***
Что может быть лучше поездки на природу всей большой гурьбой Мстителей-и-чуть-чуть-не-мстителей-тоже. Вместе с основным составом на природе к ним присоединились семьи Тони и Клинта. К первым, а точнее к Питеру и Харли в комплекте прилагались неизменная М-Джей, которая поехала вместе чтобы цитата "Порисовать и Питер-не-смотри-на-меня-такими-глазами-ради-тебя-тоже". Ну, что поделать. Глазам Пита не могли противостоять Вижн и Пятница, которые, на минуточку, роботы. О Дубине и говорить нечего - этот влюбился в Питера раз и навсегда, бегая (ползя? просто передвигаясь??) за ним хвостиком по всей мастерской, снося напрочь все столы и отдавая ему предпочтение даже (!) через Тони, что для последнего, конечно, стало ударом ниже пояса. В общем, суть понятна. Питера любили все, и перед его большими понимающими глазами и заботливой/радостной/любой-если-так-подумать больше восьми с половиной минут (у Локи и Стренджа просто необъятная выдержка) не сдерживался никто. Будь Паук злодеем, мировое господство ему бы принесли на блюдечке с красно-синей каёмочкой. Каждый раз, когда хоть кто-то из Мстителей бросает взгляд на этого ребёнка, возникает неизменное "Господь, как хорошо, что он на нашей стороне". А ещё лучше то, что сам ребёнок не догадывался об этой его способности. Или нет?***
Впрочем, сейчас мы не об этом. Мстители наконец вырвались за пределы душного ядовитого Нью-Йорка, да ещё куда - природа, свежий воздух и очаровательное озерцо. И, хоть Клинт и Наташа настаивали на походе в привычном понимании, сторона технологий в лице Тони рьяно сопротивлялась этому, и даже Питер не смог переубедить его к разочарованию первых двоих.***
— Пит, глянь. — спустя несколько минут пара добралась до какого-то одинокого лужка. — Прям как в той книжке Мор-мор. Только нимфы в середине не хватает. — Вот такой? — Питер опустил мольберт и папку с художественными материалами и прошёл в середину композиции, сев на траву и скопировав позу нимфы с любимой сказки Морган. Он точь-в-точь повторил мечтательный взгляд к небу, ещё мечтательней вздохнул и самым наимечтальтейнешим образом стал расчёсывать длинные невидимые локоны своей резной и украшенной драгоценными камнями расчёской, тоже, к сожалению, невидимой. Мишель усмехнулась, мысленно обещая себе зарисовать Паучка в образе нимфы. — Именно вот такой, неудачник. Следующие минуты ушли на расстановку всей нужной для художества дребедени. Отойдя на шаг, Питер взглядом ценителя окинул местечко для рисования, но в следующую секунду на нём отразилось непонимание. На траве вместо одного исправного мольберта с холстом и красками, карандашами и другими прибамбасами, магическим образом (ну, или около-магическим) оказался мольберт, но в количестве х2. Паучок уже успел усомниться в своих зрительных способностях и, что уж говорить, адекватности. На всякий случай он подошёл к одному из мольбертов и опасливо коснулся его. Настоящий. В реальности другого сомневаться не приходилось — возле него вертелась сама затейница сия. Что ж. Питер определённо не сошёл с ума от постоянной заботы обо всех и каждом. Это, конечно, не могло не радовать. Тогда другой вопрос... Какого чёрта? — Я возможно... Нет, давай по-другому. — Паркер столкнулся с вопросительным взглядом Мишель, которая оторвалась от распаковки новых красок (не грех было позволить себе дорогую акварель, когда твой бывший-парень-и-слава-богу-что-друг сын миллиардера, который искренне сокрушается на то, что этот самый слава-богу-что-друг совсем не тратит его деньги). — Я искренне не понимаю тебя и твои штучки, но для общего развития спрошу. Зачем тебе два мольберта? — Для тебя. — М-Джей стрельнула взглядом в сторону мольберта. — Ну, знаешь. С кем поведёшься... — Того и наберёшься. Да-да, я понял. Не боишься, что испорчу мольберт? — Ты имел ввиду холст. Мистер миллиардер будет счастлив купить тебе фабрику по производству холстов. — Что правда, то не ложь... — Охнул Питер, подходя к мольберту. — Если я спрошу, что мне рисовать, ты скептически поднимешь бровь и посмотришь на меня, как на кретина. — Что правда, то не ложь. — усмехнулась Мишель. — Не дрейфь, неудачник. Просто бери и рисуй.***
