Невдуплёныш

       В кабинете Знайки пахло книгами и очень крепким кофе. Ну, и новыми шуршащими листами бумаги, которые он довольно часто доставал из большой папки. Чертежи да чертежи… И как его не укачивает от одного и того же? У Незнайки уже глаза слипались, и буквы смешивались в единую кашу, так как с вечером в помещении тоже стало темно, несмотря на наличие света, который был довольно тусклым.        — Ну, что, дочитал? — Знайка сел рядом с ним на диван и положил на журнальный столик несколько толстых и пыльных книг. Незнайка кивнул, изо всех сил щурясь. Он уже в который раз перечитывал одну и ту же страницу, однако всё равно ничегошеньки не понимал. Ещё и учёный давил на него своим присутствием. Прямо-таки над душой стоял. Вернее, сидел.        — Значит… — на выдохе протянул блондин, — у нас есть ток, и он… — парень положил книгу на колени и вытянул одну руку перёд. Задумался, хмуря брови и щуря глаза. Собирался с мыслями. Знайка всё так же спокойно сидел и молчал, лишь загадочно улыбаясь. — Ну и мы по правилу левой руки определяем его направление.        — М, интересно, — хмыкнул учёный. — Только это у тебя правая рука, а не левая.        — Ой, — Незнайка спешно поменял ладони. — В общем, если знаем, как направлены линии магнитного поля и действующая на проводник сила, то можем определить направление тока. А ещё если ладонь левой руки расположить так, чтобы вектор индукции магнитного поля входил в ладонь, а четыре вытянутых пальца указывали направление тока, тогда отогнутый большой палец укажет направление силы Ампера, — скороговоркой пересказал он, пока мысль не успела выскочить из головы. Чтобы задержалась чуть подольше.        — Молодец. С памятью у тебя всё хорошо, — похвалил его Знайка. — Но принцип-то понял? Что будет, если перевернуть ладонь?        — А… — Незнайка замялся, силясь вспомнить абзац. В итоге всё равно опустил голову вниз, посмотрев в книгу. Вроде было не запрещено, однако даже так он ничего не нашёл. Весь прочитанный материал как назло покинул голову, оставив после себя лишь словосочетания «Магнитная индукция» и «Правило Буравчика». А вот что это, он уже не помнил. — Короче, вот, — парень закрыл книжку и протянул Знайке. — Держи. Физика твоя создана не для меня.        — Хм… — учёный задумался, перелистнув несколько страниц и посмотрев оглавление. — А про строение атома и атомного ядра? Может, помнишь что-нибудь про распад? Мне эта тема всегда казалась лёгкой.        Незнайка отрицательно покачал головой и встал с дивана. Знайка тоже поднялся, немного печально вздохнув. Видимо, он всё же хотел себе помощника. В принципе, блондин мог быть таковым, но это был бы помощник уровня «уборщик». А это точно не являлось его призванием. Однако прибраться, всё же, стоило. Несмотря на аккуратность во внешнем виде, в комнате у главы Цветочного города царил бардак, хотя тот постоянно делал всё возможное для соблюдения хоть какого-то порядка. Увы. Чертежи портили себя не сами, а гениальные идеи зачастую требовали очень много раздумий и бумаги.        Незнайка взял с журнального стола книги по физике с математикой и отнёс к высокому чёрному стеллажу, раскладывая по полкам. Но один решебник по алгебре он всё-таки оставил, ведь, по словам Знайки, мозги тоже нужно кормить и развивать. А эта книга подходила для «кормежки» как нельзя лучше.        — Ты будешь чай? — Нарушил тишину учёный, разбирая от завала свой рабочий стол.        — Было бы неплохо, — немного подумав, отозвался блондин, листая решебник и бегая глазами по примерам. Вроде, с алгеброй у него было не всё так плохо. Некоторые уравнения даже казались чересчур лёгкими.        — Да ладно тебе. Дома ещё насмотришься, — хихикнул Знайка. — Отдыхай.        