Крылья ангела

Я не псих. Думайте что хотите. Не псих я. Просто люблю её такой, какой она была при мне всё то время… И сейчас она та же. Она… Она великолепна… Она выходит на сцену, и у меня дыхание перехватывает от её образа. Её образ — ангел. Красивое белое платье, идеально подчёркивающее все её такие совершенные изгибы и очертания тела, перчатки до локтя, нимб над головой и самое прекрасное. То, из-за чего она становится такой прекрасной, такой чистой и нежной. Как ангел. Крылья. Чудесные, большие крылья за её спиной. Они дополняют её образ, делают её ещё божественнее. Я помню эти крылья. Я была с ней год назад на репетициях. Была с ней на самой постановке, когда мы уже выступали. И эти крылья обворожили меня ещё тогда. С тех пор я всегда любила её в этом образе. Любила эти её крылья, из-за которых я поклонялась её божеству. Да, но много времени прошло. У меня до сих пор перехватывает дыхание при виде неё, но я пришла сюда не за этим. Она смогла влюбить меня в себя, а потом бросила, как ненужную вещь. Я боготворила её, и она улыбалась мне, но за спиной ненавидела и презирала. Она никакой не ангел. И сегодня я ей это докажу. Я лишу её того, что делало её ангелом. Спектакль заканчивается, артисты кланяются, а я всё не могу оторвать от неё взгляда. Она безумно красивая. Так невинно, но с другой стороны так порочно… Я встаю со своего места, аплодируя. И пока они кланяются, иду к сцене. Медленно поднимаюсь по ступенькам, смотря в её глаза. Не смея отвести взгляд. И судя по тому, как она немного нахмурилась — она меня узнала. И она меня помнит. Осознание этого факта даже немного греет душу, но я себя отдёргиваю. Нельзя доверяться ангелочку, зная, какой демон сидит внутри него. Просто нельзя. Я протягиваю ей букет белоснежных роз. Это твой любимый цвет, милая. Ведь белый — это символ чистоты, непорочности, причастности Божественному миру. Не так ли, ангелок? Она перестаёт хмуриться. Улыбается, мягко забирая из моих рук букет, и кончиками пальцев легонько дотрагивается до моего плеча. — Спасибо. Шепчет. Я киваю. Разворачиваюсь, садясь на свободное место в первом ряду. Артисты скрываются за кулисами, и я не сдерживаю злой ухмылки. Я знаю её. Она любит стоять подолгу за кулисами, в свете прожектора. Вы не ослышались. Прожектора. Одного. Когда вокруг тьма, а она стоит в свету. Как чёртово Божество. А потому я, прячась за толпой людей, встаю со своего кресла и поднимаюсь на сцену. Проникаю за кулисы, где меня встречает старый знакомый. Благодарю его взглядом, садясь в неприметное кресло. Спустя некоторое время все артисты расходятся. За исключением одной. И меня. Когда везде потухает свет, я встаю с кресла. Достаю из обуви кинжал и удобно беру его в свою руку, подходя к другим кулисам. Выглядываю из-за них и киваю. Да, она сидит на полу в свете прожектора. Моя постановка будет в свете. На секунду мне даже показалось, что её крыльев нет, но… Они с ней. И я лишу её их. Я выхожу из-за кулис, тихо подходя к ней. Сидит такая невинная… — Ты ведь не ангел, верно? — спрашиваю я шёпотом. Шёпотом, который разлетается по всей сцене эхом. Она вздрагивает, оборачиваясь. — Кто здесь? Тихо шепчет. Ещё тише, чем я. Я подхожу к ней и выхожу в маленький круг света. Теперь прожектор освещает нас обеих, отбрасывая тени. Она вздрагивает, узнав меня. — Ты? — Я весь год верила в то, что ты ангел. Что ты божественна, что ты достойна в этом мире всего самого наилучшего… Что ты будешь со мной такой же, какой была тогда. Твои прикосновения были для меня всем. Всем, о чём я могла только мечтать. А твои слова… Боже, какие же слова ты говорила мне. И мне казалось, что сам Бог подарил мне тебя. Ангела с чудесными большими крыльями. Но ты ведь не ангел. — О чём ты вообще говоришь? — Довольно притворства! Ты предала меня! Обвинила в том, что я сумасшедшая! И сделала это за моей спиной. Совсем не как ангел. Ты не заслуживаешь этих крыльев. И после этого я достаю кинжал, сразу же одним отточенным движением проходясь им по её спине, отделяя Божество от греха. Крылья, что находились за её спиной, падают на пол сцены с глухим стуком, а она вскрикивает. Сзади её белоснежное платье окрашивается в алый цвет, который сейчас стекает и с острия моего кинжала. Крылья за её спиной исчезают, и я удовлетворённо киваю. Она плачет, сидя на полу на коленях, а прямо в её ногах лежит букет красивых белых роз. Подаренных мною. Кровь капает с кинжала на эти розы, так же, как и платье, окрашивая их в алый цвет. Я бросаю кинжал на пол рядом с ними и перевожу взгляд на неё. — Где твои крылья? Где твои крылья, милая? Где те крылья, которые мне нравились?! Выходит, ты не ангел, да?! Жалкая пародия! Она мне не отвечает, плача. Я качаю головой, разворачиваюсь и ухожу из света в тьму. Ухожу, оставляя там, в свете, любимую женщину со шрамами от крыльев на спине, кровавое платье на ней, окровавленные розы и кинжал. А крылья? Крыльев её больше нет. Те, с которыми она выступала, висят в гримёрной. Я видела, как их отсюда уносили. Настоящих крыльев у неё больше нет. Она не ангел.