Сладкий чили

Соус «сладкий чили» оказался не таким сладким, как Мацуо ожидал, но всё равно пришёлся ему по вкусу. Особенно — вместе с тёплыми, хрустящими, чуть-чуть пряными наггетсами. Совсем не та пища, к которой привык язык Мацуо, однако один раз в году, в правильном настроении, в правильной компании можно было закрыть глаза на всю консервативность в кулинарных предпочтениях и насладиться чем-нибудь непривычным как самым восхитительным деликатесом. Эта вязко-волокнистая текстура, этот агрессивный вкус, своевольно покусывающий губы и язык, эта навязчивая солоноватость, которая непостижимым образом заставляла есть всё больше и больше и по-новому раскрывать для себя нотки специй в ломкой жареной корочке… Мацуо расправился с половиной порции и ничуть не жалел, что взял среднюю вместо маленькой. И небольшой столик, на который вмещался только один поднос, тоже ему нравился: он почти не разделял его и Кейджи, который сидел напротив. Они как будто оказались замкнуты в одном маленьком тесном мире, так, что ничего не видно вокруг, кроме блестящих, чарующих, обсидиановых радужек, которые почти сливаются с глубиной зрачков, и прелестных, выразительных морщинок под внимательными глазами, и тонкой полуулыбки… Это такая особенная полуулыбка: она — как почти задетая струна, хрупкая черта, которая вот-вот будет пересечена, туманный горизонт, из-за которого в любую секунду брызнут рассветные лучи. Так же и лицо Кейджи — в любой миг размягчится, понежнеет и расцветёт влюблённым румянцем… Но он позволяет себе только эту очаровательную полуулыбку. Потом, если ласково подтолкнуть его, если правильно задеть, она раскроется, но сейчас — Мацуо ничего больше не нужно. Ему нравится, когда Кейджи за ним наблюдает. Он, кажется, даже не моргает, его ресницы подрагивают, и если даже смыкаются, то очень быстро, почти невидимо: настолько он не хочет прекращать наблюдения. Хотя, конечно, чаще всего так случается, когда Мацуо проводит эксперименты, или строчит заметки в журнале, или подбирает одежду… Кейджи никогда прежде не уделял столько внимания еде. — Почему ты так на меня смотришь? — аккуратно поинтересовался Мацуо и в задумчивости надкусил наггетс. — Я бы с удовольствием поделился, если бы мог… Они очень вкусные. — Я просто рад, что ты наконец-то ешь что-то несладкое… — легко усмехнулся Кейджи. — Очень, очень рад. Мацуо улыбнулся и с наслаждением запихнул в рот оставшуюся половинку наггетса. А это ведь была идея Кейджи: устроить свидание в ресторане быстрого питания… Он сказал, что ему показались приятными цвета интерьера, а ещё — что раньше ему не приходилось бывать в таких заведениях. Для него это было веяние нового мира. Но не выбранное место потрясло Мацуо до глубины души и дрожи в коленках. Кейджи… очень редко планировал их свидания. Он умел брать на себя инициативу, он умел быть деятельным: чувствовал себя хозяином в их квартире и наводил свои порядки, высказывал гипотезы, когда с кем-то из подопечных возникали затруднения, и любую просьбу, которую считал разумной, исполнял безукоризненно. Но свидания, чувственные разговоры и секс… в этом Мацуо почти всегда приходилось брать на себя ведущую роль. И всё-таки иногда, в правильном расположении духа, при правильных обстоятельствах Кейджи становился смелее, нежнее, слаще… В последнее время такие обстоятельства складывались всё чаще и чаще. Его улыбчивые губы казались такими сладкими сейчас, на расстоянии одного маленького столика… Кейджи улыбался шире. Неужели всё это было трюком, чтобы вынудить Мацуо хоть немного разнообразить рацион? Променять сладкое на солёное… Но как бы то ни было, трюк удался восхитительно. — Да, иногда я так делаю… — промурлыкал Мацуо себе под нос, макая в соус последний наггетс. Кейджи прекрасно его расслышал и ухмыльнулся. — Ты мог бы делать это и почаще. — Наверное… — хмыкнул Мацуо и блеснул глазами через столик. — А я очень рад, что ты меня пригласил. Возможно, нам обоим стоит чаще поступать наперекор нашим привычкам. Полуулыбка — возможно, чуть-чуть более яркая — вернулась на лицо Кейджи. Необычный проблеск появился на его радужках, когда он опустил взгляд. Кейджи очень часто нравились идеи Мацуо, хотя нередко они затейливо преломлялись в запутанном лабиринте призрачного сознания. Кейджи из раза в раз толковал его слова на свой — пусть и похожий — манер… И неожиданно положил руку на тоненькую кромку стола, не закрытую подносом. Потянулся пальцами поближе к Мацуо и выжидающе замер. Эти изящные, будто выточенные из розоватого хрусталя, пальцы, эти фигурные костяшки, аккуратные, давно уже не изломанные ногти, и чувствительные, чувствующие, чуткие подушечки… Столько всего умеют. Мацуо, налюбовавшись вдоволь, хотел потянуться Кейджи навстречу, но он внезапно посмотрел в сторону, и взгляд его обострился, натянулся. Мацуо ощутил покалывание настороженного предчувствия у себя в груди. — Смотри-ка, — проговорил Кейджи, указывая за стекло ресторанной