Жертвоприношение

      Эта осень в Йосемити, как говаривали старожилы, выдалась особенно ненастной. Уже третью неделю заповедник полоскало ливнями и продувало шквалистыми ветрами. Вода в озёрах и реках поднялась, затопив часть Йосемитской долины, земля отсырела, и с гор устремились грязевые потоки, местами переросшие в оползни, которые здесь были не редкостью.       Ива никогда не видела столько воды — в вечно солнечном Финиксе, откуда она родом, такого не бывало. Здесь же влага была повсюду: капала сверху, хлюпала под ногами и пасмурными днями висела в воздухе туманом. Порой ей казалось, что она сама отсырела насквозь.       Прошёл почти год с тех пор, как Итан, её брат, нашёл великолепной идею поработать в столь живописном месте, как это. Да что уж: они оба посчитали такой опыт своего рода маленьким приключением. Сменой обстановки перед тем, как приступить к чему-то более основательному. Или, как говаривала их мать, к работе «по настоящему контракту» — как будто все остальные «ненастоящие. В её глазах их затея выглядела дурачеством, ведь не станут же взрослые люди с образованием заниматься ерундой и ползать по лесу, собирая образцы грунта и воды. Пришлось долго объяснять, что эта «ерунда» и есть их работа.       Ива улыбнулась, вспомнив её ворчание. Решение махнуть в другой штат они действительно приняли совершенно спонтанно, так что в чём-то их мать всё же была права: они дурачились. Рассчитывали, что будут в основном гулять, наслаждаясь пейзажами, и обратно привезут с собой кучу впечатлений, фотографий и десяток-другой забавных историй. На деле же всё оказалось куда прозаичнее: большую часть рабочего времени им приходилось ковыряться в прибрежной грязи, стоя по колено в воде, забираться в болота или карабкаться вверх по склону. А ещё кормить собой комаров — самых огромных, каких Ива когда-либо видела. Вот такая романтика. Впрочем, особого разочарования они не ощущали, времени на прогулки в любом случае хватало.       Поправив рюкзак, Ива вышла на узкую тропку, едва различимую под слоем опавшей листвы. Здесь воздух пах прелой хвоёй, землёй и удушливой сыростью. Осенним холодом. Она вдохнула полной грудью и задрала голову, наслаждалась тишиной и умиротворением леса. Его застывшей, точно в дрёме, природой. Высоко над полысевшими кронами деревьев мрачно нависали изрезанные трещинами заснеженные вершины хребта Сьерра-Невада.       С наступлением холодов часть туристических маршрутов закрылась, сезонные работники разъехались, и поток людей заметно уменьшился. Сейчас Йосемити казался Иве непривычно пустым. Каким-то даже… одиноким?       Одиночество это, впрочем, не имело ничего общего с реальностью: между деревьями виднелся противоположный берег озера, каменистое плато над ним и маленькие фигурки припозднившихся туристов — посетителей Йосемити принимал круглый год. А значит, оставались здесь и смотрители, и рейнджеры, и подсобные рабочие. Не говоря уже о таких, как она и Итан — биологах, геологах и прочей научной и околонаучной братии.       Солнце играло на воде, и Ива поморщилась от ярких бликов. Пару раз моргнув, чтобы избавиться от пляшущих перед глазами пятен, она свернула на более широкую тропу, выходящую через полмили к одной из проложенных на территории Йосемити дорог.       Их с Итаном годовой контракт истекал в конце месяца, так что бродить по лесам ей оставалось недолго. После они планировали ещё немного пожить у друзей во Фресно, а к Рождеству уже вернуться в Финикс, к солнцу и теплу. В следующий раз в заповедник они приедут только в качестве посетителей. Ну, или если им захочется ещё немного порыться в земле.       И хотя в чудесную летнюю пору Иве казалось, что она могла бы остаться здесь и подольше, голос разума (причём голос этот всегда принадлежал матери), твердил, что её место в городском научном центре, где она сможет заниматься тем, чем всегда хотела, а не наполнять грязью пробирки. К тому же (и уж это отрицать совсем не получалось), она соскучилась по семье, по привычному комфорту и друзьям. По дому.       