I. Бран
Галактическая Нить Персея-Пегаса. Комплекс сверхскоплений Рыб-Кита. Ланиакея. Сверхскопление Девы. Местная группа галактик. Галактика Млечный Путь. Рукав Ориона. Солнечная система. Планета Земля. Что особенного в этом булыжнике? По сути ничего. Здесь не могло быть ничего выдающегося. Зачем тогда меня сослали именно сюда? Я видел, как растут и развиваются галактики. Я видел рождения и смерти звёзд. Я видел колаптические смерти моих сородичей. Такое же ждало и меня. Для чего? Зачем? С какой целью? Мне так никто и не объяснил. «Своей смертью мы создаём иную жизнь, таким образом мы растём.» А зачем мне это? Почему я должен перестать существовать, но подарить жизнь следующему поколению галактик, туманностей, звёзд, планет, разумных существ и следующих таких же как я, тех кто так же пожертвует жизнью ради галактик, туманностей, звёзд, планет, разумных существ, которые снова станут частью нас… И так по кругу! По нескончаемой зацикленной спирали, конец и начало, которой далеко за пределами того что мы сможем увидеть! … Меня сослали. Приказали найти свой Юный Свет. Люди. Единственный разумный вид планеты Земля. Они такие маленькие и незначительные, но никогда не перестают копошиться. Они существуют совсем немного, в космических масштабах вообще ничего. Они выходят из утробы матери, совсем немного живут и умирают. Просто исчезают. Просто перестают быть. Их смерть не дарует ничего, разве что в лучшем случае перегной для растений. Но они не боятся смерти. Они продолжают рождаться, недолго существовать, дарить жизнь потомкам и умирать. Поколение за поколением. Один за одним. На что-то похоже, правда? Но это только на первый взгляд. Если немного присмотреться, среди них есть Творцы. Кто-то создаёт технику, кто-то строения, кто-то идеи. Это так забавно, каждый раз, когда люди принимаются что-то изобретать, они все равно творят искусство. Меня особенно удивило какой огромный размах имеет человеческая мысль. Они так до конца и не поняли механизм работы мира вокруг, но использовали его в своей бесконечной фантазии. Некоторые предпочитали познавать себя, познавать то что вокруг них, на этом крошечном клочке материи; другие звёздное небо над головой — вселенную, которую они никогда не достанут маленькой рукой и не осознают в полной мере ограниченным земным мозгом; а кто-то и вовсе просто изобретал свои миры, игнорируя реальную основу мироздания, не понимая, что они только что сотворили что-то из ничего. Я видел, что они создают и восхищался. А ведь на деле это я должен был стать таким же Творцом, как они. Создателем своего мира. Люди тратили свои короткие жизни на сотворение и изобретение чего-то нового. Точно так же я должен отдать свою жизнь, став основой для мироздания. Для новых таких же людишек. Нет. Люди в большинстве своём озлобленные, жестокие и разрушительные существа, но… но ради маленькой горстки Создателей… Только находясь там, среди незначительных крох Вселенной я вспомнил, что когда-то тоже был частью таких же незаметных в галактических масштабах существ. Вспомнил прошлое. Посмотрел на настоящее. И понял, что должен создать для кого-то будущее. Но все же… почему меня настолько тронула эта невзрачная планетка? Эти люди?II. Лейла
Юный Свет — теперь меня так зовут. Я наблюдаю за Землёй, за своей родиной. Сейчас, со стороны она выглядит такой пустой и одинокой. А может это я проецирую свои ощущения на эту безэмоциональную планетку? Предо мной вся вселенная, я могу быть где угодно, познавать и изучать хоть каждый её кусочек, но не хочу. Почему мне так холодно? Я ведь Свет. Земля. Место где я родилась. Место где меня особо сильно пробирает холодом. Только она меня интересует. Только за ней хочется присматривать и охранять её спокойствие. Воздух, которым когда-то дышала я, теперь принадлежит другим. Место, в котором я жила, принадлежит кому-то другому. Этот мир не для меня. Он больше не мой. Эта планета равнодушна ко мне, она больше не узнаёт во мне своё дитя. Даже закрыв глаза, мысленно запустив пальцы в шумящие травы полей, побродив в горных потоках, набрав в руки песка с маленькими ракушками, я всё равно чувствую только стылый холод. Об этом думаю каждый раз, когда вспоминаю про голубой шар, вертящийся вокруг жёлтого карлика. Думаю, о людях, чьи мысли звучат так громко и грубо, что перекрывают мои. Но сколько бы не старалась так и не смогла найти ни одного знакомого внутреннего голоса. Видимо, прошло уже слишком много оборотов Земли вокруг Солнца. Почему пустой мороз зарождается где-то внутри меня? Разве свет может быть таким ледяным? Бран всегда рядом. Он поддерживает меня и оберегает. Боится, чтобы ничто и никто не смог мне навредить, вьётся вокруг, как верный пёс. И всегда называет меня своим Светом. Разве