Два полных pridurka

      — Котыку, ну, что ты, что я опять не так сделал? Хочешь, я приду к тебе прямо сейчас?       Голос Бориса, разговаривающего со своей девушкой, звучал очень нервно. Даже не видя его, Тео прекрасно мог вообразить себе, как он сейчас прижался лбом к стене и нервно покусывает губы или колупает черный лак на ногтях, такой же, как у его невероятно тупой и обожаемой Котку. До чего же глупое прозвище, точнее, klitchka, как говорил сам Борис. На самом деле, девицу звали не то Кайли, не то Кейли, но все, благодаря Павликовскому, стали звать ее «котиком» но на украинский или польский манер. Вот же дикость-то.       Тяжело вздохнув, Тео подавил в себе желание оглянуться на друга и лишь поерзал на диване, безуспешно пытаясь занять наиболее непринужденную позу. Подушки уже были просижены, а цвет обивки из кофейного превратился, местами, в какой-то бурый, в чем были виноваты Тео с Борисом, потому что вечно обливали ткань алкоголем, но благородно старались не блевать на диван, иначе, все, конец игры, взрослые точно что-то заметят. Если бы у них были глаза не в заднице, то они бы уже давно хоть что-то заподозрили, но им явно было все равно, особенно отцу Тео, который, вроде как, должен был заботиться о сыне и отвечать за него.       Не желая думать об этом сейчас, парень поправил сползающие очки и сделал маленький глоток обжигающей, но холодной водки, которую Борис притащил с собой. Скорее всего, он украл ее у своего отца, а тот, как известно, очень внимательно следил за запасами алкоголя, так что, рано или поздно младшего Павликовского ждала хорошая выволочка со всеми вытекающими последствиями.       — Что?! Котку, в самом деле, да что я сделал? За что ты так со мной? — отчаянно воскликнул Борис, из-за чего Декеру даже стало его жаль, но всего лишь на секунду.       С трудом спрятав усмешку, Тео уставился в экран телевизора, по которому шло известное кулинарное шоу, под которое было неплохо залипать на пару с бутылкой. В последние два месяца Декер проводил вечера в одиночестве, поэтому успел подсесть на это дурацкое телешоу. Он оправдывал себя тем, что ему немного была интересна кулинария, да и происходящее не слишком напрягало сознание. Можно было включить телевизор в любой момент и сразу же втянуться, даже особо не зная участников. Через полчаса все уже были, как родные.       — Эта пицца настолько отвратительна, что, если вы отнесете ее в Италию, вас арестуют! — заорал разъяренный Гордон Рамзи из динамиков телевизора, чем невероятно рассмешил Тео, которого уже повело после пары-тройки глотков водки.       Сейчас парень находился в опасном, подвешенном состоянии, будто стоял в центре качелей, которые могли качнуться, как в сторону веселого настроения, так и в сторону грустного. Правда, был один нюанс: качели вообще могли рухнуть к чертовой матери, но это вовсе не означало, что Тео отрубится после этого.       — Что? Повтори еще раз! — воскликнул Борис, а затем, тише, но с явным раздражением, обратился уже к Декеру. — Поттер, сделай потише, я же разговариваю!       В этот момент Тео ощутил, как внутри него начался опасный оползень, повлекший за собой те самые качели на которых он балансировал. Летя в пропасть тихой, пока что, злобы, парень сжал зубы и поступил в точности да наоборот — прибавил звук на пару пунктов, как раз в тот момент, когда шеф швырнул стальную миску с ингредиентами об кафель, из-за чего по гостиной Декеров прокатился оглушительный грохот, а затем — ругательства, к несчастью, донесшиеся не только из телевизора, но и из коридора, где находился телефон.       — Blyad, какого хрена ты творишь?! — рыча, как раненый зверь, поинтересовался Борис, возникший на входе в гостиную.       Он выглядел взвинченным: растрёпанные темные кудри, бегающий взгляд, крепко сжатые губы, тощие руки, скрещенные на груди. Одного взгляда хватило, чтобы понять — Борис не просто не в духе, он реально недоволен.       — Что, Котку трубку бросила? — без тени страха ответил Тео и охнул, когда Павликовский неожиданно резво подбежал к нему и вырвал бутылку из рук, выглядя так, будто собирается сейчас разбить ее об голову друга.       — Из-за тебя я не услышал, куда намылилась эту сучка тощая! Вот где мне теперь ее искать?! — парень взревел, опасно размахивая руками, из-за чего водка в незакрытой бутылке расплескалась на его пальцы.       — Ну, хочешь, беги к ней домой, — как можно более равнодушным тоном ответил Декер, а затем поднялся на ноги, отпихнув друга от себя, потому что он навис над ним, как туча, рискуя облить алкоголем.       — Ха! — гаркнул Борис в ответ, чудом не выронив бутылку из мокрых пальцев, резко пахнущих спиртом. — Ты представляешь, как далеко до нее идти? Да она уже умотает, куда угодно, пока я доковыляю.       Казалось, будто он остыл и был готов завалиться на диван, чтобы посмотреть с Тео телик, но тот уже завелся и не хотел отпускать ситуацию так просто. Возможно, в другой раз, он бы просто порадовался тому, что его величество Павликовский соизволил провести с ним вечер, но сейчас, когда Борис, как собачонка, был готов в любой момент рвануть к этой кретинке, стоит ей пальцем поманить… Это было выше всяких сил Декера, поэтому он невесело ухмыльнулся и с вызовом глянул на Бориса, который глотнул водку и даже не поморщился, будто это была вода.       — Чего ты уставился-то? — темные брови парня сошлись на переносице. — Неужели злишься? Да брось, Поттер, что за дела?       Ну, вот, теперь он уже распинается перед Тео, будто тот занял место Котку. Это должно было польстить ему, но, к сожалению, все пошло наперекосяк, потому что парень не чувствовал ничего, кроме скребущегося чувства раздражения, которое так и царапало его по глотке и неприятно разливалось в груди, смешиваясь со жгучей ревностью. Они ведь были с Борисом, как братья, пока не появилась эта идиотка. И что он в ней нашел? Тощая, весит всего лишь тридцать семь килограмм, как сам часто любил восклицать Павликовский, который буквально с ума сходил от этого факта. Никакой фигуры, в отличие от форм их общих с Тео одноклассниц, некоторым из которых Борис явно нравился, но тот вообще никого не видел, кроме Котку. Все это было ерундой на фоне того, что ей уже было восемнадцать лет, а она училась с теми, кому было шестнадцать и ходила на курс обществознания для чайников, где и познакомилась с Борисом. О чем с ней можно было поговорить? Тео пытался пару раз завести с ней разговор, когда Павликовский приглашал ее на совместные «посиделки» в дом Декеров, само собой, не без алкоголя и травки, которой Котку приторговывала. В ответ на жалкие попытки Тео завести беседу, та лишь фыркала и закатывала прозрачно-серые глаза, обведенных жирной, черной подводкой, которые напоминали парню лужу на асфальте: такие же пустые, никакой глубины. Возможно, Борису этого было достаточно, поэтому он едва ли не летал вокруг этой дуры, а та только дула губы и обижалась на него за всякую ерунду. Идиллия.       — Злюсь? — переспросил Тео, с трудом удержав себя от тона с нотками издёвки. — С чего бы мне злиться?       Он включил дурачка, потому что еще не остыл, из-за чего не мог спустить все на тормозах, а ругаться с Борисом, когда тот шел на попятную, было сложно. Впрочем, ситуация все еще действовала парню на нервы, поэтому он откинул отросшую, светлую челку с глаз и мельком оглянулся на телик, будто там шло что-то поважнее, чем транслирование эмоций на лице друга.       — Чёрт, у вас всех сегодня сдвиг по фазе или как? — в голосе Бориса скользнула искренняя усталость, кажется, Котку измотала ему нервы еще днем, в школе, задолго до разговора, а Тео буквально добил.       Зря он это сказал, потому что после этих слов Декер окончательно понял, что больше не сможет молчать. Возможно, после его всплеска ярости, которую он носил в себе два месяца, Борис вообще перестанет с ним общаться. И пусть. Пусть дальше зависает со своей тупой, как пробка, девицей, трахает её и курит с ней травку, потому что она больше ни на что не годна.       Чувствуя, как тело охватила неприятная, резкая дрожь, Тео сжал кулаки и, стараясь не глядеть на Павликовского, двинулся к стеклянным, раздвижным дверям, ведущим на задний двор к небольшому бассейну, рядом с которым они частенько зависали пьяные, растянувшись вдвоем, кое-как, на одном шезлонге или на плитках, согретых солнцем.       — Поттер! — окликнул его Борис и, не получив ответа, чертыхаясь, двинулся следом, потому что у него не осталось выбора.       Выйдя на улицу, Тео прищурился, чувствуя, как алое, закатное солнце чуть слепит глаза. Воздух был удушливым, жарким, но через пару-тройку часов обманчивое тепло сменится пронизывающим до костей холодом. Он был в шоке от того, когда первый раз ощутил эту перемену на собственной шкуре, после чего они с Борисом зареклись таскаться пьяными по пустыне в ночи без свитеров. Проклятье. В голове один Павликовский и миллиард воспоминаний, связанных с ним, которыми был пропитан каждый сантиметр в доме Тео, из-за чего он действительно поехал кукушечкой, как любила говорить его мама.       