Верный Солнцу

      Сегодня Чонин чувствует себя королём. Нет, не так… Императором! Ночной клуб «Империя» забит под завязку, за пультом известный зарубежный диджей, алкоголь льется рекой, а все ВИП-комнаты забронированы столичной элитной молодежью. И всё это принадлежит Чонину. А сегодня он не только владелец, но и впервые за пять лет – управляющий!       Таких, как Чонин, обычно называют мажорами. А он и не против. Ну, повезло родиться в семье, владеющей солидным бизнесом. Ну, были у Чонина с детства и золотые ложки, и бриллиантовые игрушки... А на совершеннолетие отец подарил ночной клуб. Чонин искренне считал, что именно такие дорогие подарки ему по статусу и положены, раз уж он «мажор».       «Империя» Чонина, естественно, была заведением элитным, а попасть даже просто в бар или на танцпол можно было лишь по специальному приглашению. Чонин был прекрасно осведомлен, что «приглашения» незаконно продаются за баснословные суммы, но это его вполне устраивало. В конце концов, он создал этот элитный клуб не для того, чтобы в нем только золотая молодежь тусовалась, а чтобы все… нет, не так… ВСЕ мечтали попасть сюда и хоть одним глазком посмотреть, чтобы никаких денег не жалели.       Чонин очень любил своё детище. Ну и себя… тоже очень, чего уж там. А работать он не любил. Да и учиться в свое время тоже. Поэтому в бизнесе ничего не смыслил, а клуб давно бы разорился с таким владельцем. Хорошо, что мудрый отец к подарку сразу добавил грамотного управляющего.       За пять лет в должности Ким Чунмён из просто управляющего превратился в личного наставника: приходилось не только дела клуба разруливать, но и за дурным мажором регулярно присматривать. А отец Чонина уже давно переехал заграницу и там бизнес развивал.       Чунмён был из тех редких людей, что загодя чуют неприятности и могут вовремя остановить и уберечь. Он спасал подопечного от передряг с завидной регулярностью, особенно во времена бурной студенческой молодости. Чонин считал это сверхспособностью Чунмёна! Хотя сам Чунмён называл это просто здравым смыслом.       Из универа Чонин выпустился не так давно, но уже успел заскучать по приключениям, а потому дерзко заявил Чунмёну, что он взрослый и самостоятельный, поэтому и клубом управлять может сам. На что рассчитывал? Наверное, что наставник порадуется и бросится учить подопечного азам управления бизнесом. Чунмён действительно обрадовался, отдал Чонину ключ от своего кабинета, взял билеты на какой-то тропический остров-курорт и уехал. Это был первый отпуск Чунмёна за много лет верной службы.       Ах, да, на острове еще и перебои со связью были. Чунмён здраво рассудил, что каким бы безалаберным Чонин ни был, за пару недель уж клуб до фундамента не разнесет.       Итак, сегодня впервые Чонин был не заядлым тусовщиком, а самым настоящим управляющим. Поэтому от любых предложений друзей и знакомых посидеть с ними в ВИП-комнате отказывался. Фраза: «Развлекайтесь без меня, я на работе!» – стала самой частой у Чонина. А произносил он это с особым удовольствием и даже гордостью.       – Оставь нам хотя бы номер Чунмёна, – заржали самые близкие друзья, когда он в очередной раз отказался от выпивки, а потом демонстративно сделал замечание официанту за косые складки на брюках.       – Зачем это?       – Чтобы вызвать его, как только у тебя тут все покатится к чертям!       Чонин решил, что это просто зависть, отмахнулся и ушел. Ему некогда прохлаждаться, он на работе и как никогда серьезен!       – До первой смазливой омежки… – долетело уже в спину.       