стены. — Злой дух?.. Мацуо повернул голову, но осознание накатило на него ещё раньше, чем он успел увидеть… Он будто вцепился руками в ветку дерева, на которое забирался уже сотни раз, знал каждый сучок, каждую шершавость… Сыпучая, острая, как молотый перец, аура — да, точно она! Силуэт двух пар витых рогов — не ошибиться! Скрежет когтей по металлическим перилам — кто же ещё?! Мацуо подскочил, едва не опрокинув стул. Воскликнул: — Будь он неладен… Это тот самый! Я… я за ним уже дважды гнался! — тараторил, тыча пальцем в стекло. — Изворотливый… Ну, уж в этот раз… Пойдём! Мацуо готов был рвануться с места — подошвы горели — и тащить Кейджи за собой, лишь бы не упустить рога, лишь бы ещё раз увидеть гордый изгиб пушистой шеи… Но ему в локоть вцепились твёрдые, как стекло, пальцы. — Нет! Погоди… Кейджи смотрел на него снизу вверх, умоляюще, почти испуганно, и мял рукав его рубашки, будто пытался впитать ткань прямо в ладонь. Хоть лоскуточек, хоть частичку его драгоценного, его обожаемого… того, кого он, прижимая кулак к сердцу, чтобы не колотилось слишком часто, пригласил сегодня на свидание. Мацуо никуда не побежал. — Погоди немного… — говорил Кейджи. — Давай… Давай ещё немного посидим. Ладно? — Слегка неуверенно разжал пальцы, позволяя Мацуо сесть обратно за столик. — Смотри, у тебя ещё картошка осталась. А духа я тебе выслежу потом, обещаю. Не улизнёт… — Ладно, ладно… — улыбнулся Мацуо. — Я просто немного отвлёкся… Ни к чему прерывать такое прекрасное свидание. Он заметил, что Кейджи хватал его одной рукой — а той, что лежала на столике, даже не пошевелил. Знал в глубине души, что на самом деле Мацуо никуда — ни от него, ни с ним вместе — не денется. Но когда их пальцы переплелись, Кейджи держался за него крепко. Рельефные костяшки мелко вздрагивали, когда Мацуо поглаживал их. Разумеется… Это ведь свидание авторства Кейджи, и он ответственен… И чем большую ответственность он на себя берёт, тем сильнее переживает, когда что-то идёт не как задумывалось. Но тем больше расцветает в нежном, румяном блаженстве, когда его задумка претворяется в реальность в точности так, как он мечтал. Свободной рукой Кейджи взял пару вытянутых ломтиков картошки, оценивающе взглянул на них: всё ещё не похожи на сладкое… И протянул Мацуо. Не к руке — к губам. Мацуо осторожно разомкнул их и прикрыл глаза. Снова солоноватость… Сперва — сухая, похрустывающая, потом — мягче. Тает на языке и торопит проглотить, чтобы Мацуо попросил ещё. Ему отчего-то хочется набить рот сразу половиной пачки, с наслаждением прожевать, облизнуться и наконец-то запить соль сладкой, сладкой газировкой… Но Кейджи подносит к его губам по одной, по две штучки. Так тоже можно. Так трапеза растянется надолго… И остаётся возможность поговорить. — Так странно… — усмехнулся Мацуо. — Я привык кормить злых духов, но чтобы злой дух кормил меня… — Я тоже никогда не кормил людей… — признался Кейджи как-то чересчур вдумчиво и пожал плечами. — Но это, кажется, приятнее, чем кормить духов. Ты хотя бы не кусаешься. Он протянул Мацуо ещё одну картошинку, но тот не торопился принимать предложенное. — Да ну? — хитро прищурился он. И тут же, ловко склонив голову, вонзился зубами в большой палец Кейджи. Не всерьёз: даже челюсти толком не сомкнул, поэтому Кейджи только вздрогнул от неожиданности. Подумал. Выронил картошку из пальцев. Подумал ещё немного… Тихо сказал: — Ай… Мацуо не смог сдержать смех — но перед этим предусмотрительно убрал зубы подальше от руки Кейджи. Остатки картошки Мацуо пришлось доедать своими силами. Наконец с трапезой было покончено, и его руки дотянулись до газировки. Он жадно припал к трубочке, твёрдо намереваясь осушить стаканчик одним глотком, а Кейджи досадливо отвёл взгляд. Однако не было вины Мацуо в том, что в меню не нашлось несладких напитков, а съесть столько соли и не выпить ни глотка — ну кто это выдержит? Впрочем, и альтернативы он искать не торопился… Отставив пустой стаканчик и счастливо вздохнув, он промокнул рот салфеткой. — У тебя на губах чуть-чуть соуса осталось, — заметил Кейджи. Сперва Мацуо схватился за ещё одну салфетку, но тут же бросил её, кокетливо причмокнул губами и завлекающе склонил голову к плечу. — Может, ты с этим справишься? У этой идеи не могло найтись ни одной двоякой интерпретации или толкования даже в изощрённом сознании Кейджи. Уголки его губ дёрнулись, но когда Мацуо склонился над столиком, деликатно отодвинулся и пробормотал: — Дома… — Ладно! — Мацуо откинулся на спинку стула. — Но на следующем свидании ты будешь должен мне поцелуй. Кейджи тихо усмехнулся: похоже, условия его устраивали. Может быть, на следующий раз он подыщет место, где подают напитки без сахара вовсе, — а Мацуо и не прочь будет попробовать. Стоит Кейджи только позвать… Действовать наперекор своим привычкам становится удивительно просто, если делать это чаще, а главное — вдвоём с человеком, который готов меняться вместе со своим любимым партнёром.