***
Джемма останавливает свой порыв с размаху открыть дверь в кофейню. На улице такая духота, что воздух можно пощупать — ей хочется оказаться в прохладном помещение как можно скорее. По ту сторону стекла видно, как Доу демонстративно отворачивается от своей коллеги (читать: товарища по несчастью) начищать кофейный холдер, чтобы не наблюдать пришествие Джеммы. Ну уж нет, пупсик, её нельзя игнорировать. — И тебе доброго дня, Доу, — бодро и с легкой издёвкой (для поддержания рабочей атмосферы) здоровается Джемма, снимая на ходу солнцезащитные очки. — Он был добрым, пока не пришла ты. — Не ври, — закатывание глаз можно услышать. — У тебя не бывает добрых дней. — Быстрее, — требовательно говорит Сайлас, игнорируя последнюю фразу. Он соизволяет повернуться к Джемме лицом. Голос скорее нарочито раздражённый (для поддержания рабочей атмосферы, конечно же). — Я ни разу не присел с открытия. — Ты всегда можешь присесть на ху— Звук оборванного слова и трель колокольчиков на двери сливаются в моменте с агрессивной перекидкой взглядов. Сайлас шумно выдыхает через нос, сдвинутые к переносице брови говорят лишь о недовольстве, что ему не дадут вставить свои пять копеек. Будто вынужден отдать очко победы незаслуженно. Джемма ухмыляется. Она называет это здоровой агрессией. Колкой, раздражающей, держащей в тонусе. Яркой, искрящейся, запальчивой, немного притянутой за уши. Для поддержания рабочей атмосферы, конечно же. Оба — и Джемма, и Сайлас — на самом деле не имеют к друг другу настоящих претензий, которые могли бы когда-то довести их до существенных разногласий. Ну, или драк. Айк говорит, что им до этого недалеко. Киаран говорит, что это похоже на сюжет из мыльной оперы: по его мнению они находятся в пятнадцатой серии турецкого сериала из трёхсот. Джемме же нравится версия Нормана — самый умных из них поясняет, что у них какие-то незакрытые гештальты по отношение к друг другу. Однозначно, так и есть. Джемма плохо спит, если за день недостаточно поугрожала Сайласу Доу. Она готова поставить свою любимую футболку с ананасами, что и он того же мнения. "Детка, у нас с ним полное взаимопонимание" — говорит Джемма Кэлу. И всё-таки Джемма проходит дальше по залу, щёлкает задвижкой и проскальзывает за прилавок. Все свои рабочие вещи она хранит в служебном помещение, железная старая дверь в которое, судя по внешнему виду, переживает не первое затишье между ледниковыми периодами. Когда Джемма толкает бедром Доу, чтобы тот отодвинулся от прохода, она не в первый раз ощущает около него запах его духов. Его запах. Она раздражённо дёргает холодную металлическую ручку, и та не поддаётся. Теперь приходит очередь Джеммы злобно выдыхать через нос. Проход в служебку по божьей шутке находится прямо в углу на стыке кофемашины, раковины и кассы. Джемма плечом чувствует его плечо. Ручка непреклонна даже к деструктивному акту в её сторону. — ...чино большой, пожалуйста, — разносится совсем недалеко. — Дай сюда, — слышится совсем рядом с ухом. Джемма не видит, как он отворачивается с дежурной улыбкой (оскалом) от человека, чтобы сварить кофе, она знает, — узнала за много десятков смен с ним, — что Сайлас сейчас поставит холдер в держатель кофемолки до характерного щелчка кнопки включения помола. Знакомый звук дробления зерен заполняет пространство вокруг Джеммы так же, как привкус его духов. — Дай сюда, говорю, — повторяет Сайлас в полный голос. Из-за кофемолки это слышит только Джемма. — Прошу, — буквально с первого нажатия дверь охотно открывается. Сайлас воспроизводит приглашающий пасс рукой внутрь тёмной служебки. — Не соизволит ли миледи ускориться и надеть своё одеяние, чтобы приступить к работе? Ну и тон у вас, джентльмен. Таким обычно говорят неутешительные диагнозы. — Не выёбывайтесь, Сайлас Доу, — тем не менее подыгрывает ему Джемма. Сегодня Джемма долго переодевается. Она слышит как в зале двигают стулья, как хлопают задвижкой на прилавке, как работает кофемолка, как люди делают заказы, как Доу зло топает по ту сторону. Впервые — когда