Диагноз:Сумашествие

На базе автоботов было чарующее затишье. Оно было довольно частым гостем, особенно в пору ночи, когда детей что были основной причиной шума здесь не было. Впрочем, если первые сотворяли шум целенаправлено и не скрываясь, то персональный медик команды в тихие ночи действовал совершено наоборот. Слегка всхлипывая на платформе, Рэтчет едва смог подавить возбуждённые стоны удовольствия. Проводя пальцами по чувствительному порту, искра сжималась, а процессор гудел. Занимаясь этим без остановки уже второй земной час, манипуляторы Рэтчета начинали трястись из-за усталости. Температура всего тела стремительно росла до таких масштабов, что вентеляционная система гарантировала своему носителю лишь одно - ещё немного его извращённых утех и она не выдержит обещая заглохнуть надолго. Сейчас старый бот не мог сосредоточиться на чём-то ещё, кроме как ублажать себя в тёмном углу лишь бы никто этого не заметил. Особенно объект его обожания. Каждое его движение. Каждое слово, что его глосса произносит, заставляет искру биться чаще. Ради даже малейшей улыбки на этих губных пластинах, Рэтчет готов был положить актив прямо на стол Мегатрону. Тембр его голосового модуля сводил все мыслитильные процессы с ума, что изначально чертовски раздражало, но после стало просто привычной частью существования. Смотря в его мерчающую голубую оптику, мед бот давно понял лишь одну вещь. Его искра давно принадлежит ему. Если бы он мог, то не задумываясь вытащил её из грудного отсека, предоставив лишь ради очередной похвалы, что была явно не частым гостем. -Спасибо тебе за всё, старый друг. Ты как всегда спасаешь мой актив от колодца искр. Я обязан тебе всем. В холодном и казалось без эмоциональном голосе, Рэтч слышал всё. Истинную благодарность от лидера автоботов, потребность и нужда Оптимуса именно в нём. И что-то ещё, чего он сам не понимал, но его искре казалось и не нужны были очередные пустые размышления. Она хотел, ещё и не сказать, что мед бот противился её желаниям. Эту реплику Рэтчет сохранил на своём жёстком диске и воспроизводил её раз за разом прослушивая каждое слово до дыр. Обязан всем.. Ради Праймуса, когда он услышал это внутри его камеры искры, она засияла настолько, что вот вот могла бы взорваться. Конечно же старый медик не подал даже малейшего вида о том, насколько сильно эти слова заставляли нагреваться внутри весь процесор. Привычно фыркнув и сказав, что Прайм бредит из-за потери энергона, Рэтч неспешно покинул мед отсек. Со звуком двери, что закрылась можно было услышать тихий истеричный всхлип удовольствия. Прикрывая рот манипулятором, медик молился самому Праймусу лишь бы его никто сейчас не услышал. Так унизительно и смущающе старый бот чувствовал себя только когда Юникрон знает сколько эонов назад впервые за свой актив занялся фрагом. Это было настолько давно, что несмотря на прекрасную память медика, даже у него эти воспоминания вылетели из головы. Педипуляторы начало предательски трясти, а в паховой пластине стало тесно. В такие моменты одержимости и реакции на казалось бы обыденные слова, Рэтчет думал, что ему самому не помешала бы помощь медика. Но учитывая что такой роскоши он не имел, то как любили говорить люди, ему приходилось жить со своими тараканами в голове. Да и в своих мыслительных процесорах он прекрасно осознавал, что в его ситуации медицина поможет ровно так же, как десптикон автоботу. Шлак, как же это всё было не правильно. Он повторял это себе каждый раз, когда с безумной зависимостью проговаривал его имя во время очередного самообслуживания. Хотелось услышать похвалу, хотя бы одно слово, почувствовать на себе его прикосновение и наконец-то перестать трястись как идиот. Но он не мог несмотря на все отрицания и попытки взять себя в манипуляторы. Всё заканчивалось одним и тем же. Тихими всхлипами и стонами в мед отсеке. Прямо как сейчас. Каждое движение заставляло узкие стенки входа расширяться, а коннектор изливать смазку, что уже образовалась небольшой лужецей на полу. Похоть била через край и опьяняла до безумия. Казалось, что энергон уже успел вскипеть, а оптика загореть как самый яркий фонарь.