— А хорошо, что мы всё-таки расстались. — А? — Питер оглянулся на подругу, которая вместе с ним на пару рисовала что-то уже добрых сорок минут. — Нас перестали стягивать рамки "Ты должен дарить ей букет из 101 розы" и "Ты должна строить ему глазки и никогда и ни за что не заговаривать с другими представителями мужского пола". — Разве нам мешали только эти рамки? — А что ещё? — Ну, — Питер пожал плечами, — многое оказалось некомфортным. Мы не были созданы для отношений, счастливого брака и смерти в один день. — Это да. — Мишель покачала головой и посмотрела на свой холст. — Нам было душно. — Что? — Нам было душно друг с другом. Ну, знаешь, когда всю жизнь тебе навязывают мечты о принце на белом коне, ты не ожидаешь того, что отношения свяжут тебя по рукам и ногам, и ты даже погулять выйти не сможешь без встречи кого-то знакомого с постоянным "А чего без Питера?". — Особенно когда принц на самом деле засматривается на белобрысого рыцаря. — А тебе вместо принца нужна миленькая фрейлина с голубыми глазами. — Что? — Что? Питер и М-Джей удивлённо переглянулись, а затем синхронно рассмеялись. — Подожди, что? Харли, серьёзно? — Бэтти? М-Джей, ты шутишь? — Питер прыснул от смеха, и со стороны подруги, конечно, уловил идентичное. И с души обоих упал камень невысказанности. Удивительно, как хорошо становится, когда можно просто поговорить. Спустя ещё двадцать минут бессмысленных разговоров ни о чём и подколов друг к другу, подростки закончили свой полевой пленэр и показали друг другу получившееся. М-Джей на холсте рисовала чёткими линиями, подчеркнув особо заметные, по её мнению, детали и тени чёрным линером. В свою очередь пейзаж Питера получился размытым — и, к приятному удивлению девушки, в хорошем смысле. Питер отказался от акварели, отрыв среди притащенных подругой художественных материалов восковые мелки. — Я только ими рисовать и умею. В детстве клёво было. — ответил на смешок Паучок, красноречиво пожав плечами. — Неплохая светотень. А что это за фигура? — Мишель показала пальцем на бело-голубую фигуру в центре. Безликая девушка склонилась возле деревьев. — А это нимфа. Подарю Морган этот шедевр, пусть радуется своей "фифе". М-Джей же сузила глаза и усмехнулась. Что-что, а безграничной любви к сестре у Питера было не занимать. Как и к семье. И к друзьям. В конце концов друзья забрали в охапку все художественные штучки и побрели обратно. Мишель почувствовала себя удивительно легко — Питер словно вытягивал всё плохое из неё, да и вообще из всех. Девушка бросила взгляд на Питера, и её голову посетила до того неизвестная мыслью. А куда уходит вся та боль, впитанная Питером от других? Светлым юношей с веснушками, кудрями и едва заметными синяками под глазами. Подождите. Синяками под глазами? Мишель присмотрелась. Да, потемнения под глазами Питера определённо были. Небольшие и едва заметные. Значит, не всё так плохо. Ну, конечно, учёба, супергеройство, жизнь под одной крышей со Мстителями. С кем не бывает? Но уже следующая мысль заставила Мишель взволнованно сглотнуть. Такое не бывает с обычными людьми. Питер — не обычный человек-паук, со своей регенерацией. И... Какой действительно масштаб проблемы, если со всеми паучьими прибамбасами на лице уже появились следы недосыпа? Чудо, а не паук. Но чего ему стоит быть этим чудом?