холодный и озябший, прямо с заснеженной улицы, он бросает в неё свой шарф. Кто же знал, что шутку про Санта Клауса не зайдёт? В канун Рождества Айк ставит их на смену вместе. В окружении мерцающих гирлянд и завывающего ветра Джемма Роген узнаёт, что Сайлас Доу пахнет мускусом. Она не успевает вдохнуть до конца. Слышатся шаги. Она никогда не видела, как он пользуется духами. Для Джеммы это казалось странным. Разве такие люди, как Сайлас пользуются духами? Сама она имеет порядка десятка флакончиков, но не привычку брызгаться ими ежедневно. Это вызывает в Джемме диссонанс уже не первый месяц — такой противный человек как Сайлас Доу просто не мог на законодательном уровне иметь такой... такой совершенный аромат духов. Будто лично для него в лаборатории делают. Хлопает задвижка. Да, это точно был мускус. Джемма называет его свежим. Густой древесно-пряный запах. Пряный как горький апельсин и розовый перец, древесный как кедровая роща. Ей представляется сладость в шлейфе аромата. По степени тяжести соприкосновения его рабочих зеленых кроксов с полом можно оценить насколько он раздражен. Дверь распахивается без стука. Секундная заминка. Джемма нападает первой, только-только натягивая на себя футболку: — Если ты хочешь увидеть женщину голой, то необязательно врываться без стука. Урод даже не моргает. — За это время можно было пять раз раздеться и одеться заново. — Какие у тебя интересные познания. — Тебя это не касается, — огрызается Сайлас. Не обидно, но Джемма азартно хмурится: — Я думала у нас всё серьёзно. Ты поставил мне лайк на сообщение. — Давай, Роген, иди работай, — он отодвигается от входа и делает то же движение рукой. — Прошу. С тебя кофе, с меня унижения. Сайлас уходит, оставляя дверь открытой. Джемма чувствует сквозняк из холодного ветра, ощущает аромат духов и наблюдает как дверь медленно сама закрывается назад. Джемма даёт его духам оценку десять из десяти кроксов. Двести девяносто восемь серий турецкого сериала из трёхсот. "Детка, у тебя недотрах" — отвечает Кэл Джемме.***
— Господи боже, — сокрушается Норман. — Ещё пять минут и я поверю в Святого Патрика! Добро пожаловать в клуб, Норман Эшли, располагайся поудобнее, тут очередь на тропе войны. За несколько часов до. рабочий чат «монстрики». участники: кэйлуа, сайлас, киаран, норман, джемайма киаран, 22:13 [голосовое сообщение:...да, Кэл, уже записываю. Сегодня под вечер вырубило весь свет. ... Да, Кэл, не говори под руку. Мы услышали хлопок где-то в потолке... А потом отключилось вообще всё! Я подумал я ослеп! Ты не подумал, ты заорал мне в ухо, Кэл, я до сих не слышу правой стороной. ... В общем, я хотел позвонить Айку, но через пару минут всё включилось обратно. Очень жалко, у нас был такой пикантный момент. Я увольняюсь отсюда.] норман, 22:16 я ему позвоню завтра норман, 22:16 а то опять лампочки перегорели норман, 22:17 уже седьмой раз за месяц Сказано — сделано. Вселенная сегодня благоволит Норману Эшли, поэтому второе, что он делает после прихода на работу — звонит Айку. норман, 7:30 у меня не включается кофемашина норман, 7:42 ДО СИХ ПОР джемайма, 7:50 ну потыкай куда-нибудь по кнопочкам Спасибо, Джемма, но это первое, что делает Норман Эшли после прихода на работу. Вообще-то, он немного драматизирует. Кофемашина включилась. Правда, мерцает всеми лампочками как новогодняя ёлка, варочная группа брызгается кипятком, а паровой кран... Норман даже не хочет подходить к нему ближе, чем на расстояние вытянутых трёх ног. Айк говорит что будет к девяти утра. "Мне как раз по пути". По пути откуда? Или куда? В утро воскресенья? У него бодрый голос и слышно, как на заднем плане чирикают птицы. Норман Эшли не задаёт вопросов почему его руководитель ходит в девять утра выходного дня по лесу, но он готов поклясться Копи Люваком, что слышит в трубке телефона чьи-то крики. Нечеловеческие. За несколько часов до. джемайма, 22:40 у меня только один вопрос джемайма, 22:40 детка, почему ты устраиваешь пикантные моменты с джоном в пустой тёмной кофейне? киаран, 