— …Почему… почему…? Почему…?! Почему.! Почему? Почему? ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ ТЫ ВОВРЕМЯ ПРИБЫТЬ К НЕЙ ВООООООВРЕМЯЯЯЯЯЯ?!!??!!??!!??!
Крики отчаяния и агонии наполнили воздух.
Но, тем не менее, последовавшее за этим столкновение не продлилось и минуты.
Несмотря на то, что юноша с колючими волосами был ранен, он быстро отражал каждый выпад, который FIVE_OVER бросала в него. С его инерцией не потребовалось много времени, чтобы добраться до источника нарушения — девушки — и полностью отключить его контроль.
Мицуари Аю проиграла, а Камидзе Тома выиграл; ее крики не могли этого исправить, и все же она все равно это сделала. Она кричала на него, обзывала, нападала на него… Плакала…
Мицуари помнила, что много плакала, прежде чем успокоилась, или, возможно, правильнее было бы сказать, что у нее кончились силы.
Да, казалось, вся эта шелуха ненависти исчезла. Все, что она могла делать, это жалко сидеть на земле, как какой-нибудь обезумевший ребенок, и остатки слез текли из ее глаз.
-…
После того, что, казалось, длилось целую вечность в тишине, Мицуари Аю — проигравшая — наконец заговорила снова.
— Я… так сильно хочу тебя ненавидеть.
Если Камидзе и был обеспокоен таким заявлением, он этого не показал. На самом деле, то, что он не сказал ни слова с тех пор, как попал сюда, показывало, что он планировал выслушать этого человека с самого начала.
Мицуари не могла решить, проклинать его или радоваться обычной неразборчивой доброте парня. Однако то, что Камидзе сделал дальше, облегчило принятие решения.
Он вздохнул с облегчением, заметив, что светловолосая девушка все еще дышит.
Это только еще больше разозлило сердце Мицуари.
— Ты хуже всех…
Сказала она, придавая форму тьме, укачивающей ее сердце.
— Я должна винить тебя за то, что ты не спас меня тогда, за то, что спас ее сейчас… но…! Я не могу! Не тогда, когда я знаю, что кто это был, не имело бы значения. Даже если ты не помнишь наших лиц, ты увидел, что кто-то в беде, поэтому ты вмешался. Я так сильно хочу возненавидеть тебя за то, что ты спас девушку, которая этого не заслуживала! Но я…!
Мицуари подавила рыдание и замолчала, уставившись в дыру в полу с явно разъяренным выражением лица. И затем — через мгновение…
— Я… вижу…
Наконец сказал Камидзе, разжимая напряженный кулак и глядя в ночное небо.
Сияние луны освещало окружающие кусты и искусственный фундамент геотермальной станции. Окрестности были безмятежными, успокаивающими и, самое главное, тихими.
Только сверчки стрекотали энергично.
Парень пришел сюда по простой просьбе кого-то из своих знакомых, что, как он думал, было обычным поручением. Итак, в свете этого, он не ожидал того, к чему пришел. И, что еще более важно, Камидзе даже не до конца понимал, что происходит. Часть его самого даже задавалась вопросом, не отправила ли его сюда
эта девушка, зная, что что-то происходит.
Но эти мысли были относительно бессмысленны в текущей ситуации. Тем не менее, Камидзе смог уловить одну вещь.
— Так ты все об этом знаешь, да? Мои воспоминания…
Когда ему в последний раз приходилось произносить эти слова, если вообще когда-либо? О, верно… когда некая девушка из Бири-Бири удивила его. Камидзе поморщился, вспоминая это воспоминание. Он злился не на девушку за то, что она узнала, он злился на себя за то, что поставил ее в ситуацию, когда она должна была узнать.
«Почему ты должен продолжать бороться, даже если это причиняет боль и даже забирает твои воспоминания? Я тоже могу бороться! Я могу тебе помочь!»
Ему не нужно было, чтобы такая девушка, как она, тратила время, беспокоясь о нем подобным образом. Он не хотел, чтобы кто-то так беспокоился о нем.
-…
На краткий миг Мицуари подняла глаза и тут же почувствовала, как ее захлестывают угрызения совести. Было очевидно, просто взглянув на лицо парня, что тема потери памяти глубоко беспокоила его.
— Я… это…
Однако, прежде чем она смогла сказать что-либо еще, Камидзе сменил тему, оглядываясь по сторонам.
