Новый старый мир: Начало конца

      Люди в белых халатах то и дело мелькали перед глазами. Очередь галдела, пополняясь все новыми пациентами. Слишком шумно жужжат.       — Пап, ну когда уже нас позовут? — спросила Карина, сидящая на стульчике справа от меня. Я повернулся к ней и покачал головой.       — Пока ждем.       — Я устала уже ждать, — насупилась дочка. И Олеся потрепала ее по волосам, а потом приобняла, прижимая к себе.       — Скоро наша очередь. Дим, ты чего такой смурной?       — А чему радоваться? — пожал я плечами. — Притащили хрен знает куда, хрен знает зачем.       — Не ругайся при дочери, — нахмурилась жена.       — Знаешь, мне вообще оно не надо. Я и без этих ваших прививок здоров.       — Это всего лишь мера предосторожности.       — Никто еще не умирал от этой заразы. За редким исключением, — я отвернулся, рассматривая людей в очереди, заявил: — Пойду я.       — Куда? — удивилась Олеся.       — В машину. Подожду там.       — Дима! Ты обещал! — жена почти подскочила с места, но я опередил ее. Поднялся и посмотрел на нее сверху-вниз.       — Пап, не уходи, — попросила Карина, но я лишь пригладил ее растрепавшиеся волосы, собранные в две русые косы — настоящая русская красавица, — и глянул в сверкающие злобой глаза жены.       — Папа у нас уколов боится, — процедила Олеся, и я ухмыльнулся. Давай, очерняй меня в глазах моей же дочери!       — Не бойся, пап, я же с тобой буду! — Карина вскочила со стульчика и схватила меня за руку, а я снова взглянул на Олесю. Она пылала гневом, недовольство прямо-таки сочилось из нее. Я снова оскалился, хоть и за маской, натянутой на лицо, этого не было видно.       — Папа не боится, папа не хочет, — сказал я. — Это разные вещи.       — Тогда я тоже не хочу, — запротестовала Карина, и мне пришлось пригнуться, чтобы посмотреть ей в глаза.       — Папа может отказаться, а ты — нет. Потому что ты еще маленькая. Карина насупилась, скрестила ручки на груди и уставилась на меня исподлобья. Олеся грозно смотрела на меня, и она точно бы разразилась гневной тирадой, если бы не ребенок и очередь.       — Так что, как закончите, жду вас в машине, — поставил я точку в этом споре и, развернувшись, направился прочь.       Олеся у меня женщина непростая. Последние годы у нас слишком напряженные отношения, чтобы можно было говорить о семейной идиллии. Развелись бы давно, да рука не поднимается. Каринка — дочь наша, первая и единственная, бесконечно любимая, — не позволит кому-то из нас бросить семью. Да и я, если честно, уходить не хочу. Не только из-за дочери. Как бы мы не ругались с Олесей, как бы не ссорились, а люблю я ее. Свою первую женщину, ставшую мне сначала другом, потом девушкой, а потом и женой. Как жаль, что со временем люди меняются. Так поменялись и мы. Наши отношения не выдерживают этих изменений, и мне кажется, что рано или поздно все же придет к тому, что в суд поступит заявление о расторжении брака. А ведь мы были счастливы вместе целых десять лет!       Расстроенный не только этими мыслями, но и очередной пустяковой ссорой с женой и дочерью, я вышел на прохладный осенний воздух и направился с территории больницы к стоянке. Там стояла наша KIA RIO, купленная совсем недавно. Еще свеженькая, новенькая, бодренькая. Старую Ладу я продал, пожелав сменить ее на что-то более приличное. Хотел внедорожник, да Олеся настояла на чем попроще. Все-таки зарплаты простого банковского служащего и школьной учительницы вряд ли хватило бы на брутальный черный джип. Так и приходится теперь кататься по улицам северной столицы на сером блестящем седане.       