Тропа забирала вверх и вбок, в сторону от озера; скоро Ива оставила низовье долины за спиной, и вокруг раскинулся каменистый хвойник с мягкими подушками разноцветных мхов. Где-то над головой пели птицы, вечернее солнце почти достигло горизонта, но ещё пригревало — весьма обманчиво, потому как на самом деле становилось холоднее. Белёсый туман скопился во впадинах и у самой земли под ногами — к ночи затянет всю долину.       Ива ускорила шаг.       С наступлением темноты в лесу становилось небезопасно: из-за плохой видимости, из-за диких зверей, из-за людей — неизвестно, на кого наткнёшься впотьмах. К тому же осенний промозглый ветер уже начал пробираться ей под куртку.       Она поёжилась. Холодными вечерами они с Итаном отсиживались у небольших переносных печей, и ей хотелось поскорее оказаться рядом с одной из них. Заварить себе горячего травяного чая, доесть остатки пирога с яблоками и уткнуться в книжку. А ведь ещё надо заглянуть к руководителю, рассортировать образцы, заполнить отчёты…       — Гадость какая, — кисло протянула она себе под нос.       Поддетый носком сапога камешек отскочил от камня побольше и упал рядом с красным, пересекающим его наискосок бурым следом. Ива остановилась, чтобы осмотреться, и, не увидев и не услышав ничего подозрительного, подошла ближе. Наклонилась, чтобы изучить пятно получше. Кажется, кровь. Довольно свежая, раз её не смыло дневным дождём, и много.       Один зверь напал на другого? Тогда где следы борьбы или дальнейшей трапезы? Итан ей такие показывал, когда они вместе ездили по одному маршруту: гризли напал на оленя, и сцену их борьбы не заметить было сложно. Или, может, кто-то решил поохотиться на территории заповедника? Ива уже видела такое около полугода назад, когда двое подвыпивших туристов, будучи навеселе, стреляли по чернохвостым оленям.       Как бы то ни было, проверять Ива не хотела — раненые дикие звери, которые не могли спрятаться от посторонних глаз, редко бывали дружелюбны к людям, даже если на шее у тех болтается пропуск биолога. Нарваться на них не менее опасно, чем на пьяниц с ружьями. Надо будет доложить рейнджерам.       На всякий случай Ива сняла рюкзак, нащупала среди личных вещей и пробирок с образцами перцовый баллончик и переложила его в карман куртки. Слабая защита, но так ей стало гораздо спокойнее.       Обойдя след по широкой дуге, она пошла немного левее, оставляя его в стороне. Лишь отойдя, как ей показалось, достаточно далеко, она снова осмотрелась, прислушиваясь к лесу. Ничего необычного: шелест листвы, щебет птиц, чуть в стороне журчал быстрый ручей.       И тут ветер донёс до неё запах дыма… и жареного мяса. Кто-то развёл костёр в неположенном месте. Лес, конечно, влажный, но одним штрафом тут можно и не отделаться. И не тому ли зверю, что сейчас жарится на огне, принадлежала оставленная на камне кровь?       Ива потянула носом, вращая головой в поисках источника дыма. Что-то, какое-то движение справа привлекло её внимание. Настороженно замерев, она вгляделась между ветвей: футах в ста от неё кто-то стоял. Судя по сложению — мужчина. В какой-то странной одежде. Но главное, что в руках он держал оружие: блик света отразился от стального лезвия чего-то, похожего на копьё или длинный нож, точнее Ива не разглядела.       «У него там костюмированная вечеринка, что ли?»       Проверять эту догадку она не собиралась. Отвернувшись от мужчины, она тихо пошла в сторону дороги. От волнения стало жарко. Хотелось побыстрее добраться до машины, найти место, где ловит сеть, и позвонить рейнджерам. В конце концов, она всего лишь биолог, не её работа разбираться с правонарушителями. Яблочный пирог — перспектива куда более приятная, чем встреча с незнакомцем в глухом лесу.       Дойдя до края пригорка, Ива стала торопливо спускаться, сбивая ногами мелкие камешки и куски мха. Впереди уже показалась серая полоса дороги, она даже разглядела свой старенький красный «Форд», припаркованный у обочины.       А ещё окруживших его волков.       Ива замерла как вкопанная.       Встретить волка в Йосемити — непростая задача, у неё было гораздо больше шансов наткнуться здесь на медведя. Волки крайне редко выходили на территорию, где проживали люди. Обычно они пересекали такие места только зимой, останавливались на расстоянии нескольких миль от лагерей, где активность людей была минимальной, и потом шли дальше по своим волчьим делам.       Может, они просто учуяли запах крови? Это возможно? Ива не знала.       