Вечер плавно набирал обороты. Чонин ходил по залу, интересовался у посетителей, все ли им нравится, любую похвалу принимал как личную заслугу, а косые взгляды просто игнорировал. Не обходилось и без поклонников. Омеги то и дело клеились к знатному самцу, но сегодня Чонин стойко отмахивался. Хотя в любой другой обычный день уже пожамкал бы вон того блондинчика за задницу… да и у рыжика в шортах ничего такая попка… в общем, набрал бы себе полный цветник и потащил домой, как раз квартирой недавно в этом районе обзавелся, чтоб время на поездки не терять!       Обосновавшись на балконе над танцполом, Чонин решил заняться наблюдением за общей обстановкой. На самом деле, он уже и не знал, чем еще себя занять. Неужели Чунмён так и мается каждую ночь от безделья? Эх, тяжела доля управляющего элитным клубом!       Хотя Чунмёна гораздо чаще, чем в зале, можно было застать в кабинете. Вечно он там с какими-то бумажками возился. Чонин тоже было сунулся в кабинет в начале вечера и благополучно нашел пустой стол лишь с одной запиской, что он ответственен за зал и удовлетворенность гостей. Это ведь не означает, что Чунмён не оставил ему настоящей работы? Наоборот, поручил самое важное! Так ведь?       На глаза попалась компания омег. Нет, Чонин не специально выбрал балкон, чтоб следить за представителями противоположного пола. Просто эта четверка парней слишком выделялась, держась как-то особняком на самом краю танцпола.       «Будто монашки какие-то!» – резонно подумал Чонин и подозвал официанта.       – Той очаровательной четверке что-нибудь бодрящее за счет заведения, – велел он.       Пора бы ребятам расслабиться и не портить Чонину атмосферу в клубе. Сюда приходят веселиться, выпускать энергию, чувства, а порой и демонов своих. Кое-кто даже развратничать умудряется, а Чонин не против. А вот излишнюю скромность в стиле лучших воспитанников духовных семинарий он, конечно, не потерпит. Хотя о тех самых семинариях и их воспитанниках имел смутное представление. Вернее, никакого. Просто где-то слышал подобные сравнения.       Но, глядя на четверку, подумал, что именно так бы монахи в его клубе и выглядели!       Пока Чонин рассуждал и наблюдал, официант принес омегам коктейли. Парни удивились, начали отказываться. Чонин уже хотел махнуть рукой, мол, бессмысленное занятие это. Но один самый подвижный паренек коктейль принял, что-то спросил. Официант указал на балкон. И Чонину сразу отсалютовали бокалом и в несколько глотков осушили! Вероятно, именно с этим пареньком не все потеряно.       Чонин в мыслях уже окрестил его «зажигалочка» и на этот раз со сравнением точно угадал. Расправившись с напитком, тот принялся весьма призывно танцевать, то и дело поглядывая в сторону балкона. Что ж, такое очевидное предложение грешно было бы игнорировать.       Через минуту Чонин уже был на танцполе и прижимался со спины к омеге, который плавно извивался под энергичную музыку. Вблизи удалось рассмотреть не только аппетитную фигуру, но и симпатичное личико. Когда Чонин только подошел, омега обернулся на него и стрельнул глазками, дерзко подведенными жирной черной подводкой. Может, и не монашки это вовсе? Хотя друзья его по-прежнему держались скромнее, но в руках у всех уже виднелись полупустые бокалы.       Из-за удушливого фона в клубе тяжело было разбирать запахи, так что Чонин склонился носом к шее парня, надеясь прочувствовать хоть отголосок аромата. Хоть альфа и любил беспорядочные связи с любыми доступными красавчиками, все же предпочитал выбирать и по приятному запаху в том числе. Омега пах сладко и звонко. И Чонин бы даже выбрал эпитет «нетронуто», если бы этот недотрога липовый сейчас не ёрзал показательно своей попкой по хозяйству альфы.       – Ну что, понравился? – омега бросил хитрый взгляд через плечо.       – Ты? Конечно, прелесть моя.       – Запах!       – Тоже ничего.       Омега обиженно фыркнул, а Чонин шепнул:       – И как же мне тебя называть?       – Бэ… – замялся парень, – Бэрри! Называй меня так.       – Ягодка, значит? – усмехнулся в самое ушко Чонин и щипнул парня за бедро.       – Ага, дикая, – игриво шлепнул по чужой руке омега. – Снаружи с кислинкой, зато внутри сладость!       – Попробовал бы прямо сейчас, но я на работе.       – Повезло тебе с работой, – омега откинул голову, открывая еще больше доступа к шее.       – Это точно! – Чонин скрестил руки на животе у парня, прижимая теснее к себе и давая понять свои намерения.       – Бэк? Что происходит?! – произнесли не вовремя и как-то слишком громко для шумного клуба.       Чонину достаточно было поднять взгляд, чтобы увидеть бесцеремонного нарушителя сладкого танца. Что альфа и сделал. И сразу пожалел…       В испуганных глазах напротив он утонул в одно мгновение, без возможности выплыть. Без возможности отвести взгляд… Парень напротив тоже был омегой необычной для данного места. В серой просторной кофте, узких джинсах, с чуть приподнятой вверх челкой он смотрелся слишком идеально и притягательно. Особенно на фоне развратной золотой молодежи – привычных посетителей Империи. Но самым притягательным был именно взгляд. Темные глаза смотрели с укором в самое сердце Чонину.       – Су, где ты был? – встрепенулся Ягодка, выворачиваясь из рук альфы.       – Выходил подышать.       – Так вас пятеро? – удивился Чонин. И тут же взмахнул рукой, подзывая официанта: – Повтори напитки прекрасным омегам, а опоздавшему штрафную добавь!       – Я не буду пить! – сердитый омега вскинул руки в оборонительном жесте.       – Зачем же тогда пришел сюда? – усмехнулся Чонин. Он по-прежнему стоял за спиной у первого омеги и чуть оглаживал ему бока… и по-прежнему не мог отвести взгляда от второго парня. Все в нем было прекрасно и притягательно, начиная от возмущенно вскинутых бровей и до тонких бедер, наполовину скрытых мешковатой кофтой. Руки чесались, как хотелось ее задрать и рассмотреть получше. Но еще больше хотелось и дальше подначивать парня, чтобы не прекращал смотреть только на Чонина!       – Я танцевать сюда пришел.       – Так танцуй, чего стоишь столбом?       – Буду танцевать без указки, когда сам захочу, – омега чуть надул губы. И выглядело это вот нисколько не сексуально, но Чонин вдруг почувствовал, как сердце в груди крошится, а самообладание летит к чертям. Потому что всё это слишком мило. Этот омега строгий и милый одновременно, и наверняка чертовски чувственный. Его не хочется побыстрее разложить на постели, нет. Его хочется укутать вместе с собой одеялком, спрятав от всего мира. Чонину даже на секунду стало страшно от таких непривычных мыслей. Может, это и есть пресловутая любовь с первого взгляда?       – Это не указка, – Чонин отстранился от первого и протянул руку второму, – предложение! Могу потанцевать с тобой.       – Эй! – Ягодка возмущенно одернул Чонина.       – Не волнуйся, сладкий, меня на всех хватит, – на автомате выпалил Чонин и снова поймал уничтожительный взгляд от милашки.       – Я с такими извращенцами не танцую! – выпалил тот и принялся перетаптываться на месте, изображая одиночный танец.       Чонин прикусил губу, чтоб не рассмеяться. Омежка так старался, так старался, аж глаза прикрыл и сопел усердно.       – Как зовут тебя, бунтарь?       – Зачем вам? – парень распахнул свои невероятные глаза, а альфа словил очередной выстрел в сердце.       – Сол, его зовут Сол, – вставил Бэрри. – Наше солнышко ясное.       – Ягодка, Солнышко… остальные с вами, видимо, Золотце, Конфетка и Лапочка?       Бэрри заливисто захохотал, а Сол сощурил глаза и прикусил губу. Чонин очень надеялся, что Солнышко сейчас бросится на него с желанием растерзать. Хотя лучше, конечно, с другим желанием, совпадающим с чониновым. Приласкать и поцеловать. Но ничего из возможных вариантов не произошло, поскольку вернулся долговязый официант с коктейлями и омеги, все, кроме Сола, бросились к нему за халявными напитками.       – Солнышко, угощайся тоже, – великодушно махнул рукой Чонин. Но насладиться очередным испепеляющим взглядом не успел. Помощник Чунмёна спустился в зал и искал кого-то. К гадалке не ходи, точно ведь управляющего. То есть Чонина!       Пришлось распорядиться, чтобы официант приносил омегам всё, что пожелают, а самому идти за помощником. ВИП-гость, который должен был приехать с минуты на минуту, любил, когда управляющий сам лично провожал его до отдельной комнаты. И Чунмён никогда не отказывал, хотя вообще-то редко лично ублажал прихоти гостей. С чем это было связано, никто не знал. Но в этот раз решили не рисковать и позвать временного управляющего.       Гостем оказался омега средних лет, одетый в дорогой строгий костюм. В охране у мужчины было трое крупных тоже омег, которые остались у входа в ВИП-комнату. Уже сидя за столиком с гостем, приняв предложение разделить с ним пару бокалов, Чонин смог рассмотреть лицо. Оно показалось знакомым, возможно, омега был известным в деловых кругах, а может даже политических.       В любом случае, собеседником он оказался приятным, так что Чонин подумал, что даже отчасти понимает Чунмёна и его временное нарушение собственных правил.       Они пили дорогой коньяк, разговаривали о жизни, и Чонин думал, что вот это и есть настоящая работа управляющего. А Чунмён, видимо, проучить его хотел, когда за залом повелел следить.       Гость надолго не задержался. По крайней мере, Чонину показалось, что прошло не более получаса. Когда он вернулся на балкон, танцпол выглядел все так же. Только знакомые ему монашки переместились в центр и теперь привлекали не только его внимание, но и многих окружающих альф. Особенно один омега, раскованный и дерзкий, он явно чувствовал себя звездой и неизменно притягивал не только взгляды, но и чужие руки. Напитки от владельца клуба пошли мальчикам на пользу!       А вот Чонину выпитый алкоголь точно вскружил голову. Как иначе объяснить, что вместо зажигательной Ягодки в центре танцпола ему померещился Солнышко!       Чонин чуть не свалился вниз, так старательно свешивался через ограждения, вглядываясь в фигурку звезды танцплощадки. Серая мешковатая кофта, что валялась в ногах у парня, однозначно указывала на Сола! А вот Бэрри вообще нигде не было видно.       Сол двигался прекрасно, он притягивал и завораживал. И хоть и был явно пьяненьким, ловко уворачивался от загребущих альфьих лап. А когда он вскинул голову и безошибочно нашел взглядом Чонина на балконе, стало ясно, что всё там, внизу, происходит не просто так. И Сол не в первый раз поглядывает наверх, и ждет он не кого-то, а именно Чонина.       Очередной безжалостный выстрел в самое сердце!       Чонин готов был помереть прямо на месте, но пока было рано. Ведь внизу Сол, после расстрела взглядом, отвернулся и стал весьма откровенно танцевать с рядом стоящим альфой. А тот и рад был, руки на бедра омеге сложил. И Чонин взбесился!       Думать было некогда. Чонин бросился на лестницу, кое-как ловя равновесие и проклиная ВИП-гостя с его коньяком и Чунмёна с его отпуском. На нижних ступеньках альфа чуть не снес парочку, что прижалась к стенке и страстно целовалась. Парни на владельца клуба и внимания не обратили, зато Чонин их разглядел. Нашелся Ягодка! И, на удивление, целовался он с долговязым официантом. В другой бы раз Чонин уже парню выговор сделал, тот ведь на работе. Но сейчас ситуация прямо порадовала. Он не хотел думать, что омежки пришли в дорогой клуб из корыстных целей, чтобы найти себе богатых альф. Ну не похожи они были на типичных охотников, на которых Чонин здесь изрядно насмотрелся. Но была вероятность, что эти коварные охотники просто нетипичные. А теперь выходит, что в суждениях не ошибся. Ягодка страстно жался к официанту – простому студенту на ночной подработке. Вероятно, вся их компашка просто пришла за весельем и удовольствием.       