На этой мысли парень с усилием заставил себя остановиться и лишь чудом не сделал шаг в бесконечную пропасть тоски, нежности и уныния, которая могла затянуть его на весь остаток вечера и ярче всего проявиться в очередном ночном кошмаре, только вот рядом не будет никого, кто сможет помочь. Никто не сгребет Тео в объятия, не зашепчет неразборчивые фразы на польском, не обожжет шею дыханием. Этот кто-то, полный pridurok, стоящий сейчас чуть позади, свалит ближе к вечеру и побежит к Котку, проверять, как она там, поужинала ли, а то ведь у бедной девочки пограничная анорексия.       — Кстати, ты не знаком с таким мажориком, как Тайлер Оловска? — спросил Борис и, судя по звукам, сделал очередной глоток водки.       — Чего? — его дурацкий вопрос смог выдернуть Декера из болота опасных мыслей, но лишь на пару секунд. — Ты так решил обстановку разрядить?       Цокнув языком, Павликовский всучил Тео бутылку и тяжелой походкой отправился к шезлонгу, где обычно загорала Ксандра. Сев на него, парень достал из карманов темных шорт смятую пачку сигарет, вероятно, украденную у отца, и дешевую зажигалку. Перед тем, как закурить, он обжег Тео отсутствующим взглядом темных, почти черных, как пропасть, глаз.       — Вы так-то вместе ходите на историю Америки, — хмуро заметил Борис и затянулся, внимательно глядя на Тео, тем самым перетягивая все внимание на себя и переворачивая всю ситуацию с ног на голову.       В этом парень был настоящим мастером, но Декер не собирался позволять ему проделать этот трюк в миллиардный раз за время их знакомства. Натянув на лицо маску полного безразличия и сделав большой глоток водки, для храбрости, Тео в конце концов, ответил, с трудом подавив кашель:        — А что? Он Котку тра…       Договорить Декер не успел, потому что Борис вскочил на ноги, выпрыгнул на него, как черт из табакерки и схватил за грудки, сминая пальцами и без того мятую, потасканную бежевую рубашку, из-за чего парень едва не потерял равновесие, крепко прижав бутылку к груди, чтобы она стала барьером между ним и разъяренным другом.       — Ты охуел такое про нее говорить?! Или ты их где-то видел? — воскликнул Борис, ведя себя, как пёс, сорвавшийся с цепи.       От него несло запахом крепкого табака и спирта, а еще он только что слегка оплевал Декеру очки в порыве злости.       — Да отъебись ты от меня уже со своей тупой Котку! — из груди Тео неожиданно для них обоих вырвался отчаянный вскрик, после чего он, перехватив бутылку одной рукой, с силой пихнул Павликовского в грудь, чтобы тот в самом деле отвалил.       Темные глаза напротив удивленно расширились, но почти тут же прищурились, из-за чего взгляд стал насмешливым. Борис скривил полные губы в неприятной, колючей ухмылке и произнес:       — Попридержи коней, Поттер, — это прозвучало на удивление спокойно, будто тот вовсе не обиделся за тычок и грубые слова. — Дай-ка мне бутылку, а то ты сейчас всё прольешь, и нам будет нечего пить.       Нахохлившись, как беспомощная, маленькая птичка, похожая на щегла, надежно спрятанного в наволочке и приклеенного к изголовью постели, Тео сунул бутылку в протянутую ладонь Павликовского и с деловитым видом снял с носа очки, чтобы протереть их краем рубашки, стараясь не смотреть за другом, чувствуя обиду.       Они оба на какое-то время затихли, а между ними словно повисла грозовая туча, готовая вот-вот загрохотать и пролиться дождем. Наверное, кто-то должен был заговорить первым, но Декер не собирался этого делать, даже тогда, когда закончил с очками. Вернув их на место, он украдкой посмотрел на Бориса, который не стал вновь садиться на шезлонг, а отошел поближе к краю бассейна и повернулся к Тео спиной, приподняв голову и глядя на алый закат, похожий на растекшиеся по холсту краски. Уцелевшая бутылка стояла чуть поодаль у его ног.       Молчание явно затянулось, поэтому Тео неловко дернул плечами от прохладного ветерка, появившегося невесть откуда, и подошел к Борису, встав рядом с ним и взглянув на небо.       — Котку не шлюха, — тихо, упрямо, но очень четко проговорил Павликовский, вперив взгляд в первую звезду, зажегшуюся на горизонте.       Вот же пиздец-то. Опять он заладил про свою дуру, а Тео уж решил, что они проехали эту тему. Похоже, у них что-то произошло накануне. До этого Борис частенько ревновал Котку, но сейчас началась новая стадия. Может, он застукал её с этим Тайлером или как его там? Чего он вообще завелся? Вместо того, чтобы задать хоть один из этих вопросов, Декер вздохнул и засунул руки в карманы шорт, демонстрируя безразличие.       — Борис, мне ведь, по большей части, всё равно, — устало пробормотал он, чувствуя, как алкогольные качели несут его в сторону сонливости и печали, вытягивая из пропасти ярости.       — Ne pizdi, — хлестко, по-русски, произнес парень в ответ и потянулся в карман за пачкой, чтобы достать и подкурить новую сигарету.       Куда делась старая? Надо бы найти ее и выкинуть в мусорку, не то Ксандра обязательно приметит сигарету, не похожую на те, что курит она. Могут возникнуть вопросы, которых Декер хотел бы избежать.       — Чего? — бестолковый, удивленный вопрос вырвался из уст Тео, потому что он ожидал какого угодно ответа, но только не этого. — Личная жизнь Котку меня вообще не колышет, пусть она хоть под весь наш класс ляжет, мне вообще пое…       — Да что, blyad, с тобой не так сегодня, а?       Сначала Декер услышал вопрос, затем почуял удушающий, густой дым, который Борис выдохнул ему в лицо, а только потом увидел мелькнувший бледный кулак, проехавшийся по его скуле по касательной. Очки слетели, из-за чего изображение резко помутнело, и только после этого Тео ощутил легкую пульсацию боли, медленно разливающуюся по правой стороне лица.       — Какого черта ты творишь?! — к своему стыду, его голос дрогнул, из-за чего не звучал так угрожающе, как Декеру того хотелось.       До этого момента они лишь шутливо пихались и толкались, задевая друг друга, но не специально, а сейчас Борис взаправду ударил Тео, из-за чего тот похолодел и застыл, но лишь на несколько секунд, которые тянулись, как вечность.       — Ты только что сказал… — начал было Борис, очертание которого превратились для Тео в одну большую тень с бледным лицом, темным гнездом на голове и страшными, черными глазами без белков, как у монстра или пришельца.       Само собой, Декер видел не так плохо, но из-за подскочившего адреналина и алкоголя в крови, он уже не доверял своему зрению, которое, похоже, решило сыграть с ним злую шутку. Парень не дал Павликовскому договорить и, даже не задумываясь, злобно выплюнул:       — Пошёл ты! Пошёл ты на хуй!       Тощее тело Тео мгновенно наполнилось такой яростью и обидой, что ему на секунду даже стало жутко, но он не мог зацепиться за эту мысль, поэтому кинулся на Бориса и, схватив его за плечи, со всей силы толкнул назад, повалившись следом за ним прямо в бассейн.       Они оба рухнули в теплую, нагретую недавно скрывшимся солнцем, воду, пропитанную хлоркой, которая тут же попала Тео в глотку, из-за чего он закашлялся и постарался побыстрее вынырнуть на поверхность, потому что от хлорки еще и жгло глаза, которые он, как дебил, не закрыл.       Темная шевелюра мелькнула неподалеку от парня в толщах розоватой воды, которая отражала всполохи с неба, из-за чего все происходящее казалось каким-то нереальным. Рванувшись вперед, быстро, насколько это было возможно, Тео ухватил Бориса за ворот темной футболки и потянул его к себе, за что получил пинок в колено, но не ослабил хватку.       — Mudak! — хрипло выкрикнул Борис, развернувшись к парню и окинув того взглядом полным непонимания, который тут же сменился настороженностью, будто Павликовский заметил на лице Тео что-то такое, что заставило его напрячься. — Поттер…       — Как же ты затрахал меня со своей Котку! Слышишь, ты, debil? — славянское словечко с характерным акцентом сорвалось с губ Декера, а затем он, дрожа от переполнявших его чувств, схватил Бориса за плечи и со всей силы навалился на него, утянув их обоих под воду.       Сначала Павликовский не сопротивлялся, будто решил дать Тео возможность выместить эмоции, но, спустя пару мгновений, он принялся стаскивать руки, вцепившиеся в плечи мертвой хваткой.       Они барахтались в воде, из-за чего брызги летели во все стороны, но никакого веселья не было. Тео вообще не до конца понимал, что делает. Он не собирался топить Бориса, ни за что, просто ему хотелось, чтобы он взялся за голову, а то ведет себя, как чокнутый.       Одна из ног Бориса заехала Декеру куда-то в район живота, позволив парню оттолкнуться и чудом, на секунду, вынырнуть из воды, пока Тео не настиг его снова.       — Ну, все… — угрожающе проклокотал Борис, но Декер вновь затолкал его под воду, на этот раз, схватив за горло обеими руками и ожесточено, как животное, уставился в темные угольки глаз напротив.       — Что, все? — хищно прошипел Тео, теряя всякую связь с реальностью.       Ослепительный, неожиданный удар кулака огрел его прямо по челюсти, пришедшийся откуда-то снизу. Ошалев, Декер ослабил хватку и позволил Борису вырваться. Во рту появился неприятный, металлический привкус крови. Неужели он прикусил язык?       — Хватит! — абсолютно серьезно и жестко осадил его Павликовский, который пытался отдышаться и теперь держался на некотором расстоянии, явно опасаясь, что Тео вновь решит утопить его. — Ты вспылил из-за того, что я тебя ударил?       