22:43 ... кэйлуа, 22:44 прости. в следующий раз позову тебя третей сайлас, 22:45 не надо, я закрою её в служебке джемайма, 22:46 а шибари будет? сайлас, 22:26 может, обойдёмся бсдмом? [понравилось участнику чата «джемайма»] норман, 22:27 ряди святого патрика — Мне кажется на самом деле у него есть черный подпольный бизнес, — подкатывает Норман к Джемме. Подкатывает в прямом смысле этого слова — на кресле-седле, задорно шурша колесиками по полу. Прямо перед входом разворачивается сцена из «Людей в чёрном»: Айк в отглаженном костюме — в тридцатиградусную жару ведь очень практично носить костюм — передаёт незнакомому парню небольшую коробку, плотно обтянутую чёрным латексом. Они закрывают кофейню на внеплановый технический перерыв и смиренно ждут Айка последние два часа. Ну, точнее Норман смиренно ждёт Айка последние два часа, а Джемма пришла десять минут назад. Вдруг Айк волшебным образом починит всю электрику и придётся работать? — Ага. И кофейню он держит для души, — Джемма всё-равно быстро блокирует экран с открытым чатом, хотя Норман с высоты стула чисто физически не увидит, что она смотрит. Даже если это "нарезка десять часов мяукующих котят смотреть онлайн". Последнее, что хочет Джемма, чтобы Норман поймал её на перечитывание сообщений от Сайласа Доу. На перечитывание сообщений от Сайласа Доу, где он пишет про БДСМ. — Сутенёрство? Продажа органов? — Он начинает загибать пальцы. — Нам стоит вызвать полицию? Наркоторговля. Это точно наркоторговля, думает Джемма, когда Айк заходит вовнутрь и задёргивает шторы. Становится значительно темнее. — Нам звонить в полицию? — Вместо приветствия. — Ты знаешь, где тревожная кнопка. — Айк, я открыл электрощиток... — начинает Норман, но Айк, даже не вслушиваясь, молча разворачивается к ним спиной. Слышится писк какого-то прибора, а сразу за ним — треск, будто на старом телевизоре попадаешь на неработающий канал. Джемма и Норман смотрят сначала на Айка, потом друг на друга, — потом просто от нечего делать опять на Айка. Выглядит он серьёзно, хмурится и расхаживает по залу как курица-наседка, потерявшая одного цыплёнка. Ещё минут десять он ходит по углам, присматривается к пыли, заглядывает под подоконники и ковыряется в цветочных горшках. Джемма и Норман не задают вопросов. У одного в голове — пошатнувшаяся картинка мира, у другой — чужие духи. — Вы свободны. Сегодня у нас выходной, завтра всё по расписанию, — наконец выносит приговор Айк. — И где у вас тут соль лежит? — Где что лежит? — Норман, клянусь, это наркоторговля, ставлю свою зажигалку. — Сразу же хватается за Нормана Джемма. Стоит им только выйти на улицу — яркую, солнечную, летнюю — в свой внеплановой выходной, как жизнь играет новыми красками. Норман пытается отцепиться: его в буквальном смысле хватают за рукав. — Эта та, которая... — Он удовлетворенно выдыхает, возвращая себе свободу, — которая в виде пистолета? — Эта та, которая в виде пистолета.***
Это не наркоторговля. Иначе Джемма Роген не может объяснить причину пропажи подарка Кэла. Она рыщется по полкам, осматривает все поверхности и углы, заглядывает под подоконники и на всякий случай ковыряется в цветочных горшках. Доу застаёт её врасплох, когда она, облазив каждый уголок зала, заходит в служебку. Ну, как заходит. Пытается. Ручка двери игриво не поддаётся. Добро пожаловать, займите, пожалуйста, очередь. — Да чтоб тебя..! — Джемма от души пинает металл. — Пропей пустырника, полегчает, — противненько раздаётся где-то сзади. Слышатся шаги. Хлопает задвижка. Джемма резко поворачивается, кудряшкам на голове остаётся только подпрыгнуть. Доу стоит уже а пределах пары метров, в ожидании поднимает брови и слегка разводит руками в сторону служебки. Понимая, что Джемма не внемлет его намёкам, закатывает глаза и спрашивает: — Может, ты уже пропустишь меня? Он задевает её плечом, когда нажимает на ручку. Джемма чувствует свежесть. Она точно может сказать, что духи нанесли буквально пару часов назад. Господи, он что, из дома без них не выходит? Вдыхает