Нервно теребя лямку рюкзака, она пыталась вспомнить, что в таких случаях полагается делать. В инструктаже по безопасности говорилось: главное — не бежать, не поворачиваться спиной и не смотреть в глаза. Можно ещё пошуметь — непривычные звуки животных пугают.       «Не паникуй, Ива. Не паникуй».       В конце концов, стая может просто пройти мимо — только обезумевшие от голода волки свяжутся с человеком, а мелкого зверья в лесу хватало. Оставалось надеяться, что волки и правда не голодные, потому что одинокая добыча — лёгкая. И если ей не повезёт… если ей и тому парню не повезёт, то будет…       «Ничего не будет. Успокойся. Иди медленно. Вот так».       Словно услышав её мысли, волки обогнули машину и направились к тропе. Внутри у Ивы всё обмерло.       Учуяли.       Она оказалась зажата между стаей и тем вооружённым мужиком у костра. И то и другое плохо, но человек есть человек — уж лучше он, чем дикие звери. Может, стоит позвать его? Он вооружён и у неё есть перцовый баллончик: это, конечно, само по себе смехотворно, но уже хоть что-то.       Подбодрив себя этой мыслью, Ива начала медленно пятиться, судорожно вспоминая, видела ли по пути хоть одно достаточно крупное дерево, на которое можно забраться и подождать, пока стая уйдёт. Когда стемнеет, её отсутствие заметят, прежде всего Итан, а точное местоположение укажет оставленный «Форд». Она не так далеко от дороги: если закричит — услышат.       Наткнувшись спиной на что-то твёрдое, Ива всхлипнула от испуга.       — Тише, — горячее дыхание обожгло ей затылок. — Не двигайся.       Охваченная паникой, Ива и без того замерла, не в силах отвести глаза от приближающейся стаи.       — О боже, господи… — прошептала она, когда волки поравнялись с ними.       Подняв косматые головы, они обнюхали землю возле её ног, дёрнули пару раз лапами за куртку, один из них несильно прихватил её за икру, точно попробовав на вкус… а затем стая устремилась вглубь леса, утратив к ним всякий интерес. Скосив глаза, Ива успела заметить, как незнакомец подставил ладонь, и один из волков лизнул её, словно преданный пёс — руку хозяина.       Постояв ещё несколько мгновений в оцепенении, Ива заставила себя сделать пару неуверенных шагов вперёд. Глубоко вздохнув, она повернулась к мужчине.       — Сэр, вы…       Один его вид заставил её похолодеть: слишком уж он оказался белым, слишком страшным, слишком… другим. Весь он излучал опасность не меньшую, чем четвероногие хищники. И эти янтарные нечеловеческие глаза — от одного их взгляда Иве стало не по себе. Она рефлекторно отступила ещё на шаг, дрожащими пальцами нащупывая в кармане баллончик.       — Сэр, вы в порядке? — без всякой надобности пробормотала она севшим от волнения голосом. — Я вынуждена просить вас покинуть… это место.       К концу фразы голос её окончательно превратился в шёпот. Она продолжала пятиться, пока мужчина со странными янтарными глазами наблюдал за ней, не говоря ни слова.       Не выдержав этого взгляда и его молчания, Ива вскинула перед собой руку с баллончиком и нажала на кнопку. Она не была уверена, что попала, потому что почти сразу развернулась и бросилась в сторону дороги с такой скоростью, на какую только способна. Она уже поверила, что успеет добежать до машины, даже достала из другого кармана ключи, когда её правая нога соскользнула по скрытому мхом мокрому камню.       Вскрикнув, Ива проехала на коленях по земле, попыталась как можно быстрее встать, но вместо этого замерла, ощутив на шее ледяное прикосновение стали. Над плечом показался наконечник копья.       — Ох… сэр… — Ива подняла исцарапанные руки. Пальцы у неё мелко дрожали. — Не нужно этого делать. Я никому не скажу, что видела вас, честное слово…       — Я не бью в спину.       Голос у незнакомца обладал мягкостью травленого ядом шёлка. Ива запаниковала. Что ей делать? Предложить подвезти его до лагеря и угостить пирогом?       Медленно, очень медленно она поднялась на ноги, не поворачиваясь к нему лицом. Если он не тронет её, пока она стоит к нему спиной, она готова стоять так хоть вечность.       — Сэр, я…       — Замолчи.       