Секунды идут, как минуты. Минуты проходят, как часы.
«И почему на съезд так никто и не пришел?» — думал Зонтик, готовый провалится под землю от этих дискомфортных ему взглядов.
Пиковые. Сразу два носителя сей масти наблюдали за, казалось, каждым вздохом, каждым движением глаз шестого клона, отчего голубовласый сильнее вжимался в стул. Неловкое молчание повисло в воздухе, но душа того во всю кричала о помощи. И сказать что то… Было не то, что трудно. Это было
испытанием. Сидящие напротив нечитаемы, их мысли были неизвестны валету треф. Он нервно постучал пальцами по столу, но сделал это тихо, чтобы не привлекать еще большее внимание к своей персоне. На нем, помимо сего, лежал еще и драгоценный генератор, который Зонтик боялся даже из рук выпустить.
Эта невыносимая тишина, что постепенно сводила с ума, этот напор, прессование на душу шестого со стороны тех, кого он сторожился, заставляли панику внутри нарастать. Голубоглазый больше не желал безмолвия, повисшего за столом переговоров, ибо такими темпами паранойя завладеет им полностью. Отклонившись на стуле вбок, тот похлопал глазами и, кашлянув, наконец, вытянул из себя предложение:
— Ну так… Как там дела в ваших странах?
Вопрос заставил двух напротив оживиться. Вару, что до этого гипнотизировал того взглядом, как по команде вскочил со стула, растягивая до ушей гадкую улыбку. Будто парочка слов из уст меланхолика и было тем, чего он ждал все это время.
— Наконец-то ты спросил! — пиковый валет облокотился о стол, словно желая на него забраться — Хочешь узнать, да?!
Действительно хочешь?!
Зонтик только и успевал отмахиваться руками, ибо произнесённое звучало не как уточнение, а как запугивание.
Где то в стороне послышалось спокойное
«умерь свою гиперактивность». Да, Пику не сильно нравилось такое поведение пятого, а на собраниях так оно вообще раздражало. Он понимал, что словами на тролля воздействие не окажешь, но тот, на удивление, замолчал, хоть и продолжал пожирать взглядом несчастного оппонента.
— Эмм… Ну я так,
из вежливости, п-поддержать разговор! — нервно улыбнувшись, сказал шестой. Желание спрятаться под тот же стол, неудобное положение и страх — всë это постепенно овладевает им.
Вару непонятно ощерился на трефа, усаживаясь на место. Он даже не собирался подкалывать его? Не собирался издевательски хихикать над его страхом? Нестандартное поведение больше насторожило Зонтика. Он напряженно поправил берет на своей голове, исподлобья глядя на пиковых. Жуть. От них веяло чем-то
темным, потусторонне—демоническим. Один своими язвительными словами вызовет панику, а второму… достаточно взгляда. Голубоволосый сидел смирно, размеренно дыша, думая о том, как бы спрятать эмоции и не сделаться открытым для воздействия.
Пятый клон попереглядывался с ним еще пару секунд, а после развернулся к Пиковому Королю. Его тонкие, длинные фаланги подозрительно игриво коснулись предплечья восьмого, хватаясь за него. Фиолетововолосый уставился на пятого в ожидании объяснений, но не успел что-либо сказать, ибо тело валета пик подалось ближе, а над ухом лидер сию же минуту услышал смешок.
Видимо, это не то, что шестой должен был увидеть. Или он увидел
не совсем то, на что Вару, собственно, и рассчитывал. Убедившись в заинтересованности Зонтика, пятый начал увлеченно что-то нашептывать лидеру, поглядывая, насмешливо щурясь на потенциальную голубоглазую жертву. Ему стало еще страшнее. Оставалось лишь беззащитно глядеть на двоих, что сейчас напоминали двух сплетниц, коих тот наблюдал еще во внешнем мире. Ох, не хотелось бы окунаться в эти воспоминания…
В один момент тело как будто парализовало. Пара желтых глаз, кошмарящих до косточек, вгрызлась прямо в его физиономию, разглядывая. Страх сбылся, резко стало холодно. Не то взгляд его морозил, не то сама обстановка приварила суставы к злополучному стулу.
«Не смотри, не смотри…» — молился про себя трефовый валет, мечась небесными очами из стороны в сторону.