Вместо ответа Декер покачал головой и молча поплыл к лестнице, чтобы выкарабкаться из бассейна, цепляясь за металлические поручни дрожащими пальцами. Сырая одежда давила на тело вместе с чувством стыда, которое пришло на смену внезапной ярости. Он, что, успел стать невменяемым за это время? Как до этого вообще могло дойти?       Парень, дрожа от холода, побрел прочь от бассейна и чудом не наступил на свои очки, которые упали, но, к большому облегчению Тео, не разбились. Он поднял их и зажал в руке, после чего направился в сторону дома, шлепая мокрыми кедами по плитке, абсолютно не зная, как стоит вести себя теперь.       Конечно же он завелся не из-за удара, а из-за долбаной Котку, которая совсем заморочила Борису голову. До этого момента у них пару раз случались, так называемые, «ночные приключения» во время которых они оба были либо vgovno, либо обдолбаны, либо и то, и другое одновременно. На утро все делали вид, будто ничего не было: ни поцелуев, ни рук под поясами шорт и краями футболок, ни стонов, вообще ничего. Они ведь друзья, а не гомики какие-нибудь, да? Но с появлением Котку всё это прекратилось, потому что Борис теперь оставался ночевать у неё. Тео должен был, как хороший друг, отпустить эту ситуацию, смириться, осознать, что ему тоже стоит найти себе какую-нибудь девчонку, но он… Не мог.       Павликовский нагнал его в тот момент, когда Декер перешагнул порог раздвижных дверей и оказался на абсолютно пустой кухне, такой же, какой они её оставили полчаса назад. Сегодня ни Ксандра, ни его отец не вернутся, потому что они уехали развлекаться в Лас-Вегас на все выходные. Рвался ли Тео вместе с ними? Совсем нет. К тому же, он был ещё слишком мал для того, чтобы его пустили в казино.       — Не думал раздеться, Рэмбо? — в голосе парня прозвучала привычная смешинка, будто Тео не душил и не топил его несколько мгновений назад.       Этот вопрос выбил из Декера весь дух, из-за чего он даже оглянулся и в молчаливом жесте постучал кончиком пальца у Бориса по виску, мол, совсем с ума сошел? Тот в ответ рассмеялся и помахал у парня перед лицом знакомой бутылкой с прозрачным содержимым.       — Нам надо в душ, если не хочешь простыть, — он замолк, но лишь для того, чтобы сделать глоток алкоголя. — Или, как вариант, я могу растереть тебя водкой, замотать в одеяло и отправить спать. Батя так делал в детстве, когда я болел, отличный способ, кстати.       У Тео создавалось впечатление, что всё происходящее — сон, потому что картинка перед глазами плыла, а Борис будто забыл о том, что только что случилось, и поэтому болтал, как ни в чем не бывало.       — Так вода же была теплой, — заметил Декер, внезапно став рациональным, что не всегда бывало к месту.       В ответ на его слова Павликовский лишь забавно фыркнул и, схватив за запястье, повел за собой, в комнату Тео, откуда был проход в отдельную ванную. За ними тянулся след от мокрой обуви и лужицы капающей с одежды воды.       Поднявшись наверх, они молча прошли в знакомую комнату Декера, где проводили множество вечеров до этого, часто, на постели, перед телевизором, который сейчас был выключен. Борис отдал Тео бутылку и отпустил его руку, как только они зашли внутрь. Он стянул с себя мокрую футболку, а затем тряхнул волосами, чтобы сбросить лишние капли воды, словно пёс.       До этого момента они даже как-то плавали вместе обнаженные в бассейне, но это было давнее воспоминание, скрытое за пеленой ночи и наркотического тумана, поэтому сейчас Тео уставился на друга так, будто он решил раздеться посреди школьного класса, а не в безопасном, подходящем для этого дела, месте.       Павликовский же заметил пристальный взгляд лишь тогда, когда стянул с бедер шорты и вытащил из кармана насквозь промокшую пачку сигарет и такую же бесполезную зажигалку.       — Я вижу, как у тебя в мозгу шестерёнки крутятся, Поттер, — с усмешкой произнес он и торопливо добавил, совершенно спокойно, по-хозяйски, как дома, стащив с себя трусы. — Выкладывай, что с тобой творится.       Тео, конечно, уже давно привык к некоторой несдержанности и эпатажному поведению Павликовского, который зачастую вел себя так, будто ему было плевать на мнение окружающих о своей персоне, но сейчас у него не было слов. Он окончательно перестал понимать что-либо, поэтому застыл и не на нашел ничего лучше, чем сделать глоток водки, которая, в сочетании с хлоркой и кровью дала очень необычный вкус, из-за которого желудок парня недовольно сжался, требуя хоть какой-то закуски, но сейчас было не до этого.       — Ревнуешь меня, а? — без тени стеснения поинтересовался Борис и сверкнул такой улыбкой, что сердце Тео ухнуло в воздушную яму.       В этот момент взгляд Декера невольно скользнул вниз, пробежался по обнаженному телу Бориса, которое зачастую видел лишь в темноте, поэтому не мог толком рассмотреть его, но зато отлично знал на ощупь. Павликовский не мог этого не заметить, как и того, что Тео едва не поперхнулся водкой, покраснел, как по щелчку пальцев, и нервным движением убрал упавшую челку с лица.       — Нихрена подобного.       Тео постарался отмахнуться от него и, отставив бутылку и положив очки на стол, за которым обычно делал уроки, принялся раздеваться, одновременно боясь и желая поймать взгляд Бориса, если тот станет рассматривать его. Что вообще происходит? До этого момента Павликовский никогда не задавал подобных вопросов. Он вообще не был любителем выяснять какие-либо отношения, поэтому старался спускать все на тормозах, как сегодня. Может, этот вопрос вообще ничего не значил, и парень задал его просто так, чтобы поприкалываться? Скорее всего.       — Ха! Так я тебе и поверил, durik, — хохотнув, отозвался Борис и, дождавшись, пока Тео разденется, направился в ванную, скрытую за дверью в конце комнаты.       До этого дня они никогда не принимали душ вместе, но Тео боялся говорить что-либо на этот счет сейчас. Вдруг Борис передумает. Может, он таким образом пытался извиниться за свой удар, но, скорее всего, он вообще сейчас плохо соображал, поэтому действовал на пьяном автомате.       Забравшись в душевую кабинку, Павликовский включил тропический душ и заметно вздрогнул, потому что сначала на него полилась холодная вода. Нужно было подождать пару секунд, пока она не прогреется, но он, видимо, забыл об этом. Ещё бы.       — Я так сильно тебя приложил, что ты стал полным тормозом? — насмешливо поинтересовался он, когда заметил, что Тео замер у входа и не спешит присоединяться. — Залезай сюда, хватит мёрзнуть там.       Декер, на самом деле, не мог отвести от Бориса взгляд, не мог поверить в то, что происходит. Сознание было затуманено гормонами и водкой, прикушенный язык ныл, а скула и подбородок уже начали отекать, но Тео было всё равно на это, по крайней мере, сейчас. Все последствия, как и всегда, настигнут его только утром, поэтому, сбросив с себя пелену беспорядочных мыслей, он двинулся вперед и шагнул под теплые струи воды, встав почти вплотную к Борису, который рывком задвинул стеклянную дверь душевой кабинки.       От этой близости Тео гулко сглотнул и часто заморгал, чувствуя, как капли воды так и норовят попасть ему в глаза, которые явно покраснели из-за хлорки. Надо было что-нибудь сказать, но ничего забавного или остромного не шло в голову, поэтому он тупо произнес:       — У тебя глаза красные.       Темные брови Бориса взметнулись вверх, а затем он издал смешок, покачал головой и до боли знакомым движением скользнул ладонью по шее Тео, несильно обхватывая ее. Декер напрягся, замер, как загнанная в угол зверушка, но Павликовский, казалось, вообще отказывался считывать его молчаливые сигналы, поэтому зажмурился и прижался лбом к лбу друга, из-за чего их носы соприкоснулись.       — Что ты… — едва слышно зашептал Тео, невольно понизив голос, будто кто-то мог их услышать, хотя, в доме были только они вдвоем.       — Не усложняй, Поттер, — из-за шума воды слова Бориса прозвучали неразборчиво, так, что Декер даже не был уверен, что он сказал именно это.       Только парень собрался переспросить, как Павликовский чуть склонил голову и мягко, приветственно прижался к чужим губам, терпеливо ожидая вердикта от Тео. Они замерли на несколько тягучих, болезненно-приятных мгновений, во время которых сердце Декера лихорадочно забилось, словно птица в клетке, требующая свободы. Он мог бы оттолкнуть Бориса, мог бы возмутиться, но вместо всего этого парень поддался искушению, зажмурился и приоткрыл губы, впуская прыткий язык Павликовского, который явно победно усмехнулся в поцелуе.       Дыхание Бориса с привкусом хлорки и водки опалило губы Тео, а затем он почувствовал, как парень игриво подался назад и сомкнул зубы на его нижней губе, из-за чего Декер издал постыдный полустон, зная, что его щеки уже пылают от прилившей крови. И, кстати говоря, кровь прилила не только к щекам. Вот же проклятье. Только бы Борис не…       — Что это тут у нас? — довольно, словно Чеширский кот, протянул он, ненадолго прервав поцелуй и смело, по-хозяйски обхватив теплой ладонью отвердевший член Тео, из-за чего тот едва не задохнулся.       — Борис… — только и смог выдохнуть Декер, но был заглушен шумом воды и новым поцелуем, еще более настойчивым, чем прежний.       Он все ещё мог прекратить происходящее, но, признаться честно, не хотел. Ему ужасно не хватало Бориса всё это время, поэтому он был готов закрыть глаза на всё, что произошло между ними до этого, особенно под воздействием алкоголя, который отлично сглаживал все углы.       Настойчивость Павликовского кружила голову, поэтому Тео без тени страха отдался моменту, зная, что Борис сделает всё, как надо. Каким-то невероятным образом тот за несколько беспорядочных, пьяных, обдолбанных ночей выяснил множество слабых мест Декера и теперь, при случае, умело ими пользовался. Сейчас Борис не встретил абсолютно никакого сопротивления, поэтому прижал друга к нагревшейся стенке душевой кабинки и крепко обхватил ствол, увитый венами, рукой, чтобы сразу приняться быстро надрачивать. Тео, к своему стыду, отчаянно заскулил в чужие, обкусанные губы, цепляясь за острые плечи Бориса пальцами, чтобы найти хоть какую-то точку опоры. Оставалось надеяться, что тот на завтра не вспомнит об этих постыдных звуках и не будет шутить на эту тему, хотя, до этого момента они вообще никогда не обсуждали произошедшее по ночам, которых было не много. Сегодня был немного другой случай, потому что они не так уж сильно напились, как бывало в прошлые разы, да и ночь ещё не наступила.       Сейчас Тео не мог всерьез подумать об этом, потому что он был способен только прижиматься затылком к мокрому кафелю и безуспешно стискивать зубы и до боли сжимать губы, пока Борис пристально глядел на него сверху-вниз, прижавшись лбом ко лбу парня, при этом отрывисто двигая рукой.       Хорошо, что Декер мог опереться о стену, потому что его коленки предательски дрожали, а ноги постепенно становились ватными, а ведь он ещё даже не кончил. Это было чистым безумием. Он, как загипнотизированный, тонул в глубине глаз Бориса, падал в бесконечную пропасть, ловил его учащенное дыхание на свои губах, чувствуя подступающий оргазм.       Кажется, Павликовский тоже это ощутил, поэтому вдруг замедлился, из-за чего Тео удивленно охнул и встрепенулся, ненадолго вынырнув из пелены забвения, на несколько секунд приходя в себя и ощущая острую волну стыда, смешанную с удовольствием. Господи.       Заметив замешательство на лице друга, Борис растянул губы в лукавой улыбке и, чуть подавшись вперед, склонился к уху Тео, словно хотел шепнуть ему какой-то секрет.       — Попроси меня, — эти слова в совокупности с тем, как Павликовский растер каплю выступившей смазки по чувствительной головке, заставили Тео покраснеть до самых кончиков волос.       — О чем? — с трудом выдохнул он, чувствуя, что в горле стало суше, чем в пустыне.       Послышался знакомый, недовольный цокот языка, а затем Борис демонстративно ослабил хватку, едва касаясь болезненно-твердого члена, который чуть подрагивал от каждого стука сердца Тео.       — Ну же, ты знаешь, — вкрадчиво заметил Павликовский и обжег Декера таким взглядом от которого тот окончательно потерял голову.       Он не мог это сделать. Борис явно издевался над ним, специально, потому что хотел знать, что Тео с ума по нему сходит. Тот, кажется, как-то раз, по пьяни, признался в этом, из-за чего эго Павликовского улетело в стратосферу. Если сейчас Тео скажет Борису то, что тот хотел услышать, то как завтра смотреть другу в глаза? Подсознание мгновенно пришло на помощь и выдало логичный ответ: «как и обычно».       Облизав пересохшие губы кончиком языка и переведя взгляд на подбородок парня, по которому скользила капелька воды, Тео негромко выдохнул:       — Пожалуйста, дай мне кончить.       Он ожидал, что Борис подарит ему самодовольную улыбку и доведет до оргазма за пару движений, но тот не торопился. Подняв взгляд вверх, Декер обнаружил, что Борис явно ждет чего-то ещё и раздумывает над чем-то, вновь обхватив член ладонью. Этот жест заставил Тео невольно зажмуриться и шумно сглотнуть.       — Мучаешь меня? — спросил он, намеренно усилив хватку на плечах Павликовского, рискуя оставить там следы от полумесяцев коротких ногтей, которые впились в кожу.       — Нет, Поттер, — он сделал усилие на последней букве, из-за чего прозвище прозвучало, как мягкое рычание. — Я же не такой жестокий, как ты.       — Блять, Борис, я тебя сейчас опять… — угрожающие, нетерпеливо пропыхтел Тео, несдержанно толкнувшись бедрами в его ладонь, чем вызвал у Павликовского довольную усмешку.       — Ну-ну, погоди немного, — в его голосе слышалось явное удовольствие, которое он испытывал от ситуации. — Признай, что ты ревнуешь меня.       — Пошёл ты, — тут же отчеканил Тео и мгновенно пожалел об этом, потому что Борис неожиданно стиснул его налитые яйца пальцами и чуть потянул, вызывая неизведанное, сладкое чувство, оттягивающее такой близкий оргазм.       С губ Декера сорвалось шипение, а сам он машинально запустил пальцы в темные, тяжелые, мокрые кудри, с силой потянув за них, вынуждая Павликовского задрать голову. Тот, как ни странно, не ослабил хватку и издал хриплый смешок.       — Давай же, Тео, скажи это.       От Бориса явно не укрылся тот факт, что тело Декера мгновенно отреагировало на то, как он произнес его имя, что бывало не часто. Тео не мог сдержать легкую дрожь и шумный выдох, что выдало его с головой. Боже. Да, конечно, он безумно ревновал, так, что был готов прикончить Павликовского, если тот ещё раз скажет про эту свою дуру, но ведь ему не стило знать об этом, так ведь? Алкоголь и гормоны, бушевавшие в крови парня, настойчиво говорили об обратном.       Расслабив пальцы, Тео обхватил ладонью мокрую от воды щеку Бориса и серьезно, пронзительно заглянул в его пьяные, шальные глаза.       — Я не просто тебя ревную, — начал он, прижавшись к полным губам, и продолжил говорить в них. — Я тебя придушу, если ты ещё раз скажешь что-нибудь про…       Это всё звучало, как пьяная угроза, но, благо, Борис не дал Тео договорить, потому что впился в его губы, заставляя замолчать. Крепкий, злобный поцелуй снес им обоим крышу так резко и сильно, что Декер даже не сразу понял, что отступивший оргазм уже буквально стучит ему по голове, ведь рука Павликовского сместилась и вновь начала двигаться. Пара движений и, вот, наконец-то, весь мир был готов взорваться.       Резко распахнув глаза, Тео успел поймать редкое, ценное выражение лица, застывшее на бледном, худом, угловатом лице Бориса — умиротворение. Он услышал то, что хотел, но не злорадствовал, не бахвалился, пока что, а просто был спокоен и уверен в том, что является для Тео не просто другом, а кем-то большим. Это мгновение длилось буквально пару секунд, после чего Декер зажмурился и несдержанно, глухо застонал в губы Павликовского, дрожа и проливаясь прямо в его ладонь.       Сердце запнулось и забилось ещё чаще, чем до этого, оглушительно громко стуча, из-за чего Тео казалось, будто оно подпрыгнуло и добралось до самого горла. Шумно выдохнув, он полностью привалился к стене, ощущая внезапно навалившуюся слабость. Было бы здорово, если бы они лежали в кровати, ведь можно было бы расслабленно растянуться в мягкости постели и поскорее отрубиться, чтобы не глядеть на Бориса.       Распахнув глаза, Декер увидел, что тот, отойдя от него буквально на шаг, встал под теплый душ, чтобы смыть с рук чужое семя, как ни в чем не бывало. Скользнув расфокусированным взглядом ниже, следя за каплями воды, стекающими по худощавому, но жилистому телу, Тео, в конце концов, наткнулся на внушительный стояк. Вот же чёрт. Было одновременно стыдно и приятно осознавать, что Павликовский завёлся из-за происходящего.       Поймав затуманенный, расслабленный взгляд Тео, Борис привычно усмехнулся и, как павлин, самодовольно распустил хвост, явно довольный тем, что всё опять случилось так, как он того хотел.       — Выглядишь обкуренным, — с улыбкой произнёс он и шутливо побрызгал Тео водой.       — Очень смешно, — ответил Декер, решив не вступать с парнем в очередную, бесконечную пикировку, потому что его мозг с трудом шевелился и желал только одного, поскорее довести тело до постели и отключиться.       — Давай, поторопись, нас ещё ждет водка и какой-то «Черный рыцарь» по телику.       Ну, вот, Борис вновь стал самим собой и явно не собирался обсуждать то, что только что случилось. Радовало только одно — он хотел остаться на ночь.       — Не чёрный, а тёмный, — со смешком заметил Тео и занял место Павликовского под душем, когда тот открыл дверцу кабинки, чтобы выйти.       — Ай, да какая разница, — отмахнулся тот в своей привычной, несерьёзной манере и, прежде чем закрыть кабинку с запотевшими стеклами, вновь обратился к Тео. — Я сооружу нам что-нибудь поесть, пока ты тут намываешься, идёт?       — Давай только без хлеба с сахаром.       — Много ты понимаешь, Поттер, — шутливо оскорбившись, парировал Борис, при этом выглядя невероятно довольным, словно только что выиграл в лотерею миллион долларов.       Буквально светясь изнутри, он обмотался белым полотенцем и вышел из ванной, оставив Тео в одиночестве. Тот еще некоторое время продолжал глядеть Борису вслед, медленно осознавая одну одновременно страшную и приятную вещь, наполняющее его сердце искрящейся слабостью. Кажется, он правда влюбился, как полный pridurok.