ее разбил. — «Зачем ты это делаешь, если это больно?» — спрашивает Эмбер, оставляя сок рядом с младшей. — «Ты не должна делать то, что причиняет тебе боль, любовь не должна чувствовать себя так.» — «Каково это-быть любимой?» — спрашивает Эмити с блеском в глазах, что в конечном итоге разрывает Эмбер на части. — «Это не должно быть больно, это должно быть тепло, ты должна быть счастлива, волноваться, а не рыдать и плакать,» — сердито ответила старшая. — «Люсия любит меня,» — заверяет Эмити с легкой улыбкой на губах и покрасневшими щеками, — «она действительно любит.» — «Если бы она любила тебя, то не стала бы тебя насиловать!» — взрывается Эмбер, вставая. — «Тот, кто любит тебя, не стал бы заставлять тебя это делать!» — «Она любит меня! Она любит меня! Она заботится обо мне! Она защищает меня! Почему ты этого не понимаешь?!» — кричит младшая Блайт, слегка плача, — «это ты меня не любишь! Это ты заставила меня уйти!» Эмбер собирается возразить, когда Эмити выбегает с трибун, некоторые зрители серьезно сомневаются, что это только что произошло, но не придают этому значения, как те идиоты, которые привыкли быть. Эмити, со своей стороны, продолжает бежать, но воздух вырывается из ее легких, как будто она тонет в грязи, мир становится тяжелым, и шум исчезает. Наблюдающая за всем Луз подбегает к девушке и берет ее на руки, прежде чем ее тело падает на землю, Блайт была легче, чем та себе представляла, что совершенно ужасно, потому что такое ощущение, что она несет кого-то безжизненного. — «Спокойно Луз, не думай об этом.» — шепотом ругает та себя, когда бежит в лазарет. ( ... ) Люсия ненавидела колледж до такой степени, что хотела убежать, ненавидела, когда ее окружали претенциозные взрослые, которые считали, что они лучше остальных, но все же посещали каждый урок, как бы сильно она это ни ненавидела. — «Как поживает малышка Блайт?»— спрашивает Скарлетт, присаживаясь рядом с той на трибунах. — «Она не могла ходить сегодня утром,» — с высокомерной улыбкой прыскает доминиканка, — «Но все же у нас был секс, я заставила ее так сильно задыхаться, ты бы видела, как она просила меня остановиться... это было довольно горячо.» — «Ты отвратительная,» — с отвращением выплевывает клавишница. — «Никто не совершенен в этом мире,» — приговаривает Люсия, зажимая сигарету между губами, —«ад пуст, и Бог позволил тому ходить среди нас.» Скарлетт не отвечает, она просто смотрит, как другие ученики гуляют по полю, а некоторые спортсмены бегают по дорожке. Это прекрасный день, и было бы лучше, если бы рядом с ней не было самого демона, было бы лучше, если бы просто Люсия Носеда исчезла. — «Мы сыграем в баре, не приводи Эмити, дай ей отдохнуть хотя бы одну ночь,» — просит Скарлетт, вставая и не глядя на Люсию. — «С каких пор ты такая моралистка?» — спрашивает каштанка, гася сигарету. — «С тех пор, как ты начала трахать маленькую девочку,» — заявляет она, крепко сжимая кулаки. — «Это просто секс Скарлетт, это не значит, что я ее заставляю… Эмити мне небезразлична,» — признается Люсия, закрывая глаза, — «я не надеюсь, что ты это поймешь…» — «Я не хочу этого понимать, это отвратительно,» — приговаривает клавишница, срываясь с места. Старшая Носеда остается в одиночестве, она действительно устала от необходимости объяснять людям, что значит Эмити, что на самом деле это не больная игра или какая-то мрачная хуйня, как все себе представляют. Это не так. Она бы никогда не причинила вреда малышке. Как она могла причинить боль кому-то, кто все время спасал ее от тьмы, как могла бы с такой любовью обнять ее, если бы не любила ее. Конечно, я мог причинить ей боль, заставив страдать, но это было нормально, и это не было похоже на то, чтобы младшаяБлайт сопротивлялась или отказывалась. — «Черт возьми это раздражает,» — ворчу я, беря свой рюкзак, готовая вернуться домой и подготовиться к концерту. (…) Луз с беспокойством смотрела на Эмити, которая настаивала на том, что она могла вернуться домой одна, зеленоволосая была очень бледной и холодной, что не давало Луз уверенности в том, что она позволит ей вернуться одной. — «Я провожу тебя,» — воскликнула брюнетка, забирая розовый рюкзак из рук Эмити — «ты не можешь отказаться.» — «Ты неприятность,» — рычит Эмити, пытаясь вернуть свой рюкзак, но терпит неудачу. — «Эта неприятность не позволила бы тебе вернуться домой одной,» - воскликнула Луз с сияющей улыбкой — «Моя мама воспитала человека, одержимого фантазией, а не труса.» — «Ты такая странная,» — шутит она, впервые улыбнувшись — «очень странная.» — «Спасибо, это моя специальность,» — заканчивает та, наклоняясь так, чтобы омега забралась ей на спину. Эмити с сомнением посмотрела на Луз, неловко забралась к ней на спину, добившись того, что лицо каштанки стало совершенно красным от близости, как только Эмити почувствовала себя в безопасности Луз начала ходить не спеша и осторожно, чтобы больше не травмировать девушку, которая быстро заснула. Для Луз это было мило, поскольку Эмити вела себя грубо, и в конце концов она оказалась одним из самых милых людей, которых кто-либо мог знать, это было видно невооруженным глазом по блеску ее глаз, по тому, как она укладывала волосы или как играла руками. Она была очаровательна. Люсия, в это время, падает на диван, в квартире полная тишина, что неудобно, она привыкла быть с Эмити и глупым шумом ее карикатур на заднем плане, когда она проникает в девушку. Она привыкла держать ее у себя на груди, чувствовать, как дрожит ее маленькое тело, и пытаться отдышаться, пока она ухаживает за ней. Было почти смешно, насколько та зависела от Эмити к настоящему моменту. Она, у которой всегда было все, чего она хотела в этом мире, теперь пускала слюни из-за какой-то маленькой девочки из секвндарии, у которой даже не было своей первой течки. Но это было лучше, чем закончить так, как Амелия Блайт и Уиллоу Парк, умершие от передозировки два года назад. Все было лучше, чем та хуйня.