Весь свой актив, Рэтчет посвятил именно ему, но почти всегда оправдывал это вынужденной мерой из-за вспыхнувшей войны. Ещё тогда медик не осознавал, что в итоге решение не имеющее выбора станет тем, чего его искра хотела больше всего. С протяжным стоном медик наконец-то перегрузился на платформу уже третий раз. Ноги трясло будто во время землетрясения, а с корпуса казалось вот вот пойдёт пар. Всё тело не поддавалось управлению и не хотя, Рэтчет не сумев удержаться, упал на пол вызывая небольшой шум. Вентеляция медленно, но верно, помогала остудить весь корпус. Прикрыв оптику ладонью, старый бот в последний раз проклял себя за то, что сделал. Искра всё ещё билась в груди не желая успокаиваться. Всё, что мог сейчас говорить Рэтчет, это повторение имени избранника его искры. Юникрон дери, он был зависим от этого мехи на каком-то не нормальном уровне. И даже несмотря на это, он бы с уверенностью выборал дезактив нежели наконец признаться в том, что скрывал уже столетиями. Весь его процесор понимал насколько эти чувства будут проблемным местом в бампере для лидера автоботов. Он же Прайм, и этой фразой всё становилось очевидно. Можно было с уверенно ставить точку, нравилось это ему или нет. Но как сказать это той, кто предательски реагирует практически на каждое действие со стороны правителя, не желая затыкаться? Даже риск не имел никакого смысла, ведь получить отказ прямо в фейспплет было очевидным исходом, чего надоедливая искра мед бота просто не выдержал бы. Вправив паховую пластину обратно, оптика Рэтчета неожиданно начала изливаться омывателем. Шлак, как же он не мог терпеть свою слабость и беспомощность. Ничего более худшего за свою жизнь старому боту попросту нельзя было представить. Это был финиш к которому он вновь вернулся не имея сил сопротивляться. Его единственный и верный спутник, который появлялся в самые шлаковые моменты актива. Одиночество, холодное и мучающее лучше любой физической пытки. Оставаясь один на один со своей искрой он наконец мог дать слабину и нарушить образ непоколебимого медика команды автоботов. Впрочем, эта слабина, как Рэтчет её называл, не была чем-то уж столь ужасным. Он ведь будет в порядке как и всегда до этого, верно? Совсем немного омывателя и медик, вновь будет в порядке как всегда ворча на всех и вся. Убеждая себя в этом, старый бот пытался хоть как-то утешить свою искру, что с каждым подобным порывом слабости реагировала всё больнее. В мыслительный процессор всё чаще забиралось лишь одно. Пленительное решение перестать страдать и уйти в дезактив. Но каждый раз после этого Рэтчет давал себе пощёчину. Сделав это станет легче лишь ему самому, но никак не тем, кто уже стал считать его семьёй. Подобное опрометчивое действие точно пошатнёт искру каждого, чего позволить медик не мог. Он никогда не был эгоистом, и сейчас тоже не будет, он не опустит свои манипуляторы даже не ради себя, а ради них. И так будет до тех пор, пока его искра естественным путём не уйдёт в колодец. Педипуляторы перестали трястись и наконец-то подавались контролю, благодаря чему медик не без усилий, но всё же смог пересилить усталость и встать. Успокоив своё пошатнувшееся состояние, Рэтчет с ледяным спокойствием длительно выдохнул. Лазурная оптика перестала лить омыватель на лицевую пластину и стоически засветилась не давая повода для подозрений. Смотря в стену казалось, вечность мед бот был выжат как губка. -Орион..- всё, что смог проговорить его голосовой модуль который барахлил сейчас словно старый радио приёмник. Истинное имя того мехи, что стал смыслом его актива. Постоянное произношение приятно грело искру и заставляло глоссу повторять это до потери последней капли энергона. Для остаточного успокоения, он называл его имя как последний стоп кран во всём процесоре. И это всегда гарантирует волшебное спокойствие, которое сейчас было важнее любого энергона для поддержания актива. Вернее гарантировало, ведь сейчас искра старого бота продолжала недовольно гудеть требуя чего-то большего. На фейсплете отобразилось уже давно привычное для Рэтчета раздражение которое именно сейчас вывело бота до крайней точки кипения процессора. Не выдержав всего давления, что оказывала на него искра, оранжевый мех ударил рядом стоящую платформу кулаком настолько сильно, что та разломалась на несколько частей доведя бота до крайней точки кипения процессора -Что?! Что Юникрон тебя дери ты хочешь услышать? Когда ты уже наконец-то заткнёшься и оставишь мой актив в покое, шлаковый ты кусок мусора? Хочешь от меня признания? Слова, что успели мне встать комом