— Ты знаешь… это место… по какой-то причине мне действительно грустно. Или, может быть… это мне грустно, когда я смотрю на него. Интересно, откуда берется это чувство…? Я не могу избавиться от ощущения, что когда-то знал это…
Сказал Камидзе, протягивая руку и неуверенно прикладывая ее к своему сердцу, как будто ища там ответы.
— Т-ты…
Мицуари почувствовала, как дрогнуло ее сердце, ее слезы остановились, когда она попыталась осознать, что это значит, и какие чувства это вызвало у нее. Но… она не знала, была ли это надежда… или тоска. В любом случае, отчаяние последнего было всем, о чем она думала.
«Нет… это ничего не значит. Это не может… ничего не значить.»
— …И, по-видимому, тот я, что был раньше, даже знал такую девушку, как ты. Ха-ха… Действительно, какой мерзкий ублюдок, подружиться с девушкой, разгуливающей в купальнике. Какие же мотивы я использовал, чтобы…?
Парень не смог удержаться от легкого смешка, отчего Мицуари внезапно почувствовала себя очень неловко из-за того, во что она была одета, ее лицо заметно покраснело. Но затем она быстро начала сердито смотреть на него.
— На что, черт возьми, ты, по-твоему, намекаешь, Камидзе-кун?!.. Ах! — Сердито парировала Мицуари, прежде чем шокировано распахнуть глаза от своей рефлекторной вспышки.
— Хех…
Камидзе неосознанно усмехнулся этому.
— Камидзе-…кун, да? …Скольких людей я неосознанно отключила? Я уверен, что «Камидзе Тома» раньше знал самых разных людей… — Пробормотал он, и его слова прозвучали немного меланхолично.
«Большинство из них были женщинами…» Мицуари не могла не задуматься. Однако она отбросила эти мысли, когда поняла, что была захвачена темпом парня.
-… Зачем ты мне это рассказываешь…
Это был даже не вопрос. Мицуари снова опустила взгляд на землю, в маленьких лужицах слез отражалось ее измученное и опустошенное лицо.
Какой был смысл в этом разговоре? Ничего не изменится. Он не помнил ее; все было просто. Никакие мольбы и упрашиванье не изменят этого факта. Она… у него не было причин желать чего-то, что просто невозможно.
— Я действительно не понимаю, но… Камидзе Тома не смог спасти тебя раньше… верно? — Это было то, что понял парень.
Сердце Мицуари сжалось от этих слов, на ее лице появилась гримаса.
— Имеет ли это вообще какое-то значение? Все, кто мы друг другу, — это незнакомцы. Ты понятия не имеешь, кто я, ты даже не знаешь моего имени. Так почему тебя это должно волновать…? Разве я не… просто испорченная девчонка, которая слишком далеко отошла от своей морали? Кто-то, кому нужно разрушить ее иллюзии…?
Мицуари совсем не была эмоциональной или разгоряченной, когда говорила это. На самом деле, можно сказать, что мертвый монотонный голос девушки вызывал еще большее беспокойство.
Она была действительно мертва внутри.
Ее долгожданная месть — единственное, что поддерживало ее на плаву, — потерпела крах. И все из-за упрямой девушки, которая не знала, когда остановиться, а также из-за парня перед ней, того, кого она не хотела видеть.
Так что, по сути, у нее ничего не осталось.
— Если ты спрашиваешь меня, почему меня это должно волновать… Я мог бы сказать тебя, что хочу помочь этому случайному незнакомцу передо мной… но я думаю, что это было бы ложью.
-…
Даже при том, что она уже знала, что такой исход был реалистичным, почему эти слова причинили ей такую боль?
«Верно… у него нет причин хотеть помочь этой прогнившей оболочке человека…» Девушка задумалась, пытаясь оправдать все это.
— Ты права, что мой мозг не помнит тебя, и мы с тобой ничего не можем с этим поделать, но… ты та, кому, я чувствую, я должен помочь.
— И почему это должно быть… — Мицуари говорила как будто на автопилоте, но было ясно, что его слова не дошли до нее. Сомнения, разъедавшие ее, не позволили им проникнуть в ее закрытое сердце.
Затем Камдзе глубоко вздохнул.
Это напоминало о том времени, не так ли?
Точно так же, как в тот день в больнице он не мог вспомнить ни лица той седовласой девушки, ни ее имени, ни каких-либо событий, которые привели к их встрече. Но, несмотря на то, что это было так, его сердце вело себя по-другому.
