Так унизительно.

Унизительно. Очень. До невозможного. У Второго трудный день. Клоны никак не хотели слушаться даже под угрозами, труп трудно резался, в лаборатории было чересчур душно, а маска словно пыталась его задушить. Панталоне же провёл день как обычно. Ну...почти. Работал в кабинете, заполнял какие-то бумаги, тёр переносицу и вздыхал, иногда бормоча проклятья и рассматривая блестящие кольца. Обычно он концетрировался лучше, но сегодня было что-то не то. Текст перед глазами расплывался, перо, которым он писал, дрожало, а мора блестела не так заманчиво, как обычно. Девятый устало вздохнул, взял документы со стола, решив закончить их заполнять дома, а затем накинул чёрный плащ, собираясь домой. Второй же планировал работать до ночи, изучая трупы и делая отчёты, но головная боль и дрожащие руки просили об обратном. Дотторе поджал губы, разозлённо кинул ручку на стол и встал со стула, задвинув его. Накинув шубу, он вышел из кабинета и закрыл его ключом, пряча его во внутренний карман шубы. Клоны взглянули на него, продолжая убираться. Прведвестник сверкнул на них злобным взглядом, но ничего не сказал и молча удалился, хлопнув дверью. Дома было как обычно. Приглушённый свет, приятный запах благовоний и ласковый чёрный кот, которого Доктор всегда сранивнивал с Регратором, на что получал закатанные глаза, но лёгкую улыбку. Войдя в дом, Дотторе заметил на петельке чересчур знакомый чёрный плащ. Второго пробило на улыбку, он повесил свою шубу рядом с плащом и принялся растёгивать массивные сапоги. — Я дома! — прокричал Предвестник и тут же услышал мягкие шаги, а затем волнистые чёрные волосы. Девятый вышел из комнаты и улыбнулся, наблюдая за тем, как его любимый ставит сапоги и поворачивается к нему. — Как дела на работе? — с мягкой улыбкой спросил Регратор, сложив руки на груди, на что получил тяжёлый вздох и уставшее лицо. — Ужасно! — раздалось раздражённое слово и Доктор уткнулся в объятия Панталоне. Девятый лишь тихо рассмеялся и зарылся рукой в голубые непослушные волосы. Они переместились в спальню, и теперь Доктор положил голову на колени Регратора, вздыхая и ругаясь на сегодняшний день. Панталоне лишь молча его слушал и гладил по голове, принимая все жалобы. Вроде бы, это было так унизительно, лежать и плакаться на коленках, как девчонка, но так хорошо.