Я открыл машину, забрался на водительское сиденье и достал телефон. Пока я буду сотню лет ждать своих девочек из больницы, успею пересмотреть весь Ютуб. Так и сделал. Сначала начал смотреть прохождение новой части «Сталкера», потом забил и открыл кулинарное шоу. Кое–как в полглаза смотрел. Тоже выключил. Скучно. Руки сами потянулись к ленте новостей в Телеграме, принялся листать. Не то, не интересно, слишком много воды. Вот, что-то о вирусе. Снова мусолят эту тему, хотя давно уже ясно — новая болезнь совсем не опасна. Ну, потемпературят немного, ну, покашляют. Не умирают же из–за этого. Почти никто. Исключение, разве что, составляют слишком старые и немощные или больные чем посерьезнее. А так, глупость это. Еще и панику развели, чтобы всем эту вакцину поставить. Ладно хоть бесплатно, а то бы я никогда в жизни жену и дочь на это не подписал.       Я откинулся на спинку кресла и вздохнул. Вот надо было мне согласиться. И ведь согласился, только чтобы Олеся отстала. А теперь вот как, пришлось ехать, их везти колоться, так и самому кожные покровы дырявить. И все-таки хорошо, что ушел. Меньше работы медсестрам.       Продолжил листать ленту. Снова какие-то неинтересные новости, но вот пост о беспорядках в Рязани меня заинтересовал. Пишут, что какие-то буйные напали на семью на отдыхе, хотя кто-то в комментариях говорит, что никто не нападал и буйным был один из гостей того празднества. Мало ли наркоманов или психов, — пожал я плечами.       Вот еще новость о нападении на женщину почти в центре Москвы. Какой-то урод набросился на идущую мимо даму, вцепился зубами ей в руку и принялся кусать. Что за идиот! Женщину увезли на скорой, психа скрутили санитары. Даже видео есть, но не видно ничего, слишком далеко и камера трясется.       Я продолжал лениво листать новости, пока не заметил краем глаза движение. Две фигуры — большая и маленькая — приближались к машине. Олеся вела Карину за руку, а та свободной ладошкой размазывала по лицу слезы. Я удивленно вскинул брови. Неужели прививка — это настолько страшно? Двери распахнулись. Сначала на заднее сиденье упала девочка с зареванными красными глазами. А потом на сиденье рядом со мной оказалась жена.       — Все было так страшно? — усмехнулся я.       — Бросил нас, — не поворачивая ко мне головы, ответила Олеся.       — Да ладно тебе, это всего лишь прививка.       — Если «всего лишь прививка», так и сделал бы сам.       — Э нет! Я против этих экспериментов над людьми.       — Ну и дурак.       — Мама, папа, не ссорьтесь, — донесся с заднего сиденья хныкающий голос Карины.       Я тяжело вздохнул. Вот правда, если бы не дочь — давно бы Олеся меня бросила. Машина негромко зарычала, я вывернул руль и повел своего железного коня с парковки к дороге. Там вывел на проезжую часть, пристроившись в ряд машин и погнал домой. Ехать недалеко, но так быстрее и приятнее.       — Опять пьешь, — Олеся зашла в комнату и, бросив взгляд на меня, сидящего за компьютером с бутылкой пива, недовольно уперла руки в бока. — Я там на кухне горбачусь, а ты пьешь.       — Место женщины — на кухне, — усмехнулся я, за что сразу же получил полотенцем по затылку.       — Лучше помог бы дочери уроки сделать.       — Кто из нас учитель? Ты или я? Снова замах полотенцем.       — Какой ты отец после этого? — Олеся грозно смотрела на нее, и ее слова задели меня за живое.       — Отец как отец, нормальный отец. Что, отцу теперь и отдохнуть нельзя?       — А матери хоть иногда отдохнуть можно? Дочь уже не помнит, когда ты последний раз к ней в комнату заходил. Пожалей мои нервы, Дима. И наш брак.       — Хорошее дело браком не назовут, — подметил я. Олеся еще сильнее помрачнела.       — Знаешь, ты прав. Все рушится. Если бы не Карина…       — Не начинай, Олесь. Семья как семья. Чего ты опять чернуху разводишь?       — Да потому что ты!..       Я поднялся с кресла, поставил бутылку недопитого пива на стол рядом с клавиатурой и обернулся к жене. Она была сильно ниже меня ростом. Ее голубые глаза смотрели на меня зло и как–то разочарованно, а я быстро взял ее за руку и притянул к себе. Она сопротивлялась, но шаг навстречу все же сделала.       — Хорошо, я помогу дочери с уроками. Только перестань говорить, что уйдешь от меня.       — Я такого не говорила.       — Вот и славно, — я криво улыбнулся и неловко поцеловал жену в щеку. А потом обошел ее и пошел прочь из комнаты.       Постучался в тонкую темную дверь и затем нажал на ручку. Заглянул в комнату и увидел Карину, сидящую за письменным столом с карандашом в руке. Она подняла на меня глаза и улыбнулась. А я, приняв это за приглашение, вошел внутрь.       — Тебе, говорят, надо с уроками помочь? — спросил я, и Карина активно закивала.       — Математика, окружающий мир и литературное чтение!       — Класс! — протянул я. Дел у меня немало, я надеялся, что будет чуть меньше обязанностей. Но кто говорил, что дети — это просто?       — С чего начнем?       Я взял другой стул, подвинул его к столу и сел рядом с дочерью.       — Математика!       — Хорошо, два плюс два равно четыре.       — Пап, — протянула Карина. — Я знаю, это же первый класс.       — Шучу, — засмеялся я. — Давай показывай свои задачки.       С дочерью мы просидели за уроками до девяти вечера, пока Олеся не сказала укладывать Карину спать. Я, покружив дочь в воздухе, потрепал ее по волосам, уложил в кровать и поправил одеяло у ее ног. Мы с Олесей по очереди поцеловали Карину в лоб перед сном и вышли из комнаты, выключив свет. А сами обосновались на кухне. Я принялся в очередной раз ужинать, а Олеся стояла у кухонного гарнитура, опираясь на тот бедрами и смотрела, как я поглощаю жареную курицу.       — То, что ты сказал про брак, — медленно начала она. И я поднял на нее глаза, перестав есть. — Ты правда считаешь, что наш брак — ошибка?       — Да ну, с чего ты взяла? — возмутился я. — Просто шутка.       — Жестокая, — опустила голову Олеся. Ее голос звучал тихо, грустно, мне даже стало стыдно за те свои слова.       — Ты бы не воспринимала все так серьезно, если бы сама не верила в то, что говоришь.       — Я и не верю, — встрепенулась Олеся. — Просто хочу знать, почему ты так себя ведешь?       — Как? — удивился я.       — Как последний… Я не знаю, ты будто отдаляешься от нас.       — Глупости, — отмахнулся я. — Никуда я не отдаляюсь. Просто живу своей жизнью и все.       — Вот именно, что «своей». А мы, вообще-то, семья.       Я молча смотрел на Олесю, которая отвела взгляд в сторону и внимательно изучала стену вместо того, чтобы увидеть меня, замученного стыдом. Я положил кусок курицы в тарелку, поднялся и, вытерев руки бумажным полотенцем, подошел к жене. Она обернулась.       — Олесь, — начал я мягко и тихо. — Я же люблю тебя. Так же, как и всегда любил.       — Что же тогда происходит между нами? — спросила она, и глаза ее блеснули слезами в свете небольшой кухонной люстры.       Я легко коснулся ее плеча, и Олеся неожиданно дернулась, зашипев. Я сначала испугался, а потом понял.       — Прививку в плечо ставили?       — Да… Болит немного.       — Пройдет, — успокоил я ее. — После уколов всегда болит.       — Знаю. Но мы же не об этом сейчас.       