Там, где его мозг отказывал, его сердце собирало осколки за него, говоря ему не игнорировать ее. Это говорило ему, что она была кем-то, кому он не мог позволить плакать, несмотря ни на что.
И сейчас… это было похожее чувство.
Не было никакого имени, связанного с девушкой с пышными шоколадно-каштановыми волосами, красивым лицом или даже спортивным купальником. Ничто из этого не вызвало никаких мимолетных переживаний.
Но… несмотря на это…
Его сердце билось так громко, что пыталось сказать ему: «Спаси ее на этот раз. Не дай ей снова оступиться».
У Мицуари перехватило дыхание, когда она услышала эти слова, слетевшие с его губ.
Ч…то?
А затем —
— «…заткнись…» — Прорычал Мицуари. — Заткнись! Ты ничего не понимаешь в том, что говоришь. Это всего лишь слова! Они ничего не значат!
Кто-то, должно быть, сказал ему. Это просто слова без смысла. Это была просто случайность. Он просто говорит наугад.
Подобные мысли переполняли ее, когда она отрицала это всем своим существом, ее гнев сделал эту работу за нее.
Но, несмотря на ее отказ, Камидзе не смутился.
— Ты права, я не хочу. Смысл этого теряется, но… Я чувствую это. Я не знаю, в чем может быть причина или даже почему это вообще существует, но… это есть. Я не хочу, чтобы девушка передо мной больше страдала, если я могу помочь этому. Я ЧУВСТВУЮ это.
— Ты… не хочешь, чтобы я больше страдала…? — Осторожно спросила Мицуари, потому что они звучали так заманчиво. Часть ее не могла не быть очарована ими.
— Да. Нет никаких причин, по которым ты больше должна быть одна. — Он сказал ей эти слова, которые прозвучали так легко и самодовольно. И если бы она была любым другим человеком, которого спас этот мальчик, она бы приняла их.
«Я хочу этого… Я так сильно хочу, чтобы этот герой спас меня…! Но…!»
Мицаури прикусила губу, когда снова навернулись слезы.
Это нечестно. Это совсем нечестно. Это не так просто. Как будто она могла просто принять эту руку, и все было бы хорошо-
«Это твое домашнее задание…»
Невыносимые, но пронзительные слова этой девушки лились сквозь нее.
«Иди и попроси его о помощи. Получи от него столько помощи, что на этот раз ты действительно примешь ее».
— Я…
Она начала чувствовать, как эмоции, которые она сдерживала до сих пор, прорываются наружу.
.
.
…
…Нет.
— Я этого не заслуживаю! И никогда не заслужу! В отличие от тебя, я так легко сдалась! Я даже не пыталась сдержать данное тебе обещание! Хотя я смотрела тебе в глаза и говорила, что хочу помогать людям, я сдалась при первых признаках беды! Неужели ты не понимаешь?! Я всего лишь лицемерка! Я пыталась отвлечь себя местью, думая, что если я заставлю заплатить тех, кто причинил мне зло, я смогу вернуть те драгоценные дни! Но все это было бесполезно! Я бесполезна! Неужели ты не понимаешь, какой уродливой это меня делает?! Я не хотела, чтобы ты видел меня такой! Я не хотел, чтобы ты спасал меня, когда все, что я делаю, — это разрушаю все вокруг! Ха-ха, разве я не вершина высокомерия?! Разве мне не должно быть стыдно за себя, за то, как долго я стояла с такими презренными мотивами в сердце?! Я стала гнилой, мерзкой…! И вот почему… вот почему я…!
Мицуари закричала от боли, отрицая все это, а вместе с этим — и себя в процессе. Несмотря на то, что парень произнес слова, которые она так отчаянно хотела услышать, и он был человеком, от которого она хотела услышать их больше всего, Мицуари, переродившаяся во тьме, отказалась от своей последней надежды.
На этот раз Мицуари не могла найти подходящего предлога, чтобы удовлетворить свою собственную мораль. Паразит тьмы, которым она стала, высосет весь свет досуха. Она не хотела портить этого мальчика, не своей испорченной душой.
По этим причинам Мицуари Аю ненавидела ту, кем она стала.
«О… Понятно.» Девушка осознала это с понимающей улыбкой, лишенной всякой жизни.