А пятый всë продолжал. Продолжал глаголить королю то, отчего на лице у него сначала показалась гримаса недоумения, а после еще одной парочки слов…
улыбка. О, черт, это могло значить все что угодно. В совокупности с нахмуренными бровями это явно предвещает что-то нехорошее.
Надо срочно уходить. Зонтик все-таки смог оторвать себя от сиденья и приподняться, но пиковые сделали точно также и направились к нему. Ужас опять сковал все тело, и теперь проблема была не в его голове, а подкрадывалась наяву. Она в лице ранее сидящих напротив близилась и близилась, пока не окружила с двух сторон, убивая надежду на спасение. О, как же хотелось стать невидимым, испариться, раствориться.
Но они не позволят. Двое, будучи настороже, без слов грозили тому не двигаться более.
—
Из вежливости, значит… — голос восьмого раздался сбоку, вызывая дрожь, ибо по интонации понятно, что за этим последуют какие-либо действия.
И ведь точно. Не успев анализировать эти слова, трефовый ощутил, как довольно сильные руки ловко схватили его сзади, обездвиживая несчастную тушу. Глухой выкрик сорвался с его уст, конечности зашевелились в надежде оказать сопротивление, а в груди снова зародилось неприятное волнение.
Безуспешные дерганья прервал никто иной, как Вару, поймав шестого за ноги и в итоге фиксируя в воздухе.
— А можешь,
из вежливости, так не дрыгаться? — ехидно протянул тот, а после последовал тихий смех, который пуще прежнего исцарапывал нутро.
Испуг постепенно отражался слезинками в голубых глазах. Зонтик не был готов так рано встретить свою смерть, да еще и от чьих-то рук.
— Выпустите м-меня! — слова не произносились так, как раньше: теперь их приходилось вытягивать из себя сквозь стучащие зубы.
Как и ожидалось, никто этого не сделал, вероятно, считая просьбу пустым звуком. Тем звуком, который нужно свести к минимуму. Импровизированно захватив ноги шестого одной рукой, пиковый валет протянул другую к лицу того, прижимая указательный палец к устам, что демонстрировало характерный жест
«тихо». Голубоволосый ощущал его не как таковой, а как крест, который на нем только что благополучно поставили этим образом. В ухо тогда же ударился теплый воздух: казалось, само пламя опалило бледную кожу. Обхватывая шестого сильнее, Пик показательно дышал, да еще и так томно, глубоко, что заставил не на шутку насторожиться. Впереди он уловил похотливую усмешку и изумрудный блеск очков, ощущая разрывающий кожу пульс в грудной клетке. Оставалось надеяться только на то, что клоны все-таки придут.
Придут и остановят этот кошмар, спасут от суровой участи.
Вокруг только белая пустота и ни единой живой души. Вновь пожирающая тишина воцарилась на съезде. Ее нарушали только полные ожидания вздохи и шуршание ткани. И Зонтик, заглушенный стуком собственного сердца, мог продолжить сходить с ума, если бы двое не решились перевернуть его в воздухе. То вызвало неожиданный выкрик: голубоволосый зажмурился, не желая встретиться лицом с полом. Однако сего не произошло: пиковые синхронно подхватили его, аккуратно укладывая на поверхность. Теперь, стоя на коленях и опираясь руками о пол, треф окончательно замешкался: что делать в такой ситуации он предположения не имел.
— Нет, нет,
нет!.. — окутывала тревога. Сквозь накрывшую рябь глаза смотрели на массивные черные ботинки восьмого, что словно намеревались вот-вот наступить, расплющить, раздавить, как мелкую букашку.
— И нечего так выть! — звонко раздалось сзади.
Но как тут не выть, когда на твою беззащитную плоть появились планы, понятные только им двоим. Шестой вдохнул как можно глубже, считая кислород своей последней надеждой, последним даром перед страшным, что может произойти в любой момент.
Нахождение такой позиции очень напрягло и даже смутило Зонтика тем, что Вару… придвинулся вплотную. Ведь провокатор был недопустимо близко к его заднице и…нет, голубоволосый не был тем, кто имел бы при себе грязные мысли, но даже так это показалось чем-то странным. Растерянный взгляд хотел было встретиться с виновником сего и понять причину, только вот повернуть голову трефовому не позволил король пиковой масти, положив скрытые перчатками ладони к нему на щеки и поднимая на себя.