в горле? Да, я люблю его, люблю каждыми фибрами и всем своим существом. Я не смогу функционировать полноценно, если с этим мехом что-то случится. Я отдам и рискну всем ради него и для него. Да, я ревную каждый раз когда вижу его рядом с Бамблби. Когда их голубые оптики встречаются и Пакс улыбается ему, я готов возненавидеть разведчика, а следом и себя, потому что подобное поведение и мысли омерзительны. Что? Я что-то упустил? Хочешь мне напомнить что-то ещё или ты уже удовлетворена? Ох, ну точно, как я мог забыть, тебе нужно открытое признание именно ему. Тогда ты будешь довольна? Или тебе нужно довести меня до безумия каждого датчика и сенсора на моём теле ради веселья? Медику понадобилось несколько секунд для осознания того, насколько всё что происходит сейчас, абсурдно. Старый бот сменил раздражение и гнев на не прекращающийся истеричный смех. После подобного поведения, он мог подытожить всё лишь одним остаточным диагнозом - сумасшествие. Старый мех просто окончательно поехал головой и разговор с собственной искрой это уверенно подтвердил. Мучительная боль наконец-то объявила о себе хозяину, что нагло её игнорировал. Обратив свою оптику на кулак которым была разломана невинная платформа, Рэтч фыркнул. Энергон обильно вытекал с манипулятора из-за действий хозяина. Анализируя ощущения, оранжевый мех мог сделать очевидный итог его нервного срыва. Ладонь была сломана и требовала лечения. Но Рэтчету на неё сейчас было настолько плевать, что он сразу же перевёл своё внимание на разруху которую сам и сотворил. Беспорядка мед бот не выносил. Внутренний перфекционист с яростью требовал идеальной чистоты и порядочности, а искра что билась в груди, внезапно замолчала, словно её кто-то резко или насильно остановил. Чувствовать блаженную тишину было до волнения не привычно и странно. Но ещё странее была неизвестная причина её успокоения. Хотелось смеяться от того, что мех не мог понять собственную искру и того, чего она хотела. Старый мех устало потёр ладонью фейсплейт и покосился на лужу энергона, что сформировалась под ним. Плевать, даже если он сейчас истечёт энергоном и уйдёт в дезактив, мехе было всё равно. В данный момент его апатия и усталость были намного сильнее инстинктов самосохранения. -Орион... Я люблю тебя. Очередное признание в пустоту , что Рэтчет будет говорить ещё квант знаёт сколько раз, и к сожалению, не сможет прекратить. Не выжержав всей усталости и нагрузки на корпус медик ушёл в длительный оффлайн. Мед отсек затих присоеденившись к тишине всей базы. Всё могло бы и окончиться этим но внезапный звук ходьбы прервал молчаливую идилию. -До чего ж я довёл тебя, старый друг? Пытавшись сказать это как можно тише, оптика Прайма замерцала. Орион видел всё, будучи наблюдателем со стороны, красно-синий мех с отвращением к собственной искре сжал ладонь в кулак из-за своей не дальноглядоности. Если бы он только знал, что искра его друга чувствовала к нему, то всего этого можно было бы так легко избежать. Вновь кому-то пришлось страдать из-за него. Такие моменты заставляли Пакса ненавидеть себя. Иногда лидеру казалось, что его искра была холодной глыбой льда не способной на сострадание. В какой-то момент он остаточно принял это как истину и принял за должное, как и подобало каждой жертве Праймов. Но прямо сейчас, остановив вытек энергона и посмотрев в потухшую оптику Рэтчета, Орион без догадок прекрасно начал осознавать, что именно чувствует. Бережно беря тело старого друга в свои манипуляторы, четырнадцатый из Праймов направился к выходу из мед отсека. Слабая улыбка посетила лицевую пластину Пакса, давая понять, что его искра кажись всё ещё может не только биться в грудном отсеке, но и чувствовать давно утраченое. Нежно притянув к себе оранжевого меха поближе, глава автоботов заставил их холодные пластины соприкоснуться в медленном и чувственном поцелуе. От подобного искра Ориона казалось забилась по всему корпусу, чётко говоря своему владельцу - мы любим его. С подобным утверждением, сыне-красный мех был солидарен. -Отдыхай моя искра, а я защищу твой оффлайн. В данный момент, Ориона Пакса настигло осознание того, что он наконец-то может признаться самому себе в наличии чувств. За его актив, казавшаясь единственной приорететная цель защиты своего народа, во мгновение потеряла главенство и отодвинулась подальше, дав место чужой искре.