— фрэнк, блять, когда тебе последний раз говорили, что это отвратительно? я про твой глаз, чувак.
шипит донни, одергивая руку от изъеденного застывшей во времени раной глаза. фрэнк не любит снимать маску. хуй его, честно, пойми, что он вообще любит; возможно рушить время и пространство, при этом подчиняться законам тангенциальной вселенной, знания о которой неизвестным образом попали в руки чокнувшей монашке. все здесь своего рода чокнутые. и тем более всемогущий фрэнк. он же всемогущий? ощущение именно такое. всемогущий, тем не менее, подчиняющийся конкретной задаче, ведя к неумолимой гибели [своего] живого избранного. донни сам бы не против сдохнуть. латентный повернутый суицидник. я протолкну свое тело в узкую щель вселенной, всем докажу, что я чего-то стою, упрусь в бесконечность и там же, тихо истеку кровью изо рта, и я буду извергаться ей, я буду изрыгать из себя желчь и огонь, я вспыхну новой звездой, я распылю туманности и галактики. я буду всеобъемлющим, я буду всемогущим. только он, каким-то интуитивным, или же закономерным образом, с самого начала знал о неумолимо плохой концовке. и ещё кое-что, донни ебнутый, но донни от этого тащится. ведет рукой по стене, упираясь в ту бесконечную яму, которую сам и создал. такое впечатление, что всё вокруг рушится.— всё отвратительно.
отвечает фрэнк, спуская обратно душную маску типа крипового кролика. может для восьмидесятых это и крипово, ладно, убедил, чувак.— да, именно. всё вокруг — какое-то месиво мочи и дерьма, и все такие.. непримиримо тупые, понимаешь?
бла-бла-бла, слова развеиваются в воздухе, его задача — умереть в конце, только тогда есть смысл от пройденного пути. только из тебя дерьмовый самурай, донни, доставай катану и совершай харакири, вскрывай себя прямо на полу твоей пропахшей потом, хоть и новой, спальни, тебе не нужны зрители и весь этот напускной пафос восточной философии и этики. тебе достаточно вывалить кишки на ламинат и упасть на спину. или на живот. не суть. никто не знает, как долго говорил донни. никто не знает, как долго фрэнк слушал. подкидывал едкие комментарии, только раззадоривая дарко. смотрел сквозь блестящие глаза пластиковой маски с металлической едкой краской, смотрел, внимал и впитывал.—…. я воздымаю топор и вскрываю его изъедененный червями череп..
донни цитирует библию сатаны, держа сжатый в руках топор над головой. от минуты в таком положении мышцы ноют и горят. ещё немного и начнут дымиться и плавиться. ещё немного и вся комната начнет плавиться. нет, уже закончит. и муть обратно затвердеет во что-то непредвиденное, и они оба не хотят этого видеть. он позволяет расслабиться хнычущим предплечьям, и, почти не удерживая рукоять, рубит. рубит по стеклянной стене, по которой волнами расплываются эллипсоиды во все стороны.— … я выбрасываю содержимое философски отбеленных гробниц и смеюсь с сардонической яростью!
— только ты — их спаситель.
комплекс бога. синдром бога. нераскрытый потенциал, глухой удар, удар, удар.— я опустошу твои глазницы, фрэнк. я сожру твои глаза.
едко улыбается, роняя топор на пол.— землю нужно кормить и поить, земля и человечество умоляет о спасении. только я.
— только ты.
—… только я могу это осуществить, фрэнк.
— только ты, донни. ложись спать, донни.
фрэнк услащает и, сука, тяяяяянет. карамельной массой, бурлящим варевом, напалмом, мылом, химическим и отравляющим, сладким-сладким. донни моргает. фрэнк предстает во всей своей распоротости, оставаясь без костюма, оставляя пепелище на месте, куда смотрят его глаза. оставляя вонючие и гниющие топи на месте его шагов.— стой, нет, я не закончил.
тело не слушается, само собой падая на кровать, спазмом поджимаются ноги, и пальцы неприятно вцепляются ногтями прямо под кожу. от этого не больно. пока им управляет фрэнк — приятно, дарко тащится. фрэнк садится на скрипучий стул у кровати — стул не издает ни звука, в очередной раз подвергая сомнению реальность видимой картинки. голос дарко исступленно содрогается. в мертвецком лунном свете фрэнк мерцает, белеет, бледнеет, трупная мутная масса из костей, худобы, кожи и фригидности.— ты закончил, донни.
ему нравится, как произносят его имя. ему нравится, как это делает фрэнк. филигранно и смазано. это не так заносчиво; это не так хаотично; это не так надменно (ладно, немного да).— в полный рост ты выглядишь не так плохо, как я представлял.
на это собеседник дарко мирно ухмыляется, и эмоция почти что глитчем пропадает, рассеивается в тени. донни тянется прикоснуться к чужому плечу — полупрозрачные эллипсоиды, и неподвижный фрэнк. молчаливый фрэнк.— я проглочу тебя целиком, фрэнк. я убью тебя.
— да, убьешь.
приближение чужого лица с падающими волосами, мимолетное движение воздуха, отсутствие дыхания, ограничение движения, судороги. густота пустоты, бесконечность неопознанности, реквием по реальности, карт-бланш ни на что, и приятная истома в конце. тепло по телу в конце. ментальный секс, промывка мозгов. убежденность в общем всемогуществе. ощущение наполненности. вознаграждение, подарок, смесь спазма и оргазма.— я съем тебя, фрэнк. я хочу.. поглотить тебя, фрэнк.
улыбка разрезает лицо донни, создавая морщинки в уголках глаз.— ложись спать, донни.