Я уже коснулся ее другого плеча, потом, чуть подумав, обнял жену за талию и прижал к себе. Она прильнула щекой к моей груди и тяжело вздохнула.       — Я люблю тебя, Олеся. И никогда, слышишь, никогда не брошу ни тебя, ни Карину.       — Я тоже тебя люблю, Дим.       Олеся прижималась ко мне, обнимая обеими руками. Я обнимал ее в ответ. Семейная идиллия на теплой кухне одной из миллиона квартир с темнеющим за окном небом.       — Давай на этой неделе до моих родителей доедем, — сказала она. — Они давно нас не видели.       — Давай, — кивнул я. Хоть я и не любитель навещать тещу с тестем.       Честно сказать, зять я так себе. Родители Олеси последнее время не очень хорошо ко мне относятся. Их мнение обо мне сильно изменилось, если сравнивать с тем, что было в начале нашей семейной жизни. И я молчу еще о дружбе! Тогда что ее, что мои родители мечтали свести нас, говорили, что мы — идеальная пара. Мы с Олесей все нос воротили от свадьбы, а потом само как–то закрутилось. И вот мы надеваем друг другу кольца, а работник ЗАГСа говорит: «Теперь поцелуйте невесту!». И с тех пор, как мы стали жить вместе, мнение ее родителей обо мне стало ухудшаться. Либо из-за моего нового пристрастия к алкоголю, хотя я им и не злоупотребляю, либо из–за моей вечной занятости на работе. Либо вообще из–за наших постоянных скандалов на ровном месте.       Чего не скажешь о моих родителях. В Олесе они души не чают, она для них святая женщина. Как любили ее с самого первого дня знакомства, так и любят. И Каринку любят. А меня ругают, что я их якобы обижаю. Согласен, не святой, но что поделать, характер у меня не сахар. Я хоть и пытаюсь быть милым и послушным, однако слишком уж сложно подавить в себе бунтарский дух. Мать говорит, что я как был мальчишкой, так им и остался, мол, не повзрослел. А только киваю да отмахиваюсь. Как же не повзрослел? Вон и дочь есть, и жена, и работа нормальная. Даже машину вот купил. Глупости, отговорки. Прекрасно я понимаю, о чем матушка мне толкует, да только что ж я могу сделать, если детство играет в одном месте? Уж лучше так, чем быть одним из тех серых хмурых «взрослых», что с нейтральной миной на работу и с нейтральной миной с работы. И больше от них другой мины и не дождешься.       Так и ругают меня родители и жена за пиво, тир и боевики, которые люблю смотреть по телевизору в ночи. Герой-солдат из меня бы не получился, а вот пофантазировать лишним не бывает. Я ведь даже в зал одно время ходил, думал, раскачаюсь, буду как Скала с автоматом наперевес бегать. А потом подумал: а куда мне с автоматом бегать? До кулера и обратно?       Я лишь усмехнулся своим мыслям и погладил Олесю по волосам.       — Пойдем спать, — позвала она. И я кивнул.       — Только посуду помою. И приду.       И Олеся отстранилась, взглянула в мои полные любви глаза и пошла прочь с кухни. В спальню.       Я быстро закинул в рот остатки своего ужина, помыл за собой тарелку и вилку и почему-то решил выглянуть в окно. На улице уже темно, редкие машины проносятся по дороге, в квартирах дома напротив горит свет. Ничего необычного. Но в голове всплыли воспоминания о новостях, что я увидела сегодня днем. Что за беспорядки, ведь что-то нечисто. Надеюсь, это лишь разовые акции, и переживать не о чем. По дороге с громким воем пронеслась скорая и скрылась за углом соседнего здания. Следом, лавируя меж гражданских машин, пролетела патрульная. Как обычно, в культурной столице разгулялась преступность.       Я развернулся и пошел в спальню. Олеся уже лежала в кровати, что-то листала в телефоне, а я улегся рядом и придвинулся к жене. Провел рукой по ее телу, облаченному в легкую ночную сорочку, и коснулся ее бедра. Олеся обернулась к мне и покачала головой.       — Карина в соседней комнате спит.       — Но это же не значит, что я не могу тебя поцеловать, — усмехнулся я и накрыл ее губы своими. Она ответила на поцелуй, поглаживая мою колючую щеку.       — Когда ты последний раз брился? — спросила она, чуть отстранившись. В ее глазах плясал смешок, и я ухмыльнулся.       — А тебе не нравится моя брутальная щетина?       — Да уж, брутальная, — хохотнула она. — Побрейся, а то выглядишь как бомж.       — Ну спасибо, — картинно обиделся я. — Для тебя старался, растил.       И мы засмеялись, упав на подушки.       Завтра понедельник, значит, надо выспаться и быть готовым идти на работу. Опять. Не успел я отдохнуть за эти выходные, ой не успел. А придется опять сидеть в офисе, перебирать бумажки, заполнять таблицы в компьютере и отчитываться начальнику.       — Вы же с Кариной завтра дома? — уточнил я. И Олеся кивнула.       — Если бы и ты сделал прививку, то тоже получил бы дополнительный выходной.       Я лишь фыркнул. Мне здоровье дороже дня безделья. Так что я лучше на работу с утра уеду, хоть не так тошно будет. А то опять проведу сутки за компьютером безвылазно. Что, кстати, не сильно отличается от моего рабочего распорядка.       — Я все-таки поеду зарабатывать нам на еду, — ответил я и уставился в потолок. Отчего-то в голове все ярче всплывали те новости, и я почувствовал, как тревога накатывает волной. Чтобы чуть отвлечься, я прижался к Олесе и прикрыл глаза.       — Ты же наш добытчик, — услышал я негромки смешок жены. Она поцеловала меня в щеку и видимо тоже прикрыла глаза, отложив телефон.       — Спокойной ночи, любимая, — проговорил я сквозь сон. Она тоже пожелала мне добрых снов. И мы заснули.       Утро началось для меня ровно в семь, когда прозвонил будильник. Мне к девяти, а значит у меня достаточно времени, чтобы собраться и доехать до работы. Я разлепил веки, сел на кровати и потянулся. Олеся тоже проснулась из-за будильника, но я убедил ее, что сегодня ей можно не подрываться в такую рань.       Сполз с кровати и направился на кухню, где включил чайник. Оделся, пожарил яичницу — мое любимое блюдо на завтрак. И уселся за стол, налив кофе. Открыл телефон и принялся листать новости. Вспомнил, что снилось что–то неприятно, наверняка, те посты в Телеграме слишком сильно тронули меня. И стоило мне открыть новостную ленту, сразу на глаза попались несколько записей о таких же беспорядках. Где-то на кого-то бросился кусачий псих, где-то кто-то умер, а потом «проснулся», кого-то увезли на скорой с множественными укусами сумасшедшего. Бред. Но такой расклад мне не нравился. Сразу вспоминались истории о зомби. Каких фильмов и сериалов об этом я только не смотрел. Я помотал головой, прогоняя дурные мысли. То выдумка, очередная страшилка, а это — реальность, тут такого не бывает. Скорее, просто наркоманы под действием новой синтетики бросаются на людей в порыве безумия. Но меня это почему–то сильно тревожило.       Я едва не просидел за телефоном дольше положенного. Пора выходить, а я еще даже не доел. Пришлось закидать в топку остатки яичницы и доделать все необходимые приготовления, прежде чем выскочить из квартиры, попутно пробуждая от сна стоящую под окном машину. Брелок пискнул — мотор завелся. Рассвет только вступал в свои права, а я уже мчался в потоке машин на работу. Успеваю, буду вовремя. Так и получилось.       