— Мы просто потратим время на что-то
более приятное, прежде чем начнутся все эти ненужные разговоры. — на удивление бархатным голосом, наконец, прояснил ситуацию лидер.
И вновь ледяные очи осматривают его лицо; думалось, тот весь состоял изо льда, заставлял холодок распространяться по телу в его присутствии. И то могло сработать и сейчас, если бы эти драконьи глаза не посмотрели так, будто вожделели совсем обратного эффекта.
Зонтика не могло не сбивать с толку, не ужасать грядущее. В его горьких зеницах отражались все самые ненавистные страхи, что эти двое вытягивали наружу из самых глубин невинной души, давя авторитетом и не позволяя их скрыть. Подсознательно тот понимал, что не в силах этому противиться, и единственное, что ему оставалось — быть готовым.
Готовым к тому, что может с ним случиться.
Теорий было много, но стоило Вару чуть потереться о его бедра, одна вытеснила все разом и вмиг вонзилась в голову до боли жарящим стыдом. Бледное лицо приобрело малиновый оттенок, ведь это же
совсем не то, чего он ждал от опасной масти. От этого страх никуда не делся, но к нему добавилась еще и волнующая неловкость.
Вëрткие пальцы, между тем, нащупали края драгоценных, на сей момент, штанов, и принялись до ужаса медленно и изнурительно тянуть вниз. Трефовому чудилось, что вместе с этим с него снимали последнее, чем он мог от них отгородиться, снимали с неправильным, срамным подтекстом. Шуршание и лязг обмундирования спереди тоже не мог не привлечь взор того: пояс, с треском упавший в опасной близости от рук, побудил оторопеть и, наконец, заговорить:
— Ч-что вы… — этот вопрос был, скорее, риторическим, поэтому, встряхнув головой, Зонтик опомнился; но корректно его перефразировать не дало чувство горячей руки на голой коже. Она неприемлемо, по-собственнически очертила края тонких боксеров, заставив от щекочущих ощущений непроизвольно дрогнуть, крепче сомкнуть губы и бороться с бьющим в голову стеснением.
— Если желаешь наслаждения, то твоя задача — не брыкаться и не голосить лишний раз. Я знаю, о чем говорю. — твердо закончил Пик, не позволяя усомниться в своих словах.
Это не было похоже на угрозу, скорее на предостережение, а с его, о чудо, невраждебной интонацией так точно. Вряд ли в данном положении есть выбор, но… Восьмой никогда не слыл лжецом и ни при каких условиях не бросал слова на ветер.
Наслаждение… Может и звучит слишком громко, слишком непонятно, но было бы то так — король легко подобрал бы другое, менее
сладкое слово.
— Нужно поспешить, чтобы не обрести нежеланных зрителей. — продолжил он, обращаясь к расплывшемуся в предвкушающей улыбке Вару.
— Я — сама ско-орость! — протянул кудрявый, спирали которого после скользнули вниз, вглядываясь в никем до этого нетронутые булочки.
— Не перестарайся, «
скорость», — нахмурив брови, пригрозил фиолетововолосый, снимая тяжелый шлем с головы. — Истерик нам не нужно.
Пятый лишь цыкнул на последнее, мол,
«а так хотелось». Но, в любом случае, сейчас задняя часть шестого полностью в его похотливых ручонках, полностью в его распоряжении.
Пик, встряхивая примятыми к голове от убора волосами с целью их распушить, опустился на колени, вновь направляя пламенеющие зрачки в сторону двух голубых озер.
Ох, эта дурманящая власть. Чувство доминирования над положением Зонтика тешила распаленную фантазию двоих, что, под влиянием масти, все-таки имели общую манию величия, пусть и выражалась она у них по-разному. Лицо трефового не прекращало наливаться неположенной краснотой, пока мозг все больше и больше вникал и познавал обстоятельства.
