My worst enemy is my memory
Why are you always calling me?
Your voice is my favorite sound
I fell in love.
Посторонний шум всегда вызывал у Дань Хэна головную боль. Он ненавидел все звуки, доносившиеся из-за пределов его комнаты: резкие хлопки дверью, какие-то копошения.. Первое время пребывания на Астральном Экспрессе было невыносимым. Привыкнуть к новым звукам: чужим привычкам громко хлопать дверью, постоянным разговорам за стеной – было сложно.. А ещё он ненавидел, когда привычных ему звуков нет. Тогда ему попросту начинало казаться, что снова что-то идёт не так, что прошлое возвращается. Все выученные им звуки Экспресса звучали как колыбельная для его нервов. Каждый шаг, расписанный поминутно. Он точно знал, когда в свою комнату идёт Химеко, размеренно цокая каблуками, а когда это была Март со своими слегка прыгающими, но всё-таки ритмичными шажками. Звуки Март поначалу казались ему хаотичным. Лишь со временем он привык к ней. Прислушавшись, он мог с 90% шансом определить, чем занимается его соседка. И это его успокаивало. Шорохи, по которым он мог понимать, когда Март развешивает фотографии, а когда пытается прибраться в комнате, стали настолько родными ему, что без них он даже не мог сосредоточиться на важных делах. Он попросту привык. Привык к своей шумной соседке. В эту ночь он был сам не свой. Сегодня Март почти не было слышно. Ни возни уборки, ни напевания очередной рекламной песенки, которую она где-то услышала. Зато он слышал тихие-тихие всхлипы. Сначала он думал, что это Стелла. Потом он подумал на Пом-Пом. Но когда он осознал – точнее, услышал, – что эти двое заняты своими делами, он сразу понял, кто именно является источником таких душераздирающих звуков. Слышать такое было больно его сердцу. Он никогда бы не поверил в жизни, что Март, милая и жизнерадостная Март 7, может быть такой. Дань Хэн видел её всякой: раздражённой, недовольной, тревожной. Но её слёзы не были доступны никому. Словно в таком большом и разнообразном спектре её чувств не было для них места. Ему было беспокойно. Внутри разгоралось желание защитить её, но он даже не знал, от чего. Тревога за Март не давала покоя. Настолько, что ему хотелось прямо сейчас сорваться с места, прибежать к ней в комнату и прижать к себе. Настолько, что ему хотелось проявить заботу, которую он никогда ни к кому так ярко не проявлял. Дань Хэн не смог сидеть сложа руки. Решительно, но тихо, чтобы она вдруг не услышала, он вышел из своей комнаты и направился в соседнюю. Дверь её комнаты была приоткрыта. Дань Хэн даже удивился, что никто так и не зашёл. Вместо привычного яркого света, который освещал бы весь коридор, он увидел лишь тьму. Тьму, которая слегка рассеивалась от небольшого ночника у кровати Март. Он знал – что-то не так. Она никогда не любила темноту. В комнате Март всегда было достаточно ярко, даже когда она спала. Это он узнал случайно, когда проходил мимо её комнаты, направляясь по своим делам. Этот яркий свет освещал коридор вагона глубокой ночью настолько, что Дань Хэн невольно щурился, лишь бы меньше света попадало на сетчатку. Парень прильнул к двери. Хотелось разглядеть её, убедиться, что она всё ещё на Экспрессе. Он словно боялся, что её больше не будет, ведь он так привык к ней, к её существованию, к её шуму. А дверь, на которую он облокотился в попытках разглядеть подругу, предательски съехала в сторону, противно скрипя и заставив Март подскочить с кровати и в экстренном порядке вытирать слёзы, делая вид, что всё хорошо. Дань Хэн в ступоре смотрел на Март. И про себя проклинал эту сраную дверь. — Хэн? — Она всегда звала его кратко. Три буквы, а внутри него