Вошел в офис, где коллеги уже заканчивали приготовления к рабочему дню. Я занял место за своим компьютером, откинулся на спинку кресла и продолжал прокручивать в голове увиденные новости. Руки так и тянулись к телефону, чтобы листать ленты дальше, но какой смысл лишний раз себя напрягать. Займусь лучше работой, сделаю как можно больше, может, и премию выпишут. Еще и Каринку обещал сводить в парк аттракционов на следующих выходных, так что повышенная получка мне не помешает.       — Привет, Димон, — упал на кресло рядом коллега.       — Привет, — поздоровался я.       — Слыхал, что в городе творится? — сразу, без вступлений начал тот.       — А что творится? — насторожился я.       — Новости не смотришь?       — Лучше расскажи. Не верю я новостям.       Мне хотелось услышать что-то логичное от человека, который, предположительно, знает больше, чем я. Но он, как оказалось, просто любитель обсудить события, о которых пишут в интернете.       — Говорят, какие–то кусачие психи завелись. Бросаются, кусаются, буйствуют, — произнес коллега, а я вздохнул.       — Это–то знаю, — отмахнулся я. — Мне бы подробнее.       — Всем бы, — хохотнул мужчина. — Еще ходят слухи, что хотят отменить вакцинацию эту.       — Почему?       — А кто ж их знает? Может, это все из–за прививок? — коллега хитро сощурился и улыбнулся, а у меня внутри все похолодело. — Ты, надеюсь, не привился еще?       — Не, — помотал я головой, вспоминая, как болело плечо жены после укола. — Глупости это, зачем вакцинироваться от того, что неопасно.       — Вот и я о том же, — кивнул собеседник. — У меня жена вакцинировалась, говорит, надо, надо. А мне вот не надо.       — Солидарен.       — Вот прикол будет, если это начало зомби апокалипсиса, — рассмеялся коллега, а я почему–то не разделял его веселья. Что–то внутри не давало расслабиться, нервировало, заставляло внутренности сжиматься.       — Да не начало, — попытался выдать я, но самому в свои слова уже верилось слабо. — Побесятся да перестанут.       — Вот я тоже так думаю, — одобрительно кивнул собеседник. — Ладно, я еще новости посмотрю. Ты тоже смотри, вдруг там какие выплаты привившимся объявят. Мне сразу сообщи, хоть денег поимеем.       Я криво улыбнулся, когда коллега поднялся с кресла и, кивнув на прощание, пошел за свой стол. А мне было теперь слишком тревожно. На часах только девять утра, а тревога не отступала ни на шаг. Особенно после такого разговора. Я не сдержался. Взял телефон и набрал родной номер. На том конце провода раздались гудки, а потом зазвучал знакомый женский голос.       — Уже встала? — спросил я.       — Да, сразу после того, как ты ушел, — ответила Олеся.       — Слушай меня внимательно, — начал я чересчур строго. Может, тревога так действовала. Мне безумно хочется, чтобы моя паранойя оказалась напрасной. — Включай телевизор и открывай новости. Мониторь все. Только не пугайся. И еще… на улицу сама не выходи и Карину пока не пускай.       — Что случилось? — по голосу жены было слышно, что она сильно встревожилась после моих слов, произнесенных приказным тоном.       — Говорят, психи какие-то в городе на людей бросаются, — ответил я. Не буду пока ее тревожить, но позаботиться о безопасности семьи я обязан. — Ничего серьезного, но не хочется, чтобы вы пострадали.       На том конце немного помолчали. Было слышно только встревоженное дыхание и какие-то шорохи, а потом Олеся снова заговорила.       — Хорошо. Дима, только ты будь осторожен.       — Не волнуйся, я ж в банке, тут охрана.       На этом наш разговор был окончен. Я положил трубку и уставился в горящий экран компьютера. Пора поработать, вот только мысли все не идут из головы. Что происходит. Что, если это и правда начало конца?..