Взгляд путешествовал по сидящему перед ним королю, ведь осмотреть что-то или кого-то помимо тот был не в состоянии. Тяжелое дыхание, колышущее нависшие на лицо пряди, грозные черные доспехи, некоторые элементы которых покоились где-то неподалеку на полу… И точно: теперь пояс не мог прикрыть результат сех действий и мыслей в виде тесного возбуждения, рельеф которого шестой неумышленно разглядел на ткани черных обтягивающих штанов. Завидев то, Зонтика словно вытеснило из реальности подавляющим смятением, заставившим раскрыть очи в ошеломлении и застыть, подобно стоящей поблизости колонне. Сжатие провокатором одной ягодицы только подлило масло в огонь, загоревшийся сильнее в щеках голубоволосого. «
Это так…странно!» — умозаключил треф, сильно зажмуриваясь от смущения, в надежде упасть в обморок и не испытывать пробегающий вдоль позвоночника обжиг. И, это, пожалуй, ныне было наилучшим способом избежать контакта. До жути неприличного контакта.
И вновь непонятное шуршание вбилось в уши параноика. Прислонившийся вплотную Вару быстро отпрянул и резво зашуршал зелёными брючками, кои, судя по всему, пытался снять. И если это можно было предположить только по характерным движениям и звукам, то зреть, как прямо напротив подобное действие совершал Пик было удивительно стыдно. Оба словно по заговору, словно
по какой-то схеме выполняли все синхронно, изумительно точно, и это пугало.
«Они же не…» — хотел было подумать шестой, как его подбило предположение о союзе двух пиковых, созданный уж точно не в обычных целях. Те все запланировали еще до собрания: когда смотрели на него, когда прожигали хитрым, многообещающим взглядом — они знали, что будут делать потом. И от этого все трепетно закрутилось внутри, как будто слепляя все органы в огромный ком.
Оба, спустя жалкое количество времени, смогли снять низы, что прятали под собой накаленно болевшие органы, которые жаждали контакта, вожделели ослабшую фигуру около них. И когда эта самая фигура подняла голову, отводя сконфуженный взгляд от пола, то смела беспрепятственно лицезреть один.
Во всю набухший член восьмого возник прямо перед лицом испуганного Зонтика, и в нем разбушевалась терпкая, стыдливая неловкость. Она настаивала зажмурить очи и свернуться в клубочек, но не наблюдать Пикового короля в таком обличии. И то правда, что его полуобнаженный вид казался чем-то запретным, сбивал с толку; зрелище его мощной эрекции вызывало двоякое чувство: смесь срама и, как бы треф не отпирался, интереса.
Валет громко дышал, пока ногти шкрябали белый пол в порыве нагнетающих чувств. Направляя взор на влажную головку, он сглотнул тяжелый ком в горле, краешки его губ содрогнулись. Решаясь переключиться на лицо напротив, Зонтика сразу бросило в оцепенение от ощущения того, будто что-то продолговатое только что постучало по его спине. Ах, Вару тоже успел высвободить свой ствол и оповестил об этом может и странным, зато понятным методом.
Жертва от такого даже не смогла ровно устоять в коленно-локтевой позиции и пошатнулась, а в попытках сохранить равновесие ненамеренно схватила половой орган лидера.
«Какой позор, какой позор!» — молча восклицало пунцовое личико, услышав сошедший с уст Пика стон. В руке шестого член таки окреп, венки на нем значительно затвердели под подушечками мягких пальцев. Но, видимо, вселенной этого оказалось мало, и в придачу голубоволосый почувствовал, что достоинство пятого очутилось прямо меж его ягодиц и, если бы не тонкая ткань боксеров, то ситуация могла стать куда абсурднее, чем имеется сейчас. Провокатор тихо завопил, выдыхая при этом задорный смешок.
— Этот кусок ткани мне мешает!
Нахальные пальцы внезапно дернули за него в попытках разорвать, но, как ни странно, то было безуспешно
— П-подожди! — треф встрепенулся мигом, ибо не хотел прощаться со своим нижнем бельем. Его голосок уже смущенно подрагивал и разговаривать иначе был просто не в силах.
В то же мгновенье лоскут поддался и с треском обнажил интимные места несчастного меланхолика, что отреагировал на сие действо глухим писком, сводя ножки плотнее друг к другу. Зеленые окуляры загорелись любострастным огоньком, когда оглядели безоружную кожу, как никогда уязвимую и манящую невинностью. Хитро прищуриваясь, кудрявый прикусил губу, взяв свой репродуктивный орган и перетащив его прямо к узкому, девственному колечку мышц.