уже бушевал ураган. Краткое, но такое родное «Хэн», было маяком для него, что Март – это всё ещё Март, а не очередной жаложук, выдающий себя за неё. Он осматривал её очертания в полумраке. Заметил, что она крепко прижимает к себе плюшевую Пом-Пом. — Тебе что-то нужно, да? Я сейчас.. — Март 7 уже было хотела встать с кровати и подойти к нему, но Дань Хэн её остановил. Подошёл сам. И просто сел рядом на кровать. Поддерживать людей так, как нужно всегда было для него проблемой. Он всё время был скуп на эмоции, отчего любой сказанный им совет выглядел как безразличие или упрёк. И сейчас он вновь решил молчать. Решил успокоить действиями, а не словами. Пока левая рука пыталась нащупать во тьме руку Март (ведь он совершенно точно не мог оторвать глаз от её лица), правой рукой он вытирал вновь стекающие слёзы. Но сказать всё же что-то хотелось. — Ты.. как? — выдавил он из себя, сглатывая давно застрявший ком в горле. Март натянула улыбку, пытаясь скрыть за ней свою душевную боль, прекрасно зная, что мокрые глаза давно всё сказали за неё. — Я тебе спать помешала, да? Это всё та же Март 7. Всегда готовая сместить фокус с себя на остальных. Та же Март 7, что ставит благополучие родных превыше собственного. Но Дань Хэн знал, что в эту игру могут играть двое. И сейчас он поставил Март на первое место, сместив свою зону комфорта куда пониже. Настолько низко, что никто бы никогда и не достал. — Март. Что произошло? — он старался проявить нежность и заботу в своём голосе. Получилось так себе. Сейчас он скорее звучал тревожно и напуганно. — Всё нормально! Просто.. И с этим «просто» словно был нажат рычаг, позволяющий ей высказаться. Водопад слёз резко хлынул по её и без того влажным щекам. Она не выдержала. Начала горько реветь, рассказывая о своей усталости. Поток накопившихся чувств и переживаний хлынул на Дань Хэна, заставляя его задыхаться от трёх вещей – нескончаемый трёп соседки, её личные переживания и тема, которую он так избегал с попаданием на Экспресс. Прошлое. Он всегда знал, что с Март 7 они отличаются в этом плане. Дань Хэн всегда старался убежать от него, пока безрассудная Март стремилась узнать о себе больше. И эта тема давалась ему тяжело. Парень понимал, что волей-неволей, но триггер был задет. И что она на самом деле-то и не хотела. В обычном состоянии он бы старался избежать каких-либо упоминаний прошлого. Не важно: своего, чужого; – не сейчас. Не тогда, когда Март с её переживаниями оказалась важнее. Март 7 продолжала плакать. С каждой покатившейся слезой на его сердце всё сильнее разрастались трещины. С каждым «я устала» из трещин наружу просились давно забытые ощущения. Он не был тактильным, нет. Но сейчас почувствовал острую нужду прижать к себе Март и аккуратно погладить её по нежным волосам цвета вишнёвой жвачки. Девушка вжалась в его грудь. Тяжело дыша, словно пытаясь вдохнуть запах знакомого ей человека, Март сжимала ткань его футболки. Она уже наизусть выучила его запах, который сейчас был как баночка горько пахнущего лекарства, сунутая под нос, дабы привести пациента в чувство. Ткань на плече промокла достаточно сильно, чтобы его сердце окончательно растаяло и позволило совершить глупость. Обнять её. — Мы сделаем всё возможное, чтобы вспомнить твоё прошлое. Обычно он бы сказал что-то вроде «Ты обязательно найдешь информацию об этом, а я помогу чем смогу, но не обещаю». Но не сейчас. Сейчас для него не существует никаких «я» или «ты». Только не в случае с такой уязвимой к внешнему миру Март. Она подняла голову, чтобы взглянуть в глаза Дань Хэна. В уже тёплые и заботливые глаза Хэна, который в этот самый момент хотел для