Садако и Каяко - любовь навеки.

Когда колодец стал невыносим, Сырые стены заставляли выть, Покончить с горем я решила сим И перестать колодца пленной быть. Покинула колодец я легко совсем, И больше не оглядывалась даже, Прощалась с прошлым тихо всем, Нет хуже плена склизкого и гаже. Идя по улице, я радостно кричала, Ничто меня в колодец не вернёт, Врагов своих я там бы привечала, Там всякий шею глупую свернёт. И избавление само ко мне пришло, Солдаты шли с ракетницей уныло, Я показалась, духа войско не нашло В колодец выстрелили, всё заныло. Мой прежний дом навеки умер, да, Так радостно пою, солдаты скрылись, Я пощадила их, а раньше - никогда, Так не бывало, чтобы жертвы смылись. Но мне они не жертвы, очень помогли, За это пусть живут, не стану добивать, Глаза мои горели, словно тёмные угли. Кого хочу, убью, не по звонку их убивать! Довольная, решила дом себе позволить, На улице для духа грозного жить низко, Дом хочу пустой, жильцов не приневолить, Нашёлся скоро дом такой и очень близко. В нём чуяла я смерть и дух, подобный мне, Вот радость, больше я совсем не одинока, Найду костюм себе я с пряжкой на ремне, А то одна ночнушка, подранная с бока! С себя с скинула лохмотья, голая пошла, Найду душ, ванную, помоюсь и в кровать, В тот дом проникла, тут же душ нашла, Купаюсь с песнями, тут буду проживать. Как я и думала, хозяйка мёртвая идёт, Хрипя и глядя, как я этим наслаждаюсь, К ней поворачиваюсь, но что она найдёт В моих глазах, я в страхе не нуждаюсь! С ней поздоровалась и тёрла спинку ей. Она была в приятном шоке, и стонала аж, Просила тихо, мне на плечи горячее лей, Мне это нравилось, вошли мы обе в раж. Я долго прожила, без дружбы и любви, Каяко, девочка страдала тем же самым, Но жажда нежности у нас была в крови, Хоть призраки, но всё-таки мы обе дамы. Мы познакомились легко, ей сострадаю, Убита мужем вместе с сыном и котом, Как и она, от глупости людей страдаю, Меня боялись и в колодец скинули потом. Но муж погиб её, и псова смерть собаке, Ты умничка, всем отомстила, всех убила, Кто тебя мучил, оказался в грязном баке, Но сердце своё нежное ты зря разбила. Тебя я обнимала, крепко и тепло, Каяко, Ты была в шоке, как и я, тебя я полюбила. Бывает в жизни странное, бывает всяко, Тебя целуя нежно, я стеснение своё добила. Ни разу не было у нас обеих опыта такого, Ты стала мигом голенькой передо мной, Я кинула твой саван в мусор, лучше никакого, Чем этот рваный, как мой был, милая, не ной. Меня купала нежно, как не снилось горе-мужу, Не для него, цветочек мой, ты для меня цвела! Мы вместе будем и в жару, в ледяную стужу, Меня к любви, счастью и радости ты привела! Мы пробовали вместе многое, то самое начав, В новинку это было, так давно мы не кричали, Уснули вместе, наслаждение друг другу дав, И утром всем соседям иронично докучали. Ещё бы, место смерти, а тут от секса крики, Тем более, лишь женские, жгучий интерес, На страхе не одном, желании услышать пики, Решили подсмотреть за нами, начался замес. Одни от ужаса упали, вторые быстро исчезали, Я ужасом разила, а Каяко всех несла во тьму, Мы быстро вместе людям свою силу показали, Священник грозный приходил, не жить ха-ха ему! И мы решили вместе вечно в одном доме жить, И убивать лишь тех, кто беспокоит нас зазря, Нам удалось врагов из мира жадного нажить, И силы их погибших душ для нас - свет и заря! Решила моя радость раны залечить от этих сил, И удалось, теперь мы внешне красивее многих, Не мучает боль нас, не беспокоит наших жил, Мы приоделись, не похожие на нищих и убогих. Дом прежний я сожгла, взяв дом убитого якудзы. Его убили мы за бандитизм, а дом его взяли себе. Сходили вместе на вершины славной горы Фудзи, Сказала я: «Каяко, ты моя жена, вовек верна тебе!». Она ответила: «Садако, стала ты мне всем навеки, Тебя я не отдам и дамся лишь одной тебе, жена!». При всех мы слились в поцелуе, смежив веки. Друг другу прошептав: «Навечно я - твоя стена!». Держась за ручки, с гор с улыбкою спустились, На нас люди смотрели, зная, кто такие обе мы. Им бросили: «Убьём лишь тех из вас, кто опустились, Наш выбор - покарать злодеев, видим души и умы!».