Окутавший холодок сразу побудил Зонтика сжать анальное отверстие и начать неистово дрожать, учащенно гоняя воздух туда-сюда. Главное — не закричать, не двинуться лишний раз: проще говоря — быть
«тише воды, ниже травы». Но такая схема не сработает с Вару, который, в кои-то веки, имел решительный настрой на что-то, а конкретно — на удовлетворение своих грязных хотелок, обычно скрытых за шуточками и глупыми приколами.
Расплываясь в очередной широкой улыбке, он ясно восчувствовал сверлящий взгляд, пытающийся, судя по всему, донести до того мысль. Пятый в ответ зыркнул на своего короля, не забывая подметить, как же, черт возьми, тот
сексуально выглядит, а особенно в комбинации с хмурым выражением лица.
— Предохраняйся. — оскалился Пик, стискивая свои острые зубки, но не с целью огрызнуться, а с целью больше раззадорить, возбудить. И это сработало, ибо хитрец все же завелся от прелестного вида одномастника. Однако просьба, которую тот изрек, была главнее сего, и потому пятый, проматывая ее в голове еще раз, с легкой непоняткой склонил голову вбок:
— И как я, по твоему… — эта же голова и стала ответом на данный вопрос. Вернее то, что находилось на ней. — А, понял! — неожиданное прозрение и было тем, что восьмой изначально имел ввиду.
Вару наощупь ухватился за свою так называемую «
корону», что на самом деле — генератор вероятностей, кой скрывал под ее названием. Лишь нажав на кнопочку, в его руке появился пакетик с контрацептивом и, для полного счастья, тюбик со смазкой. На секунду он почувствовал себя Ромео, для которого свойственно расходовать энергию данного прибора подобным образом; от этого даже передёрнуло. Пусть зеленоволосый недолюбливал все эти формальности и считал их «
скучными», ныне все же хотелось остаться незамеченным в своих деяниях и не сохранить напоминание о себе в чужом заду. Этакая «
будоражащая скрытность»: то, о чем будут знать только они втроем.
Распечатав маленький пакетик, пиковый валет достал оттуда презерватив и, поднося его к своему члену, стал умело раскатывать по всему основанию. Процесс надолго не затянулся, так как задача была, на удивление, легкой, поэтому тот решил перейти ко второму этапу: нанесению лубриканта. Кое-как ему удалось открыть крышку несчастной упаковки, да еще и поймать тихую усмешку Пика.
Только вот Зонтику было не до смеха.
Совершенно не до смеха. Как только он почувствовал, как что то вязкое соприкоснулось с его дырочкой, волнительное напряжение усилилось, и проклятая, холодная дрожь заставила тельце покрыться мурашками. Будто от этой липкой субстанции, коей обильно того смазывали, теперь зависит его состояние,
и это, отчасти, правда.
Тут шестой ощутил то, что, при всей своей какой-никакой моральной готовности, ощутить не ожидал. Инородное тело, обтянутое латексом, благодаря смазке проскользнуло кончиком внутрь него, растягивая стеночки ануса.
Голубоволосый завопил и резко подался вперед от разрастающийся боли, пронзающей хлипкую тушку. На глазках заблестели маленькие капли слез, ибо, даже несмотря на обилие смазки, тот все равно не подготовлен, да и делать этого не желали.
«Не брыкаться… Не голосить… И будет приятно»
Треф безнадежно цеплялся к сказанным в прошлом словам, тогда как их автор рвано дышал в нетерпении.
Вару начал проникать глубже, заставив Зонтика опять дернуться, опять стараться уйти, отодвинуться и не ощущать в себе дискомфорт. В попытках машинально отдалиться от провокатора, валет все-таки оторвал взгляд от пола, подняв голову, и в тот момент возбуждённая плоть Пикового короля уткнулась прямо в поджатые губки шестого клона.
Меланхолик сразу вспыхнул, раскрасневшись пуще прежнего, решаясь отвернуться от этого уже куда-нибудь. Да и ему не помогло, так как стоило хоть немного двинуть головушкой, как предэякулят размазывался, пачкая его подбородок, а
он словно становился ближе. Самым оптимальным решением было, пожалуй… поддаться искушению и просто замереть, пока головка продолжала упираться и тереться об нежные уста того.