Поэтому сам хозяин Империи ясному Солнышку это удовольствие и обеспечит!       Альфы на танцполе быстро поняли, что пришел «вожак», главный альфа. Расступились и даже как-то по другим омежкам рассосались. А Солнышко все танцевал, не оборачиваясь. Но Чонин знал, тот его почувствовал, несмотря на зверскую смесь запахов, узнал. В конце концов, просто надеялся, что это именно Чонин.       Чонин надежды оправдал, прижался сзади, но не как с Ягодкой, а аккуратно погладив по талии, как бы спрашивая разрешения. В этот раз хотелось не тела, хотелось заполучить душу!       Сол развернулся и чуть улыбнулся. И Чонин понял, что прежде, чем получить чужую душу, придется окончательно расстаться со своей. Забирай, солнышко!       – Ты стал смелее…       Сол на неказистый комплимент отреагировал фирменным сердитым взглядом, а Чонин еще больше разомлел.       – Коктейли помогли расслабиться? Много выпил?       – Не волнуйся, – хмыкнул парень, – не собираюсь разорять богатенького мажора. За свои напитки сам заплачу.       – Еще чего! – вспыхнул Чонин.       – Других дурачков спаивай, – подлил масла в огонь омега. Если бы Чонин не был слегка пьян, то разглядел бы хитрый огонек в глазах напротив. Но альфа лишь начал злиться от слов и заводиться от всей ситуации в целом. А Сол, вопреки своему неприступному виду, два шага вперед сделал и сам смело руку Чонину на грудь положил.       Музыка громыхала в зале, но нет так сильно, как у Чонина в груди громыхало сердце!       С каждым движением танец двоих становился все агрессивнее и пошлее, Чонин шарил руками по чужому телу и не встречал сопротивления. Ему позволяли все, что было ранее запретно остальным. Он, самоуверенный Ким Чонин, известный ловелас, попался в сети омеги. Его завлекли и приманили. А он готов был прямо сейчас сдаться на радость победителю.       – Тебя надо было назвать не солнцем, а ангелом, – на ухо омеге выдохнул Чонин, когда музыка сбавила темп, а движения стали тягуче-сексуальными. – Мой грешный ангел…       – Нет, – замотал головой омега, – нельзя. Нельзя так говорить про ангелов.       – Как скажешь, солнышко. Любое твое слово для меня закон… истина… заповедь…       – Прекрати, – палец лег на чужие губы. – Не надо использовать такие слова.       – Молчу, – Чонин чмокнул пальчик и усмехнулся. – Какой же ты необыкновенный. Здесь нет подобных тебе. Ты будто сюда с небес…       – Кхэм!       – С другой планеты спустился! – тут же поправился Чонин, втягиваясь в эту игру с запретными словами. – Ты здесь впервые, верно?       – Да, друзья сказали, что нам стоит побывать здесь хоть раз. И время пришло, сейчас или никогда. Больше такой возможности не будет.       – Не волнуйся, солнышко, теперь сможешь приходить сюда в любое время. Я же владелец, выпишу тебе пожизненное приглашение! Только имя настоящее назови.       – Нет, – парень упрямо мотнул головой и виновато улыбнулся. – Прости.       – За что? Почему?       – Бэкхён сказал, что нам ни в коем случае нельзя своими именами называться.       – Бэкхён? Кто это?       – Ну, Бэкхён это… мой друг Бэкхён… который Ягодка.       – Понятно! – рассмеялся Чонин, крепче прижимая омегу.       А Сол уже и не сопротивлялся. Наоборот, с каждой проведенной вместе минутой, пара танцевала все теснее друг к другу, движения становились медленными, а танец превращался в нежные ласки. Чонин позволил себе провести ладонью по боку омеги, задирая майку. И сопротивления не получил. В свете цветных огней танцпола на правом боку у омеги вдруг прорисовалась татуировка. Это было узорное солнце, в середине его закручивалась спираль, а лучи плавно изгибались, будто тоже танцевали танец любви вместе со своим хозяином.       Альфа приложил пальцы и нежно прорисовал каждый лучик.       – Красиво…       Сол вздрогнул, будто очнувшись от транса, и одернул майку вниз.       – Прости, – Чонин отстранился. – Еще успеем… Но точно не здесь, ты достоин лучшего…       Омега чуть привстал на носочки и сам потянулся за настоящим поцелуем. Альфа не смел отказывать. Он придержал парня за подбородок и аккуратно прикоснулся к уголку губ, в ответ получив довольный стон. Именно так, нежно, не торопя событий, и стоит обращаться с самым желанным омегой.       Губы напротив приоткрылись, приглашая к более решительным действиям, и Чонин поймал себя на том, что улыбается как дурак. Как счастливый дурачок, которому первый в жизни омега позволил себя целовать. Альфа прихватил нижнюю губу омеги, чуть потянул, облизал и…       Со стороны бара раздались крики, а следом и громкий хлопок, отдаленно похожий на выстрел. Даже музыка будто стала тише. Народ на танцполе резко остановился и принялся оглядываться. Сол тоже отстранился и, подобрав с пола свою серую кофту, быстро натянул ее через голову.       – Не бойся, – серьезно заявил Чонин, крепко сжимая ладонь своей омеги. – Пока ты со мной, ничего не бойся.       Волнение в зале нарастало. По толпе мгновенно пошли разговоры, откуда-то долетел слух, что вызвали полицию. Площадка ожидаемо начала пустеть, а в стороне выхода скапливалась куча из тел. Чонин почувствовал, как рука в его руке напряглась. Сол чуть дернулся, но Чонин не отпустил.       – Спокойно, солнышко, тебя не тронут, это мой клуб.       – Тогда разве тебе не надо идти и разбираться с проблемой?       – Сейчас моя главная проблема, это твоя безопасность!       С лестницы сбежал помощник Чунмёна, издалека заметил, что Чонин смотрит в его сторону, и махнул рукой, показывая идти за ним.       – Идем, – пояснил омеге и, все так же сжимая чужую ладонь, упрямо потащил парня за собой.       Толпа сгущалась, многие посетители действительно решили покинуть клуб. Продираться между людьми было неудобно, особенно, когда за тобой с неохотой идет еще кто-то. Особенно, когда тебя толкают, а чужая ладонь вдруг выскальзывает…       Чонин схватил лишь воздух, оттесняемый напуганными людьми все дальше от омеги.       – Солнышко! – отчаянно позвал он, но никто не откликнулся. И сколько бы потом Чонин не метался по площадке, найти парня уже не смог.       Омега оказался не солнышком, а золушкой: сбежал с бала, оставив принцу вместо туфельки отголосок своего запаха на потной ладони!       Да и проблема, что вызвала такой резонанс в клубе, проблемой не оказалась. К моменту, когда владелец-управляющий, бросил безумные попытки отыскать омегу и все же пришел в бар, всех участников заварушки уже успели утихомирить. А слухи про полицию и вовсе были ложными.       Хлопок же, что был слышен в зале, оказался выстрелом из стартового пистолета, который применяется на различных соревнованиях. Среди гостей клуба сегодня были шишки из какой-то спортивной федерации. И один из альф притащил с собой пистолет, а потом поспорил с другим в баре. Мягкими изворотливыми разговорами Чонин вместе с помощником угомонили все буйных гостей и успокоили свидетелей. Пистолет мужчина согласился отдать охране с обещанием, что его вернут на выходе. Чонин был жутко горд собой и представлял, как утром позвонит Чунмёну и расскажет, какой он молодец.       Вечер продолжился. Чонин вернулся в заметно опустевший танцевальный зал и попытался отыскать хоть кого-то из тех «омег-монашек». Бесполезно.       Долговязый официант, что носил ребятам коктейли, нашелся в лаундж-зоне.       – Чанёль, куда Бэкхён с дружками делся? – накинулся на него с расспросами Чонин.       – Кто? – искренне удивился парень.       – Твой омега, который всем представляется Ягодкой.       – О, он не мой! Мы первый раз встретились. И вообще я на работе и…       Чонин от дальнейших объяснений отмахнулся. Он зло встрепал себе волосы и даже прорычал. Ну как можно было так глупо упустить свое счастье?       