Не убирая копья, он обошёл Иву сбоку и заглянул ей прямо в глаза. Ей очень хотелось, чтобы он этого не делал. Чтобы всё происходящее оказалось каким-то странным, дурным сном. Губы у неё задрожали. Теперь она окончательно убедилась, что перед ней не человек — кто-то иной. Тот, от чьего пристального взгляда у неё будто тлела кожа.       В его глазах Ива видела свои — зелёные озёра страха, как у животного, попавшего в капкан.       — Не надо, сэр, — попросила она, чувствуя, как щёки покалывает от холода и слёз. — Просто отпустите меня. Пожалуйста…       — Не бойся, человек, я не убью тебя.       Мужчина чуть улыбнулся одними уголками губ. Наконечник копья скользнул по её плечу, а затем ниже — туда, где бешено, как у загнанного зайца, билось сердце.       — Я не возьму больше того, что мне нужно.       ***       Когда Итан нашёл старый «Форд», всё вокруг уже затянуло туманом. Из-за него он едва не проехал мимо, разглядев красное пятно только в зеркало заднего вида. Рейнджеры остановились чуть дальше, почти незаметные в сумерках.       Затормозив, Итан выскочил из машины, включил фонарик и следом за остальными вошёл в лес.       Они искали Иву около получаса — удивительно мало и удивительно долго. Итан думал, сестра просто задержалась, хотя на неё это не похоже, и не смогла выйти из леса до темноты, заблудившись в тумане недалеко от озера. Однако нашёл он её совсем рядом с дорогой, среди больших мшистых валунов. Ива сидела на упавшем дереве, боком к нему, закрыв лицо руками и раскачиваясь вперёд-назад.       Картина эта отчего-то показалась ему донельзя жуткой. Чего она там сидит и молчит?..       — Ива! Бог ты мой… Эй, она здесь! — крикнул он себе за спину. — Ив, ты чего не отвечаешь?       Она никак не отреагировала, и в неверном свете фонарика Итан не мог разглядеть, что с ней не так. Может, поранилась? Ногу подвернула или напугал дикий зверь?       — Наконец-то, я чуть с ума не сошёл. — Итан неловко пробежал по скользким камням и остановился рядом с ней. — Эй, сестрёнка, ты как?       Зажав фонарик подмышкой, он присел перед ней на корточки, взял её за запястья и развёл ладони в стороны.       — О ч-чёрт!       Он опрокинулся назад, прикладывая руку ко рту.       — А-а, твою ж мать… Нужен врач! Нам нужен врач!!! — крикнул он подошедшим рейнджерам. — Слышите?! Ива…       Итан опять приблизился к ней. Обнял её за плечи, проверяя, понимает ли она вообще, что не одна. Пустые кровоточащие глазницы смотрели куда-то мимо него.       — Итан?.. — Ива задрожала под его руками, заскулила, как раненое животное.       — Помощь уже в пути, — сбивчиво ответил он. — Потерпи немного, ладно? Тебе помогут. Ох… господи… у вас есть аптечка или… да хоть что-то?!       — Несут, уже несут.       — Итан. — Ива повернула голову в его сторону — и вдруг улыбнулась. Улыбкой совершенно безумной. — Он… он сказал, что отнял у меня травы… отнял леса и поля… первые звуки капели и весеннюю росу…       — Ива…       Оттолкнув его, она упала на четвереньки и слепо заскребла пальцами стылую землю.       — Отнял звёзды и равнины, пение птиц, вкус мёда на губах… весну и зиму… осень и вечное лето… травы… травы… мои травы… и лес… вечный… вечный… вечный зелёный лес… Итан, — она вдруг замерла и улыбка на её лице угасла, — почему я ничего не вижу?       ***       Вниз по склону раскинулся одетый в золото лес, изрезанный, точно венами, змеями рек, ручьёв и проложенных людьми дорог. Отсюда, с самой верхней точки предгорья, открывался чудный вид на долину с её голубыми озёрами и посеревшими от дождей полями.       Нуада осматривал заповедник — так, словно вся земля вокруг, насколько видит глаз, принадлежит ему одному. И даже будь здесь сторонние наблюдатели, ни у кого не возникло бы сомнений в том, что это действительно так.       Когда небо лизнули первые лучи рассвета, он отошёл от края и направился к чему-то, созданному явно не природой — к старому камню, покрытому витиеватыми узорами. Изъеденный временем и ветрами, он весь порос жёстким мхом, кроме небольшого углубления наверху, расчищенного тщательно и аккуратно.       Место подношений — священное место.       Склонив голову, Нуада отдал дань уважения кому-то незримому перед собой. Длинные белые пальцы повертели в руках два небольших предмета, светящиеся изнутри зеленью, и опустили их в выемку в камне.       — Бог Леса, я принёс тебе дар.