Чуть позже из него вылетает довольно громкий стон, вследствие чего он разомкнул зубы, жалобно воя от неприятной боли. Пик понимает, что соблазн велик, что тот будто специально открывал свой ротик, видя,
что перед ним, и оттого стыдился, рдея и закрывая его опять. Предубеждения короля по типу
«он сам знает, что ему делать» стимулировали держаться и ждать, но присущая Зонтику застенчивость…
К черту, это возбуждает до безумия и вынуждает руки тянуться к голубым локонам инстинктивно. Обхватывая голову с двух сторон ладонями, тем самым фиксируя еë, лидер вздохнул и, наконец, проскользнул стволом в горячую ротовую полость.
Берет, держащийся до этого буквально на добром слове, упал с макушки на пол, когда шестой от неожиданности дернулся. Теперь не только в заднем проходе, но и во рту он чувствовал массивный орган, что, на счастье, протолкнулся лишь немного, на пробу; ведь как-то не комильфо восьмому представление заплаканного, дрожащего от страха и кашляющего от отвращения «
товарища», то не входило в ряд его фетишей и моральных ценностей в том числе. Внутри было влажно и жарко, из-за чего вечно хмурое лицо неожиданно исказилось в блаженстве — треф готов поклясться, что не мог даже представить такое выражение на нëм. Замечая, как член двигается между небом и языком, намереваясь вторгнуться дальше, шестой сам ощутил непонятный трепет в районе живота.
В прямой кишке, между тем, положили начало возвратно-поступательным движениям. Вару решил особо не медлить и поскорее совершить хотя-бы первую, такую долгожданную фрикцию. Реакция была соответствующей: Зонтик издал рваный стон, но тот был заглушен по понятным причинам. Это звучало не на шутку развратно, глазки пиковых, казалось, загорелись. Валет весь скукожился и дрогнул, рефлекторно сжимая губами крепкий ствол. Как итог король прошипел, вплетая пальцы в мягкие пряди цвета морской волны, оттягивая их: пусть разумно, но слабиной тут и не пахнет.
Голубоглазому было позорно, неловко не только за волнение внизу, а за всë,
абсолютно всë, что задействовали в нем эти двоя. Хрупкая плоть так или иначе реагировала на сексуальные возбудители, а они будоражили, накрывали волной колючих мурашек и просто-напросто отделяли мозг от тела. Да даже маленькая, мимолетная мыслишка о том, с каким подтекстом они глядели
тогда, за столом,
что сейчас занимает его отверстия и как же тут, мать его, жарко, склоняла к грешному упоению. Шестой поднял затуманенный щенячий взгляд наверх, встречаясь прямо с алыми зрачками, и, пожалуй, это было ошибкой, что вызвала приступ стягивающего смущения.
Пик желал, чтобы в данный момент это невинное личико смотрело прямо на него, дабы наблюдать, как оно стесняется, а очи стыдливо щурятся. Зацепив еще немного волос, король потянул их на себя, поднимая голову того именно так, как ему и было нужно. Толкаясь во внутрь вожделенного ротика, он, прожигая Зонтика пристальным взглядом, вновь приобрел уже привычную гневную гримасу, надеясь на соответствующую реакцию. Он знал, что ее получит, и он ее получил: треф поднял брови, тогда как зрачки его будто забегали; мысль о том, что он может делать не так, всплыла в подсознании. Двигая головой, меланхолик пытался оборвать неловкий зрительный контакт, но от этого член проникал в рот глубже, пробуждая рвотный рефлекс. Пришлось остановиться и продолжить мучить себя если не физически, то морально. Сложно было смотреть на того, чей половой орган перемещался в твоей ротовой полости, да еще и так жарко. Каждое движение сопровождалось тихим причмокиванием, а иногда и мычанием; как он пульсировал и, видимо, увеличивался внутри — все это ощущалось на язычке голубоглазого, который все же зажмурился. Зажмурился от понимания растущего возбуждения.