он не чувствует какие у меня ледяные руки? Не чувствует, как за мной искрится инеистый след, словно хвост кометы? Бран очень добрый и заботливый, постоянно пытается копировать подсмотренные у человечества жесты заботы и любви, за этим так забавно наблюдать за его робкой неловкостью. Иногда, смотря на него, даже кажется, что колючий иней отпускает меня, но стоит вспомнить о Земле… Бран, всё понимает, он пытался меня отвлечь, показал мне весь мир, показал самые прекрасные места и события, а потом дал шанс стать тем, кем я хочу стать. Чтобы я не чувствовала свою пустоту и покинутость постоянно находится рядом со мной. Я и правда стала ощущать себя нужной, важной, цельной. Да, это в значительной степени только его заслуга. «Мой Свет, мы идём?» — спрашивает в очередной раз он, подобравшись близко-близко. «Мы ещё встретимся, и не раз.» — обещаю холодная я одинокой планете. Я покину это место и уйду в очередные странствия. И буду лететь… Так быстро, как только смогу. Я буду лететь в бесконечность, и мне больше не будет страшно. Но холодок, напоминающий о доме всегда будет где-то внутри меня, где-то где раньше была душа. Я знаю, что я не одна. Бран всегда будет рядом, он будет всегда пытаться меня согреть.III. Саймон
Саймона Смита давно уже нет. Это имя поросло паутиной и клоками пыли в ящике для документов госпожи Судьбы. Этого человека нет. Пора бы великодушной Судьбе взять его личное дело в свои тонкие паучьи пальчики и сунуть в шредер, но нет же. Судьба с некоторыми играет в злую игру, позволяя им влачить бессмысленное существование. Или не бессмысленное? Кто знает. Он помогает. Помогает всем, кто обратится. Он пытается спасти всех и каждого. Но как это сделать, если он не смог спасти самое главное? Бессмысленная возня и топтание на месте — смысл его существования, и он делит его с остальными. он ничем не связан, он может быть свободен. Но он не существует сам по себе, он живёт памятью о единственном дне. Одном дне прошлой жизни. Жизни, которая могла быть другой — настоящей, не похожей на сон или бред. Прощальный сон и предсмертный бред. Воспоминания. Его собственная память уже не склеит обрывков того дня, в его несчастном сознании. Эти мысли, столь сильно травмирующие, что каждое воспоминание о тех событиях размыто во времени, лишено смысла, но обрывки чувств — страха, ненависти, пустоты — периодически всплывают на поверхность разума и заставляют задаваться вопросами. Он помогает. Кому угодно, но не себе. Не смог помочь самому себе и близкому человеку, теперь судорожно пытается помочь абсолютно всем. Нужно ли им это? А главное, нужно ли это ему?IV. Войд
Он ищет. Ищет давно и долго. Перебирает файлы, перебирает дела. Вламывается в защищённые Зоны. Лезет в жопу к дьяволу. Но спроси его зачем, и он никогда не ответит. Он ищет. Что? Понятно же, что — информацию! О чём? Ясно, как Божий день — о Фонде! Зачем? Чтобы открыть человечеству глаза! Для чего это всё? Ради правды и справедливости! А что есть правда? … Правда? … Прав ли он? … Он делает благое дело? Благое для кого? … Кому он помогает? Кому открывает глаза? А не хочет ли он для начала разлепить свои закисшие глазёнки? Раскрыть, как новорождённый котёнок и покривиться от грязи, налипшей на его «правду»? Детектив Войд — не путать с Саймоном Смитом — не задаётся лишними вопросами, у него есть одна цель и его уверенность в правом деле непоколебима. Но спроси у него про то что есть целью, он никогда не ответит. У детектива есть одно единственное чувство — чувство ненависти. Но спроси у него кого же он так ненавидит, он не ответит. Ненависть его изъедает. Изъедает — дерёт, гложет, грызёт, точит, выжигает. Он уже давно просто пустая чёрно-белая оболочка, гонимая вперёд самим собой. Как ослик за морковкой на палке — он никогда не поймёт, что сколько бы он не шёл расстояние не уменьшится. Его розгами по спине подстёгивает ненависть; он гонится за местью. И совсем не понимает, что два этих явления — это голова и хвост одного и того же. Он не видит причины мести и ненависти. Он ищет. Он не знает, что ищет. И это ощущение его убивает. Ощущение, облепляющей со всех сторон безграничной ненависти. Ненависть, которая есть всем и ничем. Ненависть, которой конца края нет. Ненависть, частью которой он стал сам. Он барахтается в неопределённости и каждую секунду кажется, что вот-вот ещё чуток и что-то попадётся ему в руки; вот-вот он уже сможет найти за что зацепиться и держаться изо всех сил; вот-вот и он поймёт, всё поймёт. Но каждый раз так и не находит точку опоры — островок земли, тонкую нить, спасательный круг — и продолжает лететь в свой личный ад, свою пустоту, свою ненависть, беспомощно перебирая руками, хватая пальцами воздух, цепляясь только за себя самого.