Охрана на выходе омег не видела. Чонин долго с ними беседовал, но нужной информации не добился. Или не поняли о ком речь, или тоже были увлечены заварушкой в клубе и не следили, кто его покидает. Чонин даже разных случайных гостей опрашивал. Но будто никто сегодня в этом клубе, кроме Чонина и Чанёля, тех омег не заметил! Хотя как можно не заметить таких необычных для этого места парней?       Чонин ждал их следующей ночью, и потом еще пару вечеров, но омеги так и не появились. Он даже наведывался к конкурентам в соседние клубы, вдруг омеги решили в его проблемный клуб больше не ходить. Но тоже нет.       От отчаяния Чонин запил. Он не ожидал от себя такого, но только алкоголь помогал справляться с тоской в сердце. И альфа слабовольно уступил бутылке. А потом и случайным омегам, что готовы были раздвинуть ноги перед соблазнительным красавцем. Да к тому же пьяным и ничего не соображающим. В общем, как бы Чонин себя не оправдывал, что лечит разбитое сердце, потерявшее вторую половинку, в итоге превратился в безвольного алкаша и потаскуна.       Днем он прочесывал тату-салоны и пытался найти мастера, что узнает необычную татуировку в виде солнца. А ночью забывался с выпивкой в компании доступных омег. Потому что рисунок, что сделал Чонин по памяти, никто никогда не видел!       Вернувшись из отпуска, Чунмён первым делом отправился в клуб. И очень удивился, обнаружив, что все не просто в порядке, клуб прекрасно функционирует, а проблем не наблюдается. Все встало на свои места, когда выяснилось, что Чонин изображал из себя управляющего всего один день, а потом уступил это место опытному помощнику и даже под ногами не мешался. Конечно, доложили Чунмёну и о причинах такого поведения, о разбитом сердце, сбежавшем омеге и запое альфы. Чунмён плюнул на все дела и поехал к младшему на квартиру.       Подопечного он нашел в разгромленной спальне, заваленной пустыми бутылками, мятой одеждой и омежьим кружевным бельем. Чонин спал голым среди всего этого бедлама.       – А где омеги? – уточнил старший, когда сумел растолкать нерадивого гуляку.       – Я их выгнал, потому что они не Солнышко, – прохрипел Чонин. – Мое Солнышко, где же ты! – простонал он, и отвалился на подушки.       – Продолжишь лежать, и точно никогда его не найдешь, – нравоучительно заявил Чунмён, принимаясь за уборку. – Омеги не любят слабаков. Ну и пьяниц тоже. А о чем ты думал, трахаясь напропалую с каждым встречным, я вообще не представляю. И на месте твоего омеги никогда бы такого парня к себе не подпустил.       – Хорошо, что ты не мой омега, – прогудел Чонин из-под подушки. – Уйди, я буду страдать в одиночестве. Мое солнышко-о-о!..       Чунмён тем временем поднял уже слегка помятый листок с рисунком, который Чонин везде с собой таскал. Посмотрел, нахмурился…а потом вдруг улыбнулся:       – Ах, это солнышко…       – Отдай! – Чонин, с откуда-то взявшимися силами, подскочил с кровати в один прыжок и выдернул листок из чужих рук. – Мое! – прижал к груди, непроизвольно порыкивая на наставника.       Чунмен усмехнулся и поднял руки, сдаваясь. А потом дернул на себя одеяло, в которое успел замотаться Чонин и заявил:       – Давай, поднимайся, тебе надо взять себя в руки и тогда и жизнь наладится. Но начинать надо с малого.       – С чего?       – Хотя бы протрезветь. Собирайся.       Храм Солнца – последнее место, о котором только мог бы подумать Чонин, поддаваясь Чунмёну. За старшим раньше религиозности не замечалось, кто бы мог представить, что он посещает воскресные службы в храме.       