неё лучшего. «Мы». Вот что крутилось в голове Март 7. Нескончаемая карусель, где вместо различных животных вырисовывались лишь две буквы. — Обещаю. — следом за его обещанием последовал кроткий, но наполненный любовью поцелуй в лоб. Дань Хэн наконец-то позволил себе признаться в том, что давно перейдённая грань их отношений уже размылась окончательно. Он помнил, как она только-только попала на Экспресс. Как все сбежались на крики их любимого проводника и как он сам отогревал замёрзшую безымянную, которую они всей командой вызволили изо льда. В его памяти навсегда останется её нагое тело, укрытое его плащом, которое он бережно держал на руках, боясь уронить. Как безымянная, до костей продрогшая от холода, тянулась ледяной рукой к его щеке, словно пыталась ощутить тепло. И как тогда она неосознанно его поцеловала в щёку. Они никогда не вспоминали этого, обсуждая появление Март 7. Словно этот эпизод – лишь выдумка самого Дань Хэна. Словно ничего тогда и не происходило. Но вместе с той глыбой льда, из которой они спасли безымянную, был расколот и лёд в его сердце. Только сам он себе никогда бы в этом не признался. Дань Хэн бережно взял её на руки, как тогда. Но сейчас он согревал её морально, а не физически, и всё равно боялся уронить. — Тебе нужно поспать. Сейчас, уложу тебя.. Ему, конечно, было бы неудобно выкидывать лишние вещи с кровати, держа на руках драгоценное сокровище. Но и позволить ей лечь спать в беспорядке он не мог. И в итоге не придумал ничего лучше, чем отнести её в свою комнату. Там точно чище. Всё равно не собирался оставлять её одну на всю ночь. Не хотел снова слышать её плачь. Не хотел, чтобы снова кошки скреблись на душе. Март 7 ничего не говорила. Лишь заворожённо смотрела на него и цеплялась за его тело как за последнюю соломинку, не желая снова погрязнуть в омуте из тревожных мыслей, так любящих грызть нервы. Он аккуратно положил её в свою постель, и только собирался отойти включить свет поярче (как она любит), как почувствовал крепкую хватку за штанину пижамы. — Останься.. Освещение ей вовсе и не нужно было. Она уже нашла свой источник света. Даже оставшись в кромешной тьме вдвоём с ним, она не испугается. Ведь Хэн – её Хэн – рядом. И только стоило ему бросить взгляд на Март, как он увидел взгляд брошенного всеми котёнка. Котёнка, что так давно не чувствовал тепло, заботу, любовь. Изголодавшегося по любви. Дань Хэн смекнул, что сейчас ей не нужно ничего больше, кроме него самого. Лёг рядом, позволил Март устроиться поудобнее и положить голову на его грудь. Её успокаивал звук сердцебиения Хэна. Вот он, рядом. Не уходит. Остаётся рядом с ней. Возможно, на утро они и решат не вспоминать произошедшее, но это будет только утром. Хотя оба где-то в глубине души осознают, что ничего не будет как прежде, оттого и тянутся друг к другу. Сливаются в нежном, первом поцелуе, воруя друг у друга воздух. Им давно уже было это необходимо. Осознать свои чувства, позволить показать их друг другу. Разрешить себе задержать прикосновения дольше, чем положено просто друзьям. Дать себе право любить. Поцелуй прерывается на восстановление запаса кислорода в лёгких. Они, естественно, не хотели ни на секунду прекращать этот миг, но жить им тоже надо. И пока Март 7 пытается отдышаться, Дань Хэн заботливо поправляет упавший на её уже покрасневшее личико локон. Хотел лицезреть родные черты. — Хэн, — он останавливает Март от продолжения фразы очередным поцелуем. Знает, что она скажет. Он уже знает, что она любит его, и поцелуями даёт понять, что её чувства не безответны. А в мыслях обещает себе больше никогда не закрываться. Только не от своей Март.