Подняв взгляд, лидер разглядел перед собой своего шебутного валета, что выдавливал из себя какую-то косую, разгоряченную улыбку. Тот не прекращал фрикции и по прежнему входил в шестого, восчувствуя давление его теплого нутрá на свое естество. Оно беспощадно сжимало Вару в себе, окутывая обжигающими эмоциями и оттого, на облегчение Зонтику, не давая ускорить темп. Очередной вздох сошел с его уст, пятый прикусил и без того искусанные губы. Те, почему то, ужасно поманили Пика, поселили в нем тягу сию же минуту их коснуться. Слегка нагибаясь, он старается дотянуться до кудрявого одномастника, иступленного и экспансивного. Сквозь зеленые очки тот это видит и, соблазняясь, подается навстречу восьмому, обзаведясь схожим желанием. И вот их руки сильно сцепляются, огонек в груди начинает полыхать сильнее; и пусть фиолетововолосый не может увидеть его глаз, то сейчас какой-то причине уверен, что смотрит не на спирали, а прямо в них. Делая финальные шаги, король, в конце концов, втягивает Вару в страстный, жадный поцелуй.
Наполненный пылкостью, восьмой дерзко проникал языком в жаркий рот союзника, а тот, в свою очередь, также дерзко отвечал и удовлетворенно хмыкал. Органы вкуса всячески соединялись, переплетались до такой степени, что почти завязывались в мертвый узел. Пик зажимал припухшие в силу обстоятельств губы провокатора меж своих, беспардонно хозяйничал в его рту, проходясь по каждому ряду крепких зубов, которые так лихо скалились в улыбке ранее. Сам зеленоволосый находился в дурманящем экстазе, и под его воздействием резко, со всем своим рвением толкнулся в Зонтика, поскуливая от невообразимого удовольствия.
Трефовый приготовился было к неимоверной боли, однако его пронзила совсем не она, далеко не она. Ствол внутри упёрся во что-то, что призвало за собой волну гребаного тремора, сильнейшей тяготы в животе и, будь она проклята, опьяняющую горячку, что будто обсыпала тело множеством невидимых угольков, заставляющих сладко промычать и подсознательно стремится к этому снова. Здесь шестой и понял, что по этой причине его член встал колом окончательно: коварная эрекция настигла и выдала его, выдала все чувства. Это в одночасье заметили и сами пиковые, кои, еле оторвавшись друг от друга, были приятно удивлены.
— Таки возбудился… — Пик сдавил розовые ланиты, слабозаметно ухмыляясь. Его миловидная физиономия уж больно умоляюще выглядела.
Хотела ещë.
Вару будто окреп, протрезвел и, натягивая злорадостную гримасу, резво шлепнул того по относительно пышной ягодичке, продолжая трахать узкий проход. С каждым толчком появлялось такое ощущение, что сейчас, вот прямо сейчас он не выдержит и просто кончит от потрясающего, головокружительного трения. То, в общем, было недалеко от правды: это стало понятно по подступающему к низу теплу и учащающейся пульсации там же. Пятый рвано двигался в томительном ожидании вожделенного оргазма: он всячески извивался и неритмично, в довольно быстром темпе вбивался в распаленное тельце.
Ох, атмосфера беспощадно жарит. Капельки горячего пота стекали по его вискам; зеленые кудри, и без сего беспорядочные, еще сильнее растрепались, норовя́ закрыть обзор, закрыть поплывшее в пьяном восторге лицо. В груди точно заболело, затрепетало, и от нее то разлилось липким теплом по всему организму, оседая прямо в паху. Вару делает еще один, финальный толчок и замирает на месте, отдаваясь кульминации, обдавшей с ног до головы до боли приятной дрожью, заставившей сердце биться в два раза чаще и сильнее, скрутившей бурлящую под кожей кровь. Так хотелось растянуть сие удовольствие на подольше, насладится теснотой девственного ануса шестого и видом воодушевленного одномастника, чью руку он и сейчас сильно сжимает в своей; но увы и ах: жаль, что всех этих клонов нельзя убрать силой мысли или задержать в своих государствах.