Здание уже издалека давило своей величественностью: гигантский зеркальный шар отражал солнечный свет и выглядел, как солнце, спустившееся с небес на землю. В главном зале все тоже сверкало от света, так что Чонин порадовался, что надел темные очки. Еще лучше было бы развернуться и уйти. Пускай поклонение Солнцу и самая распространенная религия в их регионе, но это всё не для Чонина. Только вот Чунмён удерживал подопечного крепко за локоть и бесконечно вещал что-то о том, что каждый сам вершит свою судьбу.       – Ты что уже начал проповедь читать? – не выдержал Чонин. Он устало опустился на лавку в предпоследнем ряду, не позволив старшему альфе отвести себя ближе. Да там и мест почти не было свободных. К удивлению Чонина зал был заполнен почти под завязку.       В зале уже появился пастырь Солнца, который занял свое место у амвона. Два других служителя вынесли подносы с подаяниями и расставили на круглом «солнечном» алтаре. За спиной справа от пастыря в две шеренги выстроился хор.       – Зачем меня в храм притащил? Ты сам мастер проповедей. Прочитал бы дома.       Служба началась, и Чунмён недовольно шикнул на невоспитанного парня.       – Послушай, тебе полезно.       – Скукота, – открыто зевнул Чонин.       – Ну, хоть молитвенник открой для приличия, – шепотом велел Чунмён. Он взял один из томиков с полочки на соседней скамье и с силой всунул Чонину в руки.       – Пф… – устало вздохнул Чонин и опустил взгляд на книжку.       Темные очки гулко разбились об пол, когда Чонин яростно встряхнул головой. Обложку молитвенника украшало тиснение в виде узорного солнца со спиралью внутри и пляшущими лучами вокруг!       Альфа выудил из кармана листок со своими набросками и трясущимися руками развернул. Рисунки почти совпадали, вот только на книге вокруг солнца имелся еще ореол из звезд.       – Это же… – обернулся к Чунмёну, протягивая книгу и рисунок.       – Т-с-с! – вновь шикнул Чунмён.       И в то же мгновение просторный зал заполнило ангельское пение, а сердце в груди у Чонина вдруг резко подпрыгнуло, пытаясь взлететь к самому солнцу. Чонин вскинул взгляд на хор и…       Это снова было как выстрел, только на этот раз не в сердце, а прямо-таки контрольный в лоб. Крайним в первом ряду церковного хора стоял его Сол! И это его прекрасный голос сейчас заставлял сердца прихожан наполняться светом и радостью.       Чунмён еле успел перехватить альфу, когда тот резво вскочил на ноги, и усадить обратно, с силой надавив на плечи.       Чонин тут же поймал на себе взгляд Солнышка: удивленный и испуганный одновременно, так похожий на их первую встречу. Омега чисто пел свою партию, ничем не выдавая, что обескуражен, растерян или взволнован. И лишь его глаза теперь неотрывно смотрели на предпоследний ряд. А взгляд с каждой строчкой теплел.       – Это он, мой Сол! – радостно заявил Чонин Чунмёну.       – Скорее всего, это не его имя.       Во втором куплете к Солнышку присоединились и другие голоса. Чонин внимательно осмотрел оба ряда и не без удовольствия заметил, как дернулся, заметив его интерес, ошарашенный Бэкхён-Ягодка. Который, к слову, стоял между Конфеткой и Лапочкой.       Чунмён склонился к уху альфы и пустился в объяснения: в церковном хоре храма Солнца традиционно пели воспитанники духовной семинарии – будущие пастыри Солнца!       – В храме потом будут работать? – нетерпеливо перебил Чонин.       – И работать, и жить, и себя целиком посвящать только этому. Когда на татуировке вокруг солнца появится звездный круг, – Чунмён показательно провел пальцем по обложке, – рисунок будет закончен, а семинарист станет пастырем. И уже безраздельно будет принадлежать лишь Солнцу… а не какому-то альфе. Судя по твоим каракулям, – теперь Чунмён развернул листок с наброском, – времени осталось мало, но оно еще есть. Ну что, протрезвел?       – Стопроцентно!       Ну и пусть. Пусть этот омега служит Солнцу, Чонин теперь тоже начнет. Только Солнце у него будет другое. Свое собственное!