древесную ноту и хватает его за локоть. Что за манеры лапать людей за руки? Сначала Норман, потом Доу. — Давай без нежностей, — кривится Сайлас, вытряхивая свою конечность из захвата. — И не трогай меня. — Ты её взял? — Напор. — Кого? — Раздражение. — Не кого, а что. — Злость. — Что? — Протест. Диалог как по учебнику фильмов Тарантино. Джемма заталкивает Доу в темноту, рукой по памяти находит включатель. Озлобленность. Неудовлетворённость. Нетерпение. Сайлас остаётся стоять в центре крохотного помещения в свете единственной лампочки. По лопаткам ползут мурашки — здесь намного холоднее, чем на улице. Контраст температур действует тикающим механизмом. Возмущение. Враждебность. Досада. — Моя зажигалка. Её нигде нет. — Негодование. — Ты нормальная? На кой хрен она мне? — Агрессия. Джемма хочет что-то сказать. Высказать гнев, клокочущий внутри, выкатить закупоренные эмоции, заставить ощущать то, что ощущает она. Показать зубки. Принудить. Обуздать. Доу щерится, скалит зубы — он тоже так умеет. Ухмыляется. Джемма заторможенно моргает, чувствует сквозняк по ногам. Звонкий хлопок, отдавшийся эхом внутри головы, приводит в реальность. — Ну пиздец, — резюмирует Доу, промаргиваясь. Джемма механически дёргает ручки двери. Та не поддаётся. Доу молча двигает Джемму в сторону, привычно наседает, тянет. И остаётся ни с чем. Они заперты. Сайлас тупо вперивает взгляд в желтоватый от лампы металл. — Ну что, как насчёт шибари? — Со злым весельем уточняет Джемма. Скрасить стрёмную ситуацию не менее стрёмной шуткой она считает необходимым. — Может, ты просто помолчишь? — предлагает Доу раздражённо. Однако, раздражённость явно напускная: сложившиеся обстоятельства вызывают неловкость у обоих. Неуместность. Замешательство. Сомнение. — Ты предлагаешь надеть кляп? Это что, флирт? — Джемма плюхается на повидавший виды пуфик и обхватывает себя руками: действительно становится холоднее. — Это не флирт, — надо отдать Доу должное: прозвучало не как оправдание. — Это маниакальная стадия. Растерянность. Притворство. Задор. Доу так и стоит как неприкаянный родственник у двери. Возможно не надо было так сильно смеяться, когда Киаран на полном серьёзе предположил возможность потусторонних сил. Джемма, будь он неладна, будто читает его мысли: — Что там Киаран говорил про призраков и другую муть? Ну, слушай, — Доу даже не огрызается. Просто молча поворачивается и идёт к её направление. Рукой показывает, мол, подвинься, и садится. — Так вот. Вчера выбило пробки, а сегодня мы застряли в тёмном холодном помещение. И, конечно же, — она достаёт из кармана телефон и смотрит на экран, — нет связи. Сайлас молчит. Видимо, переваривает. Джемме физически молчать не хочется. — Сайлас, — вырывается первее, чем она думает. Периферийным зрением видит, как его брови медленно уползают наверх. Не комментирует и на том спасибо. — Если я спрошу какими духами ты пользуешься, что ты ответишь? Несдержанность. Запал. Вспыльчивость. — Что это не лучший способ флиртовать со мной.***
— Ещё раз, Киаран, по порядку. Айк требователен как никогда. Киаран вздыхает в стомилионный раз. — Я шёл на пары мимо кофейни. Захотел зайти взять кофе. Захожу — никого нет. Пошёл в служебку, открываю, а там эти сидят, — и кивает в сторону этих. Эти — Джемма и Сайлас — сидят на пуфике три часа шесть минут пока доблестный Киаран Блайт по зову сердца не решает пойти грызть гранит науки и по пути спасает несчастных. Буквально через пару часов Айк срочным образом дёргает всю команду на место сбора и вот теперь они все тут — в сумраке, в пропахшей полынью одежде и ахуе. Айк кивает, что-то записывает в телефон. Встаёт, уходит. Возвращается обратно. — Сейчас я вам покажу, кто здесь папочка. И с грохотом ставит на пол мешок соли.***
— Скажи это ещё раз, — не просит, требует. — Святого Патрика не существует, — в темноте слышится улыбка. — Или в третий раз повторить? — Айк сказал, что три это какое-то дохрена важное магическое число. — Мы много что говорим. — Джемма, скажи мне что-нибудь. — Поцелуй меня.