Незнайка чуть засуетился и положил книгу обратно на журнальный столик, чтобы потом не забыть забрать. Затем он собрал несколько чертежей формата А3, валявшихся на полу, аккуратно сложил в стопочку и отнёс Знайке. Тот с благодарностью кивнул и спрятал их в комод. Так прошло несколько минут, и вскоре в кабинете стало значительно чище. К тому времени как раз принесли чай, заваренный в маленьком стеклянном чайнике, две такие же стеклянные чашечки и вазочку с сушками.        — Присаживайся, — мягко разрешил Знайка, глядя на то, как «гость», который провёл с ним целый день, всё не решается отодвинуть один из стульев, вместо этого оглядывая помещение в поисках завалявшихся тетрадей, требовавших, чтобы их немедленно убрали. Но услышав приглашение, Незнайка всё же кивнул и сел, сжимая и разжимая замок из пальцев. Ему было неловко.        Учёный пока не спешил составлять ему компанию. Чертежи сами себя не уберут, но, увы, Незнайку он не просил пока о помощи, чему последний был не рад, чувствуя себя ещё более неуютно, чем раньше. Только когда стол был окончательно расчищен (ну, до следующего утра), брюнет наконец-то сел рядом с блондином, положив на деревянную поверхность какую-то толстую книгу с закладкой посередине. Наверное, перед сном читал.        — Не хочешь на ночь остаться?        Вопрос ненадолго выбил из колеи. Незнайка удивлённо похлопал глазами и лишь покачал головой. Досаждать не хотелось. Знайка вздохнул и разлил чай по чашкам. Горячий пар от кипятка белой дымкой поднимался вверх, практически сразу тая в воздухе. Блондин вдохнул, почувствовав лёгкий аромат ромашки.        — Ты какой-то чересчур задумчивый, — брюнет поставил чайник обратно на подставку и хитро посмотрел на Незнайку. Вид у того действительно был каким-то потерянным, отстраненным. — Что скажешь в своё оправдание, Невдуплёныш? Всё о ней думаешь?        Докапывался. Блондин неопределённо качнул головой, и светлые пряди упали на лицо, скрыв едва заметный румянец. Знайка хмыкнул и осторожно коснулся пальцами чужого лица, чуть откинув волосы в сторону, тем самым обратив на себя внимание Незнайки. Тот удивлённо посмотрел на учёного, да так и застыл, пребывая в немом шоке.        То ли на ночь гладя ему чудилось всякое, то ли он действительно был слишком невнимателен, но Знайка и вправду чем-то напоминал Синеглазку. И волосы чёрные, и глаза синие, глубокие такие, умные, как у неё, и знал он очень-очень много. Вон, сколько книг в шкафу. И как прикажете не думать о ней, когда рядом столь похожий, выражаясь по-научному, индивид?        — Невдуплёныш, ты чего? Красный такой. Не заболел, часом? Доктора позвать?        — Да нет, нет. Жарко просто тут у тебя, — отмахнулся Незнайка, и Знайка с трудом подавил смех, прикрыв рот рукой.        — Забавный ты, Невдуплёныш.        — Почему Невдуплёныш-то?        — Потому что ты такой, — глаза у Знайки умели смеяться, являя истинное лицо обладателя. Казалось бы, учёный, серьёзный человек, а в двух океанах плясали искры чистого детского веселья и озорства, по-доброму хихикая над каждым встречным. И нельзя было их спрятать или угомонить стёклами даже самых строгих очков. «Да ему же пожить толком не дали», — горестно подумал про себя Незнайка, смотря на явно противоречивые эмоции на чужом лице. Знайке наверняка хотелось выглядеть более собранным, но не выходило, и улыбка не отпускала уголки его губ, нарочно поднимая вверх.        Очаровательно.        Незнайка резко отвернулся, взял чашку, поднёс к губам и сделал несколько больших глотков, не обращая внимания на обжигающее горло тепло. Только, не рассчитав угол наклона и всё ещё жутко нервничая, случайно вылил немного чая и на себя. Это, хоть и чуть-чуть, да привело в чувства. Блондин осмотрел свою мокрую оранжевую рубашку и с тяжёлым вздохом поставил чашку обратно на блюдце, небрежно вытерев рот рукой.        — Эх, вечно у тебя что-то происходит, — сочувственно покачал головой Знайка, достав из внутреннего кармана пиджака платок. Однако в голосе, помимо этого сочувствия, промелькнули нотки зависти. Наверное, послышалось. Незнайка, не поднимая головы, протянул руку.        — Я сам, — хрипло произнёс он.        — Да ладно тебе, Несмышлёныш, — учёный подвинулся ближе к нему.        — То Невдуплёныш, то Несмышлёныш, — усмехнулся блондин. — Определился бы уже.        — Какой смелый стал, — хмыкнул в ответ брюнет, слегка сжав рубашку, а затем проведя платком по мокрой ткани, и внутри Незнайки всё замерло. Это прикосновение было тёплым и приятным. Оно вызвало табун мурашек, когда опустилось куда-то вниз, медленно проведя по телу. — Ну вот, — чужая рука исчезла, и блондин смог спокойно выдохнуть, ощущая, как постепенно спадает взявшееся откуда-то напряжение. — Так хотя бы высохнет быстрее.        Незнайке почему-то показалось, что ничего подобного — рубашке сохнуть ещё минут десять примерно, да и менее мокрой она не стала. Хотя какая разница? Он мог и потерпеть. Разве что это чрезмерное внимание немного вводило в ступор.        — Невдуплёныш, — снова тихо и ласково позвал Знайка. Сердце забилось быстрее. Почему? Незнайка не знал. Как всегда.        Тёплые мягкие губы неожиданно коснулись его щеки, заставив слегка вздрогнуть, но довольно быстро исчезли, оставив после себя горячий след, что приятно покалывал кожу. Незнайка наконец повернул голову, смотря круглыми от удивления глазами на Знайку. Тот как всегда улыбался, а его синие глаза смеялись, глядя на то, как краснеют щёки блондина.        Чувство было незнакомым, странным. Вроде Незнайка читал о нём в какой-то книжке, но там было так мало и так поверхностно, что он опять ничего не понял. Но где-то в глубине души он точно знал, что подобные вещи просто так не происходят.        Внутри вдруг будто что-то зажглось. Непонятное, очень горячее. Оно постепенно превратилось в самый настоящий пожар, и тут Незнайке до невозможности захотелось стереть довольную ухмылку с лица учёного. Почему вечно он один «Невдупленыш»? Нет уж. Информация немного устарела. Блондин теперь был уверен, что Знайка может не вдуплять не хуже, чем он. Но это была лишь часть правды. Отчего всё произошло именно так, не дано знать никому. Это осталось загадкой.        Подчинившись порыву, Незнайка, опираясь на подлокотник, поддался вперёд и впечатался в губы Знайки своими, такими обветренными и обкусанными вследствие довольно частых переживаний по поводу и без. Учёный упираться не стал. Только чуть откинулся назад и положил руки на чужие плечи, крепко сжав. Ждал ведь искуситель. Блондин целовал неумело, но с напором, иногда слегка отрываясь, чтобы сделать глоток воздуха, а затем снова припадая к манящим устам, на которых всё ещё ощущался привкус ромашки. Ему отвечали, покорно приоткрывая рот и позволяя немного больше, чем было бы нужно. Где-то на грани сознания кричало отчаянное «Дальше нельзя!».        Огонь угас так же неожиданно, как и появился, и Незнайка, почувствовав некое облегчение вперемешку с удовлетворением, отстранился, тяжело дыша и с интересом смотря на красного и растрёпанного Знайку, который растерянно хлопал глазами и приглаживал рукой свои чёрные волосы, чтобы хоть немного вернуть форму былой красивой и ровной укладки. Тишина и атмосфера, будто по кабинету ураган прошёлся, напрягали и давили со всех сторон. Блондину показалось, что он недоволен, но учёный, заметив его смятение, лишь улыбнулся, слегка повернув голову, отчего румянец на щеках стал заметнее, и, не скрывая радости, тихо произнёс:        — А вот сестра так точно не умеет…