Зонтик во всей красе ощутил пульсацию члена своего «
потенциального партнёра» в себе, каждой клеточной прямой кишки принял данные импульсы, больше прогибаясь в спине под их воздействием, сжимая фаланги на стволе короля пиковой масти пуще. Тот, аналогично своему валету, при движениях, что становились всё более смазанными, чувствовал подступающую разрядку; а от картины, что рисовалась в голове после нее, вообще сносило крышу. Сопровождаемый сладким чваканьем, он входил и выходил из приятного ротика, порой проталкиваясь за щечку и прислоняясь головкой к ее внутренней стороне. Эякуляция во всю подстерегает восьмого, дает о себе знать благодаря начавшимся сокращениям мышц и мгновенной, лакомой тяжести в животе. Дыхание Пика стало чаще, он поспешил вынуть орган из освоенного тепла и, отцепляясь от волос и кладя ладонь поверх руки трефа, что находилась на его твердой плоти, начал в ускоренном темпе ей водить. Тот, под влиянием возбуждения, закрыть рот так и не смог, ибо то же любопытство приумножилось раз так в сто в одурманенной голове. Член постукивал по розовому язычку, который Зонтик, кажется, высунул даже больше, почувствовав это. Короля тотчас пронзило феерическое, чарующее потрясение: от такого сперма брызнула из ствола сама собой, заполняя ротовую полость, склонившую к непотребным и развратным мыслишкам, что сподвигнули извергнуться чуть раньше, чем планировалось.
Фиолетововолосый любовался столь эксклюзивным зрелищем, пока треф тяжело дышал и смаковал рецепторами какую-то часть белой жидкости. Ныне он осознавал свое нетипичное положение, свою раскрепощенность: ему чудилось, что теперь и его очередь кончить, ведь в эту пору мысль о бессилии не пугала как раньше, а заводила окончательно.
Но кто бы ему позволил так просто отделаться? Вынимая репродуктивный орган из шестого и ловко завязывая презерватив с семенем, Вару, поняв, что меланхолик на взводе и скоро эякулирует, быстро схватил его за член, сдавливая и тем самым не давая и шанса сделать
это сейчас. Тихий, мученический звук и напряженный взгляд — та отдача, которой и ждал провокатор. Слушая на заднем плане тихое хихиканье, голубоволосый повернулся к Пику, одаривая тем же взором и будто надеясь на что то.
— Во-первых, глотай. — ударилось в него указание.
Тот сразу понял, что это инструкция к чертовски желанному оргазму, оттого, собравшись с мыслями, Зонтик проглотил вязкую массу, особо не фокусируя внимания на вкусе. Маленькая еë капелька, оставшаяся на губах, потекла вниз по подбородку, вызывая у короля своеобразный, удовлетворенный взгляд.
— А во-вторы-ых… — ехидно потянулось сзади, —
Попроси меня!
В ушах кипуче загудело. Срам и смущение больно щипали и щекотали где-то внизу живота, а может и вовсе в гениталиях от препятствия в виде чужой хватки. Чтобы не остаться сидеть здесь с обломанной разрядкой, он тихо пропищал:
— Вару… П-пожалуйста, умоляю т-тебя! — растерянно протараторил шестой, уже трясясь от нетерпения.
— «
Умоляешь» о чем? — хитро и бесстыдно уточнил тролль, с жаждой ожидая следующего ответа.
— Прошу… — валет треф глубоко вздохнул, —
Дай мне кончить!!! — сгорая от безграничного стыда, смог он выдавить из себя, дрожа и молясь всевозможным богам.
— Ох, ну раз ты просишь… — снимает с языка пятый и тогда же разжимает горящую плоть, убирая палец с уретры.
С громким стоном облегчения голубоволосый, наконец, изливается, а вместе с тем уходит недавно окутавший стыд и, как бы не было печально, стынет возбуждение. Закатывая небесные глаза наверх он ни о чем не волновался. До тех пор, пока его не отпустило. «
Клоны» — одно слово отрезвило мигом: они же в любой момент могут увидеть, какой кошмар!
— Сворачиваемся. — пробурчал Пик с ноткой досады, помогая Зонтику, а потом и Вару подняться на ноги.
Через мучения, но они смогли натянуть на себя одежду и даже сделать вид, будто всë время просто сидели и терпеливо ждали начала собрания. Шестой, прихрамывая, попытался сопротивляться боли и сесть на излюбленный стульчик, склонив голову вниз. Теперь стыдно было существовать вообще, ведь другие собратья в жизни не догадаются, что тот предстанет перед ними без нижнего белья, и это только одна из проблем их минувшего полового соития. Да и эти двое ныне точно в кошмарах ему являться будут,
а может в эротических снах.
***
Спустя некоторое время, трое заметили приближающуюся к ним на большой скорости машину. Кажется, она принадлежала Феликсу…