— Ха-ха… Я понимаю… я… ненавижу себя. — Мицаури пришла к такому выводу в глубине своего сердца.
-…
Камидзе молчал на протяжении всей тирады девушки. На самом деле, было так тихо, что можно было услышать стрекотание сверчков снаружи в ночном воздухе.
[PLAY MUSIC]
Date A Live — Season 1 OST OP — Piano Version
— Так вот как это бывает, да?
Камидзе спокойно вздохнул — прежде чем крепко сжать оба кулака, демонстрируя ей едва скрываемые эмоции.
— Тебе стыдно за себя…? Ты гнилой человек…? Все, к чему ты прикасаешься, ломается…? Ты ненавидишь себя…? Это ты мне хочешь сказать…?
Она собиралась сказать «да». В конце концов, это была правда… ее кровь застыла, когда она увидела глаза парня.
— Ах…
— Какой-то ублюдок, который считал себя кем-то вроде героя, пытался спасти тебя, но потерпел неудачу?! И из-за его неудачи ты решила винить в этом себя?! Из-за его высокомерия ты решила ненавидеть себя, а не того, кто тебя подвел?! Извини, но для меня это слишком жестокая шутка.
Он говорил так, как будто этот человек, о котором идет речь, был ему незнаком, но, честно говоря, именно так он себя и чувствовал.
Он понятия не имел, как подвел эту девушку раньше, и не чувствовал никакой печали, которая пришла вместе с этим. Но это еще не все! «Камидзе Тома» не просто не смог спасти ее, он даже не понял, что она выжила! И более того, после этого она все еще была одна! Что, черт возьми, он делал?!
— Ч-что ты…?
Движимый этой новой эмоцией, которую можно было классифицировать только как кипящую ярость, Камидзе внезапно приблизился к Мицуари, встав на колени и схватив ее за плечи. Она напряглась от прикосновения.
— Я понятия не имею, кем я был раньше! Я жил во лжи, потому что эта ложь мешала кому-то другому плакать, и я не пожалею о принятом решении. Но это не значит, что я не думаю о том, что еще я мог бы сделать. Конечно… Некоторые люди узнали, что я оступилась, и не могут вспомнить ни за что на свете… но они все еще здесь, со мной! Они не убежали от меня, когда узнали, что я была кем-то другим.
Камидзе слегка сжал ее.
— И именно поэтому я тоже не позволю тебе сбежать. Ты уже не тот человек, каким была?! Кого это волнует. Я тоже. Возможно, у меня нет того прошлого, которое ты хочешь вернуть, и я не знаю лиц вас двоих. Но если это так, тогда скажи мне. Дай мне знать обо всем этом! Расскажи мне о себе, об этой девушке, и обо всех вещах, из-за которых ты переживала. Позволь мне встретиться с тобой снова, а потом… Поскольку мы оба начинаем все сначала, пожалуйста…
Она не могла отвести взгляд. Несмотря на то, что она была так близко и какой уязвимой чувствовала себя в его объятиях, она не отстранилась. Она не отрывала взгляда от его голубых глаз.
— Я Камидзе Тома. Пожалуйста… позволь мне спасти тебя на этот раз.
Эта улыбка, эта ослепительная улыбка, которая не должна быть возможной в таком недобром мире… это было то же самое. Эта улыбка была доказательством того, что остатки того забытого лета все еще оставались где-то внутри него.
Этот человек… этот парень был… без сомнения, тем Камидзе-куном, которого она помнила.
Она начала плакать, но слезы уже не казались такими отчаянными, как раньше. Слегка склонив голову — всего в нескольких метрах от того, чтобы удариться о его грудь, Мицуари затем тихо заговорила.
— Как это возможно, чтобы ты потерял все, но все еще был так похож…?
Но кого она обманывала, в этом не было ничего удивительного.
Сейчас и в прошлом это был герой, который спас ее, когда она собиралась умереть от рук чужой прихоти.
Так… Мицуари посмотрела на него мягким взглядом, который свидетельствовал о тепле в ее сердце… и совершила это простое действие.
— Меня зовут Мицуари Аю. Пожалуйста, позаботься обо мне еще раз, Камидзе-кун.
Она ничего не могла поделать с тем, чего жаждало ее сердце, поэтому неудивительно, что она позволила парню поступать по-своему.
В ту ночь девушка, попавшая во тьму, улыбнулась и, наконец, ухватилась за спасение, которого заслуживала.
